Опубликовано Оставить комментарий

Селфхарм при депрессии.

Селфхарм, или несуицидальное самоповреждающее поведение (НССП), отмечается у каждого третьего пациента с депрессией. Тем не менее, несмотря на то, что данный феномен широко распространен, его биологическая основа начинает изучаться только сейчас. Kang et al. в своей недавней работе, опубликованной в журнале Translational Psychiatry, показали при помощи целого комплекса нейровизуализационных подходов и алгоритмов машинного обучения, какие именно структурные и функциональные изменения в головном мозге ассоциированы с развитием НССП при депрессии. Наиболее связаны с НССП оказались такие факторы, как увеличение объема серого вещества в правой верхней височной извилине и ухудшение функционирования корково-мозжечковых нейронных сетей. Эти области ассоциированы с импульсивным поведением, эмоциональной регуляцией, соматосенсорными и исполнительными функциями. Результаты исследования доказывают, что в развитии НССП играют роль специфические структурные и функциональные изменения в головном мозге, не связанные с основным психическим расстройством.

НССП, также известное как селфхарм, чрезвычайно распространено при различных психических расстройствах, в т. ч. при депрессии. По некоторым данным, оно наблюдается у 1/3 пациентов с депрессией. Однако до последнего времени было не до конца понятно, чем именно на биологическом уровне отличаются друг от друга пациенты с депрессией и сопутствующим НССП и пациенты без него.

 

Kang et al. постарались восполнить этот пробел, проведя масштабное нейровизуализационное исследование на выборке из 260 пациентов с депрессией (из них 158 с сопутствующим НССП в анамнезе) и 132 здоровых добровольцев, составивших группу контроля. Авторы изучали структурные и функциональные особенности головного мозга, используя Т1-взвешенные МРТ-изображения и данные фМРТ соответственно. Для дальнейшего анализа применялись cледующие методики:

 

  • воксельный морфометрический анализ (voxel-based morphometry analysis, VBM), позволяющий измерить объем серого вещества в конкретной области мозга;
  • анализ региональной гомогенности (regional homogenity analysis, ReHo), позволяющий оценить внутреннюю коннективность, т. е. согласованность и «связность» активности нейронов в конкретной области;
  • оценка функциональной коннектомной топологии, позволяющая оценить коннективность в сетях по всему мозгу.

 

Затем, используя полученные данные, авторы с помощью алгоритмов машинного обучения (метод случайного леса) выявили наиболее значимые факторы, «предсказывающие» наличие НССП у пациентов с депрессией.

 

Анализ структуры головного мозга показал, что у пациентов с НССП по сравнению со здоровым контролем был значимо увеличен объем серого вещества в ряде отделов правого полушария, а именно в скорлупе, орбитофронтальной коре и миндалине. При анализе различий внутри когорты пациентов с депрессией было обнаружено, что у пациентов с НССП по сравнению с пациентами без НССП значимо увеличен объем серого вещества в правой передней височной извилине и в правой островковой доле.

 

Также выяснилось, что у пациентов с НССП, во-первых, увеличена региональная гомогенность в правой и левой медианной орбитофронтальной коре по сравнению со здоровым контролем, а во-вторых, снижена региональная гомогенность в правой язычной извилине по сравнению с пациентами с депрессией без НССП. Перечисленные выше отделы вовлечены в процессы регуляции эмоций и обработки сенсорной информации, в т. ч. боли. Известно, что именно нарушения эмоциональной регуляции и регуляции болевой чувствительности вносят большой вклад в развитие НССП.

 

Анализ функциональной коннектомной топологии показал, что у пациентов с НССП по сравнению со здоровым контролем снижена коннективность в сетях обонятельного центра, главным образом в таких узлах, как правое обонятельное ядро, правое хвостатое ядро, левый бледный шар и левый гиппокамп. По сравнению же с пациентами с депрессией без сопутствующего НССП у пациентов с НССП была снижена коннективность в мозжечковых сетях, главным образом в собственно мозжечковых узлах, а также в нижней лобной извилине, правой миндалине и левом таламусе.

 

Наконец, авторы, используя полученные данные, построили модель для «предсказания» наличия НССП у пациентов с депрессией при помощи алгоритмов машинного обучения. Наиболее значимыми факторами оказались объем правой верхней височной извилины, состояние мозжечковых нейронных сетей и внутренняя гомогенность правой язычной извилины. Модель, включающая эти факторы, обладала достаточно хорошей предиктивной способностью (AUC = 0,781, чувствительность – 0,938, специфичность – 0,625). Известно, что перечисленные выше области также ассоциированы с импульсивным поведением, эмоциональной регуляцией, соматосенсорными и исполнительными функциями.

 

Таким образом, согласно результатам исследования Kang et al., структурные и функциональные изменения в правой верхней височной извилине и мозжечковых сетях, по-видимому, играют важную роль в развитии НССП у пациентов с депрессией.

 

Автор перевода: Кибитов А. А.

 

Редактура: Явлюхина Н. Н.

 

Источник: Kang L, Wang W, Zhang N, et al. Superior temporal gyrus and cerebellar loops predict nonsuicidal self-injury in major depressive disorder patients by multimodal neuroimaging. Transl Psychiatry. 2022;12(1):474. Published 2022 Nov 10. doi:10.1038/s41398-022-02235-y

https://psyandneuro.ru/

https://psyandneuro.ru/

Опубликовано Оставить комментарий

Kilpirauhasen vajaatoiminta vei Piian, 47, voimat vuosiksi.

Kilpirauhasen vajaatoiminta vei Piian, 47, voimat vuosiksi | Anna.fiÄidin kuuluukin olla väsynyt, Piia Jyrinki vakuutti itselleen. Kilpirauhasen vajaatoiminta vei voimat vuosiksi, ennen kuin sairaus ja sopiva hoito löytyivät.

Vauva-arki on rankkaa. Mutta mitään niin rankkaa ei Piia Jyrinki osannut odottaa. Hän oli jatkuvasti tolkuttoman väsynyt. Aina kun vauva nukkui, Piia kellahti omaan sänkyynsä. Vaikka lapsi ei valvottanut öisin, Piia oli heti aamusta väsynyt.

– Ajattelin, että äitinä minun kuuluukin olla poikki, Piia, 47, muistelee nyt.

Väsymys on ainoa asia, jonka hän muistaa 20 vuoden takaa.

– Minulla ei ole lainkaan omia muistoja esikoiseni vauva-ajasta.

Esikoisen pari ensimmäistä elinvuotta kuluivat äidiltä aivosumussa.

– Ilman valokuvia ja läheisiäni en tietäisi, koska esikoiseni hymyili tai käveli ensimmäisen kerran. Ihanat vauvavuodet menivät minulta hukkaan.

Piia selitti oireensa raskauskiloilla ja hormoneilla

Vauva oli iloinen ja voi hyvin. Tuore äiti oli lapsensa vastakohta. Hänen silmäluomensa, vatsansa ja jalkansa olivat turvonneet. Iho oli harmaa ja huonossa kunnossa.

– En osannut huolestua turvotuksesta, sillä yhdistin sen raskauskiloihin. Hiustenlähtöä selittelin imetyksellä ja finnejä hormonitoiminnan muutoksilla.

Piia hengästyi helposti. Kävely ulko-ovelta ensimmäiseen kerrokseen kotiovelle taukosi puuskuttamiseen. Vauva-aikana liikunta oli jäänyt, joten hengästyminen kuului asiaan, Piia järkeili.

– Lihaskivut ja laiska vatsa menivät nekin liikkumattomuuden ja hajamielisyys väsymyksen piikkiin.

Palelu oli ainoa oire, jolle Piia ei keksinyt selitystä.

– Olin kuin syväjäässä enkä hikoillut edes saunassa.

Kun kuukautisia ei kuulunut, Piia hakeutui gynekologille. Esikoisen toinen syntymäpäivä lähestyi, ja perheeseen toivottiin toista lasta.

Kilpirauhasen vajaatoiminta on helppo hoitaa, lääkäri lohdutti

Gynekologi lähetti huonovointisen näköisen potilaan laboratoriokokeisiin. Syy Piian oireisiin selvisi: hän sairasti kilpirauhasen vajaatoimintaa. Siinä kilpirauhanen erittää liian vähän kilpirauhashormonia (tyroksiini). Tyroksiini vaikuttaa solujen toimintakykyyn ja muun muassa aivojen toimintaan, vireystilaan, sydämen sykkeeseen ja lämmöntuottoon.

– Sain tyroksiinilääkkeen ja lähetteen sairaalaan sisätautilääkärille.

Piia sai kuulla, että sairaus on elinikäinen eikä sitä voi ehkäistä. Se on halpa ja helppo hoitaa, sairaalalääkäri lohdutti Piiaa. Jos lääkärin olisi pakko valita itselleen yksi sairaus, se olisi kilpirauhasen vajaatoiminta.

– Minä olisin kokemukseni perusteella valinnut toisin.

Piia sai ohjeeksi vuoroin nostaa ja vuoroin laskea lääkitystä

Piia ehti syödä tyroksiinia jonkin aikaa, ennen kuin kuukautiset palasivat. Olo kohentui vasta, kun hän tuli raskaaksi ja lääkitystä lisättiin raskauden ja imetyksen vuoksi.

– Sain nauttia neljä vuotta hyvästä olosta ja viettää kotiäitinä ihania hetkiä perheeni kanssa. Luulin, että sairauteni olisi hallinnassa.

Perhe muutti Sveitsiin, jossa Piian oireet pikkuhiljaa palasivat. Lisäksi hänelle tuli uusina oireina rytmihäiriöitä ja nivelkipuja. Vatsa oli koko ajan sekaisin.

– Kaipasin Suomeen, jossa saisin hoitaa asiani lääkärin vastaanotolla omalla kielelläni.

Kahden ja puolen vuoden jälkeen perhe palasi Suomeen ja Piia entiseen työhönsä kello- ja kulta-alalle. Piian toive lääkärin vastaanotosta ei toteutunut. Hänen vointiaan seurattiin laboratoriokontrolleilla ja hoitajapuheluilla, joissa hän sai ohjeeksi vuoroin nostaa ja vuoroin laskea reippaasti lääkitystä.

– Voin entistä huonommin. Kuihduin ripulin vuoksi muutamassa vuodessa koosta 42 kokoon 36.

Pahinta oli palelu, joka valvotti öisin.

– Nukuin kolmen peiton alla, kahdet villasukat jalassa, yöpuku, oloasu ja fleecetakki päällä, ja hytisin.

Piian laihtumista pidettiin kilpirauhasen liikatoiminnan ja liian suuren lääkeannoksen merkkinä. Vaikka laboratoriokokeiden mukaan Piialla oli vajaatoiminta, lääkitystä vähennettiin. Hänelle alkoi tulla näköhäiriöitä. Puhe ja ajatus takkuilivat, ja olo oli kuin humalassa.

– Töissä tsemppasin niin, etten kotona enää jaksanut kuin nukkua. Nukuin myös vapaapäivät, jotta selviäisin tulevasta työviikosta.

Kun väsynyt Piia pyysi hoitajalta apua, hoitaja lupasi keskustella hänen tilanteestaan lääkärin kanssa.

– Lääkärin mukaan minulla oli masennus. Lääkäri ei ollut koskaan tavannut minua.

”Kuihduin ripulin vuoksi muutamassa vuodessa koosta 42 kokoon 36.”

Tyroksiini ei imeytynyt kunnolla

Piia oli niin huonossa kunnossa, ettei ymmärtänyt ja jaksanut hakea itselleen apua. Huolestuneet läheiset ohjasivat hänet yksityislääkärille.

Tämä lääkäri aloitti hoidon Piian vatsasta. Vatsan huono kunto oli syy siihen, ettei tyroksiini imeytynyt kunnolla. Vaikka Piialla ei ollut todettu keliakiaa, gluteeniton ja laktoositon ruokavalio auttoi.

– Lähes viisi vuotta kestänyt ripuli parani neljässä viikossa.

Lääkitystä muutettiin vähitellen, pienillä annoksilla. Muutokset näkyivät voinnissa hitaasti, mutta varmasti. Vuoden kuluttua Piia huomasi, ettei häntä ensimmäistä kertaan kymmeneen vuoteen paleltanut.

– Kaikkein parasta oli, kun heräsin aivosumusta ja sain takaisin entisen minäni.

Piia oli jo Sveitsissä haaveillut alanvaihdosta, mutta uskallus puuttui. Kun työnantaja sulki toimipisteensä Piian kotikaupungissa, Piia hakeutui opiskelemaan viheralaa. Kaksi vuotta sitten hän valmistui viherrakentajaksi.

– Teen raskasta työtä kehollani ja nautin jokaisesta hikipisarasta.

”Nyt keskityn omaan ja perheen hyvinvointiin”

Piian kilpirauhasarvoja ja lääkitystä seurataan säännöllisesti. Hän osaa myös hakeutua itse tutkimuksiin. Puoliso huolehtii, että Piian lääkitystä korjataan tarvittaessa ajoissa.

– Puoliso huomaa muutoksen voinnissani monesti ennen minua. En tahdo saada asioita aikaiseksi ja muutun kiukkuiseksi.

Äidin sairastuminen on ollut koko perheelle rankkaa. Eniten Piiaa harmittaa, ettei hän jaksanut leikkiä ja osallistua lastensa arkeen kovin usein, kun he olivat pieniä.

– Nyt keskityn omaan ja perheen hyvinvointiin. Tärkeintä on, että jaksan kotona.

Lähde: Kilpirauhasliitto

https://anna.fi/

 

Опубликовано Оставить комментарий

Как снизить тревожность и действовать в сложные периоды.

Как снизить тревожность и действовать в сложные периоды — все самое  интересное на ПостНаукеИ чем здоровые опасения отличаются от патологии

В феврале 2022 года для многих была нарушена очень базовая потребность в стабильности и безопасности: психологи считают, что люди стали более тревожными. И хотя со временем психика имеет свойство адаптироваться к новой действительности — остаются те, для кого чувство тревоги по-прежнему актуально. Зачем нам нужна тревога и как с ней жить, ПостНаука узнала у кандидата медицинских наук, психиатра, психотерапевта, сооснователя Московского Института Схема-терапии и психологического центра МИСТherapy Александры Ялтонской.

Что такое тревога?

Тревога — это эмоция, которая может проявляться на разных уровнях в специфическом виде. На уровне тела — через учащенное сердцебиение и дыхание, потливость, ощущение тремора, головокружение, дискомфорт в животе; на уровне чувств — через ощущение надвигающейся опасности, напряжения, а также на уровне мыслей, которые, как правило, связаны с беспокойством о будущем. В целом тревога — это нормальная, здоровая эмоция, она присуща всем людям и эволюционно несет важную функцию: предупреждает об опасности, помогает обратить на нее внимание и предпринять действия, направленные на выживание. Но не всегда тревога возникает при объективно опасных обстоятельствах: иногда людям достаточно просто мысли о возможном негативном исходе, чтобы запустить выраженную тревожную реакцию.

Здесь возникает вопрос о том, какие люди склонны к тревожности больше других. Говоря об этом, можно отталкиваться от биопсихосоциальной модели, которая сегодня доминирует в психологии и психиатрии: согласно ей, на человека и его психическое состояние и здоровье влияют биологические, психологические и социальные факторы.

Биологически каждый имеет определенный набор генов, а значит, и особенностей — которые наследуются от прошлых поколений. К примеру, у тревожных родителей чаще рождаются тревожные потомки и наоборот. Дальше важно, в какие мы попадаем обстоятельства. К примеру, если детство проходит благополучно, ребенок получает от значимых взрослых достаточную стабильность, безопасность, заботу — в дальнейшем он скорее будет чувствовать себя спокойно. Если значимый взрослый отсутствует или он ненадежный, эмоционально нестабильный, ребенок не чувствует себя в безопасности и в дальнейшем подвержен тревожным реакциям сильнее. Третий фактор — социальный. Мы живем в тесном контакте с окружающими нас миром и не можем не реагировать на то, что происходит вокруг. Социальные процессы могут становиться как источником стабильности, так и тревоги

Где находится граница между здоровой реакцией и патологией?

Хотя тревога свойствена всем и нормальна, иногда она может сильно снижать качество жизни. Например, если она становится чрезвычайно интенсивной или постоянно присутствующей в жизни, нарушая повседневное функционирование. В таких случаях это может быть признаком формирования тревожного расстройства.

Работать с тревогой не всегда нужно при помощи врача или психолога: в некоторых случаях достаточно применить техники самопомощи. Кроме того, полезно в принципе больше знать о том, что такое тревога, как она работает и для чего нужна.

Как бороться с тревогой?

— Не бегите от тревоги

Существует немало исследований, которые говорят о том, что часто тревожные расстройства поддерживаются феноменом под названием «экспериенциальное избегание», — то есть попыткой убежать или заглушить негативные чувства. Работает это очень просто. К примеру, человек вдруг почувствовал тревогу, но вместо проживания этого чувства, анализа причин его возникновения или размышления о том, что можно сделать, поспешил успокоиться: отвлечься, применить известные психологические техники, выпить алкоголь или принять психоактивное вещество. Через некоторое время тревога снова возвращается — поскольку причины ее появления не исчезли, а механизмы ее поддержания только окрепли. Со временем имеющиеся стратегии «успокоения», а на деле «избегания» тревоги перестают справляться, а тревога лишь усиливается. От бесконечных попыток бежать от негативных ощущений может сформироваться замкнутый порочный круг: «тревога опасна — от нее нужно бежать — она снова догоняет — нужно бежать эффективнее и так далее». Поэтому сталкиваться с чувствами лицом к лицу в итоге оказывается более полезным в долгосрочной перспективе.

— Проверяйте факты и оценивайте свою способность действовать конструктивно

Вернемся к тому, что в трудные времена испытывать тревогу абсолютно естественно и адаптивно. Она позволяет оценить ситуацию, мобилизоваться и приложить усилия, чтобы по возможности найти решения и защититься от угрозы. Поэтому очень важно разобраться, в связи с чем возникает тревога, проверить факты — реальна ли опасность или наша психика ее преувеличивает, оценить свою способность влиять на происходящее и менять ситуацию к лучшему. То есть важно относиться к тревоге как к красному сигналу светофора, который предупреждает нас об опасности. Если в ходе анализа становится понятно, что мы недооценили факты и преувеличили угрозы, или мы находим в себе силы действовать, то тревога, как правило, снижается.

— Измените отношение или примите ситуацию

Если изменить ситуацию к лучшему нельзя, важно оценить, есть ли возможность изменить отношение к ней. В некоторых случаях даже очень негативный исход может быть не так страшен и иметь свои позитивные стороны.

Но есть и обстоятельства, изменить отношение к которым нельзя. В этом случае можно уйти: из отношений, с работы, уехать из страны. Это тоже может оказаться хорошим способом «справиться» с проблемой.

Бывают также ситуации, когда и это недоступно: например, если речь идет о гибели близкого человека. Здесь остается последний инструмент — принятие: оно не подразумевает согласие или переход в позицию жертвы; оно предполагает честный разговор с самим собой и постепенное выстраивание жизни с учетом новых обстоятельств. Опора на собственные ценности может помогать делать выбор и снижать тревогу.

— В случае хронического стресса важно регулярно и систематически восстанавливать ресурс

К сожалению, трудные жизненные ситуации имеют тенденцию затягиваться, а их преодоление оказывается очень энергозатратным процессом, отнимающим много сил и приводящим к истощению. В этом случае отвлечение и применение техник релаксации может играть функцию не столько побега от тревоги, сколько «передышки», восстановления сил и ресурсов. В этом могут помочь самые простые способы — встречи с друзьями, просмотр фильмов, спорт, прогулки, чтение и другие виды деятельности, приносящие позитивные ощущения.

— Мы не есть наши мысли, и мы можем решить, когда и как обращать на них внимание

Иногда психологи предлагают технику под названием «время для беспокойства»: она предполагает, что беспокоиться можно только в определенный период — например, с шести до восьми вечера. Если беспокойство возникает в другое время — можно обратить на это внимание и «напомнить» себе, что об этом стоит подумать с шести до восьми. Таким образом мы учимся смотреть на свои тревожные мысли со стороны и даже управлять ими.

НАД МАТЕРИАЛОМ РАБОТАЛИ