Опубликовано Оставить комментарий

Депрессия: где заканчивается химия и начинается психика.

Где заканчивается химия и начинается психика. Депрессия.Где заканчивается химия и начинается психика? Или так: как понять, то, что со мной происходит – это болезнь физиологическая (эндогенная) или психогенная?
Подобным вопросом задаются в двух случаях. Когда подозревают у себя наличие выраженного психического расстройства. И когда пытаются понять, есть ли какой-то толк от психологической помощи, или стоит полагаться только на лекарства. Поехали.
Итак, допустим, у вас снижено настроение, вас ничто не радует, вам тяжело даются повседневные дела и кто-то (вы или ваши окружающие) ставят вам «диагноз» депрессии. Как его подтвердить (или опровергнуть) и понять то, откуда она (депрессия) берется (если это именно она)?
По определению, депрессия – это расстройство, которое подразумевает снижение настроения и потерю способности радоваться жизни. Часто к этой парочке добавляется потеря мотивации и способности принимать решения, пессимизм, двигательная заторможенность, идеи вины, мысли о смерти.

А что такое депрессия на химическом уровне? Это настоящий химический коктейль (!), который включает в себя:

А) нехватку серотонина. Именно нехватка серотонина обеспечивает потерю ощущения (именно ощущения) готовности к какой-либо продуктивной деятельности, потерю желание что-то узнавать и способности активно удивляться и вовлекаться во что-то новое. Плюс он определяет ваше ощущение подавленности.  А еще серотонин управляет восприимчивостью нервных клеток к адреналину и норадреналину. То есть его нехватка обеспечивает вас еще и острым восприятиям происходящих с вами жизненных событий
Б) Избыток мелатонина. Мелатонин активно синтезируется ночью и напрямую зависит от количества солнечного света (в осенне-зимний период его синтезируется больше).  Это вещество подавляет синтез серотонина (усиливая последствия его нехватки), а также нарушает циркадные ритмы, из-за чего для депрессии крайне характерны проблемы и с засыпанием и с ранним пробуждением. Кстати, мелатонина уменьшает синтез сератонина за счет стимулирования выработки ГАМК. Что позволяет в некоторых случаях снижать у человека тревожность при помощи обычного безрецептурного аминолона (та же самая ГАМК) не хуже чем у глубоко рецептурного феназепама.
В) Нехватку дофамина. Дофамин – это нейромедиатор, который обеспечивает волевую деятельность человека. Его нехватка приводит к потере интереса к жизни, желанию что-либо планировать и принимать решения. А еще к утрате способности радоваться привычным удовольствиям. И к нарушению пищевого поведения, потере интереса к сексу.
Г) нехватку эндорфинов. Эндорфины – это вещества, которые помогают испытывать психо-физиологчиескую эйфорию. Их нехватка приводит к тому, что вам становится тяжело чувствовать удовольствие (ангедония), а любые неприятные ощущения становятся более напрягающими и мучительными.
Д) Избыток адреналина и норадреналина. В случае депрессии, нарушение баланса указанных веществ является следствием дисбаланса серотонина и дофамина, а не самостоятельным явлением. Избыток адреналина способствует добавлению в общую картину тревожности, а норадреналина- раздражительности.
Е) Недостаток триптофана – аминокислота, которая поступает с пищей и обеспечивает синтез серотонина внутри вашего организма. Когда его поступает с пищей меньше, чем нужно, серотонин синтезируется недостаточно и получается все то, что было описано выше. Именно связи триптофана и серотонина мы обязаны нашей любви к шоколаду.
Ж) недостаток инсулина. Инсулин запускает расщепление белка и выброс триптофана в кровь. Его нехватка приводит к патологической цепочке «мало триптофана  мало серотонина». Учитывая тот факт, что инсулинорезистентность часто возникает как самостоятельное явление (акцент на слове ЧАСТО), то обладатели избыточного веса априори сталкиваются с большим количеством проблем при преодолении депрессии. И отсюда же растут ноги у тяги при депрессии на мучное и сладкое (сложная цепочка глюкоза — инсулин – триптофан – серотонин).
З) Недостаток гормонов щитовидной железы. Напрямую с депрессией не связан. Но практически всегда, когда такое явление возникает на фоне депрессии – ждите сложностей. В 50% случаев при гипотериозе, который связан с депрессией не работают антидепрессанты. А еще здесь начинается плаксивость, ухудшение работы кишечника (в котором на 80% синтезируется серотонин).

А теперь посмотрим на все тоже самое, но уже с другой стороны. С психогенной. Какие психологические явления и обстоятельства активно способствуют появлению у человека депрессии?

А) почетное первое место за собой застолбила фрустрация. Фрустрация – это ощущение собственного бессилия, умноженное на непонимание того, что делать дальше.  Проблемы в отношениях, на работе, с финансами, на уровне здоровья способствуют развитию депрессии именно через фрустрацию. Фрустрация – это не точка в вашей жизни, это скорее та самая пресловутая черная полоса, когда у вас отчаянно не получается вырваться из заколдованного круга неприятностей, сложностей и проблем.
Б) второе место прочно удерживают ваши эмоции. Точней – сдержанные эмоции. Чаще всего, здесь оказываются тревога, злость, разочарование, обиды, ревность, зависть, одиночество. Те переживания, которые, с одной стороны, могут регулярно возникать в вашей голове. А, с другой стороны,  они требуют большого количества сил на удерживание их внутри себя.
В) Третье место солидно занимают когнитивные установки. В принципе (и так и делают когнитивные терапевты) их можно смело ставить и на первое место, ведь они, прямо или косвенно участвуют в формировании всех психогенных механизмов депрессии, но это уже дело вкуса. Когнитивные установки – это убеждения относительно себя и окружающего мира в стиле: «я – никто и ничего не значу», «я должен быть сильным», «я должен всегда справляться с проблемами» и т.п.  Особые сложности когнитивные установки создают из-за триады причин  – из-за их разнообразия, повсеместного влияния и неосознанности.
Г) Когнитивные искажения и негативное мышление. Когнитивные искажения направляют поток вашего сознания в сторону  жесткого, острого восприятия окружающей действительности. Вы видите в реальности негатив. Вы его преувеличиваете. Вы его раскручиваете. Вы его ждете. Вы приуменьшаете свои способности влиять на обстоятельства.  И все описанное выше вы делаете на регулярной основе. Результат предсказуем – вы создает постоянный фон, который и ложится в основу депрессии.
Д) Четвертое место  покоится на плечах чувства вины.  Это уникальное чувство не подавляется. Оно как профессиональный паразит пухнет внутри психики и подчиняет себе ваше время и ресурсы. Идеи вины, самобичевание, муки совести – все эти разъедающие вещи умножаются на физиологическую способность данного чувства останавливать выброс дофамина в головном мозге. То есть вина не только портит вам настроение и лишает вас сил, она еще и лишает вас мотивации на положительные изменения.
Е) Проблема выбора. В те моменты, когда вам важно принять значимые для себя решения, ваша психика требует практически максимальных энергетических ресурсов. Если же решение откладывается, растягивается, мучительно прокручивается внутри своей головы, у вас появляются все необходимые условия для того, чтобы провалиться в нересурсное состояние.
Ж) Травмирующие события. Если с вами происходят события, которые угрожают вашей жизни, то они могут приводить к тому, что ваша психика схлопывается на самой себе, закрывается, уходит в сторону многократных попыток переварить неподъемный для себя жизненный опыт. И вы можете уйти из настоящей реальности в мир прошлого и сопутствующий истощающих переживаний.

А теперь возвращаемся к исходному вопросу. Чем отличаются психогенная от эндогенной депрессии?

В отдельно взятый момент и на уровне физиологии – НИЧЕМ! И это важно понимать. Фрустрация, эмоции и эмоциональные проблемы всегда запускают каскады химических реакций, которые приводят к такому уровню стресса, с которым организм не справляется, к потере нейромедиаторов радости и счастья. То есть к тем же самым реакциям, что характерно и для эндогенных состояний.
А вот в динамике различия будут. Эндогенные депрессии не связаны с определенными событиями, которые вы держите в фокусе своего внимания. Они склонны к цикличности, сезонности,  затяжному течению. Хуже реагируют на психокореркцию, могут никак не реагировать на отдельные антидепрессанты.

Про свет в конце тоннеля.

Про излечимость депрессии. Если ваша депрессия психогенная, то вероятность ее преодоления не только есть, но она выше, чем вероятность того, что вы с ней останетесь надолго. При одном важном условии – вы займетесь и собой и депрессией.
Если ваша депрессия эндогенная – ее тоже можно остановить. Точней приостановить. И длительность этой приостановки прямо пропорционально тому, насколько вы научитесь управлять вашим мышлением, вашими убеждениями, эмоциями и энергетикой. Ну, и препаратами.

 
b17.ru

Опубликовано 1 комментарий

Илона Калашник. Тенденция к психологической смерти.

ТЕНДЕНЦИЯ К ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ СМЕРТИ ИЛИ ЖИТЬ НЕ НА ПОЛНУЮ СИЛУЗапрещая себе радоваться жизни, живя как будто за стеклом, мы думаем о будущем свободном и прекрасном. Психологически омертвляя себя, так как не хотим принимать несовместимую с нашими желаниями реальность, мы уходим в мир иллюзий, подменяя реальность. Пассивность и депрессивность мы принимаем за особенности личности, не задумываясь о том, что это одна из форм отступления от реальности, потребность субъекта быть несчастным.
Иногда люди подмечают, что давно не чувствуют радости жизни, не способны любить, мечтать, открываться окружающим. Жизнь ощущается такой, которая еще не началась, или уже заканчивается, а безразличие к себе есть лейтмотивом существования.
Попробуем определить это состояние в психологической литературе. Понятием «тенденция к психологической смерти» в научной литературе определяют все состояния человека, которые имеют негативный характер, направляют человека к саморазрушению. В частности, можно выделить обобщающие характеристики данного феномена, а именно: социальная пассивность, изоляция, ощущение бесперспективности жизни, психологического одиночества, ненужности другим (нежелательности), эмоциональной «омертвелости» и др.
Анализ научной литературы показывает, что не существует однозначного определения феномена психологической смерти, поэтому в статье сделана попытка систематизации существующих исследований с целью поиска адекватного определения содержания данного понятия. Элемент деструктивности присущ каждому живому существу, он направлен на приведение его к предыдущему «неорганическому состоянию» и находит выражение в агрессии, ненависти и разрушительном поведении. В основе таких деструктивных действий лежит энергия мортидо, которая обусловливает инстинкт смерти. 

В «Психоаналитическом словаре «влечение к смерти (агрессии, деструкции) определяется через противоположную категорию «влечение к жизни» и нацелено на полное устранение напряжения, т.е. на «приведение живого существа в неорганический состояние», преобразование динамической структуры в статическую, «омертвевшую». Такой феномен в психоанализе обозначен понятием «деструдо», как разрушение статической структуры чего-то (тождественное к энергии Танатоса и аналогичное либидо, но противоположное ему по направлению и функции). Учитывая вышесказанное, приобретает весомости понимание З. Фрейдом влечения к смерти (деструктивности) как основы психической жизнедеятельности субъекта, что будет способствовать более широкому раскрытию феномена психологической смерти. З. Фрейд выделяет влечение к смерти (Танатос), которое подталкивает организм к уничтожению и разрушению, и тягу к жизни (Эрос), что служит сохранению жизни. Действие этих деструктивных поездов исследователь определяет так: «Эрос действует с самого начала жизни как «инстинкт жизни» в противовес «инстинкту смерти» и возникает в результате оживления неорганического». Существует соотношение между этими группами инстинктивных сил, и наличие в физиологических процессах организма двух противоположных тенденций связано с двумя типами клеток человеческого организма, которые есть потенциально вечными и одновременно обреченными на смерть. З. Фрейд пишет: «Инстинкт смерти подчиняется принципу энтропии (закона термодинамики, согласно которому каждая динамическая система стремится к равновесию), поэтому «целью каждой жизни есть смерть». Такой же позиции придерживается С. Фати, очерчивая влечение к смерти как тенденцию возвращения в пустоту: «Ключевыми элементами (отношение между Эросом и Танатосом) является то, что влечение к смерти базируется на принципе постоянства пустоты … это склонность возвращения в пустоту». 

Влечение к смерти может принимать различные формы, что описано в исследованиях Дж. Халмана: «..инстинкт смерти принимает много различных форм: эта инертность, направляемая на нас, удовольствие бездействия становится средством ухода от боли и страданий, ненадежности и напряженности, это уход от процесса роста, неспособность к интеграции, окончание суеты, желание покоя сознания, потеря автономности и энергии. Он действует как консервативная жизненная тенденция — платоническое притяжения к чему-то неизменному, постоянному, абсолютному, и диаметрально противоположное желание — это инфантильное желание самопоглощения, это инцест, фаустовское желание полного удовлетворения». Последнее раскрывает противоречивый характер влечения к смерти, которое действует на бессознательном уровне и находит выражение в изоляции от окружающего мира, тревожности, самоубийствах, терроризме и др. Как утверждалось выше, деструктивные тенденции руководствуются стремлением к смерти и способны разрушить организм, примером чего являются агрессивные действия, самоубийства, убийства, поскольку тенденция «омертвлять» является базовой в психике субъекта и связана с тенденцией к психологической смерти. 

Невозможность любить, чувственно объединяться с желаемым объектом является проявлением психологической импотенции, утверждал З. Фрейд: «Когда эти люди любят, они не желают обладать, а когда они хотят, то не могут любить. Они ищут объект, который им не нужно любить, чтобы отделять чувственность от желаемых объектов, что и обусловливает психологическую импотенцию». При таких обстоятельствах субъект не способен поддерживать близкие отношения, он разрушает отношения из-за невозможности проявления любви, принятия другого человека, стремления к закрытости, внутреннему покою, «капсулированности», что делает невозможным чувственный контакт. Психологическая импотенция связана с садистскими стремлениями к господству и некрофиличным типом характера личности.
Психологическая смерть характеризуется «омертвением» либидных чувств и доминированием «мортидных» тенденций: ненависть, ревность, зависть, злость и др. К. Хорни утверждает, что такие чувства формируются в детский период развития, когда ребенок не имеет возможности получить от родителей безусловную любовь, внимание, что порождает разочарование, тревожность, ненависть, ревность, зависть. Для таких чувств характерна амбивалентность, ребенок одновременно любит и ненавидит, злится и выражает нежность к родителям. Объяснение данного феномена предоставляет А. Фрейд, подчеркивая, что агрессия и либидо в начале жизни индивида не отличаются, их объединяет объект либидо (принятие матери, эмоциональная связь с ней и др.). 

Эти процессы объединяются в соответствии с функциями удовольствия и фрустрации. После младенческого периода более выразительными становятся различия между линиями развития либидо и агрессии. Отношения, окрашенные любовью, становятся дискретными, а дальнейшее развитие либидо приводит к независимости потребностей, которым сопутствуют негативный эмоциональный фон и напряжение. М. Кляйн подчеркивает, что такой дуализм инстинктов рождается в раннем детстве, он обусловливает возникновение противоречивых чувств, которые являются базовыми в возникновении агрессии и деструкции. Итак, феномен психологической смерти в психоанализе представлен через влечение к смерти, которое является базовым в психике субъекта и заложено на биологическом уровне через единство влечений к жизни и смерти.
Подавляющее большинство исследователей определяют психологическую смерть как феномен, что находит отражение в социальной жизни: через социальное отчуждение, изоляцию, пассивность, равнодушие к себе и окружающему миру, что связано с драматическими переживаниями субъекта. Для психологической смерти свойственны такие характеристики: «разрыв социальных связей, потеря жизненных ориентиров, ценностей, значимых отношений, самоизоляция, изменение образа жизни, мышления, отношение к себе и окружающим». Психологическая смерть проявляется в отсутствии новых жизненных ориентиров, апатии, лени, консерватизме, скептическом отношении к будущему, желании возврата в прошлое, омертвении личности». Такое определение дает возможность выделить характерные признаки феномена психологической смерти — пассивность, изолированность, безынициативность, равнодушие, апатия, что не способствует социальной реализации индивида. 

Феномен психологической смерти связан с ригидностью, программированностью поведения субъекта и обусловливает «омертвение» его индивидуальности — такую ​​позицию проявляют в транзактном анализе. Сценарий жизни определяется как неосознанный план жизни, который похож на театральные сценарии, имеющие начало и конец, напоминающие легенды, мифы, сказки. Так, субъект неосознанно следует жизненным сценариям, для которых характерна статичность, стереотипность, автоматизированность поведения. Определив благоприятные и неблагоприятные жизненные сценарии (Победители, Побежденные и Неудачники), Э. Берн отметил, что в их формировании задействованы запреты, которые способны программировать дальнейшую судьбу человека. Определяют двенадцать запретов, которые программируют «судьбу» субъекта, а именно: «Не будь собой», «Не будь ребенком», «Не взрослей», «Не достигай этого», «Не делай ничего», «Не высовывайся», «Не связывайся», «Не будь близким», «Не будь физически здоровым», «Не думай».
Среди вышеописанных программ ведущим есть сценарий «Не живи», предусматривающий ощущение ненужности, неполноценности, равнодушия, никчемности, которые формируются в детстве под влиянием родительских запретов и наказаний. Психологическое омертвение обусловливают сценарии, которые формировались под влиянием описанных запретов и базируются на агрессивности, безразличии, неприятии индивидуальности ребенка. Запрет «Не чувствуй» накладывает «табу» на проявление любой чувствительности к окружающим людям и самому себе, что вызывает омертвение личности, порождение комплекса неполноценности, тревоги, страхов, неуверенности в себе и тому подобное. Как отмечалось выше, запреты, влияющие на формирование жизненного сценария, связаны с психологическим омертвением субъекта и способны обусловливать такие состояния как замкнутость, безынициативность, ощущение ненужности, равнодушия, никчемности, потери смысла жизни, депрессию и суицид. Все это приводит к выводу, что феномен психологической смерти связан с жизненными сценариями и является производным от негативных жизненных программ, которые блокируют процессы индивидуально-неповторимой самореализации. 

Важность осознания неизбежности смерти, которое обусловливает изменение психического состояния, подчеркнула Е. Кюблер-Росс, определив следующие стадии психологической смерти: «Отрицание — субъект не верит в неизбежность смерти. Гнев — больной агрессирует на каждого, кто остается жить. Стадия торга — больной пытается продлить свою жизнь любой ценой. Фаза депрессии — это стадия грусти, осознание неизбежности смерти, принятие ее как последнего жизненного этапа — покорное ожидание смерти». То есть, субъект психологически «умирает» из-за омертвения собственных чувств, пытаясь примириться с концом жизни. Подобные эмоциональные изменения происходят перед совершением самоубийства: жизнь кажется серой, будничной, бессодержательной, появляется ощущение бесперспективности, одиночества.
Вышеописанные состояния характеризуют психологическое омертвение субъекта, а смерть есть освобождением от душевного страдания. Феномен психологической смерти находит проявление в определенных регрессивных формах поведения, которые вызывают не только моральное и физическое саморазрушение, но и психологическое. Освобождение от душевной боли путем саморазрушительного поведения описано в работах Н. Фарбероу. В его концепции для саморазрушительного поведения характерны определенные действия субъекта, которые направляют организм к саморазрушению. Среди них не только суицидальные акты, но и алкоголизм, токсикомания, наркомания, неоправданный риск и тому подобное. Исследователь отметил, что такое поведение не всегда осознается субъектом как угрожающее, так как он часто сознательно идет на смерть. Как отмечалось выше, чувство вины, ненависти, отчаяния, и в то же время стремление быть на высоте (быть сильным) выступают факторами, которые могут обусловить самоубийство. В данной статье поднимается проблема предупреждения возникновения и нейтрализации подобных состояний у людей, осознания их глубинно-психологических причин. 

Анализ литературы позволяет систематизировать признаки психологической смерти: невозможность выражения любви, расстройство близких отношений с окружающими, отягощенность чувств ревностью, завистью, ненавистью, дискредитацией достоинства другого человека, чувство неполноценности, чувство унижения и неполноценности, консерватизм в действиях и помыслах, ригидность, программированность поведения, скептическое отношение к будущему, желание возвращения в прошлое, социальное отчуждение, ощущение бесперспективности жизни, отсутствие новых жизненных перспектив, ощущение разочарованности, апатии, депрессии и суицид.Источник: https://psy-practice.com/publications/travmy/tendentsiya-k-psikhologicheskoy-smerti-ili-zhit-ne-na-polnuyu-silu/ При копировании материалов, ссылка на источник обязательна © psy-practice.com
Опубликовано Оставить комментарий

Игорь Юров. Тревожные расстройства под маской депрессии.

Тревожные расстройства под маской депрессииПрежде чем перейти к вопросу о лечении депрессии, мне хотелось бы затронуть одну, на мой взгляд, серьезную проблему разграничения тревожных и депрессивных расстройств. В головах пациентов, а зачастую и в головах врачей, царит полная неразбериха. Из-за этого нередко случается, что ни пациент, ни врач не понимают, что именно и каким образом они намерены лечить. Соответственно, и качество лечения оставляет желать лучшего.

Что первично?
Популярность термина «депрессия», а также, что греха таить, коммерческая заинтересованность фармфирм в продвижении на рынке антидепрессантов привели к тому, что чуть ли не все психоэмоциональные расстройства, нарушающие качество жизни, стали именовать депрессиями. В этом есть доля истины, поскольку длительное переживание страдания, чем бы оно ни было вызвано и как бы себя ни проявляло (будь то тревога, хроническая боль, ограничение свободы, насилие, унижение и пр.), способно приводить к депрессивным проявлениям – тоске, печали, чувству вины, безысходности, утрате интересов, активности, мотивации, снижению творческих и когнитивных способностей.
Однако, даже если депрессия в этом случае приобретает клиническую выраженность, она является по определению вторичной. Первичным является страдание, в ответ на которое возникла депрессия. Считать диагнозом и, соответственно, лечить вторичную депрессию в большинстве случаев неоправданно и затруднительно – можно и нужно искать и устранять первопричину. Тогда все то, что мы относим к депрессивным проявлениям, исчезает естественным образом само по себе.

Рассмотрим ряд конкретных примеров
Пример 1 Вот человек, годами страдающий от панических атак, потерявший из-за них способность выходить из дома. Он не выпускает из поля зрения тонометр, телефон для вызова скорой, препараты от давления, сердцебиения, тромбообразования. Он всецело сконцентрирован на страхе перед возможным инфарктом или инсультом, замкнутый, «зацикленный» на этих переживаниях. Родственники, окружающие люди и даже участковый терапевт, вероятнее всего, объявят, что у него «депрессия».
Пример 2 А вот человек с многолетним диагнозом вегетососудистой дистонии (ВСД), имеющий постоянный набор «симптомов» из головной боли, головокружений, аритмии, нехватки воздуха, тошноты, болевых (тянущих, колющих, сковывающих, жгущих, леденящих и пр.) ощущений по всему телу, с расстроенным желудком и кишечником, похудевший и чувствующий себя измотанным, уставшим, истощенным, эмоционально выгоревшим. И у него тоже любой мало-мальски знакомый с популярной психологией человек обязательно определит «депрессию».

Пример 3 Вот человек, погруженный в навязчивые тревожные мысли, опасения, воспоминания, переживания, лихорадочно просматривающий в интернете гигабайты медицинских материалов и обнаруживающий при этом поочередно, а то и одновременно надвигающиеся симптомы всех самых страшных и неизлечимых заболеваний – рака, СПИДа, рассеянного склероза, прогрессивного паралича, ранней деменции, а то и шизофрении или мании.

Человек этот занят проведением все более и более детальных обследований, посещением все новых специалистов и все более негативно настроен к врачам и средствам современной медицины, якобы не способной однозначно определить его недуг. И у него, скажут врачи, уставшие от бесконечных обращений, конечно, «депрессия».
Пример 4 Вот человек, годами мучающийся от бессонницы и, соответственно, утративший нормальную дневную активность, забывший, когда в последний раз он ощущал ясность мыслей и творческий настрой, панически ожидающий очередной бессонной ночи и следующего за ней дня, наполненного хандрой и слабостью, теряющий из-за этого один выгодный контракт за другим и одновременно взваливающий на себя очередной невозвратный кредит. Кто, скажите пожалуйста, будет сомневаться в том, что этот человек в «депрессии»?

Примеры 5, 6, 7, 8 Вот напряженный, несдержанный, раздраженный, взрывной, гневливый мужчина… Вот эмоционально неустойчивая, постоянно расстроенная, плачущая, истеричная, причитающая, обижающаяся, жалующаяся на всех и вся женщина… Вот подозрительный, придирчивый, вечно недовольный, на всех жалующийся старик… Вот неуверенный в себе, боящийся малейшего подвоха, упрека, насмешки, плохой оценки подросток. Он все чаще пропускает уроки, все дальше уходит в виртуальный мир. И про всех этих людей, скорее всего, скажут, что у них «депрессия».
Что же в итоге?
Ни у одного из этих людей нет первичного депрессивного расстройства! Все приведенные собирательные образы – это примеры разнообразно протекающих тревожных расстройств! Настоящая, первичная, то есть являющаяся первым проявлением страдания, или развившаяся сама по себе, без видимых внешних причин, так называемая эндогенная депрессия встречается среди тревожных неврозов не чаще, чем 1:10.
Я знаю, читатель будет шокирован и, возможно, даже не поверит, но на амбулаторном приеме врача-психотерапевта в государственной районной поликлинике или частном медицинском центре пациентов с настоящей первичной депрессией, тем более эндогенной, практически нет.

Среди всех тревожных «невротиков» (в том числе имеющих фобию депрессии) их всего несколько процентов, поэтому я и позволяю себе сказать, что в общей массе пациентов их «практически нет».
Для чего я вообще говорю об этом? Может, я хочу преуменьшить социальную и медицинскую значимость заболеваемости депрессией? Конечно же, нет, да это и невозможно. Даже эти несколько процентов страдающих настоящей депрессией и при этом физически здоровых людей при отсутствии должного лечебного подхода складываются в миллионы буквально недееспособных (если не совершают суицид) лиц, нередко официально имеющих группу инвалидности по психическому заболеванию. Сейчас я говорю не о них, а об огромном количестве ситуаций, для обозначения которых «депрессия» все больше становится самой настоящей ширмой и разменной монетой.
«Прикрывая» диагнозом депрессии немыслимое количество тревожных, в частности фобических, вегетативных, истерических (диссоциативных), ипохондрических, соматизированных и соматоформных (психосоматических), навязчивых (обсессивно-компульсивных), неврастенических, деперсонализационно-дереализационных расстройств, послестрессовых невротических расстройств, нарушений приспособительных реакций и расстройств адаптации, мы лишаемся понимания того, какой должна быть адекватная помощь себе и своим близким.
Источник: https://www.psyh.ru/trevozhnye-rasstrojstva-pod-maskoj-depressii/?utm_source=facebook&utm_medium=statja&utm_campaign=depressiya&utm_term=trevozhnye-rasstrojstva&utm_content=2017&fbclid=IwAR0h_ODFxCOBXLrQYsAle7Ic3i37r-LEIqFICLE0eNVMXK0_g766TFTVDF8
© Наша Психология