Несколько лет назад я написала статью “Депрессия глазами психолога”. Я хотела обобщить свой опыт работы, поделиться им с коллегами-психологами и психотерапевтами, а главное — с людьми, которые столкнулись с этой болезнью, растеряны и напуганы, а также с их родственниками и близкими, которые растеряны и напуганы не меньше. Речь в статье шла об эндогенной депрессии, возникновение которой не вызвано какими-то трагическими или стрессовыми событиями в жизни человека (хотя стресс и может послужить последней каплей), а связано с нарушением работы медиаторов центральной нервной системы и недостаточной выработкой гормонов серотонина, норадреналина и дофамина). Выражаясь проще — у человека всё прекрасно в жизни, хорошая семья, работа и друзья, а он не может радоваться, тоскует, мается, винит себя во всех бедах и никак не может выбраться из этого состояния.
С тех пор статья зажила своей жизнью, она гуляет по сети, а мне приходят письма. Люди пишут о себе или своих близких, спрашивают совета. Недавно, отвечая на очередное письмо, я подумала, что пора написать продолжение, ответив на самые частые вопросы.
Надеюсь, что эта статья тоже окажется полезной.
Итак, депрессия.
Вы заподозрили у себя депрессию. Возможно, прочитали несколько медицинских или психологических статей и нашли у себя похожие признаки. Может быть, прошли тест-опросник «шкала депрессии Бека». Или кто-то из вашего окружения рассказал вам, что у него было так же, а потом врач диагностировал депрессию и назначил лечение. И теперь вы в смятении. Вам плохо, тягостно, у вас мало сил и почти все время плохое настроение и упадочные мысли. Но при этом вам очень страшно и непонятно, как быть. Идти к врачу — куда? К какому? А вдруг это не депрессия, а какая-нибудь шизофрения? Вдруг вас положат в закрытое отделение и будут колоть сильнодействующими лекарствами, а потом дадут справку, с которой вы не сможете устроиться на работу? От этих мыслей вам становится ещё хуже. Окружающие советуют взять себя в руки и не раскисать, а вы ни о чем другом и думать не можете. Только о том, какая вы безвольная и бесполезная тряпка, и как всё плохо.
Стоп.
Если это состояние длится больше двух недель, и ничего не меняется, и не становится легче, лучше позаботиться о себе.
Как это сделать?
Я знаю, что меня читают люди из разных стран с разными системами медицинской помощи. Но я полагаю, что в большинстве государств порядки более-менее схожи. Поэтому позволяю себе дать общий совет.
Если вы боитесь идти к врачу, если всё же сомневаетесь, депрессия ли это, если не знаете, с какой стороны подступить к лечению — идите к частнопрактикующему психотерапевту. Ищите того, кто работает с депрессией, у кого есть опыт и репутация в этой области. Того, кто сможет её распознать, диагностировать. На первом этапе это тот специалист, который вам нужен. Дело в том, что есть много заболеваний, дающих схожую с депрессией симптоматику: эндокринные, онкологические, аутоимунные. Опытный специалист сумеет распознать отличия в симптомах и направить вас по нужному пути.
Дальше. Предположим, это всё же депрессия, и она требует лечения. Вероятнее всего, психотерапевт направит вас к психиатру, чтобы тот выписал вам лекарства. А сам будет заниматься с вами психотерапией. Возможно, будучи сам психиатром, он совместит эти процессы. Я знаю врачей, которые занимаются только медикаментозным лечением, и отправляют своих пациентов на терапию к коллегам-психологам. Знаю тех, кто занимается и тем, и другим. Думаю, оба этих варианта работают и каждый специалист сам решает, как ему быть.
На что стоит обратить внимание вам?
Во-первых, контакт с врачом. Часто слышу “Я не люблю врачей”. Вам не нужно его любить! И они не должны любить вас. Для любви есть родные и близкие. А вот относиться с уважением и вниманием — должны. И доверие должно быть хотя бы минимальное, и приязнь. С этим врачом вам предстоит довольно долгое сотрудничество и хорошо бы, чтоб предстоящий визит не вызывал у вас паники, отвращения, тревоги и страха. Ищите врача, с которым вы сможете сотрудничать! Лечение депрессии (да и остальных болезней) — не пассивный процесс.
Во-вторых, но этот пункт очень важен, — отнеситесь к лечению серьёзно и ответственно. Скорее всего, врач, назначая вам антидепрессанты, скажет, как они действуют и на что обратить внимание. Вы можете спросить сами. Часто врачи не хотят пугать пациента и советуют не читать описание побочных эффектов. Думаю, они правы. В депрессии и так обостряется чувствительность ко всем телесным недомоганиям (это часто является ещё одним симптомом), и пристальное внимание к ним может только мешать. Но если вы человек тревожный и мнительный — спрашивайте, чего вам стоит опасаться, на что обратить внимание, а что можно потерпеть. Знайте, что действие всех антидепрессантов — пролонгированное, т.е. эффект от них проявится не сразу, а со временем, и накапливается, это нормально, так должно быть! К сожалению, многие люди, не почувствовав улучшения на следующий день после приёма таблеток, и не дождавшись его через неделю, разочаровываются и бросают их пить. Это неверно. В лучшем случае вам станет немножко легче через две-три недели, это время нужно переждать, перетерпеть, так же, как и возможные побочные эффекты от лекарств. Договоритесь с врачом, когда вы можете связаться с ним, узнайте, в каких случаях не стоит терпеть.
Кому-то везёт и первые назначенные антидепрессанты начинают быстро и хорошо действовать, кому-то приходится долго менять лекарства, подбирать их. Не вините себя, не вините врача. Даже обычное жаропонижающее действует на людей по-разному, одному помогает быстро, другому медленнее, а у третьего вообще может вызвать аллергию. Что же говорить о таких сложных лекарствах, как антидепрессанты. Сотрудничайте с врачом, ищите вместе нужные варианты.
Собственно, я потому и пишу про частнопрактикующих психиатров — они могут посвятить пациентам больше времени. Врачи в поликлиниках и больницах, к сожалению, больше загружены и не могут так часто назначать приёмы и быть на связи, у них другой режим работы.
Продолжим. Лекарства подобраны, они действуют, вам становится легче. Уменьшились, а потом и вовсе ушли симптомы депрессии, вы чувствуете себя бодрым и сильным. И в голову закрадывается мысль — а зачем я пью эти таблетки? Мне уже хорошо, я выздоровел, ради чего терпеть побочные эффекты и уколы самолюбия (я очень мало видела людей, которые не переживали бы из-за того, что вынуждены пить антидепрессанты. Вот таблетки от давления, от холестерина, от повышенной кислотности — пожалуйста, без проблем. Но антидепрессанты — это страшный стыд и позор, слабоволие и малодушие. Наверное, есть где-то в глубине души надежда, что мог бы сам контролировать этот несчастный обратный захват серотонина и норадреналина, надо только взять себя в руки и постараться. Собственно, и к депрессии вообще отношение такое же).
Ну так вот, продолжу. Человеку становится лучше, он чувствует себя здоровым и решительным жестом выбрасывает лекарства в мусорку. Или не решительным и не выбрасывает, а просто забывает принимать их.
Пожалуйста, не делайте этого! Пожалуйста, обсудите с врачом! Поверьте, врачу тоже хочется видеть вас здоровым и весёлым, он будет радоваться вашему выздоровлению и гордиться своим профессионализмом. Я слышала мнение, что врачи в сговоре с фармацевтами и в их шкурных интересах держать вас на таблетках пожизненно. Не думаю, что это так. Депрессия, к сожалению, очень распространённая болезнь, на смену одному выздоровевшему придёт следующий заболевший, уж простите за цинизм. Хорошо, что фармацевты работают и придумывают новые лекарства. Многие драмы и трагедии прошлых времён не случились бы, если бы тогда у страдающих депрессией была возможность лечения.
Итак, ещё раз попрошу вас — не прекращайте приём лекарств самовольно. Поговорите с врачом, он вам составит схему, по которой вы спокойно и правильно снизите дозу антидепрессантов — под его контролем. Когда прекращение приёма происходит резко, лечение приходится возобновлять сначала и, как правило, с больших доз. И не из вредности врача, а потому что депрессия возвращается с ещё худшими проявлениям. Оно вам надо?
Так, о чем я ещё не сказала? О психотерапии. Странно получается — я ведь психолог, не врач, а большая часть статьи посвящена именно врачебной теме. Ну что делать. Я много работаю с людьми в депрессии, и знаю, что это очень важная часть, о ней должны говорить все — и врачи, и психологи. Мы не конкуренты, мы союзники.
Психотерапия идёт параллельно медикаментозному лечению. На первых этапах, пока не начали действовать таблетки, её роль — поддерживающая, облегчающая. Чтобы копать вглубь, заниматься анализом, нужны силы, нужны ресурсы. Они появятся позже, когда организм получит передышку благодаря поступающему серотонину и норадреналину, и когда сам, отдохнув и успокоившись, начнёт их вырабатывать.
Вот тогда можно начать исследование — как человек живёт, как относится к себе и своей болезни, как принимает себя? Как можно позаботиться о себе, научиться быть внимательным и бережным, замечать изменения в самочувствии, не дожидаясь ухудшения? Как чувствовать себя живым, нужным, настоящим, включённым в жизнь и интересующимся миром? Это общие вопросы, но ответы на них каждый человек находит свои, и психотерапевт — помощник и союзник в этом исследовании.
Такая терапия — довольно долгий процесс, ведь вам уже не пять лет, отношения с собой и миром сложились, установки давно выработаны, и многие из них подлежат переосмыслению. Поэтому я всегда с недоумением встречаю отзывы “был у психолога два раза, не помогло” и “избавлю от депрессии за один сеанс”. Хотя, возможно, это я пока чего-то не знаю и не умею. Поживём — увидим.
Ну вот пока всё, что я хотела рассказать о лечении депрессии.
Пожалуйста, не сдавайтесь! Ищите помощи! Ищите специалистов, спрашивайте рекомендации, принимайте помощь, помогайте себе, заботьтесь о себе. Здоровья вам и благополучия!
2016
С авторского сайта http://gestalt.bartosh.org/
Метка: симптомы депрессии
Юлия Лёзова. Когда родитель болен.
Статья для родственников психически нездоровых людей. Написана на основе терапевтической практики и реальных обращений.
Современные условия заявленной проблемы
В современном, регулярно изменяющемся мире, где трудно устанавливать хоть сколько-нибудь постоянные категории, норма и патология психики часто не определены. Психические заболевания окружены ореолом загадки и опасности, и являются ведомой зоной только для специалистов-психиатров.
Но особенно явно, что в культуре и воспитании нашего современного общества нет ясности в том, КАК ОТНОСИТЬСЯ к психически нездоровым и неуравновешенным личностям, независимо от того, госпитализированы они или нет. Шизофрения, слабоумие, психозы, МДП часто воспринимаются как пороки. Такие люди как будто «делают» ВСЮ семью сопричастной нарушению, как бы перенося заболевание на всех родственников, делая психическое заболевание темой табуированной, закрытой, создавая ощущение порочности, стыда, невозможности говорить свободно. Семья зачастую просто не может обратиться за помощью в сохранении своей целостности и функциональности, с появлением заболевания еще больше закрывается.
Клиенты, обратившиеся за помощью при наличии психического нездоровья их родителей и/или других родственников, полны сомнений и неловкости. Непонятные состояния, разное настроение, эмоциональные срывы, происходящие сезонно, инвалидность и пассивность родственника, приводящие к необходимому контролю и заботе о нем, еще не вполне престарелом; истерики и тревожные атаки – это еще не полный круг описанного клиентами поведения родителей.
Люди обращаются с запросом на проработку, улучшение и изменение взаимоотношений, в то время, как их собственные усилия и мера ответственности в течение многих лет оказываются хронически «недостаточными».
Общение-противостояние с родителем, имеющим диагноз («слабоумие», «шизофрения», «МДП»), уносит силы клиента и его желание жить, а поиск ответа на вопрос «что я сделал, чтобы это произошло», загоняет в тупик бесконечной вины и, увы, не имеет завершения. В данной статье мне бы хотелось описать, с какими переживаниями сталкиваются клиенты, в чьих семьях есть психически нездоровые люди, а также рассказать, какие трудности встречаются на пути терапии.
Запросы, звучащие от клиентов:
«Как мне сделать, чтобы она меня услышала? Даже после того, как я извинилась и сказала, давай начнем все сначала, моя мать меня упрекнула, что я – непутевая дочь, и у нее из-за меня все болит»
«Почему мне уже 31, а личная жизнь не складывается…отец настолько подавляет меня, что я хочу убежать из дома!»
«Я всю жизнь чувствую себя плохой и в чем-то виноватой…мною вечно недовольны…чувствую воронку, в которую уходят все мои силы»
«Это как плита, которая вечно над головой…я просто ухожу в свою комнату и включаю наушники, чтобы не слышать брата»
Эмоциональное состояние часто переживается ка бессилие, «надвигающаяся глыба», «сгущения туч над головой», «воронка», злоба и тоска, и является хроническим. Среди телесных проявлений наблюдаются напряжение в плечах, сдавленность в груди («ощущение кола»), «панцирь на спине». Телесные проявления связаны с постоянным контролем за ситуацией, предвосхищения «странностей» поведения родственника.
Семейные ситуации, в которой живут и взаимодействуют обратившиеся, имеют продолжительность от 3 лет до 10 лет.
Речь идет не о шоковых травмах: «сошел с ума в результате смерти близкого человека, бедствия, потери». Ситуации усугублялись по мере накопления напряжения в семейной системе, в процессе охлаждения между родственниками, развитием и углублением зависимых форм поведения и пр.
Динамика работы и личностные особенности клиентов
Главным затруднением, с которым встречалась в работе – невозможность однозначного ответа на вопрос клиента «что мне с этим делать». Клиенту трудно признаться, что его родитель «ненормален». На тему зачастую выходила интуитивно, слушая историю клиента, ощущая хроническое бессилие в «фоне», на котором клиент пытался решить свои, центральные задачи, но почему-то никак не мог. Клиент часто сам много «делает» (старается понять, изменить, сделать), но эта бурная деятельность каждый раз встречается с невозможность изменить другого, того, кто рядом, общение с которым волнует, тревожит, лишает сил…
Именно потому рекомендовать «что делать» в данном случае означает поддержать привычную картину мира клиента, отвлекающую его от самого страшного для него переживания беспомощности перед состоянием другого и выбором другого человека, близкого человека.
Важно понять, что «делать» с самим родителем ничего не нужно. «Делать» в понятийном аппарате клиента означает «менять», «улучшать», «создавать условия». Это активная позиция, в которой много от позиции родителя, пестующего своего ребенка. Осознать это и перестать «делать» – самая сложная задача для детей психически нездоровых родителей. В таких семьях часто существует так называемая «инверсия ролей», когда сам ребенок оказывается на месте старшего, родителя, несет ответственность за него. Таким людям особенно сложно признать тот факт, что делать/менять можно только себя.
Второе, с чем приходится сталкиваться в работе – мнимое отсутствие чувств у клиента. Рассказ о семейной обстановке логичен, полон подробностей, в процессе истории обратившийся даже смеется, описывая конфликты, ссоры (чем часто маскирует собственную злость). Складывается впечатление, что он давно привык и принимает сложившуюся ситуацию, что мама с утра до вечера ноет, а папа видит летающих чертиков. Находясь долгое время рядом с родителем, ребенок даже научается понимать его «логику».
Клиенту опасно показать также собственную печаль, поскольку печаль приходит, если происходит принятие ситуации, и отпускание надежды что-либо изменить. Печаль может регулироваться интроектом (убеждением-ограничителем) «нельзя показывать, что ты не справляешься, нельзя беспокоить родителя своими проблемами».
Желание жить, которое естественно должно сопровождаться энергией, живостью, а иногда даже яростью (в острых моментах), у клиента часто притуплено, принесено во имя жизни родителя.
Такие клиенты чрезвычайно ответственны, тревожны, точны, пунктуальны, им присуще чувство контроля. Несколько раз переспрашивают, уточняют время и место встречи, извиняются за опоздание, хотя могут придти на 10 минут раньше времени.
Иногда клиент живет, взаимодействует с болеющим родственником, сколько себя помнит («так было всегда»). Кажется, что работа внутри него по принятию и приспособлению должна уже была произойти. Однако, это не так. К поведению родителя, которое пугает, раздражает, лишает самостоятельности, примешиваются детские, непережитые травмы и обиды. И тогда «отдать», «выразить», «отыграть» эмоции становится практически невозможным в привычных жизненных условиях. Для этого необходим отдельный, психологический, терапевтический формат.
Психологическая помощь
Работа психотерапевта заключается в поддержке клиента в неприятных, тяжелых для него состояниях, обеспечении безопасности общения и контакта между ним и клиентом, помощь в выходе на новый уровень, при котором бы клиент понимал, чего он хочет САМ, в какой заботе нуждается, а также как отделить свое состояние, настроение, здоровье от того состояния, в котором находится родитель.
Нередко клиенту неловко рассказывать об имеющемся в его семье психическом заболевании, сам клиент регулирует себя страхом «а вдруг я тоже сойду с ума». В дополнение к страху – стыд, что «другие люди будут показывать пальцем на болеющего родственника, потому его надо скрыть, молчать о нем». В терапии отдельное внимание будет уделено сопротивлению клиента называть, показывать, рассказывать об этой теме.
Работа психотерапевта направлена то, чтобы научить клиента принимать поддержку, которая ему самому давно и остро нужна. Признать необратимость ситуации, невозможность «помочь» больному родителю, в некотором роде означает признать «смерть прежнего, здорового и социально приспособленного, родителя», принятие его в новом качестве, виде, положении. Эмоциональное состояние при этом сильно напоминает горе, (хотя оплакиваемый является живым человеком). В ходе работы горя клиент может начать злиться на родителя, он чувствует в себе желание «вернуть ему ответственность за его поведение». Это нормальная реакция. Она свидетельствует о начале разделения в сознание клиента ответственности за поступки, за образ жизнь, в конце концов, за выбор – быть болеющим — между ним и родителем.
Вслед за утратой и болью ушедшего прежнего родителя, приходит ощущение пустоты, которая требует своего заполнения. Только после проживания горя, что по-своему сложный и длительный процесс, наступает тот самый период «делания», активных действий для клиента. Только действия эти должны быть направлены не на родителя, а тратиться на жизнь самого клиента, ее преобразование. Работа горя считается завершенной, если у клиента появляется горячее желание жить. Это желание по силе сравнимо с переживанием ярости. Освободившаяся энергия может быть направлена на изменение образа жизни – начало автономной жизни – отдельно от родителя. Эмоциональное состояние больного родственника уже не задевает так сильно, клиент признает, что этот человек болен, и к нему испытывает сострадание, но не желание вылечить, изменить, доказать ему что-либо.
В данном случае клиент говорит: «Я понимаю, что мой родитель болен, я нахожу собственную дистанцию в отношениях с ним. Я понимаю, что сейчас для меня наиболее подходит: ухаживать за ним и содержать его/ нанять людей, которые бы ухаживали за ним, /оформляю ему инвалидность или оформляю в учреждение, где за ним присматривают (клиент выбирает сам), и я понимаю, что мой выбор – только мой выбор, и я не называю его ни плохим, ни хорошим. Он ни кощунственный, ни безжалостный, я так выбираю, потому что именно для такого решения у меня есть силы, я так чувствую, это мой путь, мои чувства, мое, оптимальное на сегодняшний день для меня решение».
Терапевтическая работа приносит свои плоды только в том случае, если она длительная, клиент решается на нее самостоятельно и осознанно.
Прошедшие этот путь клиенты говорят:
«Я поняла, что жизнь моей мамы – это жизнь моей мамы. Я выбираю заниматься своей»
«Я стараюсь не спорить со своим отцом, ведь он болен, и я ему сочувствую, но так сильно, как раньше, меня это не задевает»
« Когда я перестала выполнять все капризы моей мамы, она перестала мне звонить. Мне хватает 1 визита к ней в неделю, чтобы убедится, что у нее все в порядке, она сама себя обслуживает. Она получает пенсию, и как-то себя занимает. Все нормально»
«Отец оказался мне вполне дееспособным, когда я перестала его нянчить. Он живет разовыми подработками, но на жизнь ему хватает, это сильно отличается от того, когда я бегала к нему каждый день, и он клянчил у меня деньги на всякие мелочи»
В основе статьи лежат реальные ситуации и слова реальных людей. Чтобы изменить жизнь, им потребовались усилия. Кто-то справился сам, кому-то потребовались совместные усилия с терапевтом. Но без искреннего участия, мужества, ресурса, смелости этого бы не случилось.Источник: https://psy-practice.com/publications/psikhicheskoe-zdorove/kogda_roditel_bolen/
Михай Чиксентмихайи. Творить каждый день.
Психолог Михай Чиксентмихайи убежден, что мы лучше всего чувствуем себя, когда используем свои способности ради чего-то осмысленного и так превращаем обыденность в настоящее удовольствие. Это состояние, к которому стоит стремиться в каждый миг нашей жизни.
Михай Чиксентмихайи (Mihaly Csikszentmihalyi) – один из наиболее авторитетных и уважаемых психологов мира. Родился на территории нынешней Хорватии в венгерской семье, учился в Италии, эмигрировал в США.
Сейчас он профессор Клермонтского университета (США), автор полутора десятков книг, в числе которых и знаменитая «Поток: психология оптимального переживания» («Flow: The Psychology of Optimal Experience», Harper and Row, 1990. Готовится к выпуску в издательстве «Смысл»).
Сейчас он профессор Клермонтского университета (США), автор полутора десятков книг, в числе которых и знаменитая «Поток: психология оптимального переживания» («Flow: The Psychology of Optimal Experience», Harper and Row, 1990. Готовится к выпуску в издательстве «Смысл»).
Собственную жизнь Михай Чиксентмихайи описывает как «усилие понять, что действительно делает людей счастливыми». Он аргументированно спорит с расхожим мнением, что путь к счастью лежит через удовлетворение желаний и беззаботное потребление. На протяжении 30 лет он опрашивал тысячи людей из разных стран, пытаясь понять, что делает их счастливыми, и убедился, что лучше всего мы чувствуем себя, когда максимально используем свои силы и таланты ради достижения осмысленной цели. Тогда неотъемлемой частью жизни становится счастье – активное осмысленное счастье, превращающее обыденность в настоящее удовольствие. Чиксентмихайи называет его «состоянием потока» (flow). Это определение неслучайно: именно с потоком наиболее часто сравнивали свои ощущения участники его исследований.
Оказалось, что счастливыми мы ощущаем себя не тогда, когда едим пирожное или нежимся на пляже, а когда максимально задействуем свои возможности и таланты. Именно это творческое состояние Чиксентмихайи и называет «потоком»: в нем мы чувствуем себя хорошо как никогда и делаем лучшее, на что способны. В эти моменты мы сливаемся с тем, что делаем, забывая о времени и заботах.
Вместе со своими студентами Чик-сентмихайи снимал на видео и затем анализировал свидетельства людей, которые научились черпать энергию и радость в этом состоянии. На основе 91 интервью он определил, что может помочь каждому прожить жизнь творчески. Для этого не обязательно создавать шедевры, главное – полностью вкладываться в каждый наш жест, в каждый шаг. Вот несколько способов развить индивидуальное творческое начало.
Открыться маленьким радостям
Поскольку очень часто мы оказываемся погребены под множеством повседневных проблем, а необходимость просто выжить становится навязчивой идеей, у нас не остается душевной энергии, чтобы творить, учиться, создавать новое. Как быть? Прежде всего, нужно поддерживать в себе любопытство к жизни и интересоваться самыми разными вещами без особой цели. Речь идет о самом простом: слушать и слышать то, что говорят коллега или партнер, почувствовать на лице дуновение ветра, восхититься отражением облаков на стеклянном фасаде дома, понаблюдать за ребенком, который играет со щенком. Если нам каждый день удастся удивляться, то мы обязательно почувствуем новые силы.
Позволить себе измениться
Забавно, сколько денег мы тратим на улучшение внешности, хотя внутренняя перестройка наверняка принесла бы нам гораздо больше пользы. Однако человеку присущ крайний фатализм во всем, что касается его характера. А ведь если мы идем по жизни, не меняя своих привычек и не приспосабливаясь, мы блокируем нашу творческую энергию.
У каждого из нас свой способ взаимодействия с миром. Но посмотрите на творческих людей: часто в них совмещаются качества, на первый взгляд взаимоисключающие. Исследовать свои скрытые стороны, о существовании которых мы не подозреваем или всячески отрицаем их присутствие, – чрезвычайно плодотворное занятие. Например, человек, склонный к соперничеству, может поупражняться в сотрудничестве, и наоборот. Другому, с развитой интуицией, стоит поучиться быть объективным и рациональным. Если же вам сложно определить поле деятельности, спросите у близких, какие качества для вас характерны. Так вы сможете выбрать тип поведения «от противного». Конечно, это будет непросто, но такой опыт позволяет нам расти и развиваться.
Делать паузы
Когда творческая энергия пробудилась, ее надо беречь, полностью отдаваясь ей, чтобы она не исчезла, не растаяла как дым. Джоан Роулинг призналась, что, пока писались романы о Гарри Поттере, в ее квартире царил хаос. Ведь каждая минута, отвоеванная у скучных и рутинных дел, – это минута, спасенная для творчества.
Многие привыкли жить в постоянной спешке, и при мысли о том, что можно ничего не делать, их охватывает тревога. Тем не менее постоянная суета не способствует творчеству. Необходимо позволить себе роскошь размышлений. Предусмотреть время на то, чтобы подвести итоги, вспомнить все, что мы сделали в жизни, и подумать, что нам еще предстоит. Идеально совмещать эти паузы с физической активностью: ходить, плавать, мастерить что-то, работать в саду… И тогда, хотим мы этого или нет, новые идеи сами придут к нам в голову. И чем меньше мы будем их контролировать, тем более интересными и творческими они будут.
Выражать эмоции
Творческий процесс начинается с ощущения того, что что-то не так. Михай Чиксентмихайи предлагает нам разобраться в наших трудностях и выразить то, что нас волнует, чтобы вновь обрести контакт с нашими чувствами, даже если они нас огорчают или пугают. Если мы потеряли мать или отца, то нет ли в нашей грусти ноты облегчения или, возможно, чувства освобождения? Лучший способ понять свои сложные и неоднозначные эмоции – начать выражать их без помощи интеллекта, через рисунок, лепку, музыку. И только потом пытаться назвать их словами.
Есть и другая возможность: изменить постановку вопроса. Один крупный бизнесмен приучил себя к простому упражнению. На каждое собственное утверждение он отвечал себе: «А что если верно обратное?» Хорошо бы уметь каждый день немного менять курс в зависимости от новой информации. Творчески решать проблемы – значит постоянно пересматривать ситуацию, менять подходы. Единственное непременное условие – получать удовольствие. По мнению Чиксентмихайи, только так мы сможем внести посильный вклад в развитие человечества.
Люди в «потоке»
Они нашли занятие, в котором достигают высшей радости и чувствуют себя по-настоящему живыми.
Людмила, 36 лет, переводчик
«За компьютером я живу полной жизнью. Я наедине с собой, все остальное не имеет значения. Я встаю и иду работать – в пижаме и чтобы рядом ни души. Когда я работаю над книгой, это моменты благодати. Иногда мне даже стыдно, что работа дает мне больше радости, чем вся остальная жизнь».
Юрий, 51 год, фотограф
«Когда я выбираю кадр, то чувствую себя словно в коконе. Я абстрагируюсь от окружающего мира. Я фотографировал на выставках, на кинофестивалях, когда кругом толпа людей. Но я ничего не замечал и не видел, кроме фона для снимка. Однажды в конце сессии один известный актер назвал меня «гипнотизером». И правда, когда я работаю, у меня застывает взгляд, напрягается живот, замирает дыхание. Помните героя Жана Рено в фильме «Голубая бездна», когда он с сумасшедшими глазами входит в воду? Примерно в такое особое состояние мы погружаемся, когда хотим найти опору в глубине собственного существа».
Лариса, 24 года, спортсменка
«Чтобы бежать легко, неважно, на тренировке или на соревнованиях, я должна от всего освободиться, стать «пустой». Тогда мой разум спокоен. Бывают даже такие мгновения, очень мимолетные, когда я просто парю над землей. Это не означает, что у меня в голове совсем ничего нет. Я сосредоточена на своем теле, своих ощущениях. Я не могу совершенно отвлечься от окружающего мира. Но я реагирую не рассуждая. Все происходит автоматически, как будто действует инстинкт выживания. Во время бега я забываю обо всем, и только потом я могу его анализировать и оценивать».
Нина, 31 год, мама пятилетнего Арсения
«Мой сын меня изменил. Раньше я все время беспокоилась, была подавлена, жила в состоянии стресса. После рождения Арсения я стала мудрее. В субботу утром мы даем папе поспать и проводим время вдвоем. Это что-то вроде симбиоза. Наши игры и долгие беседы заряжают меня энергией на всю неделю. Когда я играю с Арсюшей, то забываю о времени. Иногда муж говорит, что наблюдал за нами минут двадцать, а мы и не заметили. Я сама удивляюсь тому, как мне интересно с сыном и какую нежность я могу испытывать к нему. И я, с моей-то природной тревожностью и даже склонностью к депрессии, чувствую в себе море спокойствия».
www.psychologies.ru
