Старик живёт, не замечая,
что он безмерно одинок….
В рубрику Истории
Я помню, что я была грустной, когда была юной. Я на самом деле не понимала, что эта грусть, которую я ощущала всегда, называется депрессией. Я была печальным ребенком. Я не чувствовала счастья от жизни. Я чувствовала, что я недостаточно хороша, чтобы соревноваться с другими в школе. Я всегда чувствовала, что я должна жить для кого-то другого, что бы я ни делала. Я страдала снова и снова от депрессии на протяжении всех школьных лет. Я чувствовала, что у меня есть любящая семья, но все равно всегда была депрессия.
Когда я стала взрослой, я всегда жаждала быть контролируемой. Мне очень необходим был контроль. Я чувствовала себя слабой, если я не была под контролем. Я думала, что если я не буду под контролем, полным контролем, то тогда я буду чувствовать, что я недостаточно хороша по сравнению с другими. Я не была никогда удовлетворена тем, что я делаю. Я всегда думала, что я могу сделать лучше. Я была приучена делать все максимально хорошо. Я думаю, что я была своим собственным худшим врагом, но этого я никогда не ожидала от других. Я думала, что у всех остальных все о’кей. Я ожидала так много от себя самой. Читать далее
Это было грустное и странное чувство — все спали, весь дом, весь город, и только я один лежал в темноте с открытыми глазами. Потом это стало повторяться: задумываясь, я забывал уснуть и уже заранее ждал и боялся, что в эту ночь снова забуду. Я лежал и думал. Беспокойство, о котором я прежде не имел никакого понятия, овладевало мною: все ли дома? Отец ложится не поздно, но мать иногда возвращалась с концертов после полуночи, я представлял себе, как она идет по Кохановскому бульвару, где в прошлом году зарезали женщину, и мне становилось страшно. Я спал в маленькой комнате, переделанной из чулана, и мне было слышно все, что происходило в доме. Помню, как однажды я стал беспокоиться: дома ли Преста? — у нас собак всегда называли музыкальными именами: Легата, Стакката… Черный ход запирался на тяжелый засов, который я не мог отодвинуть, и пришлось лезть во двор через кухонное окно. Земля холодила босые ноги, и было страшно, что на дворе так темно, но еще страшнее, что меня могут увидеть. Я прошел заброшенное место вдоль забора, обогнул дом. Сонная толстая Преста вышла из будки и лениво лизнула мне руку. Читать далее Вениамин Каверин: детская бессонница.
