Не хватает небольшой суммы. Некому встретить родных на вокзале. Не с кем оставить ребенка на вечер. Нередко нам достаточно лишь попросить о помощи, чтобы справиться с этими проблемами. Но каким трудным для многих оказывается этот шаг! Что же мешает нам обращаться к близким за помощью?
«Представить не могу, что я прошу кого-то мне помочь, – признается 42-летняя Екатерина, руководитель туристической компании. – Чтобы такое случилось, я должна дойти до крайней степени отчаяния, ощутить полное собственное бессилие. И все равно, даже в таких ситуациях я вспоминаю булгаковское «Никогда и ничего не просите! Никогда и ничего, и в особенности у тех, кто сильнее вас»… И стараюсь все сделать сама».
Слова эти произносит в романе «Мастер и Маргарита» Князь тьмы, а сам роман писался во времена, когда помощь «тех, кто сильнее» часто оказывалась сомнительным благом. Но и эти, и другие оттенки смысла крылатой фразы вспоминаются все реже. А самый поверхностный ее смысл оказался на редкость созвучен новой эпохе. Нынешняя жизнь настойчиво подталкивает нас к мысли о том, что полагаться можно только на себя. И никого ни о чем не просить – отличительная черта успешного человека, который всего добивается сам. Но это воображаемое всемогущество оборачивается опасным врагом – и не только в трудные периоды жизни, будь то потеря работы, тяжелая болезнь или расставание с любимым человеком. Никого ни о чем не прося, мы создаем себе проблемы на ровном месте, в тех обстоятельствах, когда нужна всего лишь разовая практическая помощь.
Чувство долга
Психоаналитики сравнивают ситуацию просьбы с моментом, когда ребенок, утратив младенческое чувство всемогущества, вдруг понимает, насколько он слаб и зависим. «Просьба открывает перед нами все прошлое, вплоть до глубин раннего детства», – считал психоаналитик и философ Жак Лакан (Jacques Lacan). И значит, всякий раз, вдохнув поглубже, чтобы попросить нам помочь, мы воскрешаем детские фантазии, тревоги и страхи. Решиться на такое непросто. Особенно тяжело даются нам просьбы о деньгах. «Мне нетрудно обращаться к близким и даже коллегам, если нужен совет, если я хочу выговориться, если расстроена чем-то и ищу поддержки, – делится 39-летняя Алина, специалист по маркетингу. – Но просить денег в долг? Никогда! Я довольно долго не могла встать на ноги в финансовом смысле и тратила больше, чем зарабатывала. Я вынуждена была просить взаймы у родителей, которые и сами не роскошествовали. И чувствовала себя ужасно. Сейчас попросить денег для меня значит признать себя полным нулем. Ну прямо глупая девчонка, так и не ставшая взрослой. Да я скорее банк пойду грабить, чем просить взаймы!»
Просьбы о финансовой помощи в нашем материалистичном мире все сильнее ассоциируются со стыдом за бедность и социальную несостоятельность. И высказать такую просьбу ничуть не проще, чем повесить себе на грудь табличку «Я неудачник». К тому же взятые в долг деньги напоминают нам (пусть даже сами мы этого и не осознаем) и о символическом «жизненном долге», который связывает нас с родителями. А ведь быть в долгу – одно из серьезнейших испытаний. Этнограф и социолог Марсель Мосс (Marcel Mauss) показал, что должник оказывается в подчиненной позиции по отношению к дающему. Мы чувствуем себя во власти другого человека, уже не вполне принадлежа самим себе. Вот почему с таким облегчением произносятся слова: «Теперь мы в расчете!»
Александр Бадхен, психотерапевт
«Тому, кто не решается попросить о помощи, мешает его негативный опыт, память о моментах, когда такие просьбы приводили к душевным страданиям. Факт обращения сам по себе словно подтверждает нашу «вину»: «должен был справиться, а не смог». Есть и страх негативной оценки, которую мы уже выставили себе сами – и боимся получить подтверждение. Другим препятствием может быть зависимость от семейных или культурных традиций: с детства засевшие в голове фразы типа «взрослый мужчина (взрослая женщина) должен (должна) все делать самостоятельно» не учат умению просить о помощи. Есть, возможно, и более глубокий момент. Осип Мандельштам в эссе «О собеседнике» подметил удивительную особенность: когда поэту есть что сказать, он, вместо того чтобы искать слушателя, наоборот, бежит «на берега пустынных волн, в широкошумные дубравы». Мандельштам пишет об очень важном моменте, о дистанции, которая необходима: «Скучно перешептываться с соседом. Бесконечно нудно буравить собственную душу. Но обмениваться сигналами с Марсом…»* И правда: когда ты обращаешься к соседу – это одно, и сказать ты можешь одно, а когда ты разговариваешь с далекой звездой – это другое, и сказать ты можешь другое – то, что соседу сообщить невозможно. Важно расстояние, в которое умещается целый мир. Почему я об этом говорю? Потому что подобное происходит и при обращении за помощью к психотерапевту. Как ни парадоксально, человек при этом ищет возможности быть услышанным кем-то другим, далеким. Расстояние позволяет соприкоснуться с тем, с чем невозможно встретиться на «короткой дистанции».
* «Шум времени» (Азбука, 2007).
Мария Земскова, психолог, консультант
«Наше воспитание и образование построены на том, что ошибки совершать нельзя: за это ставят плохие оценки, наказывают. С малых лет мы знаем, что надо приложить усилия, чтобы быть хорошей девочкой или хорошим мальчиком. И взрослыми мы стремимся поддержать видимость того, что все в норме: семья, работа, здоровье. А когда сталкиваемся с проблемами, стараемся решить их в одиночку, чтобы никто не догадался, что нам нужна помощь. Зачастую эти проблемы решаются просто, но страх или стыд, что «я не в порядке», усложняют их в сотни раз. И получается замкнутый круг – чем больше мы откладываем решение, отказываемся признать, что нам нужна помощь, тем больше становится проблема. А чем больше проблема, тем больше сил нужно вкладывать в сохранение мнимого благополучия. Результат предсказуем: в какой-то момент силы заканчиваются. Если же человек открыто признает, что на определенном жизненном этапе или в конкретной ситуации ему нужна помощь, это значит, что он готов выйти из замкнутого круга, отставить в сторону чужое мнение и действительно заняться главными задачами в своей жизни. Обычно в таких ситуациях мы выигрываем и обогащаемся как личности».
Безжалостная жалость
«Не хватает на грузчиков, может, поможешь мне с переездом?»; «Не зайдешь посмотреть на мой компьютер? Он выдает какую-то ошибку, а я не понимаю, в чем дело»; «Совсем запуталась с этим отчетом, можешь мне объяснить?». Даже прося о небольшой услуге, мы признаем свою беспомощность, неспособность справиться с чем-либо. И чем услуга серьезнее, тем болезненнее оказывается для нас признание в собственной несостоятельности. Иначе говоря, чем больше мы нуждаемся в помощи, тем труднее просить о ней. Сама мысль о том, что на нас посмотрят с жалостью, может быть непереносима. «Жалость – чувство, которое труднее всего выносить от других людей, особенно если действительно даешь повод для жалости», – писал Бальзак*. 34-летний предприниматель Алексей хорошо понимает смысл этой фразы. Он пережил тяжелейший развод. «Мы были образцовой парой, – рассказывает он. – Я думал, у нас все прекрасно. Но оказалось, что из нас двоих так думал только я. Она встретила кого-то еще, и в три месяца вся наша совместная жизнь развалилась». И все же Алексей держался, как мог. Пока не пришла пора летних отпусков. И он вдруг понял, что не знает, как отдыхать одному. Хотел было спросить друзей, славную супружескую пару, не может ли он составить им компанию, но… «Я не мог решиться. Попроситься ехать с ними было все равно что признать: я проиграл. Я больше не тот успешный парень, человек, у которого все под контролем. Теперь меня можно только жалеть». Примерить на себя шкуру того, кто вызывает жалость, того, о котором другие говорят: «Бедняга, не хотел бы я быть на его месте»… Сама эта мысль была слишком унизительна. Алексей даже начал подумывать покончить счеты с такой своей ничтожной жизнью… что не приходило ему в голову и в самые трудные моменты развода. К счастью, обошлось.
Позвольте вам помочь
Еще одна причина не просить о помощи – знакомый многим страх «побеспокоить». Такая реакция часто обусловлена детскими переживаниями. Кто-то из нас мог ощущать себя чужим, почти лишним в собственной семье. Родители других были слишком поглощены своими заботами, чтобы реагировать еще и на потребности ребенка. И то и другое ведет к тому, что ребенок рано учится скрывать и замалчивать свои желания. Ведь самое страшное для него – услышать «нет».
Но и став взрослыми, мы продолжаем бояться услышать это «нет». Не желая понять, что никакой отказ уже не разрушит наш мир. Более того, и наши друзья, и близкие – тоже достаточно взрослые люди. И их отказ будет означать всего лишь то, что в данной конкретной ситуации помочь нам они не в состоянии, – и ничего больше. Но мы упорно продолжаем рисовать в своем воображении драматические сцены: вот мы обращаемся с просьбой – и получаем отказ. Отказ, которым другой человек отвергает само наше существо. Кстати, многие склонны воображать такие драмы, не успев даже толком сформулировать суть просьбы! Откуда столько тревоги и такая страсть к драматизации? И не стоит ли хотя бы попробовать дать окружающим шанс проявить себя более открытыми, сочувствующими и щедрыми, чем мы их считаем – разве это не сделает нашу жизнь намного легче? Древнегреческий философ Эпикур заметил: «Мы не столько имеем надобность в помощи друзей, сколько в уверенности относительно помощи»**.
В последнее время фраза «обратиться за помощью» обретает и новый смысл. Теперь она означает и обращение к психотерапевту. Пожалуй, это логично. Если мы не решаемся просить друзей, слишком боимся отказа и готовы наложить на себя руки, только бы не показаться жалкими, то время обратиться к психотерапевту и впрямь пришло. Надо же хоть как-то воспитывать в себе это умение – просить о помощи. Кстати, этот же прием используют и некоторые психотерапевты: они рекомендуют своим пациентам вступать в разговоры с незнакомцами – чтобы набраться уверенности в себе. А когда этот этап пройден, становится легче сделать следующий шаг: понять, что большинство людей с удовольствием оказывают услуги и бывают даже рады, когда к ним обращаются. Жизнь в обществе – это еще и удовольствие взаимообмена и взаимопомощи. Делая немного лучше жизнь других, каждый из нас ощущает себя полезным, благородным и, значит, более достойным любви. Зачем же отказывать близким в этом удовольствии?
* О. де Бальзак «Шагреневая кожа» (Азбука, 2012).
** «Тит Лукреций Кар. О природе вещей» (Художественная литература, 1983).
Анна Фенько, психолог
«Большинство из нас способны на сострадание и деятельную помощь. Но если ситуация подразумевает несколько возможных решений, мы готовы помогать только так, как сами считаем нужным. Например, если родители просят бабушку посидеть с внуком, они часто получают в довесок к помощи лекцию о том, что они неправильно воспитывают ребенка. Однажды мой коллега возмущался тем, что его брат, оказавшись в тяжелой ситуации, отказался принимать его помощь: «Я предлагал ему бросить свой жалкий бизнес, переехать в другой город и найти нормальную работу». Коллега готов был дать брату денег, оплатить переезд и помочь с трудоустройством. Но брат не захотел. И решение его вызывает мое уважение независимо от того, как сложилась его дальнейшая жизнь. Помощь, которая сопровождается навязыванием своих жизненных ценностей, – опасный дар. И прежде чем обижаться на людей за то, что они не принимают помощь, нужно отдать себе отчет в том, чего мы требуем взамен. В одной из своих бесед митрополит Антоний Сурожский, врач по профессии, объяснял, почему не смог совмещать деятельность врача и священника: неверующий человек имеет право, чтобы к нему пришел только врач, а не проповедник: «Он имеет право видеть во мне врача без того, чтобы я на него наседал: «Ах, ты в постели, у тебя сломанная нога, ты от меня не уйдешь, давай-ка я тебе попроповедую»… Трудно помогать, не пытаясь обращать в свою веру. Бывает, мы соглашаемся помочь другим лишь при условии, что они будут следовать нашим советам. Неудивительно, что такая помощь воспринимается как неприемлемая: ведь она означает предательство по отношению к себе».
«Я не давала близким шанса выразить себя»
Софья, 36 лет, дизайнер-полиграфист
«Семь лет назад я уволилась со штатной должности в крупном издательском доме и ушла на фриланс. Интересных и хорошо оплачиваемых заказов было очень много, и я не сомневалась, что с моей квалификацией абсолютно не проиграю в заработке, зато сильно выиграю в свободе, возможности распоряжаться своим временем. Поначалу так все и было. Я научилась сама работать, сама принимать решения, заключать договоры, платить налоги – я сама находила выход практически из любой ситуации. Несколько лет я жила в свое удовольствие. Но кризис спутал мне все карты. Издания начали закрываться, рекламные агентства экономили каждую копейку, частные заказчики сворачивали бизнес. В один прекрасный день я оказалась перед фактом: у меня не осталось никаких источников заработка и никаких перспектив, которые позволяли бы надеяться, что в обозримом будущем я смогу разобраться со своими проблемами. Мне было не выбраться. Я поняла, что единственный выход – просить близких о помощи. И вот в этот-то момент я испугалась по-настоящему. Да нет, не просто испугалась, я была в совершенной панике. Я вдруг осознала, что всем людям, которых я в последние годы просила о помощи, – автослесарям, врачам, страховщикам – я платила за это… И кажется, слишком привыкла думать, что это нормально, что только так и должно быть. А еще я вспомнила, как несколько раз за последние годы сердилась на своих друзей, узнавая, что они не решились попросить у меня помощи. «Для чего мы вообще друг другу нужны, если не будем друг другу помогать?» – искренне возмущалась я. Теперь я понимала, как это трудно. Даже страшно. Мне потребовалось несколько дней, чтобы взять себя в руки. Я так и не решилась никому позвонить и тем более не смогла заставить себя с кем-то встретиться. Я написала электронное письмо, в котором честно все объяснила. Рассказала, что не могу внести очередной взнос по ипотеке, что работы нет и не предвидится, что надеяться мне, в общем, не на кого. Только на тех, кому я пишу. Оно начиналось так: «Я долго не могла отправить это письмо. А потом сказала себе, что если бы получила такое письмо от вас, то была бы рада получить его. И постаралась помочь, чем смогу. Это честно. Но теперь помощь нужна мне – и я засовываю свою гордость куда подальше. Сможете вы помочь или нет – это ведь даже не главное. Главное, чтобы вы тоже были рады получить это мое письмо. Это значит, что мы вместе не просто так. А дальше – как получится, и если вы рады, то никакой ваш ответ не повлияет на наши отношения».
Я плакала, когда нажимала «отправить». И теперь плачу, когда перечитываю его. А больше всего я плакала, когда получала ответы. Теплые, встревоженные, добрые. За месяц я собрала нужную сумму и при помощи старых знакомых получила хорошую работу. И еще получила такое количество слов поддержки, какого не получала, наверное, за всю жизнь. Судьба помогла мне раскрыть глаза. Увидеть, что окружающие люди верят в меня, и понять, что и всегда верили: просто раньше я не давала им шанса это выразить. Я сохранила свою квартиру. У меня есть несколько лет, чтобы отдать близким все одолженное мне без процентов. И вся жизнь, чтобы не забыть, что решиться попросить – значит подарить ближнему возможность дать».
Записал Юрий Зубцов
http://www.psychologies.ru
http://www.psychologies.ru
В рубрику 
Syvän työuupumuksen ja masennuksen kokenut Tapani Erkkilä päätti omaksi ja rekkakuskin onneksi jättää kääntämättä rattia. Mies toivoo, että jokainen valitsisi synkimmälläkin hetkellä elämän.
