Опубликовано Оставить комментарий

Сьюзан Хаас. «Не верьте всему, что крутится в голове»: правда и ложь о навязчивых мыслях.

«Не верьте всему, что крутится в голове»: правда и ложь о навязчивых мысляхТревожные, повторяющиеся мысли мучают многих людей. Они могут испортить любой день, но особенно тяжело выдерживать их атаку по ночам. Как с ними бороться? Свой взгляд на проблему и конкретные решения предлагает врач-терапевт Сьюзан Хаас.

Довольно часто случается, что мысли контролируют нас, а не мы — их. На эту тему написано множество книг и статей, придуманы духовные и ментальные практики, и все же она остается весьма актуальной. Доктор Сьюзан Байли Хаас, врач-терапевт и автор множества публикаций о борьбе со стрессом и выгоранием, предлагает свой взгляд на проблему.
«Не позволяйте мыслям дергать вас за ниточки, — пишет она. — У меня самой есть склонность к постоянным размышлениям. Могу даже сказать, что я просто эксперт по привязчивым мыслям. Мой ум любит схватиться за что-нибудь неприятное и крутить, крутить это в себе, особенно если тема или человек вызывают у меня беспокойство или раздражение. Мне может казаться, что это конструктивный или защитный процесс, но я ошибаюсь. Позволяя ему выйти из-под контроля, я начинаю сходить с ума и терять когнитивную и эмоциональную устойчивость».
То, о чем мы думаем, имеет значение. Чем чаще мы повторяем в уме какую-то тему, тем вероятнее, что она будет возвращаться снова.

«Зацикливание» на негативных мыслях

Нейронная цепь, которая представляет в нашем мозгу отдельную мысль или идею, активируется каждый раз при ее повторении. Чем чаще мы о ней думаем, тем прочнее этот путь. Допустим, есть что-то новое, о чем мы начинаем беспокоиться, объясняет доктор Хаас. В первый раз, когда нам приходит в голову эта мысль, мы испытываем небольшую тревогу.

Например, мы листаем новости в интернете. Громкий заголовок предупреждает о возможном финансовом кризисе. Впервые у нас возникает мысль, что мы можем потерять работу, если ухудшится экономическая ситуация. Это не может не тревожить, и мы начинаем думать об этом всякий раз, когда слышим о возможном кризисе.
Чем чаще думаем, тем прочнее связь между мыслью и тревогой, тем сложнее нам избавиться и от того, и от другого. Идея начинает будоражить нас ночью, когда нет других отвлечений.
В конце концов мы на этом зацикливаемся. Тревога отвлекает нас во время важной встречи с боссом или мешает сделать срочную работу вовремя. Теперь добавляется беспокойство, что сама эта страшная мысль может повлиять на качество нашей работы. По иронии судьбы таким образом повышается вероятность увольнения. Так что мы тревожимся еще больше.
Доходит до того, что мы часто об этом думаем и дома, проводя время с супругом. Не желая его или ее беспокоить, мы ничего не объясняем, однако наша отстраненность и загруженность уже заметны и остаются необъяснимыми для партнера. Время в тревожных мыслях идет, а экономический кризис так и не наступил. Мы неплохо поработали, начальство выглядит довольным, но мы все еще волнуемся — а что, если?
«Не верьте всему, что крутится в голове»: правда и ложь о навязчивых мыслях

Взять голову под контроль

Нельзя не принимать во внимание, отмечает Сьюзан Хаас, что подобный тип постоянных беспокоящих мыслей, которые со временем укореняются в психике, может указывать на более значимое психологическое расстройство, такое как генерализованная тревога или ОКР. Но, по ее опыту, это чрезвычайно распространенное явление возникает у многих психически здоровых пациентов и клиентов, включая ее саму.
Мы сами в этом процессе играем определенную роль. Основываясь на принципах нейропластичности, наш мозг «запутывается» в мысли, которую мы часто думаем. Мы позволяем себе иметь эту мысль, подчеркивает доктор Хаас, и держать ее в голове. С этого все и начинается. «Если вы человек, который имеет тенденцию беспокоиться и крутить мысли в голове, будьте очень осторожны с этим. Стойте на страже у двери вашего разума, — предостерегает она. — Развивайте осознанность. Не будьте пассивным наблюдателем того, что творится в вашей голове».

Изучить свой образ мыслей

Наличие мысли, даже навязчивой, не означает, что она соответствует истине. Беспокойство, депрессия, стресс, ошибочные убеждения и прошлый опыт могут запустить в нашем мозгу дезадаптивные стереотипы мышления. Эти типы мыслей принимают различные формы: «я неудачник», «я никому не нравлюсь», «я ничего не могу сделать правильно», «я никогда не смогу измениться», «что-то обязательно пойдет не так», «мой супруг всегда такой…» Список можно продолжить.
Всякий раз, когда мы замечаем, что в уме создается негативная мысль, нужно задать простой вопрос: стоит ли позволять ей захватывать наше сознание, когда ей вздумается? «Замечая такой тип мышления или убеждения у клиента или пациента, я люблю доказывать, что оно ошибочно».

Задавать правильные вопросы

Если начать формулировать вопросы, обычно становится ясно, что мысль или идея ложны, преувеличены, бесполезны или разрушительны. Доктор Хаас предлагает некоторые вопросы, которые можно задать себе в подобной ситуации:

  • Это правда?
  • Есть ли доказательства обратного?
  • По какой причине эта мысль регулярно возникает в голове?
  • Есть ли более здоровая перспектива/идея, на которой мы могли бы сосредоточиться?

Заменить ложные идеи правдой

В наших силах, убеждена Сьюзен Хаас, ослабить ложные идеи и укрепить сознание реалистичными мыслями. Ослабить и разобрать укоренившиеся негативные мыслительные контуры, отказавшись идти по бесполезному пути. Создать более полезную и соответствующую реальности цепочку.
«Замените негативную модель мышления чем-то более точным, — рекомендует доктор Хаас. — Не просто «позитивным мышлением», а настоящей правдой жизни. В истине — сила».
В том редком случае, когда постоянные негативные мысли указывают на неотложную проблему, с которой необходимо разобраться, мы можем решить эту проблему раз и навсегда и перестать беспокоиться, сделав то, что в наших силах. Это гораздо более конструктивно, чем позволить нашим заботам обходиться без решения.
«Развивайте привычку отступать, наблюдать и оценивать свои мысли. Особенно если есть негатив, который продолжает появляться и причиняет вам беспокойство». Конечно, хорошей идеей может быть помощь врача или психотерапевта. Особенно если повторяющиеся мысли причиняют нам серьезные страдания, влияют на отношения с другими людьми или мешают здоровому функционированию. Близкие, которым мы доверяем, могут помочь нам найти правду и опираться на нее.
Об авторе: Сьюзан Байли Хаас — врач-терапевт, автор публикаций о психическом здоровье, борьбе со стрессом и выгоранием.
Опубликовано Оставить комментарий

Регуляция постоянных усиливаемых стрессом воспоминаний.

Посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР) – это хроническое заболевание, при котором у пациентов наблюдаются сильные, навязчивые, не исчезающие воспоминания о перенесенном травматическом событии. Такого рода травматические события происходят в жизни почти каждого человека, причем около 10-20% людей демонстрируют явные симптомы ПТСР. Используемая в настоящее время когнитивно-поведенческая терапия не всегда эффективна, что требует разработки дополнительные препаратов, которые могли бы усиливать её эффект. Это, в свою очередь, должно обеспечиваться пониманием процессов, участвующих в реакции на стресс и сохраняющих эти реакции в течении продолжительного времени.
Stephanie Sillivan и соавторы в поисках механизмов данных процессов обратились к ранее полученным данным о роли микроРНК в опосредовании воспоминаний. МикроРНК – это эндогенные короткие (20-24 нуклеотида) молекулы РНК, которые действуют как репрессоры трансляции. МикроРНК узнают таргетные РНК и вызывают их деградацию. В свою очередь, трансляция белков необходима для формирования новых воспоминаний, и регуляция этого процесса через синапс-специфичную локализацию микроРНК может изменять синаптическую пластичность. Известно, что экспрессия белков, связанных с функционированием микроРНК, влияет на воспоминания о страхе. Однако о дополнительной связи микроРНК и стресса до сих пор ничего не было известно. Тем не менее, авторы сочли микроРНК достойными кандидатами для регуляции памяти об отдаленных по времени событиях благодаря широкому спектру мишеней, доступных микроРНК и очень длительному периоду полужизни (исчисляется месяцами).
 
В своей работе авторы обнаружили 42 микроРНК, дифференциально экспрессируемых в миндалине при сравнении мышей контрольной группы и мышей, моделирующих ПТСР. Одна из микроРНК была выбрана для более детального изучения (mir-135b-5p). Оказалось, что повышенный уровень данной микроРНК был характерен для мышей, моделирующих ПТСР, причем именно в миндалине, а не в иных областях мозга, связанных с памятью и стрессом. Искусственное повышение локального уровня mir-135b-5p в контрольных мышах привело к усилению памяти о страшных событиях, удаленных по времени, появлению усиливаемых стрессом воспоминаний (как у мышей, моделирующих ПТСР), что привело к спонтанному обновлению памяти. Наоборот, ингибирование этой микроРНК в миндалине мышей, моделирующих ПТСР, привело к заметному снижению в замораживании воспоминаний и подавлению восстановления памяти.
 
Авторы статьи считают, что их гипотеза о том, что микроРНК принимает участие в хранении долговременных отдаленных воспоминаний, требует дополнительной проверки. Однако, исходя из результатов, кажется наиболее вероятным, что mir-135b-5p способствует хранению усиливаемых стрессом воспоминаний страха. Это, в свою очередь, представляет возможность выборочно отделять воспоминания, связанные именно с травматическим событием.
 
Более того, авторы статьи, заинтересовавшись терапевтическими возможностями обнаруженной микроРНК, выяснили, что она экспрессируется также в миндалине человека, и ее количество повышено у военных с диагнозом ПТСР, которые провели 4 месяца в Афганистане. Любопытно, что положительная регуляция mir-135b-5p была повышена именно у восприимчивых к данному стрессу людей, но не у военных из той же когорты, не продемонстрировавших развитие ПТСР в результате пребывания в зоне военных действий. Таким образом, несмотря на необходимость дальнейших исследований, предполагается, что микроРНК mir-135b-5p может быть использована в качестве биомаркера и для создания терапевтических средств на ее основе.
 
Автор перевода: Колодяжная А.
 
Источник: Sillivan, Stephanie E., et al. “microRNA regulation of persistent stress-enhanced memory.” Molecular psychiatry (2019): 1.
http://psyandneuro.ru
 

Опубликовано Оставить комментарий

Сью Мортон. Печаль, любовь и благодарность: первый год после смерти близкого.

Печаль, любовь и благодарность: первый год после смерти близкого Потеря близкого человека — тяжелый опыт. Лечит ли время? Можно ли разработать стратегию возвращения к нормальной жизни? Что помогает пережить горе? Ведущая психологических тренингов Сью Мортон делится своей историей и рассказывает, что помогло ей справиться с потерей отца.

Через несколько дней после смерти отца адвокат по делам психически больных людей, ведущая тренингов и автор статей о тревожном родительстве, горевании и зависимостях Сью Мортон вооружилась книгой Мелоди Битти «Клуб скорби». Таков был ее личный план горевания. Книга должна была помочь Сью преодолеть сильную душевную боль и тревогу, которые ее мучили. «Я эксперт по преодолению травм и трудностей и за последние годы провела много консультаций и тренингов в качестве советника по кризисным ситуациям, так что составить правильный план казалось делом простым», — вспоминает она.
Сью думала, что, подталкивая себя прямо в эпицентр горя, она быстрее справится с ним и вернется в точку, где жизнь снова станет управляемой. Женщина собиралась погрузиться в свою боль, чтобы снизить интенсивность переживаний. Но вместо того, чтобы «перемещаться» или хотя бы ориентироваться внутри своего горя, Сью почувствовала себя застрявшей в нем. Она снова пыталась прочитать книгу, но не могла продвинуться дальше нескольких страниц.

«Не жила, а существовала…»

Все говорили ей, что жизнь должна продолжаться, но сердце Сью было разбито. Начиналась депрессия. «Жизнь не ждет, когда ваша боль утихнет. Она заставляет вас каждый день вставать, даже если вы этого не хотите. Время не избавляет от горя», — делится Мортон.
Проходили дни, недели, месяцы. И в лучшие времена социализация не давалась Сью легко, а сейчас стало совсем трудно. Она признается, что иногда не принимала душ, не вставала с кровати и даже не ела. В другие дни — скрывала свою боль и «носила» счастливое лицо как маску, пока готовила, убирала и играла роль жены и матери. Но большую часть времени она чувствовала себя парализованной горем. Когда Сью просыпалась среди ночи, чтобы сходить в уборную, ее охватывала волна грусти, и следующие полчаса она плакала, пока не засыпала.

Модель Кюблер-Росс описывает пять эмоциональных стадий переживания потери: горе, гнев, торг, депрессия и принятие

Такое происходило как минимум три-четыре раза в неделю. Вдобавок ко всему Сью испытывала стыд за то, что не смогла преодолеть горе. Она попыталась направить свою грусть в арт-терапию, и, хотя какое-то время это отвлекало, ее не покидало ощущение, что она не живет, а существует.
Женщина испытывала необходимость «укорениться» в своем горе, чтобы чувствовать связь и близость с отцом. Сью не хотела уходить от воспоминаний слишком далеко: «Боль почему-то заставляла меня чувствовать себя рядом с папой».
Модель Кюблер-Росс описывает пять эмоциональных стадий переживания потери: горе, гнев, торг, депрессия и принятие — которые могут возникать в любом порядке. Зная, что эти стадии нормальны, сама Сью долгое время чувствовала себя вовсе не нормально.

Любовь вне времени

Когда приближалась первая годовщина смерти отца, Сью Мортон размышляла о постоянно меняющихся эмоциях, которые испытывала, и о том, что нуждается в помощи. Несмотря на то, что сама она успешно помогала другим преодолевать кризисы и обретать силу и смелость, чтобы переживать трудные времена, научиться справляться со своим горем было более чем непросто. «Это стало для меня веским напоминанием, что мы все люди и все уязвимы», — пишет Сью.
Единственное неизменное в горе — это любовь, которая все еще чувствуется к ушедшему близкому. Для Сью Мортон стало непреложной истиной, что любовь никогда не умирает. Эмоции менялись изо дня в день, она переживала неуверенность и растерянность, но постоянно чувствовала любовь.

Беседы с фотографиями, ведение дневника и написание музыки помогли женщине поддерживать сознательный контакт с отцом

Мортон приводит цитату австралийского спикера Джейми Андерсона: «Горе… Я понял, что на самом деле это просто любовь. Та любовь, которую вы хотите подарить, но не можете. Вся эта неизрасходованная любовь собирается в уголках ваших глаз, в коме в горле и в пустоте груди. Горе — это просто любовь, с которой уже некуда идти».
Сью поняла, что должна научиться брать всю эту любовь, с которой «некуда идти», и найти место, где можно позволить ей просто быть. Женщине нужно было найти способ сохранять метафизические отношения с отцом… и этого оказалось достаточно. Традиции были установлены, памятники поставлены, а беседы с фотографиями, ведение дневника и написание музыки помогли женщине поддерживать сознательный контакт с отцом. «Его здесь нет, но он есть».

Путешествие к новому себе

После смерти любимого человека наступает переходный период, рассказывает Мортон. Как долго он будет продолжаться — для каждого по-разному. И нахождение способа вернуться к нормальной жизни — это личное путешествие к новому себе. «Обучение тому, чтобы полностью понять свое горе и ту ужасную боль, которая сопровождает его, а затем путешествие в ту точку, где я поняла, что горе — это просто любовь, — весь этот путь изменил меня».
Горе — это не то, что нужно «преодолеть», напоминает эксперт. Это процесс, реакция на глубокую эмоциональную боль с ее усилениями и спадами. Найти благодарность нелегко, но она придет, если открыть в себе возможность начать с любви. «Я начала видеть дары, которые горе может предложить, даже когда продолжает причинять боль. Я благодарна за то, что у меня была такая глубокая способность любить отца при жизни, и за то, что я все еще могу любить его после его ухода».
Об авторе: Сью Мортон — адвокат по делам душевнобольных, автор статей о психическом здоровье и ведущая психологических тренингов.