Рубрика: ДА!-группа

Опубликовано от — Оставить комментарий

Raju henkinen kuormitus voi ajaa jopa sairaalahoitoon.

Äkillinen tavallisuudesta poikkeava tilanne altistaa ihmisen stressireaktiolle eli ”hermoromahdukselle”. Asiantuntija selittää, mistä siinä on kyse.

Kun ihminen saa hermoromahduksen, mitä oikeastaan tapahtuu?
Kova henkinen kuormitus voi ajaa rajuimmillaan jopa sairaalahoitoon. Tähän moni havahtui, kun julkisuudessa kerrottiin, että kansanedustaja Hussein al-Taee (sd) joutui kovan julkisuusmyllyn päätteeksi sairaalaan. Hänen muun muassa juutalaisia ja homoja parjanneita kirjoituksiaan käsiteltiin mediassa useita päiviä.
”Viime viikot ovat olleet erittäin kovia Hussein al-Taeelle. - - Kyse on inhimillisestä henkisten voimavarojen riittävyydestä”, Sdp:n eduskuntaryhmän johtaja Antti Lindtman sanoi.
Henkisen kuormituksen vuoksi sairaalaan voi joutua oikeastaan kuka tahansa. On mahdotonta ennustaa, millainen kuormitus esimerkiksi itselle on liikaa.
HS kysyi asiantuntijalta, mitä äärimmäisen henkisen kuormituksen hetkellä tapahtuu. Psykiatrian dosentti, Husin akuutti- ja konsultaatiopsykiatrian ylilääkäri Pekka Jylhä ei ota kantaa al-Taeen tapaukseen, vaan kommentoi vastaavia tilanteita yleisellä tasolla. Myöskään HS ei ota kantaa al-Taeen hyvinvointiin, vaan juttu käsittelee henkisten voimavarojen rajallisuutta yleisesti.
Jokaisella ihmisellä on omanlaisensa mielenterveyden tasapaino, jossa on sopeutunut eräänlaiseen elämäntapahtumien optimitilaan.
”Pieniä vastoinkäymisiä tulee aina ja niitä siedetään: voi tulla esimerkiksi riita puolison tai naapurin kanssa. Ne eivät rajusti heilauta henkistä tasapainoa”, Jylhä sanoo.
Äkillinen tavallisuudesta poikkeava tilanne altistaa kuitenkin stressireaktiolle eli ”hermoromahdukselle”. Tuon hieman kansankielisen ilmauksen sisälle mahtuu monenlaisia diagnooseja, kuten sopeutumishäiriö, ahdistuneisuushäiriö ja akuutti stressireaktio. Niitä yhdistää äkillinen toimintakyvyn lamaantuminen tai heikentyminen.
”Voi olla ahdistuneisuusoireita, sekoamisen pelkoa, lamaantumista. Joko jähmettyy eli ei pysty tekemään mitään tai alkaa taistella vastaan ja vetäytyy kuoreensa”, Jylhä luonnehtii.
Psyykkiseen ahdistukseen saattaa liittyä myös fyysisiä oireita. Ne johtuvat autonomisen eli tahdosta riippumattoman hermoston ylivireystilasta.
Ylivireystila saa elimet toimimaan tavallista nopeammin, vaikka niissä ei ole mitään vikaa. Seurauksena voi olla esimerkiksi sydämen tykytystä, vatsaoireita, unettomuutta tai toiminnallisia häiriöitä eri elimiin. Jopa rytmihäiriöt ovat mahdollisia.

Ihmisillä voi olla erilaisia kipupisteitä, jotka ovat erityisen herkkiä.

Jos kyseessä on taustaltaan perusterve ihminen, ensin varmistetaan, ettei mitään elimellistä vikaa löydy. Sitten tilannetta aletaan purkaa fyysisistä oireista huolimatta henkisen puolen kautta, Jylhä kertoo.
Avainasemassa on keskustelu.
”Aletaan käydä tapahtunutta läpi. Ihmiselle annetaan aikaa puhua tilanteesta, samoja asioita voidaan käydä läpi monta kertaa. Vähitellen tapahtumat jäsentyvät henkilön mielessä ja se, mitä tapahtumat tarkoittavat omassa elämässä”, Jylhä sanoo.
Kriisin käsittely etenee tyypillisesti samaa rataa: on sokkivaihe, reaktiovaihe, käsittelyvaihe ja uudelleensuuntautumisvaihe. Näistä viimeisin kestää pitkään, jopa kuukausia. Akuutti vaihe sen sijaan menee tyypillisesti muutamassa päivässä.

Akuutissa stressireaktiossa järkytys on niin paha, että huomiokyky ja tietoisuus voivat kaventua, eikä ihminen välttämättä hahmota missä hän on.

Ihmisillä voi olla erilaisia kipupisteitä, jotka ovat erityisen herkkiä. Ne riippuvat taustasta ja persoonallisuudesta.
”Jos näihin haavoittuvuuksiin kohdistuu elämänmuutos, se saattaa käynnistää tavallista voimakkaamman reaktion”, Jylhä sanoo. ”Siihen riittää yksittäinenkin tapahtuma, joka menee voimakkaasti ihon alle.”
Jos siis on ollut lapsena vaikkapa kolarissa, läheisen auto-onnettomuus voi laukaista vuosia myöhemmin poikkeuksellisen kovan kriisin.
Akuutit stressireaktiot aiheutuvat yleensä hyvin poikkeuksellisista ulkoisista tekijöistä kuten luonnonkatastrofista, oman kodin palamisesta tai useista kuolemantapauksista lähipiirissä. Tuolloin järkytys on niin paha, että huomiokyky ja tietoisuus voivat kaventua, eikä ihminen välttämättä hahmota missä hän on.
Työpaine ja avioero eivät yleensä aiheuta yhtä voimakkaita oireita.
”Ihmiset toki reagoivat eri tavalla, mutta pelkkä avioero tai työuupumus harvoin johtaa sairaalahoitoon. Toki jos samalla kertaa kasaantuu monia asioita, tilanne on eri”, Jylhä sanoo.

”Pitkät sairauslomat harvoin ovat hyväksi. Pitäisi palata arkeen. Arki kantaa.”

Suurin osa stressipotilaista hoidetaan työterveyshuollossa tai terveyskeskuksissa, joista monissa työskentelee niin sanottuja kriisisairaanhoitajia. Tavallisesti keskusteluapu riittää. Potilasta ohjataan pitämään kiinni normaalista elämänrytmistä: ruokailu, liikkuminen, arkiset askareet.
”Pitkät sairauslomat harvoin ovat hyväksi. Pitäisi palata arkeen. Arki kantaa”, Jylhä sanoo. Vasta jos oireet pitkittyvät, käännytään psykiatrisen hoidon puoleen.
Jos ihmisen toimintakyky kuitenkin äkillisesti täysin lamaantuu eikä hän pärjää kotona, sairaala voi olla paras vaihtoehto.
”Tällöin ihminen kokee tilanteensa niin toivottomaksi, ettei yksinkertaisesti pääse eteenpäin. Tilanteeseen voi liittyä kuolemanajatuksia ja itsetuhoisuutta”, Jylhä sanoo. Tyypillisesti muutama päivä sairaalassa riittää perusturvallisuudentunteen palauttamiseen. Tämän jälkeen voi jatkaa myös ”päiväpotilaana” eli palata aina illaksi kotiin.

On syytä muistaa, että ”pelkkä” työstressi voi aiheuttaa vakavia seurauksia.

Mistä tietää, että on syytä huoleen?
Työuupumuksen hälytysmerkkejä ovat kokonaisvaltainen väsymys, kyynistyminen ja ammatillisen itsetunnon heikentyminen.
On syytä muistaa, että ”pelkkä” työstressi voi aiheuttaa vakavia seurauksia. Pitkittyessään pahanlaatuinen stressi tunkeutuu aivojen hermosoluverkostoon.

”Piilotetut puolet itsestä tulevat usein stressitilanteessa esille.”

Valtaosaan elämää mullistavista kriiseistä ei kuitenkaan voi varautua.
Omia kipupisteitään voi yrittää oppia tunnistamaan, ja jos tässä onnistuu, ei hermoromahduksen riski ole niin suuri.
”Piilotetut puolet itsestä tulevat usein stressitilanteessa esille. Jos niistä on tietoinen, voi selvitä hetkellisellä epätasapainolla. Ymmärtää paremmin mitä itsessä tapahtuu, miksi reagoi näin ja voi jäsennellä tapahtunutta”, Jylhä sanoo. ”On tärkeää saada oma mieli tasapainoon.”
Omaa reaktiota ei voi koskaan täysin ennustaa, vaikka kuinka tuntisi itsensä.
”Ei pidä liikaa psykiatrisoida asioita. Vastoinkäymiset kuuluvat elämään, ja elimistö reagoi niihin. Sitä vastaan ei oikeastaan kannata taistella”, Jylhä sanoo.
”Ei kannata olla niin ankara itselleen. On hyvä hyväksyä oma haavoittuvuutensa.”
www.hs.fi
 

Опубликовано от — Оставить комментарий

Экстренная допсихологическая помощь.

Картинки по запросу Экстренная допсихологическая помощь.«Каждый человек может оказаться в экстремальной ситуации, но далеко не все обладают психологическим образованием. Поэтому мы – психологи МЧС России –  решили поделиться теми приемами, которые могли бы помочь вам и вашим близким  в кризисных ситуациях, и назвали это «Экстренная допсихологическая помощь».
Экстренная допсихологическая помощь – это система приемов, которая позволяет людям, не обладающим психологическим образованием, помочь себе и окружающим, оказавшись в экстремальной ситуации, справиться с психологическими реакциями, возникшими в связи с этим кризисом или катастрофой.
Человек, оказавшись в чрезвычайной ситуации, переживает сильное эмоциональное потрясение, ведь его привычная «нормальная» жизнь в одно мгновение изменилась. Находясь в таком состоянии, человек не всегда самостоятельно может справиться с сильнейшими эмоциональными реакциями, которые захлестывают его в этот момент. Это могут быть и страх, и гнев, и обида, и тревога, безысходность и острейшее чувство утраты, потери. Именно поэтому так важно его поддержать и помочь найти силы и мужество жить дальше»:
Практическое пособие «Экстренная допсихологическая помощь», Москва, 2012
Источник
 

Опубликовано от — Оставить комментарий

Олег Матфатов. Темная сторона эмпатии.

Эмпатия сегодня считается абсолютным добром. Если в мире слишком много непонимания, конфликтов и войн, то это из-за нехватки сострадания. Кажется, что против эмпатии может выступать только бездушный злодей и социопат. Но эмпатия не всегда делает нас добрее и лучше — у нее есть и темная сторона. «Если вы хотите быть хорошим человеком и делать добрые дела, эмпатия — плохой ориентир», — считает американский психолог Пол Блум. Если бы можно было магическим образом увеличить уровень эмпатии, мир не стал бы от этого лучше.
 
После инсульта 49-летний мужчина из Бразилии сильно изменился. Он стал добрым и щедрым — даже слишком щедрым. Встретив на улице бездомных детей, он отдавал им все свои деньги. Он оставил работу в офисе и открыл фирму по продаже домашней картошки фри. Бизнес провалился: большую часть еды мужчина раздавал бесплатно. Только благодаря пристальному вниманию жены семья не погрузилась в долги.
Оказалось, что после инсульта у мужчины была повреждена часть мозга, которая отвечает за контроль над эмоциями и принятие решений. Он чувствовал желание помочь — и тут же приступал к делу, не принимая во внимание другие факторы.
Способность к сопереживанию не случайно считается добродетелью. Без эмпатии мы не смогли бы выйти за рамки своего «я», понимать чужие эмоции, создавать доверительные и близкие отношения.

А еще эмпатия выматывает, вводит в заблуждение и подталкивает к несправедливым поступкам. Руководствуясь самыми благородными чувствами, мы часто причиняем зло не только себе, но и другим людям.

Против эмпатии

Когда психолог Пол Блум написал книгу «Против эмпатии», даже некоторые его студенты решили, что он перегнул палку. Если ты выступаешь против эмпатии, для общества это звучит так, будто ты ненавидишь котят. Как утверждает популярный спикер и писательница Брене Браун, «эмпатия способна растворять стыд, уничтожать ощущение разобщенности, объединять и даже исцелять». И вы утверждаете, что против эмпатии? Вы, наверное, неудачно пошутили.

Психологи выделяют три основных вида эмпатии:

  • Эмоциональная эмпатия — способность переживать те же чувства и эмоции, что и другой человек. Возникает еще в младенческом возрасте: когда плачет один ребенок, начинает плакать другой.
  • Когнитивная эмпатия — способность поставить себя на место другого человека и понять, как он думает. Это интеллектуальный процесс, который уже далек от непроизвольной реакции.
  • Эмпатическая забота — способность, которая побуждает заботиться о других людях и оказывать им помощь.

Пола Блума и некоторых его коллег больше всего беспокоит первый вид, эмоциональная эмпатия. Интуитивно кажется, что способность ощущать чужие эмоции должна автоматически подталкивать к добрым поступкам. Неслучайно репутацию жестоких и безжалостных людей имеют психопаты — люди, у которых эмоциональная эмпатия атрофирована. Но на практике всё гораздо сложнее.
В крупном исследовании ученые из университета Миннесоты не обнаружили почти никакой взаимосвязи между агрессией и низким уровнем эмпатии.

Оказалось, что агрессивными людей делает не отсутствие сопереживания, а слабый контроль над импульсами и эмоциями.

Даже среди психопатов далеко не все становятся маньяками и насильниками. Люди с аутизмом и синдромом Аспергера, несмотря на проблемы с эмпатией, часто придерживаются очень строгих моральных правил.
Эмпатия не защищает от агрессии — именно с помощью призывов к состраданию людей можно подтолкнуть к чудовищным поступкам. «Когда люди думают об эмпатии, они думают о доброте. А я думаю о войне», — пишет Пол Блум.
«Всевозможные зверства, как правило, мотивируются историями о жертвах — белых женщинах, подвергшихся нападению чернокожих, историями о немецких детях, подвергшихся нападению евреев-педофилов».

Мы сочувствуем «своим» — и именно поэтому становимся агрессивнее к «чужим». Можно сколько угодно призывать к христианским добродетелям, но эмпатия так не работает. Попробуйте сопереживать человеку, который убил вашего друга.

Необязательно использовать такой радикальный пример. В одном известном исследовании футбольные фанаты должны были наблюдать, как другим болельщикам причиняют боль с помощью тока. При сканировании мозга было заметно, что болельщики сопереживают только фанатам своего клуба, а в других случаях эмпатическая реакция подавляется. Более того, страдания болельщиков клуба-соперника активировали центры мозга, связанные с удовольствием.

Эмпатия не всегда делает нас добрыми и справедливыми — часто всё происходит ровно наоборот.

Когда сострадания слишком много

Способность разделять чужие эмоции может стать невыносимой обузой. Об этом хорошо знают высокоэмпатичные люди и специалисты помогающих профессий — медсестры, врачи и психотерапевты.

Специалист в области реабилитационных программ Марк Стебницки ввел понятие «эмпатическая усталость». Постоянно сталкиваясь с горем и потерями других, люди испытывают эмоциональное выгорание — чувство опустошенности, физическое истощение и потерю интереса к жизни.

Исследования медсестер показали, что «усталость от сочувствия» приводит к невыходам на работу и частым ошибкам при выдаче лекарств.
Гипотезу о том, что эмпатия подталкивает к альтруизму, много лет исследовал американский профессор-социолог Дэниел Бэтсон. «Эмпатия помогает разрушить границы между одним человеком и другим, она выступает против эгоизма и безразличия», — утверждает он. Но запасы эмпатии не безграничны. К счастью, чтобы помочь другому человеку, необязательно разделять его эмоции. Гораздо чаще более продуктивный шаг — обуздать свои чувства и посмотреть на ситуацию со стороны.

Когда сочувствие заходит слишком далеко, мы перестаем думать о других людях — нас слишком беспокоят собственные страдания. Чтобы эмпатия приносила пользу, ее нужно сдерживать и направлять в нужную сторону.

Однажды в Непале молодая женщина по имени Сита пришла ко мне на консультацию. Ее сестра только что покончила с собой. Ей не давала покоя вина за то, что она не смогла этого предотвратить. Не в силах на чем-то сосредоточиться, она плакала целыми днями, а когда слезы закончились, погрузилась в оцепенение.
Во время одной из наших сессий она посмотрела мне прямо в глаза и сказала: «Вы знаете, каково это — потерять сестру? Я этого не переживу. С тех пор как я родилась, мы жили в одной спальне, мы всё делали вместе. Я не смогла удержать ее».
Ее страдание было таким интенсивным, что застигло меня врасплох. Я вспомнил о самоубийстве своего шестнадцатилетнего двоюродного брата. Мне пришлось приложить огромные усилия, чтобы взять себя в руки и не разрыдаться. Глубина эмоционального резонанса совершенно меня поразила. Но я знал, что, если я заплачу вместе с Ситой, то не смогу ей помочь.
Мне удалось успокоиться и перестать думать о своем колотящемся сердце, о своих глазах, затуманенных слезами, и подавить воспоминание о своем брате. Наконец, когда накал эмоций ушел, я сказал Сите: «Я понимаю твое горе. Я действительно тебя понимаю. Но ты не одинока. Я тоже потерял двоюродного брата почти в том же возрасте, что и ты. Я знаю, как это тяжело. Но я понял и принял тот факт, что я никак не мог этому помешать. Это не моя вина. Эту боль можно преодолеть».
Она вдруг подняла голову и посмотрела прямо в мои глаза, чтобы увидеть, говорю ли я правду. К моему большому удивлению, она встала и обняла меня, пробормотав: «Я попробую. Спасибо».

Из книги Матьё Рикара «Altruism: The Power of Compassion to Change Yourself and the World»

От эмпатии — к рациональному состраданию

Матьё Рикара называют «самым счастливым человеком на земле». Буддийский монах, в прошлом доктор молекулярной биологии, стал героем пионерских исследований о влиянии медитации на мозг.
В одном из экспериментов его попросили смотреть на фотографии и сопереживать страданиям людей, которые были на них изображены. «Эмпатический резонанс очень быстро стал для меня невыносимым. Я почувствовал эмоциональное истощение», — признался Рикар. Затем он вышел из этого состояния и сосредоточился на ощущениях любви и заботы.

Вместо того чтобы просто отражать боль другого человека, медитация любви и сострадания активировала совершенно другие участки мозга.

Исследователь Таня Сингер из Общества им. Макса Планка повторила это исследование на 60 добровольцах, которые не были монахами. В первой груп­пе участники развивали чувство эмпатии к окру­жающим, а во второй — практиковали медитацию любви и сострадания.
knife.media