Метка: семья

Опубликовано от — Оставить комментарий

Kaikki masentuneet eivät jaksa hakea apua – eikä se ole heidän vikansa

TÄTÄ MIELTÄ. Masennus voi lamauttaa toimintakyvyn ja itsetunnon. Kaikilla tarvitsevilla ei ole tarpeeksi voimia hakea apua, kirjoittaa Emmi Laukkanen.
 ”Oletko varma, että tarvitset tätä?” kysyi ääni langan toisessa päässä.
Seisoin keskellä espoolaista metsää ja mietin, olenko varma.
En ole yrittänyt itsemurhaa. Jaksan nousta aamuisin sängystä. On päiviä, joina ei koko ajan ahdista.
Olin 22-vuotias opiskelija ja hain apua pitkään jatkuneeseen ahdistukseen. Minulla oli opiskelupaikka yliopistolla, kesätöitä, ihana perhe ja ystäviä, mutta kurkkua kuristi. Iltaisin yksiön seinät kaatuivat päälle. Sain paniikkikohtauksia ja hengitin paperipussiin keittokomeron lattialla.

Takana oli kivulias ero, josta en tuntunut pääsevän eteenpäin. Sosiaaliset tilanteet saivat hengityksen salpautumaan, ja ystävät olivat väsyneet lohduttamaan.
Silti avun pyytäminen hävetti. Mietin viikkoja, onko minulla oikeus tähän. Eivätkö synkät kaudet kuulu jokaisen elämään?
Nykyään ajattelen, että minulla oli onnea. Pystyin sanomaan kysyjälle ”kyllä, olen varma”.

Nykyään ajattelen, että minulla oli onnea.

Jaksoin jonottaa vuoroani hoitoon kolme kuukautta. Jaksoin etsiä yksityiseltä terapeutin, jolle puhua jo ennen sitä. Jaksoin vastata, kun lääkäri kysyi samat kysymykset kuukaudesta toiseen. Ennen kaikkea jaksoin kertoa, mitä haluaisin: Terapiaan, en vain lääkkeitä.
Miten käy heille, jotka eivät jaksa edes nousta sängystä?

Vaatiiko avun saaminen liikaa voimia?

Nimimerkki Murtunut äiti Espoosta kirjoitti Helsingin Sanomienmielipidepalstalla lokakuussa, ettei lääkäri ottanut hänen poikansa itsemurhapuheita todesta. Ensimmäinen yritys jäi viimeiseksi.
”Pystyäkseen löytämään avun erilaisten palvelukanavien, ­menetelmien ja sovellusten ­sekamelskasta ihmisen täytyy olla ensin suhteellisen terve ja hyvin toimintakykyinen”, äiti kirjoittaa.
Hän yritti hakea pojalleen apua yli kymmenen vuotta. Se on liian kauan.

Masennuksesta voi parantua

Masennukseen sairastuu Suomessa vuosittain yli 300 000 ihmistä. Kaikki eivät koskaan hakeudu hoitoon. Vain joka neljäs masentunut saa laadukasta hoitoa.
Masennuslääkkeitä syö vuosittain noin puoli miljoonaa suomalaista. Osa hyötyy lääkkeistä selvästi, osaa lääke auttaa jonkin verran, mutta ei tarpeeksi, sanoo Terveyden ja hyvinvoinnin laitoksen ylilääkäri Jukka Kärkkäinen.
Kaikki eivät saa apua lääkkeistä. Masennuksen vuoksi eläkkeelle jää vuosittain yli 3 000 ihmistä. Heistä vain 10 prosenttia on saanut psykoterapiaa.
”Masennuksen ennuste on hyvä. Siitä pitäisi voida parantua. Sitä vasten tämä on erikoista”, Kärkkäinen sanoo.
Hänen mukaansa erikoissairaanhoitoon pääsyä joutuu usein odottamaan julkisessa terveydenhuollossa liian kauan eikä lyhytkestoisia psykoterapioita ole juuri saatavilla.

”Masennuksen ennuste on hyvä. Siitä pitäisi voida parantua.”

Työssäkäyvät ja opiskelijat ovat oikeutettuja Kelan tukemaan psykoterapiaan, mutta sitä eivät voi hakea esimerkiksi työelämän ulkopuolella olevat ja eläkeläiset. Jos tarjolla olisi enemmän 10–20 hoitokerran lyhytterapiaa, ongelmiin pystyttäisiin puuttumaan nopeasti jo niiden alkuvaiheessa.

Jokainen tarvitsee tukijan

Minä aloin voida paremmin, koska sain apua ajoissa.  Löysin terapeutin, jonka sohvalla oli hyvä puhua – ja hyvä olla hiljaa niinä päivinä, kun ei huvittanut puhua. Paniikkikohtaukset katosivat. Aloin ymmärtää itseäni.
Kaikki eivät saa apua heti, kun he sitä tarvitsevat. On masennuspotilaita, joille hampaiden pesu, imurointi ja syöminen ovat suuria ponnistuksia.
Siksi hoitoon pääsemisen ei pitäisi koskaan olla kiinni sairastuneen omasta reippaudesta. Jos voimat eivät riitä arjen pyörittämiseen, kuinka ne riittävät avun vaatimiseen?

Jos voimat eivät riitä arjen pyörittämiseen, kuinka ne riittävät avun vaatimiseen?

Avun piiriin ei voi pakottaa. Jotta avusta on hyötyä, on tärkeää, että ihminen haluaa sitä itse.
Hän tarvitsee silti tukea. Onko sitä saatavilla? Onko tarpeeksi ihmisiä, jotka tarttuvat ongelmaan jo ensimmäisellä avunpyynnöllä? Onko resursseja niin paljon, että terapiaa saa jokainen, joka sitä tarvitsee? Onko tahoa, joka kyselee perään silloinkin, kun vastaanotolle saapuminen tuntuu ylivoimaiselta?
Jokainen masentunut, ahdistunut ja uupunut tarvitsee ihmisen, joka kysyy, kuinka voit. Jonkun, joka kuuntelee ja ohjaa lempeästi mutta tarmokkaasti eteenpäin. Ihmisen, joka ei vähättele, tuomitse tai kyseenalaista.
Kukaan ei hae apua huvikseen.
Artikkelin luvut ovat peräisin THL:n tilastoista. 20.–27.11.2017 vietetään valtakunnallista mielenterveysviikkoa.
https://www.kodinkuvalehti.fi

Опубликовано от — Оставить комментарий

Из-за тебя мы счастливы!

Картинки по запросу Из-за тебя мы счастливы!Что делать, когда началась глубокая и затяжная депрессия? Как бороться с ней и выйти самостоятельно, почти никто не знает. Лечение, если проявились первые симптомы и признаки, это самое верное решение .. но еще правильно, чтобы друзья, семья и близкие люди были рядом. Когда приходит большой и добрый праздник, тем более Новый Год, в жизни каждого должны быть — любовь, забота и счастье.
Нам, друзьям самого открытого и доброго человека — Саши, он помог обрести не только эти важнейшие вещи, но и куда большее. Годами он нес счастье в наш дом, проявлял заботу, и сеял любовь. К нашему сожалению, несмотря на весь позитивный облик, Саша не просто страдает сильной депрессией, но и уже пытался наложить на себя руки, что мы не можем оставить просто так. Мы решили сплотиться нашими семьями, и при поддержке Binomo, сделать видеобращение, в котором хотим рассказать — насколько всем нам ценен этот человек.

Опубликовано от — Оставить комментарий

Надежда Саламахина. Созависимость и желание спасать как бегство от бессилия.

Созависимость и желание спасать как бегство от бессилияИногда я чувствую бессилие. Для меня это одно из самых сложно переносимых чувств, потому что здесь нет энергии, а непременно хочется что-то делать. Потому что от этой невыносимости и собственной несостоятельности хочется убежать куда угодно: в злость, в вину, в обиду, в высокомерие — куда угодно, но лишь бы не оставаться здесь. В бессилии.

В это переживание можно попасть в разных ситуациях:
Когда человек жалуется, ты знаешь, как помочь, но предложенную помощь он категорически не принимает.
Когда красивая девушка напротив горько плачет от непереносимого одиночества и тоске по близким теплым отношениям, но уже которую неделю саботирует любые варианты познакомиться с мужчиной.
Когда видишь, как близкий страдает, может уходит в запои, а может терпит насилие, но ему нормально. «Все так живут, это мой крест — и я его несу».
Когда человеку ужасно больно от того, что рушатся его иллюзии, и он просит меня: «Скажи, что он вернется, ведь я не смогу без него! Только правду скажи!»
Когда узнаешь, что у твоего ровесника неизлечимая болезнь и врачи разводят руками. И ты вдруг осознаешь, что смертен.
Я сталкиваюсь с бессилием как психолог и как человек.
Самое простое, и парадоксально, самое сложное здесь, это признать его наличие, остаться в нем и не сбежать. Потому что именно в этом моменте можно достичь дна и увидеть опору, от которой возможно оттолкнуться и начать выбираться. Именно здесь можно увидеть силу, мужество и ответственность другого человека, того самого, которого мы не можем «спасти». Именно тут можно увидеть реальность, такую неприятную, но такую живую и гибкую.
Прожить бессилие мне помогает разделение ответственности с человеком напротив, не проваливаясь в вину. Потому что я точно знаю, что со своей стороны сделала все, что смогла, и вижу перед собой взрослого дееспособного человека, который как-то дожил до сегодняшнего дня без моего участия. Именно это мне позволяет помогать, но не превращаться в спасателя, который причиняет добро на свой вкус и цвет.
Признавая свое бессилие, озвучивая его собеседнику, я, с одной стороны, разделяю его боль, даю право этому чувству быть, остаюсь с ним в этой невыносимости, а с другой — отдаю власть тому, кому она принадлежит по праву. Я не могу принять за него свою помощь, не могу вместо нее знакомиться с мужчинами, не могу вместо другого перестать пить, не могу заставить вернуться любимого, не могу предотвратить смерть. Вот сколько не могу. Но когда я это говорю, мне легчает.
Потому что многое из этого может человек напротив. Действительно может. Принять помощь, научиться знакомиться, начать заботится о себе, построить новые отношения. А со смертью сложно. Есть примеры, что ее можно отсрочить, но гарантий никто не даст. И здесь остаётся только смириться, что есть вещи, на которые ни я не могу повлиять, ни другой человек. Про это можно только погоревать. Вместе.
Прожить моменты собственного бессилия, чтобы вновь встретиться со своей силой.
PS. А при чем тут созависимость? При том, что созависимый как раз и пытается спасти близкого (зависимого), занимаясь его жизнью в ущерб своей. Старается решить ЗА него проблемы, принимая на себя ответственность за жизнь и эмоциональное состояние другого человека. Выход из созависимости – передача ответственности за себя зависимому (спасаемому), признать свое бессилие изменить другого и переключиться на свою жизнь. И в этом месте возникает много сложностей, о которых я напишу в другой раз.