Опубликовано Оставить комментарий

Модель восстановления после травмы.

Возможно, это изображение текст «модель была основе модель восстановления после травмы известно Jonhy Mattew молодежи время работы трудными общества, обращении. потребность этапа припервичном описание поведения уровни вмешательства восстановлению цели этапов достигатьпоставленныхцелей. когнитивный автономию. раскрытие структурировать ивыполнятьрутины. ежедневныерутины. цельвсего:укрепить приемы процесса- вера, что последствия травмы исправить. спат»
Модель была разработана доктором Tricia Skuse и Jonhy Mattew во время их работы с трудными подростками. В ее основе то, что известно об особенностях работы мозга, формировавшегося в отсутствии здорового опыта привязанности, долговременных нейрофизиологических последствиях насилия пережитого в раннем детстве, взаимосвязи общего уровня психического здоровья молодежи от культуры и общества, которые влияют на формирование сознания в подростковом возрасте. После эту модель стали использовать при работе со всеми видами травм. По ней можно планировать свои шаги и ориентироваться какую поддержку искать.
Цифры слева – это шаги к восстановлению после травмы. Внутри треугольника – описание поведение, которое соответствует каждому шагу. Справа — потребность этого этапа. Слева — уровни вмешательства (чтобы помочь восстановлению).
Кроме простого перевода текста — я еще добавляла разное из пояснений к этой картинке, которые нам давали.
1. В основании всего процесса – вера, что последствия травмы можно исправить.
2. Нестабильность/хаотичное поведение — поведенческие проблемы (агрессия, избегание, самоповреждение), беспорядочный образ жизни, использование наркотиков, алкоголя (прочие зависимости), плохой сон/несоблюдение гигиены, нарушение закона и прав других людей, плохое питание, неподобающее отношение (измены, предательства, обман и т.д.), обременение собой окружающих (поведение, вынуждающее других решать создаваемые травматиком проблемы).
Потребность: структурировать жизнь, установить и выполнять рутины
Уровень интервенции: приемы пищи и отход ко сну в одно и то же время, школа, установление четких границ.
Цель всего — создание фундамента, чтобы человек мог опираться на самого себя. На группах сначала проверяют все ли справляются с рутиной: «встать – принять душ – привести себя в порядок – заправить кровать – позавтракать – вовремя явиться на терапию». Потом все ли структурируют день. Едят обед в свой получасовой перерыв. Ложатся ли спать в одно и то же время.
3. Доверие/построение отношений – больше улыбается, построение близких отношений с 1 или 2мя взрослыми людьми, нарастает собственное желание справляться с рутинами, нарастает напряжение в отношениях с другими, конфронтация, вспышки гнева.
Потребность: Развить доверительные отношения с заслуживающими доверия, ответственными взрослыми. Потребность развивать безопасную базу.
Уровень интервенции: максимум времени 1:1 со взрослыми, четкие границы, поддерживать ежедневные рутины
Цель всего: укрепить собственное желание справляться с жизнью
4. Проработка травмы – возвращение проблемного поведения по мере проработки травмы, цепляние за терапевта/отвержение терапевта.
Потребность: репроцессинг травматического опыта, оплакивание потерь
Уровень интервенции: специализированная терапевтическая интервенция, репроцессинг травмы (на этом этапе начинается EMDR), контейнирование, совместная регуляция, помощь в отпускании потерь
Цель: «пересечение когнитивного порога» — то есть осознание человеком того, что с ним происходит, как именно травма меняет его поведение и что можно сделать, чтобы это исправить.
5. Инсайт/осознанность – успокоение, нарастает понимание причин своего поведения, более сбалансированный личный нарратив (история, которую мы рассказываем себе о себе в терминах ДНК истории)
Потребность: интеграция старого и нового «я», развитие уверенности в навыках мышления и планирования
Уровни интервенции: когнитивная терапия – например, управление гневом, эмпатия к жертвам. Гибкость и открытость мышления. Навыки поддержания «хорошей жизни» (это со мной усиленно проходят). Практики самовосстановления.
Цель этапа: позитивный внутренний нарратив (история, которую мы рассказываем себе о себе, себе о других, себе о мире – если в терминах нашего ДНК истории)
6. Планирование будущего – нарастает вера в себя, принятия своих способностей и потенциала
Потребность: поддержка планирования со стороны взрослых, чувство смысла и достижений, самостоятельное внутреннее структурирование, чтобы максимально увеличить свои шансы на успех
Уровень интервенции: помощь в постановке целей – цели – четкая структура – образовательная/тренировочная поддержка – помощь в планировании конструктивных способов проведения свободного времени – мотивационные беседы
Цель этапа: укрепить автономию.
7. Уверенность, достижение целей
Потребность: автономность и знание где взять поддержку, нарастающая самостоятельная мотивация к достижению поставленных целей.
Уровень интервенции: предоставить поддерживающую развивающую среду
Цель: сбалансированная жизнь, позитивный нарратив, ресурс достигать поставленных целей.
Люди могут перемещаться вниз-вверх по состояниям под влиянием новых стрессов и травм. Но когда у них уже есть осознанность в отношении происходящего с ними – коррекция происходит гораздо быстрее, чем при первичном обращении.
Автор – Лилия Ким
Опубликовано Оставить комментарий

Мне нужна поддержка.

Поддержка — какое коварное слово! Простое и в то же время неясное. Из-за размытости его содержания легко могут возникать или усугубляться конфликты. Когда один хочет от другого поддержки, высок риск путаницы и разногласия.

Поддержка — это ситуация, когда мы можем опереться на партнера по контакту. Для того, чтобы получить дополнительный ресурс. Фраза «Мне нужна поддержка» — означает, что у человека собственного ресурса для выполнения того, что он хочет, недостаточно.
Слово поддержка пришло в повседневную жизнь из хореографии и военного дела. И означает совершение действий, повышающих устойчивость партнера. Когда тот, кто оказывает поддержку служит опорой, у партнера появляется больший диапазон маневрирования, чем он был бы без поддержки.
Получается, для того, чтобы давать поддержку, нужно понимать, какое движение тот, кто запрашивает поддержку, хочет совершить.
К сожалению, в большинстве случаев, когда человек говорит «мне нужна поддержка», он только ощущает, что ему не хватает своих ресурсов, но не понимает, какой вариант поддержки ему необходим. Потому что зачастую плохо понимает, какой следующий шаг он хочет совершить.
Но это остаётся вне зоны внимания, внимание фокусируется на том, что партнер ему что-то не даёт.
Получается следующее: я в чём-то нуждаюсь, мне чего-то не хватает, чтобы я смог совершить следующий шаг, партнер мне чего-то не дает, тяжесть моей ситуации углубляется. Внимание фокусируется на последнем моменте — мне становится плохо от бездействия партнера. Простейший вывод в ситуации — мне плохо из-за него!
Совершенно нормально, когда нет ресурсов, не знать, какое следующее движение я хочу совершить. Естественно в такой ситуации хотеть опереться на кого-то. Но важно сохранить образ другого дружественный или нейтральный, а не злонамеренный. Иначе ситуация запутается еще больше.
Достаточно странно, если я жду поддержки от врага, согласитесь.
Если же другой достаточно дружественный ко мне, он оказывается поставлен перед сложной задачей — методом проб и ошибок понять, что именно меня сейчас поддержит.
В ситуации неопределённости чаще всего хорошо работает спокойное присутствие. Хотя бывает и наоборот, когда вся поддержка, которая человеку нужна — это чтобы вы начали сильно переживать. Вышли из эмоционального равновесия. Тогда относительно вас, такой человек сможет почувствовать себя устойчивее.
Фраза «мне нужна поддержка» — содержит только первую часть и без пояснения звучит очень туманно. Важно по возможности объяснить, какую именно поддержку, поддержку какому своему импульсу я хочу получить. Я хочу, чтобы ты побыл со мной, поговорил, отвлек от тяжелых мыслей, обнял, развеселил, успокоил, подбодрил, разубедил и т.д.
Дружелюбное прояснение, когда человек, который нуждается в поддержке, может понять, что именно он хочет, чтобы в нём быть поддержано — само по себе является достаточно хорошей поддержкой.
Опубликовано Оставить комментарий

Мне не больно, я — травматик.

Мне не больно. Я - травматик., Психология – Гештальт КлубУ человека перенесшего, но не пережившего эмоциональную травму могут быть заблокированы, заморожены чувства. Внешне человек может выглядеть спокойным, уравновешенным, общаться с людьми, поддерживать социальные контакты. Но если присмотреться внимательно, то оказывается, близко к себе он никого не подпускает. Контакты с людьми поверхностны, глубинная потребность в близости не удовлетворяется. Легко общаясь на темы «о природе и погоде» травматик тщательно оберегает внутренний мир, соприкасающийся с темой травмы, сооружая внутри себя мощную защитную стену. Когда-то, в ситуации травмы, чувств было слишком много, интенсивность переживаний была на грани переносимости.

Каким образом это происходит?  Травма появляется в том месте, где происходит столкновение реальности и внутренних установок, ценностей, какого либо знания о себе и мире. Травматическая реакция на событие развивается в том случае, если эту реальность невозможно принять. Либо события развиваются слишком быстро, информация и эмоции не успевают перерабытываться, либо на переработку, проживание не хватает ресурсов. В первом случае можно говорить скорее о шоковой травме, во втором вероятнее травма развития. Шоковая травма – событие, которое резко меняет жизнь человека. Изнасилование, автокатастрофа, внезапная смерть близкого человека – травмирующие события. Иногда шоковой травмой может быть и измена, развод, потеря работы – это во многом зависит от сопутствующих факторов, от той жизненной ситуации, в которой находится человек и его личностных особенностей. Травма развития – травма протяженная во времени, когда интенсивность переживаний в единицу времени может быть не высока, но накапливаясь, приводит к разрушительному эффекту.

Возникает впечатление, что «я неправильная» или «мир неправильный» – это сильнейший внутренний конфликт, который бывает очень больно и непросто прожить. Заблокировать, отщепить эмоции от себя в тот момент было необходимо для самосохранения. Человеку может даже казаться, что ничего страшного не произошло, что ситуация завершилась и все уже в прошлом и можно просто жить. Однако просто жить почему-то не получается. Периодически всплывают воспоминания, какие-то случайные события, вещи вдруг вызывают сильную эмоциональную реакцию.

Его эмоции заморожены, чувствительность снижена. Человек живет словно вполсилы, дышит верхушками легких. Не допуская глубокого вдоха, потому что это может причинить боль. И тогда кажется, что проще не чувствовать совсем, убрать эмоции из своей жизни – это своеобразная анестезия, защищающая от страха, злости, вины…

Почему это не работает? Невозможно заблокировать эмоции избирательно, нельзя отказаться от переживания злости и оставить любовь – чувства идут комплектом. Отказываясь от «плохих» мы автоматически лишаем себя хороших. Общение превращается в сухой пересказ событий жизни, иногда с оттенком цинизма. Человек обесценивает собственную боль и не замечает ее в других.

Например, пережив в детстве насилие,  человек может рассуждать о пользе такого подхода к воспитанию. «Меня били, наказывали ремнем и ничего (ничего страшного) – человеком вырос. И своих детей лупить буду». Тем самым приближая насилие к норме, отрицая собственную боль и страх — невыносимые чувства в детстве. Женщина, столкнувшаяся с грубостью и хамством, негуманным отношением медиков в родах, травмированная этим, может потом говорить: «Ничего страшного, раньше вообще в борозде рожали, а современные женщины неженками стали».

Чем же так страшно отщепление этих болезненных чувств?

Во-первых, это существенно обедняет собственную жизнь, лишает ее красок. Делает процесс жизни механистическим, пустым.

Во-вторых, неосознанно мы все же стремимся избавиться от боли, прожить ее. Из-за этого человек может регулярно попадать в ситуации, в которых травма, так или иначе, повторяется. Это происходит неосознанно, в надежде прожить травму с другим исходом, более благополучным. И тем самым восстановить собственную целостность, вернуть себе себя.

К сожалению, чаще это приводит к ретравматизации – повторной травме «по тому же месту». Так происходит, потому что нет собственного ресурса для проживания эмоционально напряженной ситуации, сил недостаточно, нет и поддержки окружающих – они либо не знают, что травматик в ней нуждается, либо он не может ее принять, не умеет этого делать, неосознанно отвергает. Ситуацию усугубляет и то, что большая часть переживаний не только не озвучена, но и не осознана, внутренне не распознается. И кажется, что события – набор несчастливых случайностей

Что с этим можно делать?

Травма нуждается в проработке. Причем в профессиональной. В этой работе важно учитывать еще одну особенность травматика. Ему не больно! Точнее кажется, что ему не больно, а на самом деле боль настолько хорошо упакована. Такие клиенты легко открываются, смело идут навстречу своей боли, кажутся очень стойкими и невозмутимыми. Если чувствительности и опыта психолога не хватит, чтобы это распознать, то клиент, соприкасаясь со своим травматическим опытом, остается один, без поддержки и ресурса. Ресурс был потрачен на рассказ, на то, чтобы собраться с силами, дойти до психолога, сесть на стул и просто все изложить. Все! Запасы истощились. А со стороны может показаться, что он в норме и достаточно крепок. С учетом того, что у травматика снижена чувствительность к собственной боли, чувства заблокированы, есть вероятность попасть в ре-травму прямо в кабинете психолога.

Как это преодолеть?

В терапии травмы важен темп сближения и постепенная наработка доверия между клиентом и психологом, что требует времени и терпения. Не стоит сразу глубоко заныривать — это бывает больно. Если приближение к травме будет слишком интенсивное, клиент потеряет свои старые способы защиты от травмы, но не успеет нарастить новые. При том, что блокировка переживаний, эмоциональная анестезия, позволяла держать себя в рамках, не развалиться. Она защищала от лишнего внимания и ненужных вопросов. От добавочной боли. Она как корочка на ранке — защищает то нежное, что есть внутри.

Сначала надо внутри окрепнуть, чтоб заживали ранки, новой кожицей обрастали, а потом уже от корочки избавляться. Если в интенсивной работе резко лишить травмированного человека его «неправильных» защит, даже из самых благих намерений, то можно получить новую травму по старому месту.

Да, иногда подход, направленный на «открыть глаза», «понять, что сам себе злобный Буратино» и прочая шоковая терапия может сработать. Но не в случае с психологической травмой. В травме только бережно, аккуратно и постепенно. Для погружения в травмы нужны наработанные ресурсы.

Одним из этих ресурсов является доверие психологу, уверенность в его компетенции и стабильности. Что не испугается, не сбежит, не бросит и верно поймет. Что не станет стыдить или винить. Как правило, такая уверенность нарабатывается не одной беседой, а в ходе некоторого количества «проверок». Не форсируя события можно сначала набраться сил, а потом соприкасаться со сложными темами.

В моем опыте, чем болезненнее тема, чем она глубже, тем больше времени и внимания нужно отношениям, безопасности, доверию. Это совсем не значит, что все встречи посвящены знакомству и привыканию друг другу. Можно начинать работу с менее значимых тем – на них и проверяются отношения, стиль работы психолога, его темп, его внимание к клиенту. Добавлю, что клиенту в работе с психологом хорошо бы еще чувствовать, прислушиваться к себе, ориентироваться на свои ощущения, учиться доверять им. Говорить о них и своих желаниях другому. Не просто выполнять задания, а с оглядкой на себя — про что они для меня, что дают, что я узнаю о себе. Прислушиваться к себе хотя бы на уровне собственного комфорта или дискомфорта – насколько это переносимо.

Проживая травматический опыт при поддержке психолога, человек освобождает огромный кусок своей души, обретает целостность. И вместе с этим существенное количество жизненной энергии. Хочется жить, любить, творить, заниматься любимыми делами. Появляются новые замыслы, идеи и силы на их воплощение. Вновь появляется чувствительность, возможность переживать эмоции, проживать их не убегая от собственных чувств во всем их разнообразии. Качественно по-другому стоятся отношения с людьми, более глубоко и интересно. По-новому ощущается собственное тело – сильным, красивым и гармоничным. Это можно сравнить с ощущением, когда из душного помещения со спертым воздухом выходишь в сосновый бор после летней грозы.

Настолько сильно меняется самоощущение при проживании травмы. Наверное, эти приобретения стоят усилий, которые сопровождают работу с собой? Мне кажется, стоят!

psy-practice.com