Опубликовано Оставить комментарий

Juulia Savolainen on jonottanut mielenterveyspalveluihin jo puoli vuotta.

Juulia Savolainen katsoo kameran ohi mietteliäs ilme kasvoillaan.Kuopion kaupungin lasten ja nuorten mielenterveyspalveluissa on ollut niin pitkät jonot, että aluehallintoviranomainen on puuttunut niiden lainvastaisuuteen. Nuorten jonotusaika oli vielä alkusyksystä 10 kuukautta.

Juulia Savolainen, 19, opiskeli ratsastuksenohjaajaksi toukokuussa 2021, kun hänelle tuli työuupumus. Hän oli koulutussopimuksella, eli opiskeli työhön oppisopimuksen tapaan työelämässä. Töissä hän piti ratsastustunteja ja teki tallitöitä.

Töitä oli hänen mukaansa todella paljon. Sitten voimat äkkiä loppuivat.

– Halusin tehdä kaiken mahdollisimman hyvin. Tuntui, etten kelpaa ja riitä, kun kiitosta tai hyvää palautetta ei saanut, Savolainen kertoo.

Lopulta nukkuminenkin oli niin vaikeaa, ettei hän saanut ennen aamukahdeksaa lainkaan unta.

Savolainen uupui niin, että joutui keskeyttämään koulun. Hän haki ammattiapua päivystyksen kautta. Hänelle tarjottiin lääkitystä terveyskeskuksesta, ja sieltä hänet ohjattiin Kuopion kaupungin nuorten mielenterveyspalveluiden pariin.

– Sieltä minulle sanottiin, että 19-vuotiaat ovat väliinputoajien joukko. Ei 19-vuotiaille ole apua heillä, koska ei sitä apua ehdi jonosta saada, Savolainen sanoo.

Hänet laitettiin nuorten mielenterveyspalveluiden ruuhkaiseen jonoon. Hänen annettiin ymmärtää, että nyt on odotettava syntymäpäivää. Sitten apua on oikeasti mahdollista saada.

Nuorten mielenterveyspalveluista apua saavat 13–19-vuotiaat kuopiolaiset nuoret. Aikuisten puolelle voi hakeutua yli 20-vuotiaana.

– Kun kysyin, voinko päästä terapiaan, niin minulle sanottiin, että olen liian nuori aikuisten puolelle ja liian vanha nuorten puolelle. En ehdi päästä mihinkään: pitää pärjätä pelkällä lääkityksellä, hän kuvailee.

Juulia Savolaiselle sanottiin, että 19-vuotiaat eivät ehdi saada apua nuorten mielenterveyspalveluista. Kuva: Toni Pitkänen / Yle

Savolaiselle luvattiin, että psykiatrinen sairaanhoitaja soittaa hänelle lähiaikoina. Kukaan ei Savolaisen mukaan koskaan soittanut.

Palveluihin on ollut 10 kuukauden jono

Kuopion kaupungin apulaisylilääkäri Kaj Korhosen mukaan väliinputoaminen on väliaikaisesti mahdollista, kun nuori on siirtymässä kahdenkymmenen ikävuoden kynnyksellä aikuisten työryhmän asiakkuuteen.

– Näissä saumoissa on tullut ajoittain viiveitä seuraavaan hoitopaikkaan siirtymisessä. Ei kovin usein, mutta ne harvatkin kerrat ovat asiakkaan näkövinkkelistä harmillisia, Korhonen sanoo.

Kuopion kaupungin nuorten mielenterveyspalveluissa on ollut aiemmin tänä syksynä pahimmillaan 10 kuukauden jonot. Hoitotakuun mukaisesti(siirryt toiseen palveluun) apua pitäisi saada kolmessa kuukaudessa.

Tällä hetkellä apulaisylilääkäri Korhosen mukaan nuorten palveluiden jonottajien määrää on saatu purettua jo merkittävästi esimerkiksi viime kevääseen verraten.

Kuopion kaupunginhallituksen puheenjohtaja Aleksi Eskelinen kaupungin mielenterveyspalveluiden ruuhkiin liittyvässä tiedotustilaisuudesta 8.11. Kuva: Sami Takkinen / Yle

Itä-Suomen aluehallintoviranomainen puuttui aiemmin kaupungin mielenterveyspalveluiden lainvastaiseen toimintaan. Kaupungin täytyy saada mielenterveyspalveluihin syntyneet ruuhkat pois maaliskuun 2022 loppuun mennessä niin, että hoitoon pääsee kolmessa kuukaudessa.

Psykologi: mielenterveystyö ei ole liukuhihnatyötä

Ruuhkien taustalla on ollut useita syitä: yksi selittävä tekijä on ollut koronan tuoma painolasti, toisaalta myös työntekijöiden joukkopako mielenterveyspalveluista.

– Kokeneimmat työntekijät ovat vaihtaneet työpaikkaa, koska heillä on ollut siihen mahdollisuus, sanoo kaupungin opiskeluhuollossa aiemmin työskennellyt psykologi ja kaupungin perusturva- ja terveyslautakunnan jäsen Aarni Mustonen.

Pohjois-Savo erottuu mielenterveyden osalta muista maakunnista, muttei edukseen — alue on mielenterveysongelmien osalta tilastollisesti Suomen sairastavin.

Psykologi Aarni Mustonen on hiljattain vaihtanut työpaikkaa YTHS:n puolelle. Kuva: Sami Takkinen / Yle

Mustosen mukaan nuorten mielenterveyspalveluissa on ollut katastrofaalisia jonoja.

– Resurssit on laitettava kuntoon, koska ei mielenterveystyötä voi tehdä liukuhihnatyönä. Eikä nuoria pidä vain siivota pois jonosta, Mustonen sanoo.

Kuopio lisää mielenterveyspalveluiden työntekijöitä

Kuopion kaupunki ja Kuopion yliopistollinen sairaala KYS sopivat tällä viikolla, että jatkossa vaikeiden mielenterveysongelmien hoidosta vastaa KYS ja lievistä ja keskivaikeista puolestaan kaupunki. Kaupunki aikoo lisäksi rekrytoida yhdeksän uutta työntekijää omiin palveluihinsa.

Myös KYS rekrytoi lisää ammattilaisia lasten ja nuorten mielenterveyspalveluiden ruuhkien vuoksi, mutta tarkat henkilöstömäärät eivät ole vielä selvillä.

Savon mielenterveysomaisten toiminnanjohtaja Tiina Puranen muistuttaa, että yhteiskunta maksaa lasten ja nuorten mielenterveyspalveluiden jonoista moninkertaista hintaa. Vanhempien työssäkäynti voi olla vaikeaa, ja moni joutuukin sairauslomalle.

– Moni vanhempi uupuu tai masentuu itsekin, kun oma lapsi ei saa apua ajoissa. Vanhemmat ja sisarukset elävät huolen keskellä. Joissain perheissä vanhempien parisuhde kärsii, Puranen sanoo.

Juulia Savolaisen arjessa hevoset, poikaystävä ja ystävät ovat iloa tuovia asioita. Kuva: Toni Pitkänen / Yle

Joudunko taas uuteen jonoon, pohtii Juulia Savolainen

Tällä hetkellä Juulia Savolainen on sairauslomalla. Terveyskeskuslääkärin mukaan hänellä on työuupumuksen lisäksi masennusoireita. Ystävät, oma hevonen ja poikaystävä ovat tärkeitä tukijoita arjessa. Etsivän nuorisotyön kautta Savolainen on saanut keskusteluapua ja kontaktit, jotka aidosti kuuntelevat.

– Tuntui tosi kivalta, kun joku kysyi nuorisotyöstä, mitä minulle kuuluu ja kuuntelee. Eikä niin, että syö lääkkeesi ja mene kotiin, Savolainen pohtii.

Muu aika menee odottaessa. Kahden kuukauden päästä hän on 20-vuotias ja voi päästä aikuisten mielenterveyspalveluihin.

Savolainen on jonottanut lääkäriin ja avun piiriin toukokuusta saakka.

Jonottaminen ei välttämättä lopu vielä hetkeen.

– Olen ymmärtänyt niin, että joudun sitten myös aikuisten mielenterveyspalveluissa jonottamaan. Tulevaisuus on pelottava, kun en tiedä, saanko apua ja mitä jos sairauspäiväraha loppuu, Savolainen pohtii.

Kaupungin palveluiden ruuhkissa on ollut sulattelemista.

– Luulin, että tämä olisi tärkeysjärjestyksessä korkeammalla. Olen 19 ja uupunut jo kaksi kertaa.

Unelma ratsastuksenohjaajan työstä ei ole kuitenkaan jäänyt.

https://yle.fi/

 

Опубликовано Оставить комментарий

Модные неврозы.

Изучая историю душевных недугов, замечаешь, что каждой эпохе свойственны определенные виды психических нарушений. Своего рода модные неврозы

Вопрос о бытии души волновал людей во все времена. Великие умы философии и медицины пытались объяснить ее форму и содержание, отыскать различия между душой мужчины и женщины и пр. Накопление знаний о психической организации человека позволило начать изучение «душевных недугов» и «умопомрачений».

В каждую эпоху господствовали (по крайней мере, были зафиксированы и описаны) определенные виды психических нарушений. Однако в Средние века страдающие «душевными муками» приравнивались к преступникам и бродягам и помещались с ними в одни заведения. Часто встречаются упоминания об «одержимых» и «бесноватых». Практика излечения таких недугов сводилась к изгнанию бесов в лучшем случае, в худшем — к сильнодействующим средствам из арсенала святой инквизиции. Надлежащее отношение к психическим расстройствам, медицинское лечение и гуманный уход отсутствовали вплоть до XIX века.

В эпоху новейшей истории — и процветания ортодоксального психоанализа, основоположником и идейным вдохновителем которого был Зигмунд Фрейд, часто встречающимся психическим расстройством стала истерия (от греч. ὑστέρα «матка»), которой страдали женщины тонкой душевной организации, легко поддающиеся внешнему воздействию, ранимые и впечатлительные. Гениальный австрийский врач не обошел своим вниманием и мужчин, которым приписывал меланхолию («хандра, мрачное помешательство»), нарциссизм (чрезмерная самовлюбленность) и перфекционизм (убеждение в собственном совершенстве).

Культура и общественная жизнь, несомненно, оказывают влияние на природу психических нарушений. Ярким примером служит посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР), которое возникало у людей после серьезных стрессовых ситуаций. Великая Отечественная война принесла нам не только вымученную победу, но и привела к росту ПТСР как реакций человека на вынужденную мобилизацию сил во время войны. А разве могло быть по-другому? Человек в ситуации стресса вынужден превращаться в Сверхчеловека, который может на ходу коня остановить и в горящую избу войти. Расплата, к сожалению, неизбежна. В поствоенное время заболеваемость среди населения резко возросла, организму больше не нужно было функционировать в критическом режиме. Но и силы взять было неоткуда. Ощущение собственного бессилия и беспомощности вылилось в рост депрессий и тревожно-фобических расстройств.

С момента развития индустрии человек все чаще сталкивается с событиями жизни, которые требуют от него предельной включенности, как физической, так и душевной. Известные американские кардиологи М. Фридман и Р. Розенманн описали характерное для индустриального времени ХХ века психическое нарушение, «Поведение типа А», которое чаще всего наблюдается у людей с высокими притязаниями и ожиданиями от жизни, «этаких роботов по производству высокоэффективных результатов», которые стремятся к поставленной цели несмотря ни на что. Но у всего есть расплата, и в данном случае чаще всего страдает сердце, которое отказывается работать в таком бешеном темпе.

Помните культовый американский сериал «Друзья»? Там есть эпизод с участием одной из главных героинь по имени Фиби, которая играет на бирже, курит как паровоз и раздражается при малейшей неудаче. И, конечно же, она имеет проблемы с сердцем, которые не останавливают ее. Прикованная к больничной койке, обвязанная бесконечными проводами и датчиками, она звонит и звонит по телефону, чтобы узнать последние сводки биржевых новостей. Поверьте, сценаристы нисколько не утрируют. Помню клиента, пришедшего ко мне на консультацию. Он жаловался на бессонницу и боли в сердце, в отношении которых медики разводили руками. Мол, не к нам вам, дяденька, а к душевных дел мастеру. Мои рекомендации по снижению нагрузки и стабилизации периодов сна и бодрствования он воспринял в штыки, а меня наградил таким уничтожающим и обесценивающим взглядом, что моя профессиональная устойчивость на долю секунды пошатнулась. Нетрудно догадаться, что больше на прием он не пришел. И скорее всего после консультации взвинтил свой КПД до 150% — в качестве бунта против заботы о себе.

На смену индустриальному пришел информационный век, который не мог не отразиться на психической жизни человека. Современный мир принес человечеству технический прогресс, автоматизацию деятельности и высокую степень свободы. Но давайте задумаемся, так ли уж это безоблачно и прекрасно? Предназначение любой технологии сводится к тому, чтобы помочь человеку удовлетворить те или иные потребности, при этом, как оказалось, это может не только провоцировать, но и усиливать неконгруэнтность человека окружающему миру. Появление автоматизированной техники (стиральная и посудомоечная машины, соковыжималка, электрический чайник и пр.) — поистине великие изобретения. А телевизор с пультом? А смартфон? Они настолько облегчили удовлетворение практически любой потребности (интернет вместо реального общения, различные девайсы для того, чтобы выглядеть ошеломляюще), что усилие само по себе стало не нужно.

Звучит парадоксально — человек значительно упростил одну часть жизни и стал намного свободнее. Но что он делает со своей свободой? Да ровным счетом пробегает ее так же стремительно, как пьет на ходу сваренный кофе или отвечает, не задумываясь, на смс. По дороге на работу успевает сделать миллион других дел, и все со скоростью кенийского бегуна. И чем выше скорость, больше эффективность, тем, казалось бы, счастливее человек. К желаниям это тоже имеет прямое отношение, потому как желать нужно быстро — как можно быстрее.

Недавно в очереди к кассе я услышала любопытный диалог мамы и сына трех-четырех лет:

— Ваня, будешь петушок, вот этот? (показывает).

Молчание.

— Ваня, будешь или нет? Отвечай быстрее (с раздражением), моя очередь скоро подойдет. Ну же, быстрее — хочешь или нет?

Иллюстрация: Рита Черепанова для ТДНе знаю, чем закончилась эта история, но позволю себе несколько фантазий на тему «Желать, не отходя от кассы».

Вот, к примеру, вырос наш мальчик Ваня во взрослого Ивана, который с детства усвоил правило мгновенного удовлетворения желаний без их понимания. Научится Иван хотеть быстро и удовлетворять свои потребности с молниеносной скоростью, особо не раздумывая над их содержанием. Современный мир готов снабдить Ивана миллионом разных способов, чтобы прямо здесь и сейчас. Хочешь — алкогольные вечеринки (отрадно, что если друга или еще кого с собой приведешь, то обязательно похвалят и вниманием не обделят, лишний коктейль бесплатно получишь), хочешь — работай на износ, а хочешь — сознание всяко-разно меняй («достаточно одной таблэтки»). Быстро и сразу — как мама говорила.

Или, к примеру, согласился тогда наш маленький Ваня на леденец из разумных побуждений, «чай, не соленый огурец предлагают». Во взрослой жизни у него все желания «потому что, да оттого что» — модно, полезно, все так делают и пр. И будут люди с восхищением смотреть на Ивана и говорить: «Подумать только, такой человек разносторонний, так много у него интересов — испанский язык учит, на сноуборде катается, кулинарное искусство освоил…» (продолжать можно до бесконечности). И только один Иван знает правду. Оставшись наедине с самим собой, вдали от множества запланированных радостей жизни, ощущает он пустоту внутри… Пресно.

Избыток свободного времени приводит к появлению у человека чувства экзистенциального вакуума, столкновение с которым неизбежно приведет к появлению болезненных переживаний. Согласитесь, ни один условно здоровый индивид не захочет этого добровольно. Поэтому и бежит современный человек от самого себя без оглядки, только пятки сверкают.

Вспомните старый добрый голливудский фильм «Клик: с пультом по жизни» с Адамом Сэндлером в главной роли. По сюжету фильма «…архитектору-трудоголику попадает в руки пульт дистанционного управления, с помощью которого можно прокручивать жизненные ситуации вперед и назад» (Википедия). И главный герой фильма пускается, так сказать, во все тяжкие: прокручивает неприятные и болезненные моменты жизни, ставит «на паузу» ситуации, где нужно сделать трудный выбор. В общем, всеми правдами и неправдами старается отмотать неприятные моменты, перескочив на счастливые жизненные события. Он увлекается все больше и больше, прокручивая годы жизни на максимально быстрой скорости, пока в конце концов не сталкивается с жизненным тупиком (в психологии это явление называется экзистенциальным кризисом). И тут начинается самое интересное — герой вдруг осознает, что не знает ничего про себя и свое счастье. Чтобы сохранить интригу, не буду описывать финал истории. Скажу лишь, что происходящее с главным героем в фильме отражает, на мой взгляд, наиболее точно те психологические трудности, с которыми люди XXI века часто приходят в кабинет к психологу.

Я долго размышляла над термином, который объединил бы все многообразие «душевных драм современности», к которым практикующие психологи и психотерапевты относят, в первую очередь, различные зависимости (как от химических, так и не химических веществ — интернет, работа, секс и пр.), психосоматические расстройства (телесный симптом не связан с биологическими предпосылками, а служит знаком или неким посланием для психики), а также панические атаки как самые распространенные формы тревожных расстройств XXI века.

Из двух связанных семантически слов родился термин — «витальная ангедония» — неспособность получать удовольствие от жизни в текущий момент. Казалось бы, человек имеет все, чего когда-то хотел — дом, семью, автомобиль, поездки в теплые страны дважды в год. Но чего-то человеку не хватает, и он начинает маяться. Если можно свой КПД разогнать до большей скорости, он легко это делает. И получает что-то новое, чего не было раньше. На смену скуке приходит мимолетная радость. Почему же она так скоротечна? Потому что экзистенциальная пустота, прочно поселившаяся в человеке, никуда не уходит. И снова в один прекрасный день человек застает себя со скучающим видом и отстраненным взглядом. А дальше — действует привычным способом.

Наступает момент, когда перестают работать привычные способы, рушатся психологические защиты, не работают прежние объяснения, а тело отказывается болеть и сигнализировать о трудностях. И тогда человек, как главный герой вышеупомянутого фильма, застывает с пультом в руке, с недоумением во взгляде и вопросом «Кто я и что знаю про себя?»

Неврозы современности — это экзистенциальные трудности, филигранно замаскированные активной и насыщенной жизнью, объективным благополучием и достижениями. И только диалог с человеком, внимание к его Бытию и признание ценности его внутреннего мира во всем многообразии — успешный ключ к излечению многих психических проблем нашего века. Дочитав этот текст, сделайте одолжение, побудьте хотя бы пару минут в диалоге с самим собой. Дописываю и присоединяюсь к вам.

https://takiedela.ru/

 

Опубликовано Оставить комментарий

«Панические атаки прошли, когда я разрешила себе себя».

«Панические атаки прошли, когда я разрешила себе себя»Из-за чего возникают панические атаки и как они проявляются? Можно ли избавиться от них раз и навсегда, не прибегая к медикаментам? Личным опытом делится психолог Алевтина Марьясова.

Если бы восемнадцать лет назад, когда со мной случилась первая паническая атака, я прочитала статью о том, как реальный человек справляется с этой проблемой, это вселило бы в меня надежду, придало сил. Но мне пришлось проходить часть этой бездны на ощупь.

Первый раз паническая атака случилась со мной в 2000 году. Я заканчивала университет, моя мама только что ушла от отца, и мы жили с ней вдвоем на съемной квартире. Ничто не предвещало беды, но в какой-то момент, сидя дома, я просто начала задыхаться. Воздух перестал проходить в меня. Инстинктивно я бросилась к окну, распахнула его и высунула голову. Тревога, которая поднималась откуда-то из глубины, мгновенно переросла в дикий страх.

Я повторяла маме, что боюсь умереть и что мне страшно. Помню ее испуганные глаза, скорую, какой-то укол… в больнице со мной беседовали нарколог и психиатр. «Алкоголь употребляли накануне? А наркотики? А голоса слышите?» В итоге мне посоветовали купить успокоительного и ехать домой. Но дома страх меня не покидал, несмотря на то, что мама была рядом.

Именно тогда я задумалась об этом: я не вижу в ней опору, наоборот, мне самой с раннего детства приходилось ее защищать от отца и при этом слушать фразы вроде «Если бы не ты, он бы меня убил». Опереться было не на кого — ни в детстве, ни сейчас. Роль защитника, контролирующего обстановку, была на моих детских плечах. И теперь я была лишена самой главной опоры — возможности контролировать. Я впала в отчаяние.

В какой-то полудреме я думала, что еще чуть-чуть — и я проснусь, открою глаза, и всего этого ужаса просто не будет

Дальше становилось только хуже. Я не могла уснуть, потому что боялась не проснуться. Я начала бояться смерти. Но когда организм уже не мог бодрствовать, я проваливалась в сон, больше похожий на бурю из событий последнего времени: разговоры с людьми и разные ситуации всплывали в голове, как слайды. Все они были негативными.

Усугублялось состояние тем, что никто не мог сказать, что со мной происходит. В какой-то полудреме я думала, что еще чуть-чуть — и я проснусь, открою глаза, и всего этого ужаса просто не будет. Я надеялась, что этот страшный сон закончится. Но все только начиналось…

Очень тяжело было держаться на плаву. Тревога и страх завладели мной, они задавали тон моим планам. Месяцы жизни прошли как в тумане. Я практически не могла оставаться одна, присутствие других людей и разговоры хоть как-то отвлекали меня от того, чтобы не прислушиваться к каждому своему вздоху. Я стала чересчур внимательна к своим состояниям, и это выматывало. Я придумывала себе кучу болезней. По ночам я не спала, а лишь немного дремала, потому что страх не проснуться не покидал меня.

«Панические атаки прошли, когда я разрешила себе себя»

Чуть позже я обратилась к психологу при поликлинике. До сих пор не понимаю, что именно она делала — предлагала какие-то упражнения во время сеанса. Знаю одно: мне становилось чуть легче, по крайней мере, на момент консультации. Мне казалось, психотерапевт понимает, что со мной происходит, хоть и не объясняет.

Так проходили недели. На очередной консультации я сказала, что вчера ночью была интенсивная паническая атака, меня трясло, от страха спазмировался кишечник, накрыло волной ужаса. Длилось это минут 10-15. В этот раз доктор выписала мне антидепрессанты: «Когда вас захватывает ужас, примите таблеточку», — говорила она.

Я очень боялась, что из-за таблеток может добавиться еще какое-то неприятное состояние, к тому же наслушалась от других клиентов этого врача, что она всем прописала антидепрессанты, но они никому не помогают. Через несколько недель я перестала ходить к специалисту — не чувствовала, что могу на нее опереться. Чего я только не попробовала потом, чтобы справиться с этой напастью, даже ходила к гадалке — вдруг она смогла бы побороть это «демоническое» внутри меня? Сейчас даже смешно — неужели я и правда верила в это?

Сегодня я понимаю, что очень сильно нуждалась в поддержке и опоре. Бессознательно искала некого спасителя, волшебника, который избавил бы меня от страданий. Мне самой было не понять, что именно моя жизнь и привела к этому состоянию.

В моей семье было мощное негласное правило: на людях делать вид, что все хорошо

Как же беспощадно я обращалась с собой! Думаете, я знала об этом раньше? Нет. Восемнадцать лет назад я не знала, что значит хорошо относиться к себе, что значит быть доброй к себе, любить себя. Обстановка в родительской семье, крики, драки, неуважительное отношение, — все это было единственной моделью поведения и отношения. И уехав из дома, я захватила с собой «чемодан» разрушительных установок и в полную силу, хоть и неосознанно, применяла их к самой себе.

В моей семье было мощное негласное правило: на людях делать вид, что все хорошо. Когда кто-то приходил в гости, создавалась видимость семьи, накрывался стол, велись беседы. А когда гости уходили и папа «доходил до кондиции», начинался мрак… Это я тоже взяла в свою жизнь. Все мои реакции и поступки были ориентированы на других людей. Я выдавала эмоции, которые от меня ожидали. Нужно веселье — будет веселье. Ну и что, что на душе паршиво и плакать хочется. Главным для меня было производить впечатление легкой и веселой девушки без проблем — тогда есть шанс понравиться. А негативные эмоции — кому они нужны?

Еще в жизни было много алкоголя, поступков, за которые было стыдно… но это меня не останавливало. Я не знала, что можно по-другому. И не могла по-другому. Надо было «анестезироваться» от боли, страхов, неуверенности в себе, а спиртное помогало это заглушать. Сколько же других чувств и эмоций я подавляла?

«Панические атаки прошли, когда я разрешила себе себя»

Сострадание, сочувствие к себе — всего этого не было в моей жизни. Внутренний девиз гласил: «Вставай, чего расклеиваешься!» Я вытесняла все, что считала неподходящим, показывающим меня с невыгодной стороны. Очень стыдилась семейной истории и окружающим выдавала придуманный и благополучный вариант своего прошлого. Сколько же вообще настоящей меня было в те годы? Настоящей — такой, которая не играет, не подбирает удобную реакцию и имеет смелость говорить другим: «Я устала, мне неинтересно, у меня совсем другие мысли по этому поводу, я раздражена, я злюсь».

Я всю жизнь запрещала себе это, и в итоге весь организм, все нутро, встало на защиту меня самой же. Странный способ защиты, но после первой панической атаки я действительно училась по-другому к себе относиться. Моим учителем и стражником была тревога. Несмотря на то что состояние повышенной тревоги оставалось и сменялось всплесками панических атак, я училась прислушиваться к себе. Я хотела понимать, что может спровоцировать паническую атаку, а что может смягчить состояние.

Например, я знала, что если делаю что-то против себя — иду туда, куда не хочу, общаюсь с кем-то, с кем не хочу, запрещаю себе разные эмоции — тревога даст о себе знать уже вечером. Чем лучше я это понимала и чем чаще делала то, что мне на самом деле по душе, тем больше помогала себе держаться на плаву. Тревога не уходила до конца, но приступов стало меньше, они стали легче.

Фобии и страхи исчезли, когда я стала жить, признавая весь свой опыт, не стыдясь себя и того, что было

Мой «учитель» — панические атаки — помог мне и в выборе знакомых. Внутри появился индикатор, который был нетерпим к фальшивому общению. Я быстро уставала от таких встреч, и вскоре круг знакомых сузился.

Восемь лет панические атаки были частью моей жизни, выматывали меня. Но одновременно они оградили меня от плохого: я больше не употребляла спиртное, сменила круг общения. Из-за постоянной тревоги я пряталась от всего: боялась летать на самолете, ездить в метро, боялась нового и всего того, что невозможно контролировать.

Полностью панические атаки исчезли только после прохождения психотерапии. В 2008 году я пришла к психотерапевту, и именно тогда началась работа над собой, которая длилась 6 лет. В терапии я познакомилась с собой, научилась сострадать себе. Шаг за шагом перебирая свою жизнь, я проживала раннее вытесненные чувства и эмоции.

Приобретенный навык высокой осознанности помогает быть чуткой и бережной по отношению к себе и другим. Я больше не предаю себя. Фобии и страхи исчезли, когда я стала жить, признавая весь свой опыт, не стыдясь себя и того, что было. Я освободилась. Я живу насыщенной жизнью, уверенно и смело реализую себя в профессии, счастлива с мужем и детьми.

Любой опыт, даже такой тяжелый, может стать толчком к лучшей жизни. Главное — обратиться к происходящему, попытаться разобраться, что происходит, для чего нам это дано. Если во внутреннем мире есть неполадки, пора перестать их игнорировать.

Алевтина Марьясова

Об авторе

Алевтина Марьясова — психолог, коуч, сертифицированный тренер. Ее сайт.

https://www.psychologies.ru/