В 51 год Анна Халприн медленно умирала. Врачи диагностировали у нее тяжелый, неизлечимый рак кишечника. Все, что оставалось Анне, это примириться с близким концом. Вместо этого Халприн начала танцевать и, как ни фантастически это звучит, в результате победила рак.
С тех пор вот уже более 40 лет она танцует — не ради искусства, а ради здоровья. В свои 92 года Анна Халприн много выступает и преподает. Учит других излечиваться с помощью танца.
Никакого волшебства и вообще ничего сверхъестественного, уверяет Анна, в ее истории нет. «Механизм естественного самоисцеления встроен в каждую клетку тела, — поясняет она. — Нужно научиться его запускать, только и всего».
По словам Халприн, отличный способ запустить этот механизм — начать танцевать. Не просто так, а связать движения со своими чувствами и переживаниями.
У Анны это случилось так. Узнав о болезни, она взяла краски и нарисовала на большом холсте свой рак — как она его себе представляла. Получилось грозное абстрактное пятно. Анна повесила картину на стену, пригласила с десяток друзей и исполнила перед картиной «Раковый танец». Идея состояла в том, чтобы языком танца «проговорить» свои страхи и сомнения. Выглядело это довольно непривычно, а порой даже жутко: в танце Халприн растопыривала руки, делала резкие движения, приседала, шипела и мычала. В этом было что-то почти религиозное.
«Однажды в детстве я увидела, как мой дядя молится и раскачивается во время молитвы, — говорит Анна Халприн. — Тогда я подумала, что Бог, наверное, танцор».
Удивительно, но «Раковый танец» помог. Анна Халприн полностью излечилась. «Моя борьба с болезнью стала для меня удивительным даром, — признается она. — До рака я жила, чтобы танцевать. После — танцую, чтобы жить».
Именно это искусство — танцевать, чтобы жить, — Халприн и преподает с тех пор своим ученикам. Ее метод в том, чтобы установить глубокую связь между разумом, бессознательным и собственно физическим телом.
Например, она просит учеников взять бумагу и нарисовать свои страхи, переживания — все, что придет в голову. А затем, импровизируя, «станцевать» этот рисунок. То есть рассказать о тех же переживаниях, но уже языком движения. «Я учу людей прислушиваться к своему телу, — поясняет Анна Халприн. — Они вылечивают себя сами, я лишь указываю им на ресурсы. Но все равно это делает меня очень счастливой».
Сейчас, накануне своего 93-летия, Анна Халприн дважды в неделю проводит в своей студии трехчасовые занятия, а еще ведет авторские семинары. Она работает не только с больными людьми, но и со всеми, кто хочет научиться лучше ощущать собственное тело. Например, она ведет семинар по развитию творческих способностей. Он продолжается по шесть часов в день пять дней подряд. Кроме того, Анна периодически выступает на танцевальных фестивалях.
Вот уже 40 лет Анна Халприн исцеляет людей с помощью танца — можно сказать, что она танцует с Богом.
Бог, судя по всему, действительно неплохой танцор.
Из книги «Захотела и смогла»
sobiratelzvezd.ru
Рубрика: Из личного опыта
Olga Hanninen. Мои депрессия и реальность.
В Истории
Два месяца не могла притронуться к компьютеру: у меня депрессия выражалась в полном отказе от виртуальной реальности. Могла только читать книги и смотреть фильмы.
Почему именно так? Клянусь, не знаю.
Сегодня заставила себя написать этот пост, даже не знаю, как.
Вот моя нынешняя реальность: гуляю по берегам озера, любуясь золотой осенью. Сегодня ровно 15 лет, как я живу там, где хочу, с кем хочу и как хочу. Это абсолютно точно, буквально и серьезно. Проблемы есть, но как у большинства, не смертельные. Откуда тогда депрессия?
А неизвестно. Причем не только мне, но и врачам, к которым я, конечно, обратилась, когда стало ну уж очень больно в душе.
Основное чувство двоякое: ощущение полного счастья от всего окружающего и — одновременно — жуткий страх все это потерять. И ничего не могу поделать, все время об этом думаю и плачу.
Непонятно только одно: то, что жизнь проходит, человек смертен и прочее в том же духе, известно нам всегда, но почему иногда оно так болезненно переживается, а иногда мы вообще об этом не думаем?
Это очень странное состояние усилилось, когда примерно месяц назад начали звонить старые друзья по реальной жизни, а потом и родственники, деликатно намекая, что так нельзя — мои интернетные друзья беспокоятся, нужно хоть пару слов написать в сетях, хотя бы, что жива.
А я не могу, вот, честное слово, они мне про социальные сети, что там же люди и что надо совесть иметь, а я рыдаю и не могу остановиться.
Невропатолог и психиатр прописали лекарства, но я вежливо отказалась и принимать их не буду до последнего: почитала про антидепрессанты в интернете. Никогда не думала, что так много молодых, старых и среднего возраста людей страдают от депрессии.
Поняла, как все серьезно, ни о каком выпендреже речь не идет, прониклась жалостью в больным людям и очень им благодарна, что они свои нервные и психические болезни обсуждают и об этом можно почитать, чтобы принять решение, принимать лекарства или нет, если еще есть силы бороться самостоятельно.
Самое в ней паршивое, что депрессия может случиться с кем угодно и когда угодно. В этом у нее много общего со смертью.
Конечно, душевные проблемы в том числе и химические: грубо говоря, в организме чего-то не хватает, и я знаю, что дают опьянение и похмелье, как можно успокоить себя сигаретой или проветрить мозг прогулкой на свежем воздухе.
Но лекарства, алкоголь и сигареты мне менее симпатичны, чем километры прогулок и пробежек, потому что, как знаю на собственном опыте, они вызывают зависимость и дают больше болезненных побочных эффектов.
Какое отношение моя депрессия имеет к реальности? Понимаете, какая штука: химия нашего организма, то что происходит внутри, не менее реально, чем то, что происходит снаружи, и никакой прямой связи между ними нет.
Приведу в пример особенно напугавшую меня в данный момент происходящую историю с нашим приятелем, который купил дачу и его доконали в сущности небольшие проблемы с ремонтом настолько, что он сначала перестал спать, а теперь не только не выходит из больницы, но даже не может общаться с людьми больше 15 минут — прячется под одеяло. И это выглядит совсем не смешно, а просто жутко, когда здоровущий мужик накрывает голову одеялом и просит лекарство, потому что ему больно и он хочет все это прекратить.
Если вы думаете, что поможет, если на него наорать, встряхнуть, поставить на ноги и надавать по мордасам, чтобы пришел в себя, заблуждаетесь. Его близкие друзья пытались. Он падает на пол, закрывается руками и плачет.
Почему мужик, который никогда на нервы не жаловался, так отреагировал на небольшой косметический ремонт дачи, не знает никто.
Вернется ли он к нормальной жизни? Тоже неизвестно.
А его жене и сыну-подростку можно только посочувствовать.
И еще насчет новостей и политики. Даже не смешно все это, когда душа болит, а скучно. Хотя и от этого тоже люди с ума сходят. Говорю же, повод не важен.
В общем, испугалась я всерьез и решила, что надо мне самой как-то из депрессии вылезать, друзья: больше некому и лично за меня никто жизни не порадуется.
Придумала вот что: для начала начну снова постить свои фотографии из разных стран, просто попробую себя заставить проводить в интернете хотя бы немного времени.
В этом нет никакой логики, знаю, но разве она есть в депрессии?
Источник — ЖЖ Ольги Хяннинен
Солженицын. Самопознание.
Оглядясь, я увидел, как всю сознательную жизнь не понимал ни себя самого, ни своих стремлений. Мне долго мнилось благом то, что было для меня губительно, и я всё порывался в сторону, противоположную той, которая была мне истинно-нужна. Но как море сбивает с ног валами неопытного купальщика и выбрасывает на берег — так и меня ударами несчастий больно возвращало на твердь. И только так я смог пройти ту самую дорогу, которую всегда и хотел.
Согнутой моей, едва не подломившейся спиной дано было мне вынести из тюремных лет этот опыт: как человек становится злым и как добрым. В упоении молодыми успехами я ощущал себя непогрешимым и оттого был жесток. В переизбытке власти я был убийца и насильник. В самые злые моменты я был уверен, что делаю хорошо, оснащен был стройными доводами. На гниющей тюремной соломке ощутил я в себе первое шевеление добра. Постепенно открылось мне, что линия, разделяющая добро и зло проходит не между государствами, не между классами, не между партиями — она проходит через каждое человеческое сердце — и черезо все человеческие сердца. Линия эта подвижна, она колеблется в нас с годами. Даже в сердце, объятом злом, она удерживает маленький плацдарм добра. Даже в наидобрейшем сердце — неискоренённый уголок зла.
С тех пор я понял правду всех религий мира: они борются со злом в человеке (в каждом человеке). Нельзя изгнать вовсе зло из мира, но можно в каждом человеке его потеснить.
С тех пор я понял ложь всех революций истории: они уничтожают только современных им носителей зла (а не разбирая впопыхах — и носителей добра) — само же зло, еще увеличенным, берут себе в наследство.
К чести XX века надо отнести Нюрнбергский процесс: он убивал саму злую идею, очень мало — зараженных ею людей (конечно, не Сталина здесь заслуга, уж он бы предпочел меньше растолковывать, а больше расстреливать). Если к ХХI-му веку человечество не взорвет и не удушит себя — может быть это направление и восторжествует?..
Да если оно не восторжествует — то вся история человечества будет пустым топтаньем, без малейшего смысла! Куда и зачем мы тогда движемся? Бить врага дубиной — это знал и пещерный человек.
«Познай самого себя»! Ничто так не способствует пробуждению в нас всепонимания, как теребящие размышления над собственными преступлениями, промахами и ошибками.
Солженицын А. Архипелаг ГУЛАГ. Т.2. М.: Центр «Новый мир» — 1990. С.411.
