Вопрос о бытии души волновал людей во все времена. Великие умы философии и медицины пытались объяснить ее форму и содержание, отыскать различия между душой мужчины и женщины и пр. Накопление знаний о психической организации человека позволило начать изучение «душевных недугов» и «умопомрачений».
В каждую эпоху господствовали (по крайней мере, были зафиксированы и описаны) определенные виды психических нарушений. Однако в Средние века страдающие «душевными муками» приравнивались к преступникам и бродягам и помещались с ними в одни заведения. Часто встречаются упоминания об «одержимых» и «бесноватых». Практика излечения таких недугов сводилась к изгнанию бесов в лучшем случае, в худшем — к сильнодействующим средствам из арсенала святой инквизиции. Надлежащее отношение к психическим расстройствам, медицинское лечение и гуманный уход отсутствовали вплоть до XIX века.
В эпоху новейшей истории — и процветания ортодоксального психоанализа, основоположником и идейным вдохновителем которого был Зигмунд Фрейд, часто встречающимся психическим расстройством стала истерия (от греч. ὑστέρα «матка»), которой страдали женщины тонкой душевной организации, легко поддающиеся внешнему воздействию, ранимые и впечатлительные. Гениальный австрийский врач не обошел своим вниманием и мужчин, которым приписывал меланхолию («хандра, мрачное помешательство»), нарциссизм (чрезмерная самовлюбленность) и перфекционизм (убеждение в собственном совершенстве).
Культура и общественная жизнь, несомненно, оказывают влияние на природу психических нарушений. Ярким примером служит посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР), которое возникало у людей после серьезных стрессовых ситуаций. Великая Отечественная война принесла нам не только вымученную победу, но и привела к росту ПТСР как реакций человека на вынужденную мобилизацию сил во время войны. А разве могло быть по-другому? Человек в ситуации стресса вынужден превращаться в Сверхчеловека, который может на ходу коня остановить и в горящую избу войти. Расплата, к сожалению, неизбежна. В поствоенное время заболеваемость среди населения резко возросла, организму больше не нужно было функционировать в критическом режиме. Но и силы взять было неоткуда. Ощущение собственного бессилия и беспомощности вылилось в рост депрессий и тревожно-фобических расстройств.
С момента развития индустрии человек все чаще сталкивается с событиями жизни, которые требуют от него предельной включенности, как физической, так и душевной. Известные американские кардиологи М. Фридман и Р. Розенманн описали характерное для индустриального времени ХХ века психическое нарушение, «Поведение типа А», которое чаще всего наблюдается у людей с высокими притязаниями и ожиданиями от жизни, «этаких роботов по производству высокоэффективных результатов», которые стремятся к поставленной цели несмотря ни на что. Но у всего есть расплата, и в данном случае чаще всего страдает сердце, которое отказывается работать в таком бешеном темпе.
Помните культовый американский сериал «Друзья»? Там есть эпизод с участием одной из главных героинь по имени Фиби, которая играет на бирже, курит как паровоз и раздражается при малейшей неудаче. И, конечно же, она имеет проблемы с сердцем, которые не останавливают ее. Прикованная к больничной койке, обвязанная бесконечными проводами и датчиками, она звонит и звонит по телефону, чтобы узнать последние сводки биржевых новостей. Поверьте, сценаристы нисколько не утрируют. Помню клиента, пришедшего ко мне на консультацию. Он жаловался на бессонницу и боли в сердце, в отношении которых медики разводили руками. Мол, не к нам вам, дяденька, а к душевных дел мастеру. Мои рекомендации по снижению нагрузки и стабилизации периодов сна и бодрствования он воспринял в штыки, а меня наградил таким уничтожающим и обесценивающим взглядом, что моя профессиональная устойчивость на долю секунды пошатнулась. Нетрудно догадаться, что больше на прием он не пришел. И скорее всего после консультации взвинтил свой КПД до 150% — в качестве бунта против заботы о себе.
На смену индустриальному пришел информационный век, который не мог не отразиться на психической жизни человека. Современный мир принес человечеству технический прогресс, автоматизацию деятельности и высокую степень свободы. Но давайте задумаемся, так ли уж это безоблачно и прекрасно? Предназначение любой технологии сводится к тому, чтобы помочь человеку удовлетворить те или иные потребности, при этом, как оказалось, это может не только провоцировать, но и усиливать неконгруэнтность человека окружающему миру. Появление автоматизированной техники (стиральная и посудомоечная машины, соковыжималка, электрический чайник и пр.) — поистине великие изобретения. А телевизор с пультом? А смартфон? Они настолько облегчили удовлетворение практически любой потребности (интернет вместо реального общения, различные девайсы для того, чтобы выглядеть ошеломляюще), что усилие само по себе стало не нужно.
Звучит парадоксально — человек значительно упростил одну часть жизни и стал намного свободнее. Но что он делает со своей свободой? Да ровным счетом пробегает ее так же стремительно, как пьет на ходу сваренный кофе или отвечает, не задумываясь, на смс. По дороге на работу успевает сделать миллион других дел, и все со скоростью кенийского бегуна. И чем выше скорость, больше эффективность, тем, казалось бы, счастливее человек. К желаниям это тоже имеет прямое отношение, потому как желать нужно быстро — как можно быстрее.
Недавно в очереди к кассе я услышала любопытный диалог мамы и сына трех-четырех лет:
— Ваня, будешь петушок, вот этот? (показывает).
Молчание.
— Ваня, будешь или нет? Отвечай быстрее (с раздражением), моя очередь скоро подойдет. Ну же, быстрее — хочешь или нет?
Иллюстрация: Рита Черепанова для ТДНе знаю, чем закончилась эта история, но позволю себе несколько фантазий на тему «Желать, не отходя от кассы».
Вот, к примеру, вырос наш мальчик Ваня во взрослого Ивана, который с детства усвоил правило мгновенного удовлетворения желаний без их понимания. Научится Иван хотеть быстро и удовлетворять свои потребности с молниеносной скоростью, особо не раздумывая над их содержанием. Современный мир готов снабдить Ивана миллионом разных способов, чтобы прямо здесь и сейчас. Хочешь — алкогольные вечеринки (отрадно, что если друга или еще кого с собой приведешь, то обязательно похвалят и вниманием не обделят, лишний коктейль бесплатно получишь), хочешь — работай на износ, а хочешь — сознание всяко-разно меняй («достаточно одной таблэтки»). Быстро и сразу — как мама говорила.
Или, к примеру, согласился тогда наш маленький Ваня на леденец из разумных побуждений, «чай, не соленый огурец предлагают». Во взрослой жизни у него все желания «потому что, да оттого что» — модно, полезно, все так делают и пр. И будут люди с восхищением смотреть на Ивана и говорить: «Подумать только, такой человек разносторонний, так много у него интересов — испанский язык учит, на сноуборде катается, кулинарное искусство освоил…» (продолжать можно до бесконечности). И только один Иван знает правду. Оставшись наедине с самим собой, вдали от множества запланированных радостей жизни, ощущает он пустоту внутри… Пресно.
Избыток свободного времени приводит к появлению у человека чувства экзистенциального вакуума, столкновение с которым неизбежно приведет к появлению болезненных переживаний. Согласитесь, ни один условно здоровый индивид не захочет этого добровольно. Поэтому и бежит современный человек от самого себя без оглядки, только пятки сверкают.
Вспомните старый добрый голливудский фильм «Клик: с пультом по жизни» с Адамом Сэндлером в главной роли. По сюжету фильма «…архитектору-трудоголику попадает в руки пульт дистанционного управления, с помощью которого можно прокручивать жизненные ситуации вперед и назад» (Википедия). И главный герой фильма пускается, так сказать, во все тяжкие: прокручивает неприятные и болезненные моменты жизни, ставит «на паузу» ситуации, где нужно сделать трудный выбор. В общем, всеми правдами и неправдами старается отмотать неприятные моменты, перескочив на счастливые жизненные события. Он увлекается все больше и больше, прокручивая годы жизни на максимально быстрой скорости, пока в конце концов не сталкивается с жизненным тупиком (в психологии это явление называется экзистенциальным кризисом). И тут начинается самое интересное — герой вдруг осознает, что не знает ничего про себя и свое счастье. Чтобы сохранить интригу, не буду описывать финал истории. Скажу лишь, что происходящее с главным героем в фильме отражает, на мой взгляд, наиболее точно те психологические трудности, с которыми люди XXI века часто приходят в кабинет к психологу.
Я долго размышляла над термином, который объединил бы все многообразие «душевных драм современности», к которым практикующие психологи и психотерапевты относят, в первую очередь, различные зависимости (как от химических, так и не химических веществ — интернет, работа, секс и пр.), психосоматические расстройства (телесный симптом не связан с биологическими предпосылками, а служит знаком или неким посланием для психики), а также панические атаки как самые распространенные формы тревожных расстройств XXI века.
Из двух связанных семантически слов родился термин — «витальная ангедония» — неспособность получать удовольствие от жизни в текущий момент. Казалось бы, человек имеет все, чего когда-то хотел — дом, семью, автомобиль, поездки в теплые страны дважды в год. Но чего-то человеку не хватает, и он начинает маяться. Если можно свой КПД разогнать до большей скорости, он легко это делает. И получает что-то новое, чего не было раньше. На смену скуке приходит мимолетная радость. Почему же она так скоротечна? Потому что экзистенциальная пустота, прочно поселившаяся в человеке, никуда не уходит. И снова в один прекрасный день человек застает себя со скучающим видом и отстраненным взглядом. А дальше — действует привычным способом.
Наступает момент, когда перестают работать привычные способы, рушатся психологические защиты, не работают прежние объяснения, а тело отказывается болеть и сигнализировать о трудностях. И тогда человек, как главный герой вышеупомянутого фильма, застывает с пультом в руке, с недоумением во взгляде и вопросом «Кто я и что знаю про себя?»
Неврозы современности — это экзистенциальные трудности, филигранно замаскированные активной и насыщенной жизнью, объективным благополучием и достижениями. И только диалог с человеком, внимание к его Бытию и признание ценности его внутреннего мира во всем многообразии — успешный ключ к излечению многих психических проблем нашего века. Дочитав этот текст, сделайте одолжение, побудьте хотя бы пару минут в диалоге с самим собой. Дописываю и присоединяюсь к вам.
https://takiedela.ru/
Yli puolet masentuneiden vanhempien lapsista sairastuu. Siksi mielenterveyspalveluissa pitäisi huomioida koko perhe, toteaa mielenterveysomaisten järjestö.
«Вьетнамский синдром», «афганский синдром» — эти альтернативные названия посттравматического стрессового расстройства заставляют многих считать, что этому заболеванию подвержены исключительно военные, участники боевых действий. Такие, как, например, доктор Ватсон из британской экранизации «Приключений Шерлока Холмса». Однако это далеко не так. В чем еще мы заблуждаемся, когда речь заходит о ПТСР?
