Дисморфофобия — распространенное ментальное расстройство среди молодежи и более старших возрастных групп. В большинстве случаев данное расстройство начинается в подростковом возрасте и в большей мере свойственно женщинам.
В центре внимания находится внешность человека, как он видит самого себя. Многие люди переживают по поводу своей внешности и это может быть лишь малой частью их жизненных переживаний, и только лишь когда мы думаем об определенной части тела все время, и эти мысли становятся инкапаситирующими (причиняющими постоянный вред) и существенно снижают качество нашей жизни и функционирования, тогда возможно, что человек с диагнозом дисморфофобическое расстройство.
Диагностика
У данного расстройства есть много путей возникновения, однако наиболее частые причины для его развития это:
1. Биологические факторы — наличие обсессивно-компульсивного расстройства у членов семьи и родственников, склонность к зацикливанию;
2. Психологические — низкая самооценка, опыт унижений и эмоциональной неразвитости, преувеличенное значение внешнего вида, принятое в семье и в социальном окружении;
3. Нейробиологические особенности восприятия — фокус внимания на деталях, а не на целостном образе;
4. Наличие так называемого критического события — это своего рода сигнал старта, запускающий расстройство. Им может быть сильный стресс от пережитого унижения в социуме, связанного с внешностью или другими личностными особенностями.
Диагностистика данного расстройства может быть осложнена высокой коморбидностью дисморфофобии с другими сопутствующими расстройствами как депрессия, обсессивно-компульсивное расстройство, социальная фобия, расстройства пищевого поведения и другие. Тем не менее, есть ряд диагностических критериев, наличие большинства из которых будет указывать на большую вероятность наличия дисморфофобического расстройства.
1. Фиксация мыслей на своем внешнем виде;
2. Зеркало: постоянные долговременные проверки наличия своего реального или воображаемого изъяна, стоя перед зеркалом или любой другой отражающей поверхностью;
3. Избегание своего отражения в зеркале или любой другой отражающей поверхности;
4. очень сильная убежденность в наличии изъяна, даже если это никак объективно не подтверждается (чрезмерное воображение);
5. Скрывание изъяна под одеждой с помощью шарфов, перчаток, солнечных очков, масок, одежды и др.;
6. Повторяющие вопросы к окружающим о своем внешнем виде (заверение о «нормальности»);
7. Неоднократное посещение дерматологов, пластических хирургов, корректоров внешности и тд.;
8. Постоянные попытки удаления прыщей, черных точек на лице, выщипывания «ненужных» бровей и волос на теле. Зацикленность на этом процессе;
9. Избегание нахождения в социуме;
10.Наличие защитного поведения: избегание, компульсивность.
Что же наиболее часто становится центральным объектом внимания при дисморфофобическом расстройстве? Наиболее часто места наличия «изъяна» находятся на голове. Это может быть нос, губы, зубы, волосы, уши, разрез глаз, проблемы с кожей лица. Кроме того, большие шансы стать особенными имеют следующие характеристики частей нашего тела: размер полового члена у мужчин, наличие и форма и размер мышц, размер груди, форма рук и ног, ширина бедер.
Последствия
Последствия от дисморфофобии могут быть крайне тяжелыми. Тяжесть расстройства исходит из его эгосинтонного происхождения и наличия большого количества коморбидных заболеваний. Большой риск суицида или ухода в алкоголизм и наркоманию делают дисморфофобию отягощающей не только для самого страдающего, а и для его родственников. У заболевания есть существенное влияние на качество жизни человека, т.к. на защитное поведение уходит порой от 3 до 8 часов в день, что делает невозможным полную вовлеченность в повседневную жизнь.
Лечение
Лечится ли дисморфофобическое расстройство? Да! Когнитивно-поведенческая терапия (КПТ) используется, чтобы изменить убеждения, что внешний вид должен быть идеальным, и что все вокруг сфокусированы на наших недостатках. Выявление наших «дисморфофобических» мыслей и профилактика реагирования на эти мысли, на примере реальных жизненных ситуаций помогает нам понять насколько наши мысли и действия соотносятся с действительностью. Например, девушке, у которой есть жировая складка на животе, может быть предложено пройти в общественных местах в обтягивающей футболке и понаблюдать, сколько людей на самом деле, смотрят на ее живот. Другой метод может быть в том, чтобы сфотографировать ее в обтягивающей рубашке и затем дать возможность людям (знакомым и незнакомым) оценивать ее привлекательность.
Как правило данные эксперименты подтверждают тот факт, что наши суждения о своем внешнем виде во многом субъективны и не соответствуют реальности.
Следует отметить, что наиболее распространенным методом справиться с дисморфофобическим расстройством у людей, не обратившихся за психотерапевтической помощью, является пластическая хирургия. И самое неприятное в этом то, что пластическая хирургия неспособна изменить мнимый дефект тела ввиду того, что его в реальности может и не существовать.
Нет никаких сомнений в том, что дисморфофобическое расстройство очень серьезное, и что его стоит лечить. Если вы или ваши близкие страдают от него, не стоит отлаживать обращение к психотерапевту. Это стоит сделать уже сейчас.
Источник: https://psy-practice.com/publications/psikhicheskoe-zdorove/dismorfofobicheskoe_rasstroystvo/ При копировании материалов, ссылка на источник обязательна © psy-practice.com
Рубрика: Симптомы депрессии
Елизавета Павлова. Почему мне так хреново, хотя все вроде бы нормально?
Один из не таких уж редких запросов клиента на сеансе у психолога может звучать так: «Вроде бы, все нормально, но что-то уж очень мне хреново». Выглядит эта формулировка совершенно по-достоевски, но загадочная русская душа тут совершенно ни при чем. Вопрос в том, ЧТО человек привык считать для себя «нормальным», как он вообще определяет критерии «нормы» и какое это оказывает влияние на всю его повседневную жизнь.
А как мы вообще понимаем, что некоторые вещи в нашей жизни – «нормальны»? Объясню на примере из собственной жизни. Я в раннем детстве (до 6 лет) ходила в детский садик. Обычный дворовый детский сад в спальном районе. Место в нем получить было очень непросто, и воспитателей, как я понимаю, тоже не хватало. Те же, которые в нем работали – применяли очень и очень странные воспитательные меры. Например, заставляли доедать все на тарелке, вне зависимости от того, хочешь ты это есть или нет. А кто не доедал или копался над порцией (как я, например), тех интенсифицировали: попросту вываливали второе блюдо в недоеденное первое. И не выпускали из-за стола с формулировкой: «Ешь теперь так, пока все не съешь – будешь сидеть» До сих пор перед глазами стоит картинка: в почти совсем полную тарелку борща, которым я давлюсь уже полчаса, плюхается творожная запеканка. И плывет, рассекая борщ, как маленький линкор. А я, маленькая девочка, верящая взрослым, смотрю на это и с ужасом осознаю, что все, теперь я буду сидеть над этим месивом до тех пор, пока вечером меня не заберут родители. Потому, что есть такую бурду я просто физически не в состоянии – стошнит. На нее и смотреть-то гадко.
Но взрослые тетеньки-воспитательницы обещали, что не отпустят, пока не съем. А я никогда этого не съем. Значит, сидеть мне тут вечно. Ну, в итоге из-за стола в тот раз меня выпустили раньше, чем пришла мама (не будут же воспитательницы, в самом деле, ради одной меня изменять распорядок дня – игры, прогулки и т.п.), но, сидя за столиком, я этого не знала и искренне верила, что да, вот такая моя теперь судьба – сидеть перед ненавистным хрючевом и отчаянно тосковать и мучиться.Потом, через много лет, когда я давным-давно уже вышла из садика (закончила школу и университет), я рассказала маме о педагогических методах наших воспиталок. Не то, чтобы пожаловаться – а так, к слову пришлось. Мама пришла в ужас: «Какой кошмар они творили! А что же ты мне об этом тогда не рассказала?». Такое обращение с дочкой моя мама не стала бы терпеть – пришла бы лично и разнесла этот дурацкий сад по кирпичику. Я же в ответ обалдела не меньше и сказала то, что первое в голову пришло: «А я не знала, что тут что-то не так. Я думала, что так и надо…» . Как мне кажется, этот мой ответ – ключ к очень многим проблемам, с которыми приходят и к психологу клиенты.
ТО ОБРАЩЕНИЕ, К КОТОРОМУ ЧЕЛОВЕК ПРИВЫК – ПРЕДСТАВЛЯЕТСЯ ЕДИНСТВЕННО ВОЗМОЖНЫМ И ДАЖЕ НОРМАЛЬНЫМ. Привык ребенок к тому, что папа каждую пятницу приходит пьяный в хлам, блюет на лестнице и ложится отдыхать поперек коммунального коридора – ну, так и надо, а что тут удивительного? Папа устал. Или – привыкнет дочка или сын, что никто в семье голоса не повысит, а поднятие бабушкиной брови есть знак чего-то страшного, пугающего, перед чем трепещут взрослые, значит, это и есть для этой ячейки общества норма. Бабушка же будет недовольна, обидится! Неужели не страшно?
Если в семье бьют детей – это тоже для маленького человечка НОРМА. У нас так принято. Значит, так и надо. Значит, я это заслужил. Других родители не били? Ну, может, их не за что было. А меня били – значит, я заслужил. Раз били. Более того: то обращение, которое получает ребенок, он и считает правильным и нормальным применительно к себе. Если мама ознакомила ребенка с тем, что «если бы я тебя не родила – уехала бы из этой долбаной страны и жила бы как люди» – понятно, это я виноват, а страна долбаная, факт; мама же сказала.
Мысль: «мамочка погорячилась, а на самом деле она меня любит и я для нее – самое дорогое на свете» в пять лет в голову ребенку придти никак не может. Бьет – значит, я плохой; сделал что-то нехорошее; ну, и поделом мне. Ругает и гонит мама: «ты мне не нужен такой, живи один» – значит, и правда хочет выкинуть (а не то, что «применяет педагогический прием для большей контролируемости»). Та обстановка, в которой ребенок постоянно живет – и есть для него не просто модель мира; это система координат и представление о нормальном, о том, чего он достоин.
Маленькие дети вообще с трудом различают реальность от преувеличения или вымысла. Именно поэтому дети верят в волшебные сказки, Деда Мороза и бабайку. А еще в то, что мама и впрямь «отдаст чужому дядьке, если буду себя плохо вести», ну, или в «ты мне не нужен, живи теперь один». Ребенку пока не с чем сравнивать, он только собирает информацию об этом мире. Верит в то, что родители скажут (и сделают).
Все это происходит потому, что понятие норм закладывается у ребенка в самом раннем возрасте, еще до школы. И менять его – исключительно сложно. Когда ребенок приходит в мир, одна из ключевых его задач – стать членом общества, социума. Совсем маленький малыш, двух-трехлетка, активно осваивает язык и выучивает его – даже самые сложные языки, с непростым произношением или такие, где разная высота звука или интонация придает слову другой смысл. Маленький человечек очень сильно мотивирован понять, что происходит в мире вокруг, и более всего желает встроиться в этот мир, стать его частью – чтобы выжить. Человеческий детеныш довольно долго нуждается в опеке и заботе взрослых членов сообщества, поэтому усвоение норм, правил, установок общества – в самом прямом смысле вопрос выживания для ребенка. И с этой точки зрения, встроиться в сообщество в качестве «последнего в иерархии», гонимого и шпыняемого – более безопасно, чем оказаться вообще выкинутым из группы. Поэтому нормы обращения с собой маленький ребенок усвоит практически ЛЮБЫЕ. Будут бить ежедневно – да, значит так и надо, только не гоните. Будут ругать и обзывать, считать неудачным, криворуким, недотепой и неумехой – примет и поверит в это; но ведь не гонят же, только ругают? Значит, самого страшного опять удалось избежать; хоть не очень будет весело, но ведь выживу!
И это совсем не шутки – насчет «выгнать из группы». Дело в том, что человечество как вид прожило долгую жизнь, причем тысячелетия из нее прошли именно в относительно небольших группах, родоплеменных сообществах, быть изгнанным из которого могло оказаться вполне реально – за какие-то проступки или, например, носителю смертельной болезни, который мог заразить соплеменников. А одинокое существование в не всегда дружелюбной природе практически всегда означало для ребенка голодную и холодную смерть. Так что «голос предков» тихонько нашептывает ребенку: «Что угодно, как угодно, лишь бы оставаться членом сообщества себе подобных; ОТВЕРЖЕНИЕ = СМЕРТЬ». Отвержение значимыми людьми сообщества (в первую очередь, мамой и отцом) – это то, чего ребенок любыми средствами старается избежать. Пусть даже принимая на себя вину за все происходящее и исподволь обучаясь тому, как он сам плох и насколько дурно с ним можно обращаться.
Кстати, модное нынче «социальное подтверждение» – из той же оперы. Рекламисты и маркетологи вовсю убеждают: покупатель склонен доверять мнениям других людей (например, дающим высокую оценку рекламируемому товару), причем чем больше эти советчики похожи на покупателя, тем больше он верит их мнению. Корни этой веры в «социальное подтверждение» – те же самые: человек видит: «сообщество похожих на меня людей считает, что предмет Х – полезная для выживания штука; наверное, так и есть; пожалуй, стоит его приобрести!». И, знаете, расплатиться за доверие не тем людям просто деньгами и покупкой ненужной штуковины – не самое страшное. А вот когда ребенок платит тем единственным, чем обладает – самооценкой, формированием личности и характера, мнением о себе – это гораздо, гораздо дороже.
И в работе психолога большая, очень большая часть работы – не просто выслушать клиента, а помочь ему создать новые границы, то есть, установку: «так со мной нельзя». ТАК. СО. МНОЙ. НЕЛЬЗЯ. Бить меня нельзя. Ругаться матерно. Обзывать шлюхой и рвать мои вещи. Кидаться на меня с ножом, ремнем, палкой, резиновым жгутом, ножкой от стула. Ломать мне руки, ноги, ребра – тоже нельзя. Отнимать и сжигать мои игрушки. Усыплять моих животных и не сознаваться в этом («Пушок убежал, наверное»). Унижать и высмеивать меня перед родственниками, друзьями, знакомыми, моими одноклассниками. Скрывать важные вещи обо мне и близких нельзя (например, не рассказывать по году, что умерла бабушка). Лишать меня еды нельзя. Отказывать мне в заботе, когда я болен или слаб – нельзя.И многое-многое другое нельзя. Все вышеперечисленное – не я придумала, а в разное время рассказали мне на сеансах клиенты; с ними все эти вещи некогда проделывали родители (мамы, папы, бабушки). И, поверьте, я порой испытывала довольно пугающее чувство, когда, например, высказывала человеку сомнение в том, что его семья была «хорошей, дружной, любящей», раз папа регулярно жестоко избивал детей, а мама старательно делала вид, что ничего не замечает. Потому, что клиент искренне удивлялся: а что тут такого? Ну, бил, ну измывался. Но ведь нормальная ж семья была-то! Все остальное ж было хорошо!Это ненормально, скажу я решительно. С социально-психологической точки зрения любые установки могут называться «нормами», но некоторые из норм, которые регулярно практикуются по отношению к слабейшим – дикие (по современным представлениям) и их нельзя терпеть.
Вот что я хочу отметить напоследок. Того, что произошло – уже не изменить. То детство, которое у вас было – оно уже было. Как говорится в одной психологической поговорке: «Если у тебя в детстве не было велосипеда, а теперь ты вырос и купил себе «Бентли», то у тебя в детстве все равно не было велосипеда». Так вот, «велосипеда» у многих из нас (у меня тоже, кстати) – не было.
А отношение к себе в духе: «Я не достоин не то, что велосипеда, но и одного-единственного велосипедного колеса» — оно у многих осталось. И идет человек по жизни с вот такой «безвелосипедной» установкой, и «не покупает велосипед» годами – не верит, что достоин любви, счастья, уважения, успеха . И искренне чувствует, что вот вроде бы все «нормально», но уж очень мне как-то хреново.Велосипед купить себе маленькому – нельзя. Отменить жестокое обращение и детские обиды – никак не удастся.
Можно помочь себе нынешнему и помочь стать счастливее. То есть, изменить представление о «норме» и «нормальном» применительно к себе. Не буду врать, это долго, трудно и не всегда приятно в процессе. Но может сработать.
Источник: https://psy-practice.com/publications/psikhicheskoe-zdorove/pochemu_mne_tak_hrenovo_hotya_vse_vrode_bi_normaln/
Дизайнер Кейт Спейд покончила с собой в Нью-Йорке.
5 июня в Нью-Йорке умерла американский дизайнер Кейт Спейд — создательница одноименной марки сумок, одежды и аксессуаров. Как заявила полиция, 55-летнюю Спейд обнаружили мертвой в спальне ее квартиры на Манхэттене; вокруг ее шеи был обмотан шарф, привязанный к дверной ручке. Глава отдела расследований нью-йоркской полиции заявил, что в данный момент основная версия гибели Спейд — самоубийство.
Улыбчивость и энтузиазм
Кейт Спейд была одной из первых в ряду женщин-дизайнеров, появившихся в США в 90-х. Как пишет The New York Times, отличительной чертой ее бренда было то, что эти вещи заставляли покупателей улыбаться. Большую роль в этом сыграл личный образ дизайнера: любовь к нарядам в духе рубежа 60-х, неизменные очки и жизнерадостная улыбка. Свой бизнес она начала с нуля в 1993 году, создав марку Kate Spade New York вместе со своим молодым человеком Энди Спейдом (через год они поженились) и подругой Элис Эронс.
Дочь строителя и домохозяйки из Канзаса, Спейд училась на журналистку и не собиралась связывать свою жизнь с модой. Однако после окончания университета она устроилась в женский журнал Mademoiselle (он закрылся в 2001 году), где проделала путь от ассистентки редактора моды до старшего редактора, возглавив отдел аксессуаров. Именно в этот период она осознала, что не встречала ни одной идеальной сумки: все, что предлагали известные марки в то время, по ее мнению, было слишком броским, вычурным или скучным, а женщинам приходилось выбирать между красотой и функциональностью. «Мне не хватало чего-то менее серьезного. Более индивидуального. И не выходящего из моды», — говорила Кейт Спейд. Тогда Спейд и задумалась о создании собственной линии сумок — «говорящих о хороших манерах, с отголосками стиля середины века».
«Sam», одна из самых известных моделей сумок Kate Spade New York
kate spade new york
Стилист и бывший креативный директор журнала Elle Джо Зи считает, что улыбчивость и энтузиазм молодого дизайнера очень отличались от серьезности и перфекционизма, с которыми тогда все делалось в модной индустрии. Как вспоминает главный редактор американского Vogue Анна Винтур, в то время всем казалось, что сумка — это обязательно что-то европейское, с многолетней историей, говорящее о статусе и состоятельности.
«Но тут появилась эта насквозь американская молодая женщина, изменившая все. В определенный момент невозможно было пройти и квартал в Нью-Йорке, чтобы не встретить женщину с ее сумкой, такой же, как и она сама: яркой и непретенциозной», — говорится в официальном заявлении Винтур.
Модный обозреватель The Wall Street Journal Кристина Бинкли тоже считает, что сумки Кейт Спейд стали чем-то вроде опознавательного знака: «Когда их обладательницы встречались, то сразу понимали, что они в одной теме. Это был полный шик». Впоследствии ассортимент марки расширился; под брендом Kate Spade New York выпускалась одежда и обувь для взрослых и детей, украшения и товары для дома.
Кейт и Энди Спейд занимались маркой вплоть до 2006 года, после чего продали свою долю в компании. Кейт Спейд сосредоточилась на благотворительности, основав фонд Kate Spade & Company, помогающий женщинам добиться экономического равенства. В 2016 году пара запустила новый проект: марку аксессуаров Frances Valentine (Фрэнсис — имя их дочери). Кейт Спейд по такому поводу даже сменила фамилию на Валентайн.
В 2014 году марка Kate Spade New York помогла 150 женщинам из Руанды начать бизнес и запустить собственную линейку сумок
kate spade new york
По мнению стилиста Джо Зи, дизайнер всегда опережала свое время. «Она раньше всех нас понимала, что нужно модному миру. Кейт делала то, что считала верным — вне зависимости от мнения индустрии». Модный обозреватель Келли Катрон назвала Спейд «женской версией Ральфа Лорена». «Она вернула в моду дух Америки», — заявила Катрон.
«У тебя был муж, ребенок и бизнес»
После смерти Кейт Спейд многие представители модной индустрии высказались о том, насколько ее уход был преждевременным и внезапным. Давний друг дизайнера и звездный стилист Филип Блох сказал: «Это один из тех случаев, когда задаешься вопросом: у тебя был муж, ребенок и бизнес, как же это случилось?» Стилист Роберт Верди также говорит, что у Спейд формально было все: «Больно думать, что за этим выдающимся брендом таились печаль и мрак. Каково это — ощущать себя настолько одиноко, быть погруженной в такую тьму, когда эстетика твоей марки — такая веселая и жизнерадостная?»
Старшая сестра Спейд, Рита Броснахан Саффо, заявила СМИ, что самоубийство Кейт не стало для нее неожиданностью — так как дизайнер на протяжении многих лет страдала расстройством психики, предположительно биполярным расстройством. Саффо утверждает, что замечала признаки заболевания еще в юности и в последние годы пыталась помочь сестре — даже предлагала лечь с ней в клинику за компанию. По ее словам, Спейд отказалась в последний момент, так как боялась, что информация об этом просочится в прессу и это повредит имиджу ее бренда.
Саффо считает, что на Кейт Спейд сильно повлияло самоубийство актера Робина Уильямса, который покончил с собой в 2015 году. «Мы были очень обеспокоены и опечалены тем, что она все смотрела и смотрела [новости о смерти Уильямса]. Думаю, ее план начал вызревать еще тогда, — говорит Саффо. — Иногда вы просто не можете спасти людей от них самих».
Кейт Спейд в своей квартире на Манхэттене
PeopleTV
Источник, близкий к семье Кейт Спейд, опроверг эти заявления в комментарии журналу People. По его словам, Саффо и Спейд давно не общались. «Семья [Спейд] возмущена и расстроена тем, что в момент такого горя сестра Кейт, отдалившаяся от семьи больше десяти лет назад, решила о себе напомнить подобным образом», — говорит источник издания.
Таблоиды пишут и о том, что самоубийство Кейт Спейд могло быть вызвано разладом с мужем. The Daily Mail утверждает, что дизайнер покончила с собой из-за того, что ее муж решил подать на развод и переехал в квартиру неподалеку. Издание утверждает, что в предсмертной записке Кейт Спейд, адресованной дочери, говорилось: «Я всегда тебя любила. Это не твоя вина. Спроси папу!» Полиция утверждает, что муж Спейд находился в их общей квартире в тот момент, когда дизайнер совершила самоубийство.
Представители полиции подтвердили, что рядом с телом Спейд нашли предсмертную записку, адресованную ее 13-летней дочери, но не раскрыли содержание. «Мы потрясены сегодняшней трагедией, — говорится в официальном заявлении семьи Спейд. — Мы очень любили Кейт, и нам будет ужасно ее не хватать».
Обновление: 6 июля вдовец дизайнера Энди Спейд официально заявил, что Кейт Спейд на протяжении многих лет боролась с тревожным расстройством и депрессией, а в последние годы лечилась медикаментами. Он подтвердил, что они расстались и жили в разных квартирах — но неподалеку друг от друга, и много времени проводили с общей дочерью Фрэнсис. «Мы не расходились официально и никогда не обсуждали развод, — сказал Энди Спейд. — Мы были лучшими друзьями, которые пытались решить свои проблемы наилучшим образом из возможных. Мы были вместе 35 лет. Мы очень любили друг друга и просто нуждались в передышке».
