Опубликовано Оставить комментарий

Käsityöt ovat tapa rentoutua ja mahdollisuus kanavoida tunteita.

Lähikuva neljän ihmisen käsistä neulomassa.Käsityöt ovat Karoliina Erkinjuntille työ ja elämäntapa. Hän saa käsitöistä paljon hyvää oloa ja tunnistaa niiden suuren merkityksen hyvinvoinnilleen. Käsityötieteen professori Sirpa Kokko sanoo maailman tutkimisen käsillä tehden olevan ihmiselle luontaista.

– Olen joskus miettinyt, että mitä ihmiset tekevät sillä ajalla, kun eivät tee käsitöitä, pohtii tekstiilisuunnittelija Karoliina Erkinjuntti. 

Erkinjuntti on tehnyt käsitöitä pienestä pitäen. Varhaisimmat muistot ovat lapsuudessa tehdyt ompelukuvat sekä päiväkodissa opitut ristipistotyöt. Jo koululaisena Erkinjuntti piti koko suvun jalat lämpiminä tekemillään villasukilla. Hän on myös nuoresta asti suunnitellut neuleisiin omia kuvioita ja sanookin muokkaavansa myös valmiista ohjeista usein hieman omannäköisiään. Käsityöt ovat hänelle elämäntapa ja nykyään myös työ. 

Karoliina Erkinjuttu seisoo persikan värisen seinän edessä sinisessä takissa ja harmaassa kaulaliinassa. Hänellä on tummat hiukset ja hän hymyilee.
Tekstiilisuunnittelija Karoliina Erkinjuntti. Kuvaaja Meri Haukkavaara.

Erkinjuntti on Taito Lappi -yhdistyksen erikoisneuvoja, joka ohjaa asiakkaiden toimintaa yhdistyksen kutomossa, vetää käsitöiden lyhytkursseja ja suunnittelee käsityöohjeita. Lisäksi hän tekee neule- ja kuosisuunnittelua yrittäjänä. Elämä ilman käsitöitä tai kuosien piirtämistä tuntuu hänestä mahdottomalta ajatukselta. 

– Vaikka se on työtä, niin se tuo paljon hyvää oloa ja hyvää mieltä, Erkinjuntti sanoo. 

Käsitöiden tiedetäänkin vaikuttavan positiivisesti ihmisten hyvinvointiin. Käsityötieteen professori Sirpa Kokko Itä-Suomen yliopistosta on perehtynyt aiheeseen ja tutkinut sitä erityisesti ikäihmisten parissa. 

Monet käsityöharrastajat kertovat käsitöiden tarjoavan mahdollisuuden rentoutua ja keskittyä. Ne myös Kokko nimeää ensimmäisenä käsitöiden tekemisen hyvistä vaikutuksista. 

– Käsityöhön keskittyminen suunta ajatukset pois ikävistä asioista tai jopa kivusta. Se auttaa näin rentoutumaan ja vähentää myös stressiä, Kokko sanoo. 

Käsitöitä tehdessä työn edistymisen ja oman käden jäljen näkeminen on palkitsevaa. Kokon mukaan siitä saadut oppimisen ja onnistumisen kokemukset vahvistavat itsetuntoa ja positiivista minäkuvaa. 

– Tietysti käsitöihin liittyy myös vastoinkäymisiä, mutta nekin voi kääntää voitoksi. Siinä kehittyy pitkäjänteisyys. Kun ongelman on saanut ratkaistua, syntyy taas onnistumisen kokemus. 

Käsityöt tuovat ihmisiä yhteen

Käsityöt saatetaan helposti mieltää yksinäiseksi tekemiseksi, mutta niiden ääreen on aina myös kokoonnuttu. Erilaiset käsityöpiirit ja -kurssit ovat tuoneet ihmisiä samaan tilaan puhumaan niin käsitöistä kuin muistakin asioista. Nyt rinnalla ovat myös sosiaalisessa mediassa ja muualla verkossa toimivat käsityöryhmät. 

– Ryhmät voivat tarjota ihmiselle kokemuksen, että kuuluu johonkin. Ne ovat myös paikkoja, joissa saa oman työnsä esille ja voi tulla nähdyksi, Kokko sanoo. 

Käsityötieteen professori Sirpa Kokko Itä-Suomen yliopistosta. Kuvaaja: Varpu Heiskanen

Käsityöt ovat myös tapa kanavoida luovuutta ja ilmaista itseään värein ja kuvioin. Harmaa villapaita lämmittää yhtä paljon kuin värikäs ja kuvioitu, mutta oman luovuuden ilmaisusta syntyy mielihyvää. 

Valmiiden töiden ja oman luovuuden esittelyn lisäksi ryhmissä voi kysyä apua, ja ongelmia ratkotaan yhdessä. Iloa tuottaa myös se, kun voi jakaa osaamistaan. 

Kokko pitää merkittävänä hyvinvoinnin edistäjänä myös sitä, että käsityöt ovat niiden harrastajille vapaaehtoista toimintaa. 

– Ne ovat vastapainoa elämän vaatimuksille, jotain, mihin ihminen itse valitsee käyttää aikaa. Sillä tavoin ne tarjoavat myös kokemuksen oman ajan ja toiminnan hallinnasta. 

Korona-aika loi käsityöbuumin

Vielä muutama vuosi sitten käsitöiden harrastaminen oli tutkimusten mukaan laskussa. Koronavuosina käsityöt ovat kuitenkin jälleen kasvattaneet suosiotaan ja synnyttäneet suoranaisen buumin. Kokko arvelee, että uudenlainen tilanne ja sen aiheuttama epävarmuus saivat ihmiset hakeutumaan käsitöiden pariin, juuri aiemmin mainittujen hyvinvointiin vaikuttavien asioiden toivossa. 

– Ihmiset eivät halunneet koko ajan ajatella koronan uhkaa, ja käsityöt tarjosivat mahdollisuuden keskittyä johonkin muuhun. Varmaan haluttiin myös tehdä jotain käsillä ja saada jotain näkyvää aikaiseksi, Kokko sanoo. 

Kokko kuvailee käsitöiden tekemistä ikään kuin tilana, johon voi palata. Se on käsityön harrastajille eräänlainen turvapaikka. 

Kyse ei ole myöskään uudesta ilmiöstä. Kokko sanoo, että ihmiselle on luontaista tarttua maailmaan käsillä. 

– Sillä tavallahan olemme rakentaneet maailmaa ammoisista ajoista lähtien. 

Kokon mukaan käsityöt ovat tekijälleen tapa kanavoida tunteitaan kriisitilanteessa, mutta myös tapa auttaa muita. Maaliskuussa alkanut sota Ukrainassa on jälleen saanut ihmiset tarttumaan puikkoihin ja osallistumaan erilaisiin hyväntekeväisyyskeräyksiin itsetehdyillä käsitöillä. Esimerkiksi Suomen Punaisen Ristin Apupupu-kampanja keräsi viime keväänä neulepupuja sotaa pakeneville lapsille. 

Kokko ei usko, että buumi olisi nopeasti ohimenevä, sillä Suomessa käsitöiden arvostaminen on aina ollut kulttuurisesti vahvaa. 

– Käsityö on säilynyt kouluissa oppiaineena ja käsityötaitoa arvostetaan. Suomessa käsityöinto on varmaan ollut koko ajan olemassa, nyt se on vain vielä vahvistunut, Kokko sanoo. 

Käsityöpajojen ohjaaja näkee hyvinvointivaikutukset työssään

Karoliina Erkinjuntti ajattelee käsitöiden tekemisellä olevan positiivinen vaikutus hyvinvointiin pienemmissäkin huolissa ja näkee sen myös työssään. 

– Asiakas saattaa kertoa, että on ollut huono tai raskas päivä, mutta kiva tulla kutomoon tai kurssille, Erkinjuntti kertoo. 

Hän ajattelee, että käsityöt ovat hyvin konkreettista tekemistä ja monille mahdollisuus irrottautua omasta työstä. 

– Jos on istunut koko työpäivän tietokoneen ääressä ja tuntuu, ettei mikään oikein valmistu, on ihana tehdä jotain käsinkosketeltavaa ja nähdä, miten vaikka matto valmistuu rivi kerrallaan. 

Erkinjuntille käsityöt ovat työtä, mutta hän tekee niitä myös vapaa-ajallaan. Joskus työn ja vapaa-ajan erottaminen voi olla haastavaa. 

– Siinä tekee vähän koko ajan ajatustyötä. Neuloessa saatan innostua, että tästä voisikin tulla kiva ohje kurssille. 

Käsityöt itsessään eivät kuitenkaan ole kääntyneet stressin aiheuttajiksi edes töissä, vaan sitä aiheuttavat lähinnä deadlinet. 

– Luovaa mieltä on vaikea aikatauluttaa. Joskus on sellaista pakkotyöstämistä, kun deadline lähestyy, eikä meinaa olla ideaa. 

Erkinjuntti tunnistaa käsitöiden tekemisellä olevan iso merkitys myös hänen oman mielensä hyvinvoinnille. 

–Käsitöitä tehdessä voin prosessoida ajatuksia tai toisaalta saada ajatukset muualle, kun keskityn johonkin ohjeeseen. Se on hyvin meditatiivista ja tuottaa minulle paljon hyvää oloa. 

Tutustu Mielenterveyden keskusliiton ja Taitoliiton Pipo joka tuulelle -yhteistyökampanjaan, ja tartu puikkoihin tai virkkuukoukkuun. Pipo joka tuulelle -kampanjapipon on suunnitellut Karoliina Erkinjuntti. Ohjeet kampanjapipoon ja pipokisaan löydät täältä! 

https://www.mtkl.fi/

 

Опубликовано Оставить комментарий

История о подростках, самоубийстве и том, как частный детектив неожиданно для себя исполнил роль семейного психолога.

На прием пришла молодая курносая женщина с немного странно покрашенными волосами: на темно-русом фоне вперемешку — зеленые и фиолетовые пряди. Ногти тоже покрашены зеленым и фиолетовым — один так, один эдак. Два ногтя обломаны.

— Ребенка вы решили с собой не брать?

— У меня нет детей.

«Все понятно,— уныло подумала я. — Поиски самореализации. Записала через регистратуру какого-нибудь племянника. Бывает».

— Я — частный детектив, — негромко сказала женщина.

— Ого! — я просто в кресле подскочила: никогда не видела вживую частного детектива. Только в книжках читала и в кино смотрела. И, надо признаться, все детективы из книжек и кино выглядели решительно иначе.

— Вам удостоверение показать?

— Покажите! — немедленно отозвалась я и с нескрываемым детским любопытством повертела в руках красную книжечку, похожую на комсомольский билет моей юности, с большой фотографией моей визави и печатью МВД.

— Скажите, Ирина, — я просто не могла противиться своему любопытству,— и как оно? Ну вот такая работа? У вас юридическое образование?

— Вообще-то я инженер-программист. Юридическое — это второе. Я параллельно училась.

— И как… что это за работа вообще? Это было призвание? — при нашей разнице в возрасте я не боялась казаться глупой. В конце концов, судя по статистике, второго частного детектива я, скорее всего, в своей жизни уже и не встречу.

Разноцветная Ирина, видя мою искреннюю и безусловно доброжелательную заинтересованность, откликнулась:

— Да, можно и так сказать. Я в Кургане росла. Моя мама библиотекарь, тут в Ленинграде, в Институте культуры училась. Мы вдвоем жили, я все время с ней, в библиотеке, среди книжек, поэтому… ну в общем, сначала она мне читала все время, а потом уже я сама. В перестройку книги были дорогие, библиотеке денег давали мало, но мама сама постепенно организовала такой стеллаж, чтобы люди приносили, кто что купил и уже прочитал, и меняли на другое. Там в основном детективы были — помните, такие, в мягких обложках?

— Конечно, помню! Дарья Донцова и еще всякие другие, их много было.

— Полякова, Устинова, Малышева, Маринина, — бодро перечислила Ирина. — Ну и Шерлок Холмс, конечно, тоже.

— Разумеется. Значит, вы все это читали и…

— И мне это казалось самым интересным из всего, что вообще есть. У меня еще математика хорошо шла, мне думалось: это ведь как задачки решать.

— Ну на самом деле это, в общем-то, так и есть.

— Именно. Но мама, конечно, хотела, чтобы у меня была «нормальная» профессия. Она говорила: сейчас программист — это верный кусок хлеба. Я не хотела ее огорчать, поэтому после школы поступила в Политех. Но потом все равно… — Курносое лицо Ирины сделалось вдохновенным и почти красивым.

— Я считаю, что вы были абсолютно правы, — твердо сказала я, — когда в выстраивании своей судьбы пошли за собственной мечтой, а не за мамиными проекциями. Но что же делают сейчас частные детективы?

— Я самостоятельно недолго работаю. В основном всякое такое, семейное.

— Неверные жены? — подсказала я.

— Скорее мужья, — ухмыльнулась Ирина. — Те, которые с женами, обычно детективов-мужчин нанимают. А еще я нашла трех украденных собак и хозяина одной лошади.

— Лошади?! — изумилась я. На мгновение мне пришла в голову дикая мысль, что частного детектива для поиска хозяина наняла сама лошадь.

— Там такая и грустная, и забавная история одновременно. Лошадь содержать — это ведь недешево. И вот поздней осенью в районе Хепоярви немолодую и нездоровую лошадь кто-то просто выбросил, и она там бродила. Об этом написали в соцсетях, и одна женщина, обеспеченная, у которой уже свои лошади были, поехала туда и ее забрала — из жалости просто. А потом сказала своему тоже довольно богатому ухажеру: я выйду за тебя замуж, но сначала найди эту сволочь, которая лошадь выбросила, и набей ей морду. И он нанял меня.

— Удивительная история! — искренне согласилась я. — И что же, вы эту сволочь нашли?

— Да, это оказалась совсем юная девушка, приезжая, как и я, она с детства на лошадях помешана, и эту лошадь как-то неофициально задешево купила, чтоб ее не убили, и лечила ее, а потом ее уволили с работы, она больше не могла платить за постой. Хозяева конюшни предложили сдать лошадь на мясо, но девушка не смогла.

— И что же, этот богатый рыцарь набил морду девушке?

— Нет. Я не взяла с него денег и пошла к той женщине, у которой теперь лошадь. Она взяла ту девушку на работу в свою конюшню.

— А замуж-то она за него вышла?

— Нет, они вскоре разбежались.

— Ага. Ну и бог с ними… А ко мне-то вы с чем?

Ирина склонила голову и запустила пальцы в свою разноцветную шевелюру.

— Я посоветоваться пришла. Не знаю, что делать. Это, кажется, по вашей части.

— Рассказывайте.

Она лишь слегка изменила позу и выражение глаз. Но вместе с тем вдруг разом изменилось все — и уже не было странноватой девушки, травящей забавные байки. Передо мной сидел профессионал.

— Меня нанял отец для расследования смерти своей дочери Анжелики, 17 лет. Разумеется, было официальное расследование. Вердикт — самоубийство. Девушка спрыгнула с крыши 12-этажного дома. Умерла еще до приезда скорой. Не оставила записки. Отец не поверил в результаты расследования. Он считает, что его дочь убили. Либо прямо столкнули с крыши, либо доведение до самоубийства как результат каких-то иных преступных действий — шантаж, угрозы семье или что-то такое. Желает во что бы то ни стало найти и покарать убийцу или убийц дочери.

— У него есть причины думать об убийстве?

— Основная причина — он не видел абсолютно никакого мотива, на основании которого его прекрасная дочь должна была бы покончить с собой.

Очень обеспеченная семья. Лика — любимица отца (в семье есть еще младший мальчик), его гордость. Высокая, красивая, стильная, уверенная в себе девушка. Хорошо и дорого одевалась, успешно училась в престижной частной гимназии, имела много друзей, с которыми любила проводить время, ее ждало дальнейшее прекрасное образование в нашей или любой другой стране, жизнь только начиналась и сулила всякие прекрасности.

— Как она вообще попала на эту крышу? — спросила я, невольно включаясь в детектив.

— Руфинг — одно из Ликиных увлечений. Она была опытным руфером, знала, куда и как попасть.

— Может быть, просто находилась под действием каких-то психоактивных веществ?

— Экспертиза показала — банка пива, больше ничего.

— И что же?.. — у меня по спине побежали мурашки. Я представила, что курганский литературный детектив Ирина нашла-таки убийц прекрасной Лики, но возникли непредвиденные сложности, она решила посоветоваться именно со мной, потому что в той же библиотеке когда-то читала какую-нибудь мою книгу про подростков, и вот он — наш «твинпикс», сидит передо мной, и прямо сейчас я приму участие. Вот честное слово, не вру — вся эта литературщина действительно пронеслась у меня в голове буквально за мгновение перед тем, как Ирина сказала:

— Это действительно было самоубийство. Но я теперь знаю его причину. И не знаю, как сообщить о ней родителям.

— Рассказывайте. Только сначала ответьте на вопрос: почему этот респектабельный, обеспеченный отец Лики нанял именно вас?

— Если отбросить в сторону его слабые вежливые экивоки, то он сказал следующее: такому убогому фрику, каким вы выглядите и, вероятно, являетесь, будет легче проникнуть в околоподростковые круги и все там разузнать. Вас никто ни в чем не заподозрит. На самом деле он был прав.

— И что же вы узнали?

— У Лики была не особенно счастливая жизнь и довольно много, для ее 17 лет, тайн. Например, тайный аборт. Причем отцом несостоявшегося ребенка был друг их семьи.

— Это послужило непосредственной причиной?

— Нет, совсем нет, это случилось давно, до смерти Лики потом прошло еще больше года.

— Тогда что же?

— Знаете, в медицине есть термин: сочетанный вариант, то есть сочетание того, того и еще вот этого. Главное — она прекрасно понимала, чего от нее ждут, и научилась соответствовать, но совершенно не чувствовала, что такое она сама. И это ее постепенно убивало.

— Поясните.

— Отец ее действительно любил. У нее всегда все было («У этой Лики действительно было все то, чего не было у девочки из Кургана, включая любящего и заботливого отца, — сообразила я. — И вот одна мертва, а другая расследует обстоятельства ее смерти»). И она была умна. Но ей казалось, что все пути закрыты. Я разговаривала с ее подругой. Она сказала: Лика в последнее время была как загнанный в угол зверек. Они все врали полиции, когда вели расследование. Вы понимаете почему?

— Нет, не понимаю.

— Это определенный круг. Родители и в гимназии, и, может быть, даже семейные адвокаты сказали им: Лика уже мертва, ей не поможешь, а у вас выпускной класс, никакие сложности никому не нужны. Не дай бог где-то как-то скандально засветиться. Говорите: мы ничего не знали, для нас это просто как гром с ясного неба. Они так и сделали, но некоторые из них испытывают смутное чувство вины.

— Так, это ясно. Но проясните про «закрытые пути».

— Лика жаловалась, что иногда ей кажется, что она сама — невидимка, и кто-то чужой ходит, говорит, действует вместо нее.

— Ей нужен был психотерапевт.

— Она обращалась куда-то анонимно. Ей сказали (в пересказе подружки) приблизительно следующее: у тебя есть все, что нужно, научись принимать себя такой, какая ты есть.

— Но про «закрытые пути» я все равно не понимаю.

— Лика еще в девятом классе говорила про педагогическое училище — стать воспитательницей в детском саду. Отец сказал: «Ты ведь это не серьезно? Имея возможность учиться в университете в Англии или в Америке». Еще она любила готовить, но это тоже оказывалось каким-то ненужным, все ее сверстники собирались и ели в кафе или клубах, а дома готовила домработница.

— Быть и казаться… — задумчиво протянула я.

— Именно! — подхватила Ирина. — Мать Лику не любила. Их брак с ее отцом уже довольно давно чистая формальность, можно даже сказать, что Ликина мать ревновала мужа к дочери. Отцу же нужна была блестящая игрушка — он возил дочь по миру, водил на какие-то приемы. В какой-то момент Лике показалось, что есть один взрослый умный человек, который видит именно ее саму, по-настоящему ее понимает и сумеет ей помочь.

— Это был тот самый, от которого она после забеременела и сделала аборт?

— Да. Он пригрозил, что расскажет отцу, что она сама его соблазнила. Потом Лика пробовала и секс со сверстниками, и алкоголь, и наркотики, и однажды в пылу даже призналась во всем этом матери, надеясь, вероятно, что это будет воспринято правильно — как вопль отчаяния. Мать сказала: «Ну что ж, кажется, у вас теперь так принято проводить время. Достойная дочь своего отца. Тебе нужно, чтобы я попросила у него еще денег на твои развлечения?»

В один из последних разговоров «по душам» с подружкой Лика сказала: ты знаешь, мне кажется, что у меня не хватит сил прожить так всю жизнь. Наверное, что-то должно произойти.

Крыши всегда казались ей символом свободы, она говорила: выше — только небо.

Некоторое время мы с Ириной молчали. Потом она спросила:

— Мне им рассказать? Я же взяла деньги. Для меня — очень большие, мне хватило за год вперед за квартиру заплатить.

— Безусловно да, рассказать, — ответила я. — У них же есть еще один ребенок. Надо подумать о нем.

— А как?

— Я думаю, в письменном виде. У вас хорошая речь. Детство в библиотеке не прошло даром.

Мы обсудили детали, и она ушла. Напоследок обменялись телефонами. «Всегда полезно иметь знакомого частного детектива», — подумала я.

Она позвонила через неделю:

— Я ему так и написала: у вас еще один ребенок, и поэтому… Он два дня молчал, а потом прислал СМС с одним словом: «Получил». И еще денег мне перевел, много. Я хотела вернуть, а потом подумала: пусть, ведь он, наверное, иначе и не умеет. И еще я хотела вас спросить: как вы думаете, из меня в конце концов получится хороший частный детектив?

— Уже получился, — уверенно сказала я. — Хороший детектив и хороший человек.

snob.ru

 

Опубликовано Оставить комментарий

Как сводят с ума?

Что такое газлайтинг, или Как сводят с ума? | Психология | ШколаЖизни.руИллюстрация — Газовый свет.

Мэри познакомилась с  Питером, когда окончательно разочаровалась в любви. Построив успешную карьеру журналистки, она, однако, уже не надеялась встретить надежного, сильного и заботливого мужчину.

Но встретившись с коллегой по работе своей лучшей подруги Питером она все таки решила дать себе ещё один шанс на счастливые отношения.

И….все как закрутилось! Цветы подарки, признание в любви, поступки  достойные Геркулеса. Она буквально летала на седьмом небе от счастья. Вот он — мужчина ее мечты! Вот о чем она мечтала с самого детства! Жить в сказке под названием «любовь».

Но спустя полгода плачущая навзрыд Мэри обратилась к психологу, с жалобой что она просто «рассыпается», «разваливается на части», что стала неуверенной, считает себя ни на что не способной, стала часто забывать что произошло,  что ничего больше не радует. Да, у нее есть любимая работа, любимый мужчина. Конечно, у  характер у него не сахар, но за редкими исключениями у них все отлично в отношениях.

Как из успешной, оптимистичной, боевой женщины Мэрри вдруг превратилась в неуверенную и вечно отчаювшуюся?

Ее просто подвергли газлайтингу!

Газла́йтинг — форма психологического насилия главная задача которого — заставить человека мучиться и сомневаться в адекватности своего восприятия окружающей действительности через постоянные обесценивающие шутки, обвинения и запугивания.

Именно этой форме психологического насилия подвергал ее Питер. Он сводил ее с ума, заставляя сомневаться в своей адекватности.   Но как вообще такое возможно?

Очень просто. Вот несколько примеров:

1. Этого не было, но не было.

—  Милая, зачем ты нагрубила сегодня моей маме по телефону? Не знал что ты такая!

Но вы не грубили. Вы вообще себя так не ведете, потому что очень воспитанный человек.

Но ваша родственная душа говорит что это не так. Может и в правду вы сказали что то резко?

2. Это было, но этого не было:

-Любимый, ты где? Я жду тебя уже как полчаса!

-Я дома, а зачем ты ждёшь?

-Так мы договорились встретится с тобой!

— Нет, мы не договаривались! Ты неверное забыла. Ты  в последнее время такая рассеянная. Может ты с кем то другим хотела встретиться?

3. Оскорбления, переходящие в шутки.

— Питер, у меня прорвалось платье. Пойдешь со мной покупать новое?

— Может надо перестать набирать вес, чтоб вещи перестали рваться на тебе?

— Питер, как грубо с твоей стороны!

— Да я просто пошутил! Ты такая чувствительная! Может тебе стоит обратиться к психологу, чтоб не принимать все близко к сердцу?

4. Обвинения

— Я, к сожалению, не смогла найти именно ту пасту которая нужна для рецепта! Но купила похожую!

— Господи Мэрии, какая же ты дура! Похоже тебе плевать на меня и мою карьеру. На ужин приедет мой начальник, и я хочу чтоб всё было идеально!

— Но я оббегала полгорода, чтоб…

— Только давай ты не будешь мне лгать. Просто признай, что я для тебя никто. При первом удобном случае ты сбежишь от меня с первым попавшимся мужчиной.  —

Нет, это не так. Я люблю тебя!

— Не лги мне Мэри. Я знаю что не любишь!

В результате таких манипуляций человек начинает сомневаться в себе, перестает верить своим чувствам. Ведь людям, которых мы безудержно любим ( а именно такую любовь старается создать газлайтер) мы иногда склонны доверять больше чем себе.

Радько Илья Украина, г. Киев Психолог, Консультант, Коуч, Психотерапевт

 

psy-practice.com/