Известный австрийский психотерапевт, представитель экзистенциального анализа Альфрид Лэнгле – о том, как чувство одиночества может помочь нам открыть себя и обрести любовь.
Когда я вижу всех вас, я не чувствую себя одиноким. Надеюсь, вы тоже. Одиночество знакомо каждому из нас и переживается обычно очень болезненно. Мы хотим убежать от него, заглушить всеми возможными способами – интернет, телевизор, фильмы, алкоголь, работа, различные виды зависимости. Нам невыносимо чувствовать себя брошенными.
Одиночество – опыт переживания отсутствия отношений. Если кого-то любишь, то тоскуешь от разлуки с любимым человеком, когда долго его не видишь. Мне недостает любимого человека, я чувствую себя связанным с ним, близким к нему, но я не могу его увидеть, не могу его встретить.
Подобное чувство можно испытывать при ностальгии, когда мы тоскуем по родным местам. Мы можем чувствовать себя одинокими на работе, если нам предъявляют требования, до которых мы еще не доросли, и нас при этом никто не поддерживает. Если я знаю, что все зависит от меня одного, может возникнуть страх, что я окажусь слабаком, чувство вины из-за того, что я не справлюсь. Еще хуже, если на работе происходит моббинг (травля). Тогда я буду чувствовать, что я просто отдан на растерзание, я нахожусь на краю общества, я уже больше не являюсь его частью.
Одиночество – большая тема в пожилом возрасте и в детстве. Неплохо, если ребенок проведет пару часов в одиночестве, – для него это толчок к развитию. Но продолжительное одиночество очень сильно травмирует детей, они перестают развивать свое «Я».
В старости одиночество уже не препятствует развитию, но может стать причиной депрессии, паранойи, бессонницы, психосоматических жалоб и псевдодеменции – когда человек затихает и начинает молчать от одиночества. Раньше у него была семья и, может быть, дети, он десятилетиями работал, находился среди людей, а теперь сидит дома один.
В то же время мы можем испытывать одиночество, находясь среди людей: на празднике, в школе, на работе, в семье. Бывает, что люди рядом, но не хватает близости. Мы ведем поверхностные беседы, а у меня есть потребность поговорить по-настоящему, обо мне и о тебе. Во многих семьях обсуждают, что нужно сделать, кто и что должен купить, кто приготовить еду, но об отношениях, о том, что трогает и заботит, молчат. Тогда я чувствую себя одиноким и в семье.
Если меня никто не видит в семье, особенно если речь идет о ребенке, тогда я одинок. Еще хуже – я брошен, ведь люди вокруг не идут ко мне, не интересуются мной, не смотрят на меня.
То же бывает в партнерских отношениях: мы уже 20 лет вместе, но при этом чувствуем себя совершенно одинокими. Сексуальные отношения функционируют, с большей или меньшей радостью, но есть ли я в этих отношениях? Понимают ли меня, видят ли меня? Если мы не разговариваем по душам, как это было тогда, когда мы были влюблены, то становимся одинокими даже в хороших отношениях.
Мы не можем быть постоянно готовыми к общению, открытыми для другого человека. Иногда мы погружаемся в себя, заняты своими проблемами, чувствами, думаем о прошлом, и у нас нет времени для другого, мы не смотрим на него. Это может случиться именно тогда, когда общение нужно ему больше всего. Но это не наносит вреда отношениям, если мы можем потом поговорить, поделиться своими чувствами. Тогда мы снова обретаем друг друга. Если нет – эти моменты остаются ранениями, которые мы получаем на жизненном пути.
У отношений всегда есть начало, когда мы впервые встречаемся, но у отношений нет конца. Все отношения, которые были у меня с другими людьми (друзьями, возлюбленными), во мне сохранились. Если я встречаю свою бывшую подругу через 20 лет на улице, мое сердце начинает биться чаще – ведь что-то было, и это все еще продолжает быть во мне. Если я переживал что-то хорошее с человеком, то это источник для счастья для меня на следующем этапе жизни. Всегда, когда я вспоминаю об этом, у меня возникает хорошее чувство. Насколько я остаюсь связан с человеком, с которым у меня есть или были отношения, настолько я никогда не буду одиноким. И я могу на основании этого жить.
Если меня обидели, ранили, разочаровали, обманули, если меня обесценили, высмеяли, тогда я испытываю боль, поворачиваясь к себе. Естественный рефлекс человека – отвернуться от того, что причиняет боль и страдания. Иногда мы так сильно заглушаем свои чувства, что могут возникнут психосоматические расстройства. Мигрень, язва желудка, астма говорят мне: ты не чувствуешь чего-то очень важного. Ты не должен продолжать так жить, повернись к этому, почувствуй то, что причиняет боль, чтобы ты мог это переработать – погрустить, погоревать, простить, – иначе ты не будешь свободным.
Если я сам себя не чувствую или чувства приглушены, тогда я одинок сам с собой. Если я не чувствую своего тела, своего дыхания, своего настроения, своего самочувствия, своей бодрости, своей усталости, своей мотивации и своей радости, своего страдания и своей боли – то я не нахожусь в отношениях с собой.
Еще хуже – я не могу также проживать и отношения с другими. Не могу испытывать чувства в отношении тебя, чувствовать, что ты мне нравишься, что я хочу быть с тобой, что мне нравится проводить с тобой время, у меня есть потребность быть близким тебе, открываться, чтобы чувствовать тебя. Как это все может функционировать, если у меня нет отношений с собой и нет чувств по отношению к себе?
Я не могу по-настоящему проживать отношения с другим, если я не способен к отклику, если во мне не возникает никакого движения, потому что чувства слишком ранены, потому что это слишком тяжелые чувства. Или потому что у меня их никогда по-настоящему не было, ведь долгие годы я не получал близости от других людей.
Если мама никогда не брала меня на руки, не сажала на колени, не целовала меня, если у моего отца не было времени для меня, если у меня не было настоящих друзей, которые могли бы это сделать, тогда у меня «затупившийся» мир чувств – мир, который не смог развиться, не смог раскрыться. Тогда мои чувства бедны, и тогда я постоянно одинок.
Есть ли какой-то выход? У меня могут быть чувства, но это же мои чувства, а не твои. Я могу чувствовать себя близким тебе, но я все равно возвращаюсь к себе и должен быть самим собой. У другого человека такие же ощущения, он так же себя чувствует. Он тоже находится в себе.
Если другие люди посмотрят на меня, в мою сторону, то тем самым они дадут мне понять: «Я вижу тебя. Ты есть здесь».
Если другие люди интересуются тем, что я делаю, если видят то, что я сделал, значит, они замечают наши границы и различия. Они говорят мне: «Да, это ты сказал»; «Это было твое мнение»; «Этот пирог испек ты». Я чувствую себя увиденным, значит, ко мне отнеслись с уважением. Если другие люди совершают следующий шаг и принимают меня всерьез, прислушиваются к моим словам – «То, что ты сказал, важно. Может быть, ты пояснишь?» – тогда я чувствую, что меня не просто увидели, а признают мою ценность. Мне могут высказать критику – может быть, другому что-то не нравится, но это придает мне как личности контуры. Если другие идут ко мне, настроены на меня – я не одинок.
Мартин Бубер сказал, что «Я» становится «Я» рядом с «Ты». «Я» приобретает структуру, способность общаться с самим собой – и тогда учиться общаться с другими. В нас есть личность – источник. Этот источник сам по себе начинает говорить в нас, но для этого «Я» должно быть услышано. Этому «Я» нужно «Ты», которое будет его слушать. Так через встречу с другим человеком становится возможной встреча с собой. Благодаря встрече с другим я могу идти к самому себе. И при этом у меня есть внутренняя жизнь, личность внутри меня говорит моему «Я», а через «Я» говорит с «Ты» и таким образом выражает себя. Если я живу из этой согласованности, тогда я становлюсь самим собой. И тогда я уже не одинок».
Оригинал лекции Альфрида Лэнгле см. на сайте «Тезис. Гуманитарные дискуссии».
http://www.psychologies.ru
Метка: счастье
Каждое испытание дает шанс стать сильнее.
Никто из нас не пожелает себе жизненных испытаний – они заставляют страдать. Но именно в эти моменты мы можем задуматься о жизни, переоценить прежние ценности, стать мудрее. Конечно, при условии, что мы проживем кризис осмысленно.
Это слово мы слышим по многу раз в день и в разных сочетаниях. Речь может идти и об экономической ситуации в стране – скажем, «финансовый кризис», и о наших отношениях с детьми или коллегами – «кризис трех лет», «кризис отношений», и о переживании горечи утраты – «личностный кризис».
Кризисы – это трагические периоды нашей жизни, когда становится ясно: так, как прежде, уже не будет. Нам кажется, что рухнула вся жизнь, а боль и чувство потери – все, что остается на нашу долю. И очень трудно поверить, что в этом мы ошибаемся.
Кризисы – это трагические периоды нашей жизни, когда становится ясно: так, как прежде, уже не будет. Нам кажется, что рухнула вся жизнь, а боль и чувство потери – все, что остается на нашу долю. И очень трудно поверить, что в этом мы ошибаемся.
В китайском языке слово «кризис» состоит из двух иероглифов: «опасность» и «возможность» – так дошла до наших времен убежденность древних в том, что в каждой проблемной ситуации заложено не только разрушение старого, но и созидание нового. Кризисы вынуждают нас становиться другими, согласно известной фразе Фридриха Ницше: «То, что меня не убивает, делает меня сильнее».
ЕСТЕСТВЕННЫЕ КРИЗИСЫ ЖИЗНИ
Каждый из нас проходит через так называемые возрастные кризисы, когда перестраивается весь привычный мир, меняются отношения, собственный психологический облик, появляются новые смыслы и цели жизни.
Первый и самый важный из них – появление на свет. Новая жизнь полна неопределенности: слишком яркий свет, слишком холодный воздух, дышать которым надо уже самостоятельно…
«В первые дни жизни ребенок теряет до 20% своего веса – так много энергии требует от него переживание кризиса рождения, – говорит возрастной психолог Татьяна Бедник. – Почувствовать себя в безопасности он сможет только при поддержке мамы. Если она берет младенца на руки, поет ему, разговаривает с ним – словом, постоянно подтверждает свою любовь, спустя несколько недель у него появляется «комплекс оживления».При виде лица близкого человека ребенок замирает, затем улыбается, начинает активно двигаться, всем своим естеством показывая, как он рад этой встрече».
Именно этот момент считается успешным преодолением кризиса.
У ребенка начинает формироваться базовое доверие к миру, он растет с уверенностью, что другие его любят и не желают ему вреда. А недостаток любви приводит к ощущению внутренней пустоты и потери. И во многом из-за этого возникают проблемы, с которыми уже взрослые люди идут к психотерапевту.
Другой этап – подростковый возраст, пять-шесть лет нашей жизни, с 11-12 до 15-17 лет, которые переживаются сложнее остальных. Меняются тело и внешность, гормональные изменения рождают новые ощущения и чувства. Родители предъявляют подросткам высокие требования, но общаются с ними как с маленькими детьми… Первая любовь, ревность, предательство. Мучительный поиск ответов на вопросы «кто я?», «какой я?».
Если подросток не ответил на главные вопросы о себе, они вернутся спустя несколько лет и вновь потребуют ответа
«Задача переходного возраста – обрести социальную и личную идентичность. Подросток должен понять, кто он и каково его место в жизни», – поясняет психотерапевт Юрий Фролов. Родителям не стоит сдерживать выросших детей в их желании пробовать разные способы поведения – только в результате таких «проб» можно обрести внутренний стержень.
А у послушных, «беспроблемных» подростков есть риск сложнее пережить кризис среднего возраста.
А у послушных, «беспроблемных» подростков есть риск сложнее пережить кризис среднего возраста.
«Известный кризис среднего возраста – это результат того, что подростковый этап взросления в свое время не был правильно пройден, – говорит психолог Сергей Степанов. – Если подросток не ответил на главные вопросы о себе, они вернутся спустя несколько лет и вновь потребуют ответа. Фактически речь идет о позднем кризисе взросления. У тех, кто впервые задумывается о смысле жизни до 40 лет и продолжает размышлять на эту тему, его может не быть вовсе».
В 30-40 лет мы подводим первые серьезные итоги. Получено образование и наработан профессиональный опыт. В семейной жизни преодолены кризисы, связанные с угасанием первых сильных чувств, рождением и воспитанием детей…
«Если до 30 лет человек еще отыгрывал детско-родительские отношения, например, работал по специальности, которую навязали родители, то, разменивая четвертый десяток, он нередко хочет принять свободное решение – получает второе образование, вспоминает об интересах юности, – рассказывает Юрий Фролов. – Человек словно остается один на один с собой и начинает искать, что важно именно для него».
Многие в этот момент кардинально меняют свою жизнь: бросают семью, пробуют другую профессию. «Так мы примеряем на себя роли, которым не придавали значения в юности, но одновременно и просим о любви и внимании», – продолжает Юрий Фролов.
«Если до 30 лет человек еще отыгрывал детско-родительские отношения, например, работал по специальности, которую навязали родители, то, разменивая четвертый десяток, он нередко хочет принять свободное решение – получает второе образование, вспоминает об интересах юности, – рассказывает Юрий Фролов. – Человек словно остается один на один с собой и начинает искать, что важно именно для него».
Многие в этот момент кардинально меняют свою жизнь: бросают семью, пробуют другую профессию. «Так мы примеряем на себя роли, которым не придавали значения в юности, но одновременно и просим о любви и внимании», – продолжает Юрий Фролов.
Средний возраст – время экзистенциальных, сущностных поисков смысла своей жизни, когда человек переживает внутренний разлад. «Чего я на самом деле хочу от жизни?», «Что стало с моими детскими мечтами?», «Хочу ли я провести остаток дней с человеком, который сейчас рядом со мной?» Самый важный вопрос звучит пугающе: «Хватит ли у меня времени?» Кризис среднего возраста дает нам шанс начать новую, по нашему мнению, правильную жизнь.
Как помочь самому себе
1. Говорите с близкими. Это не должно выглядеть как семейный совет: просто говорите с ними о том, что мучает вас именно сейчас.
2. Обратитесь за помощью к профессионалам. Психотерапевт поможет вам найти в себе силы преодолеть тяжелый период и начать жить новой жизнью.
3. Поговорите с теми, кто пережил или переживает нечто подобное. Ваши чувства похожи – это может принести облегчение и, пусть на время, избавить от одиночества.
2. Обратитесь за помощью к профессионалам. Психотерапевт поможет вам найти в себе силы преодолеть тяжелый период и начать жить новой жизнью.
3. Поговорите с теми, кто пережил или переживает нечто подобное. Ваши чувства похожи – это может принести облегчение и, пусть на время, избавить от одиночества.
Новые сомнения и сожаления о совершенных ошибках мы переживаем после 55 лет: болезни, гормональная перестройка, уход из дома взрослых детей. «Если человек в течение жизни позволял себе испытывать яркие эмоции, выстроил для себя иерархию ценностей, то и к старости он подходит умудренным, – убеждена Татьяна Бедник. – И уже не с тоской оглядывается на прошлое, а с ощущением, что он сделал все, что мог, и жалеть ему не о чем. Он может наслаждаться жизнью и пробовать новые роли: чему-то научиться, испытать то, чего он себе не позволял раньше».
«Когда я получала второе образование, вместе с нами учился Георгий Петрович, которому было за 70, – вспоминает 34-летняя Диана. – На занятия он ходил с удовольствием, переживал из-за четверок на экзаменах. Я с неменьшим удовольствием рассказываю о нем – жаль, что не все пожилые люди позволяют себе роскошь пойти учиться в таком возрасте».
Зрелые годы могут стать вершиной самореализации, которой уже не мешают бытовые проблемы и любовные страсти молодости. Если удастся найти мужество честно разобраться в себе, нас ждут удивительные плоды мудрости, которые несет нам этот период. «Но только самостоятельные решения дают человеку оптимизм в подведении итогов, – говорит Юрий Фролов. – И тогда в старости он осознает: моя жизнь – не цепь упущенных возможностей и не время, потраченное напрасно. Это моя жизнь!»
Зрелые годы могут стать вершиной самореализации, которой уже не мешают бытовые проблемы и любовные страсти молодости. Если удастся найти мужество честно разобраться в себе, нас ждут удивительные плоды мудрости, которые несет нам этот период. «Но только самостоятельные решения дают человеку оптимизм в подведении итогов, – говорит Юрий Фролов. – И тогда в старости он осознает: моя жизнь – не цепь упущенных возможностей и не время, потраченное напрасно. Это моя жизнь!»
ВНЕЗАПНЫЕ СОБЫТИЯ
Несчастья вторгаются в нашу жизнь, опустошая ее, лишая смысла. Смерть или измена близкого человека, пережитое насилие, теракт, разорение, природная катастрофа… Все это испытания, которые не просто ранят, но ставят под удар основы нашего существования, оставляя только один вопрос: «Как же теперь жить?»
Катастрофа всегда неожиданна и субъективно необъяснима. Это заставляет воспринимать утрату как безвозвратную и невосполнимую. «Невыносимо именно это чувство – нелепой случайности, навсегда лишающей нас бесценного и бесконечно дорогого: детей, родителей, близких, – объясняет психотерапевт Адольф Хараш. – Человек чувствует бессмысленность, несправедливость случившегося, неутихающую боль, тоску, озлобление».
То же происходит и при утрате здоровья, трудоспособности, тяжких увечьях. Да и потеря материальных ценностей – дом, разрушенный землетрясением, имущество, сгоревшее при пожаре, – становится источником переживаний. Но удивительно, что на самом дне отчаяния человек обнаруживает в себе способность осмыслить утраченное, и тогда потеря не опустошает, но занимает определенное место в картине его сегодняшней жизни. И даже придает ей силы и смысл.
«Я пережила чернобыльскую аварию, – вспоминает 51-летняя Мария, – оставила дом, все, что в нем было. И именно тогда поняла: нечего копить на черный день. Он уже был».
То же происходит и при утрате здоровья, трудоспособности, тяжких увечьях. Да и потеря материальных ценностей – дом, разрушенный землетрясением, имущество, сгоревшее при пожаре, – становится источником переживаний. Но удивительно, что на самом дне отчаяния человек обнаруживает в себе способность осмыслить утраченное, и тогда потеря не опустошает, но занимает определенное место в картине его сегодняшней жизни. И даже придает ей силы и смысл.
«Я пережила чернобыльскую аварию, – вспоминает 51-летняя Мария, – оставила дом, все, что в нем было. И именно тогда поняла: нечего копить на черный день. Он уже был».
Трудно разделить с другим боль личной потери, поэтому человек закрывается, уходит в себя и переживает потерю как собственную гибель. «Но остается мир вокруг нас, и он живой, – говорит Адольф Хараш. – Открыв глаза, человек увидит, что он не один, что рядом есть люди, которым он нужен, которым он не чужой, – просто до катастрофы он этого не знал».
При совместном переживании травмы высвобождается потенциал общения, который не задействуется в обычной жизни
Елизавету, которой тогда было 23 года, вместе с другими жителями Припяти вывезли из зараженной зоны. «У нас забрали всю одежду, выдали одинаковые серые робы, – вспоминает она сегодня. – Мы не знали, что с нами будет завтра. Но у нас было пьянящее чувство единения: мы вместе пережили это. А потом, когда получили квартиры в Киеве, у меня сосед по ночам слушал громкую музыку. И она мне не мешала, наоборот, словно говорила: ты жива, и ты можешь слышать музыку, и у тебя есть сосед».
Катастрофа стирает наносные чувства и вызывает живые, истинные. «В такие моменты человек впервые понимает, как ему повезло, что он родился человеком, – добавляет Адольф Хараш. – Те, кто вместе с ним пережил несчастье, будь то землетрясение или цунами, в это мгновение могут превратиться в товарищей по счастью, потому что при совместном переживании травмы высвобождается человеческий потенциал общения, который не задействуется в обычной жизни».
Ценности и замыслы, казавшиеся главными, отступают на второй план. На первый выходит жизнь как таковая. «Катастрофа несет в себе пробуждение и отрезвление, – говорит Адольф Хараш. – Я живой среди живых. И у меня нет больше альтернатив: я есть я и больше никто, я совпадаю с самим собой».
Ценности и замыслы, казавшиеся главными, отступают на второй план. На первый выходит жизнь как таковая. «Катастрофа несет в себе пробуждение и отрезвление, – говорит Адольф Хараш. – Я живой среди живых. И у меня нет больше альтернатив: я есть я и больше никто, я совпадаю с самим собой».
Как помочь другому пережить утрату
Мы чувствуем себя неловко рядом с чужим горем, в разговоре обычно обходим эту тему стороной, даже избегаем общения – ведь приходится быть осторожным, чтобы не сказать случайно что-то, что может ранить. Мы хотим помочь человеку, облегчить его страдания, но обычно не знаем, как это лучше сделать.
Первый порыв – утешить, успокоить, отвлечь. Однако, по мнению психотерапевта Адольфа Хараша, поступая так, мы прежде всего заботимся о собственном покое, потому что хотим заглушить неловкость, исполнить некий долг перед скорбящим: «Если вы хотите оказать настоящую, действенную помощь, надо не отвлекать человека от его горя и не утешать – это бесполезно и бессмысленно и может восприняться как непонимание и даже оскорбление.
Надо как минимум быть рядом, а если чувствуете в себе силы – помочь ему сосредоточиться на утрате, дать ему возможность говорить обо всем, что для него важно в этот момент, и столько, сколько ему нужно.
В жизни каждого из нас были и потери, и боль, и отчаяние, поэтому слова скорбящего обязательно отзовутся в вашем сердце. Если вам удастся стать ближе к нему и выслушать, сопереживая, вы дадите ему возможность не быть одному, а пережить горе вместе с вами, осмыслить потерю и жить дальше».
Первый порыв – утешить, успокоить, отвлечь. Однако, по мнению психотерапевта Адольфа Хараша, поступая так, мы прежде всего заботимся о собственном покое, потому что хотим заглушить неловкость, исполнить некий долг перед скорбящим: «Если вы хотите оказать настоящую, действенную помощь, надо не отвлекать человека от его горя и не утешать – это бесполезно и бессмысленно и может восприняться как непонимание и даже оскорбление.
Надо как минимум быть рядом, а если чувствуете в себе силы – помочь ему сосредоточиться на утрате, дать ему возможность говорить обо всем, что для него важно в этот момент, и столько, сколько ему нужно.
В жизни каждого из нас были и потери, и боль, и отчаяние, поэтому слова скорбящего обязательно отзовутся в вашем сердце. Если вам удастся стать ближе к нему и выслушать, сопереживая, вы дадите ему возможность не быть одному, а пережить горе вместе с вами, осмыслить потерю и жить дальше».
ПРОБЛЕМЫ, КОТОРЫЕ МЫ СОЗДАЕМ САМИ
Решение о разводе, уходе с работы, переезде в другой город или страну мы обычно принимаем сами. Но для одного увольнение означает освобождение от надоевшей повинности, а для другого – личное поражение. Кто-то вышел на пенсию – и предвкушает чтение и общение с внуками, а другой чувствует себя выброшенным из жизни. Мы нередко страдаем… от собственного выбора.
«У нас родились близнецы, мы продали квартиру и купили дом в пригороде, – рассказывает 31-летний Андрей. – Я не знал, что буду так переживать это: тоскую по Москве, злюсь на то, что надо рано вставать. А как подумаю, что в нашей квартире живут другие люди, – становится больно».
«У нас родились близнецы, мы продали квартиру и купили дом в пригороде, – рассказывает 31-летний Андрей. – Я не знал, что буду так переживать это: тоскую по Москве, злюсь на то, что надо рано вставать. А как подумаю, что в нашей квартире живут другие люди, – становится больно».
Стресс действует отрезвляюще: человек избавляется от детской веры в свое всемогущество, принимает реальность такой, какая она есть
«Станет ли то или иное событие для нас кризисным переживанием, – говорит Татьяна Бедник, – зависит от того, как мы сами отнесемся к трудному моменту, какой смысл ему придадим». Расставаясь с кем-то или чем-то, стоит помнить, что привязанность и любовь – это разные вещи.
«Когда уходит привязанность, остается любовь, – добавляет Адольф Хараш. – Тогда печаль становится светлой, и то, с чем ты расстался, становится частью жизни, которая всегда с тобой, радует и служит источником сил». Пережитый стресс действует отрезвляюще: человек избавляется от детской веры в свое всемогущество, принимает реальность такой, какая она есть, и осознает, что его жизнь не вечна. А по утверждению экзистенциального психотерапевта Ирвина Ялома, именно мысль о смерти придает нам силы жить.
«Кризис – словно высокая стена, – говорит Адольф Хараш. – Она кажется непреодолимой, но если ты изо всех сил пытаешься через нее перебраться, лезешь вверх, ушибаясь и ошибаясь, то за ней ты увидишь новый простор».
«Когда уходит привязанность, остается любовь, – добавляет Адольф Хараш. – Тогда печаль становится светлой, и то, с чем ты расстался, становится частью жизни, которая всегда с тобой, радует и служит источником сил». Пережитый стресс действует отрезвляюще: человек избавляется от детской веры в свое всемогущество, принимает реальность такой, какая она есть, и осознает, что его жизнь не вечна. А по утверждению экзистенциального психотерапевта Ирвина Ялома, именно мысль о смерти придает нам силы жить.
«Кризис – словно высокая стена, – говорит Адольф Хараш. – Она кажется непреодолимой, но если ты изо всех сил пытаешься через нее перебраться, лезешь вверх, ушибаясь и ошибаясь, то за ней ты увидишь новый простор».
«За нижней точкой всегда начинается подъем»
Любую жизненную ситуацию стоит рассматривать в ее развитии, советует психотерапевт, ведущий групп развивающего личностного тренинга и мастер-класса для психологов Адольф Хараш.
Psychologies: Почему мы так боимся кризисов?
Адольф Хараш: Потому что видим в них только опасности, а возможностей не замечаем. Кризис – вещь вполне обыденная, и любая жизненная ситуация может оказаться предкризисной. Не стоит бояться будущего – без кризисов жизнь остановилась бы. Невозможно не страшиться больших несчастий и не пытаться их избежать, но если уж такое случилось, бояться больше нечего и остается одно: «жить главной жизнью вместе со всем миром», по выражению Андрея Платонова.
Какое поведение правильнее выбрать в ситуации кризиса?
Ни с чем не надо бороться, это всегда ведет к противоположному результату: то, с чем ты борешься, укрепляется, становится сильнее. Мы стремимся выбрать правильное решение как нечто наилучшее, как то, что принесет максимальный комфорт.
Но это тупиковый путь – ведь при любом выборе нас ждет какое-нибудь разочарование, потому что результат не совпадет с нашими идеальными представлениями о нем. А выбор нужно делать, ориентируясь на приемлемый для тебя дискомфорт, как советовали древние китайцы – из двух зол выбирать меньшее.
Но это тупиковый путь – ведь при любом выборе нас ждет какое-нибудь разочарование, потому что результат не совпадет с нашими идеальными представлениями о нем. А выбор нужно делать, ориентируясь на приемлемый для тебя дискомфорт, как советовали древние китайцы – из двух зол выбирать меньшее.
То есть стоит принять кризисную ситуацию как данность?
Если ты почувствовал, что жизнь пошла на спад, – не надо ей сопротивляться, надо отдаться ее потоку и в определенном смысле даже форсировать события, чтобы скорее пройти самую худшую нижнюю точку. Надо помнить, что за спадом будет подъем и обязательно что-то придет: новая любовь, новый смысл – и вернется ощущение полноты бытия.
psychologies.ru
psychologies.ru
Брок Бастиан. Испытав боль, мы острее ощущаем счастье.
Принято считать, что счастье – это минимум боли и максимум удовольствия. Психолог Брок Бастиан доказывает, что это не так.
Олдос Хаксли в романе «Прекрасный новый мир» предсказывал, что непрекращающиеся удовольствия приводят к ощущению безысходности в обществе. А Кристина Онассис, наследница Аристотеля Онассиса, на примере своей жизни доказала, что избыток удовольствий – это путь к разочарованию, несчастью и ранней гибели.
Боль необходима для контраста с удовольствием. Без нее жизнь становится унылой, скучной и совершенно бессмысленной. Если мы не испытываем боль, мы становимся шоколадоголиками в шоколадной лавке – нам не к чему стремиться. Боль усиливает удовольствие и способствует ощущению счастья, связывает нас с окружающим миром.
Боль необходима для контраста с удовольствием. Без нее жизнь становится унылой, скучной и совершенно бессмысленной. Если мы не испытываем боль, мы становимся шоколадоголиками в шоколадной лавке – нам не к чему стремиться. Боль усиливает удовольствие и способствует ощущению счастья, связывает нас с окружающим миром.
БЕЗ БОЛИ НЕТ УДОВОЛЬСТВИЯ
Так называемая «эйфория бегуна» – пример получения наслаждения вследствие боли. После интенсивной физической нагрузки у бегунов возникает эйфорическое состояние. Это следствие воздействия на мозг опиоидов, которые образуются в нем под воздействием боли.
Боль служит оправданием для получения удовольствия. Например, многие люди ни в чем себе не отказывают после похода в спортзал.
Боль служит оправданием для получения удовольствия. Например, многие люди ни в чем себе не отказывают после похода в спортзал.
Мы с коллегами проводили эксперимент: просили половину испытуемых некоторое время держать руку в ледяной воде. Затем предлагали выбрать подарок: маркер или шоколадный батончик. Большинство участников, не чувствовавших боли, выбирали маркер. А те, кто испытал боль, предпочитали шоколад.
БОЛЬ СПОСОБСТВУЕТ КОНЦЕНТРАЦИИ ВНИМАНИЯ
Вы заняты интересной беседой, но неожиданно роняете на ногу тяжелую книгу. Вы замолкаете, все ваше внимание приковано к пальцу, который пострадал от книги. Боль дает нам ощущение присутствия в моменте. Когда она утихнет, мы на какое-то время сохраняем фокус на том, что происходит здесь и сейчас, и меньше думаем о прошлом и будущем.
Мы также обнаружили, что боль усиливает удовольствие. Люди, которые ели шоколадный бисквит после того, как держали руки в ледяной воде, получали большее наслаждение, чем те, кто не подвергался испытаниям. Последующие исследования показали, что люди, которые недавно испытали боль, лучше различают оттенки вкуса и у них снижается критичность к получаемым удовольствиям.
Это объясняет, почему приятно пить горячий шоколад, если мы замерзли, и почему кружка холодного пива доставляет удовольствие после тяжелого дня. Боль помогает соприкоснуться с миром и делает удовольствие более приятным и интенсивным.
Мы также обнаружили, что боль усиливает удовольствие. Люди, которые ели шоколадный бисквит после того, как держали руки в ледяной воде, получали большее наслаждение, чем те, кто не подвергался испытаниям. Последующие исследования показали, что люди, которые недавно испытали боль, лучше различают оттенки вкуса и у них снижается критичность к получаемым удовольствиям.
Это объясняет, почему приятно пить горячий шоколад, если мы замерзли, и почему кружка холодного пива доставляет удовольствие после тяжелого дня. Боль помогает соприкоснуться с миром и делает удовольствие более приятным и интенсивным.
БОЛЬ СВЯЗЫВАЕТ НАС С ДРУГИМИ ЛЮДЬМИ
Те, кто столкнулся с настоящей трагедией, ощущали настоящее единение с теми, кто был рядом. В 2011 году 55 тысяч добровольцев помогали восстанавливать австралийский Брисбен после наводнения, а население Нью-Йорка сплотилось после трагедии 11 сентября.
Церемонии, связанные с болью, давно используют с целью единения групп людей. Например, участники ритуала Кавади на острове Маврикий очищают себя от плохих мыслей и поступков через самоистязание. Те, кто участвовал в церемонии и наблюдал за проведением ритуала, более охотно жертвовали деньги на общественные нужды.
Церемонии, связанные с болью, давно используют с целью единения групп людей. Например, участники ритуала Кавади на острове Маврикий очищают себя от плохих мыслей и поступков через самоистязание. Те, кто участвовал в церемонии и наблюдал за проведением ритуала, более охотно жертвовали деньги на общественные нужды.
ОБРАТНАЯ СТОРОНА БОЛИ
Боль обычно ассоциируется с болезнями, ранениями и другими физическими страданиями. Однако мы встречаемся с болью и во время ежедневных вполне здоровых дел. Она даже может быть лечебной. Например, регулярное погружение рук в ледяную воду дает положительный эффект при лечении амиотрофического латерального склероза.
Боль – это не всегда плохо. Если мы не боимся и осознаем ее позитивные стороны, мы можем эффективно ей управлять.
Боль – это не всегда плохо. Если мы не боимся и осознаем ее позитивные стороны, мы можем эффективно ей управлять.
Об авторе
Брок Бастиан (Brock Bastian) – психолог, работает в Мельбурнском университете.
