Психоанализ депрессии
В этой статье я не хочу делать депрессию ни привлекательной, ни милой. Я хочу показать ее суть с позиции психоаналитической практики. Не носиться с ней и не идеализировать, подбирая к ее образу красивые картинки, а вернуться к истокам ее возникновения, попробую дать почувствовать ту боль, которую чувствуют люди в этом состоянии. Текст статьи я хочу сделать четким, простым, в большей мере информативным, чем художественным. Почему эта тема? Потому что я с ней знакома изнутри. Потому что довольно много клиентов с такой бедой. Когда начала писать эту статью, вспомнился случай из моей жизни… Несколько лет назад я была на курсах по туризму и там был преподаватель, старенький, но бодренький дядечка (дедушкой его не назовешь). Он рассказывал о горных лыжах, будучи профессионалом в этом деле еще с советских времен. Так вот, у нас в городе есть спортивно-развлекательный комплекс с лыжными трассами, который называется «Лавина». Красивое вроде название… для тех, кто не знает что такое лавина в горах. И наш дядечка-преподаватель говорил, что попасть в лавину — самое страшное, что может случиться с лыжником. Его возмущало, что таким страшным словом можно было назвать развлекательный комплекс… (это я о привлекательности, которой многие писатели наделяют этот ужас – депрессию).
Для понимания дальнейшего текста читателю понадобится хотя бы минимальные понятия терминов глубинной аналитической психологии.
Я хочу обрисовать портрет депрессивной личности, механизмы ее формирования, способы и этапы работы с такими клиентами.
Я не уверена, что сам человек, без помощи специалиста, сможет «проработать» депрессию, «вырасти» из нее. Не мучайтесь в одиночестве и безнадежности – поверьте, выход есть! Я не обещаю, что можно полностью измениться, но можно научиться с этим жить, понимать и наслаждаться радостями жизни.
«Проработать и вырасти» – это не «выйти».
Выйти можно и самому в не очень тяжелых случаях – переключиться на что-то увлекательное, заполнить депрессивную черную дыру творчеством, развлечениями, новыми отношениями, знакомствами. На время. До следующей мрачной волны.
Почему «вырасти»? Понятие депрессии относится к самым ранним стадиям психо-сексуального развития личности. Период отнятия от материнской груди. Хорошо если она была, эта материнская «хорошая» грудь, дающая ребенку все, что необходимо в младенческом возрасте. Тепло, сытно, мягко и мама всегда рядом. Малыш чувствует себя и маму единым организмом. Он в безопасности и любви.
Депрессия – это утрата «объекта».
«Объектом» может быть как другой человек, так и то, что наполняет смыслом и важностью существование данного индивида. Когда уже во взрослой жизни человек, не получивший достаточно материнской безусловной любви, утрачивает кого-то или что-то, что он наделил ценностью для себя, он регрессирует в тот младенческий возраст, когда ему не хватало «хорошей» материнской груди. Регрессирует – это когда, абсолютно бесполезно его окружению взывать к разуму, пытаться переубедить, что «У тебя еще сто таких Наташей будет!», «Та проживешь ты без этой работы, подумаешь!». Все что ему нужно на этом этапе – это молчаливая, поддерживающая, принимающая человеческая поддержка. То, что нужно было младенцу – чтобы мама была рядом.
В его субъективной реальности он теряет часть себя. Часть своей личности. «Я» расщепляется. Одна часть остается искалеченной, другая умирает. «Я» перестает функционировать .
Вместо «Я» личности образуется пустота.
«Я» или «Эго» идентифицируется либо с интроектом утраты или с «Суперэго». Основная отличительная черта депрессии от печали – утрата не осознается.
Я не знаю, ЧТО я утратил, мне просто плохо.
Чувствуется безысходность и безнадежность. Интроектами, наполняющими пустоту, становятся близкие люди, «любимая» работа, увлечения, материальные блага. То, чем субъект замещает, заглушает свою боль, неудовлетворенную необходимость в чувстве безопасности и любви. Реальность, то, что утраченного не вернуть, не признается. Впервые депрессия может переживаться ребенком и в более позднем возрасте, когда появляется второй ребенок в семье. Ребенок чувствует, что любви и внимания мамы становится меньше. Оптимальной разницей между детьми считается 6-7 лет и более. Но если ребенок не дополучил материнскую любовь, будучи маленьким, то и разница 10-15 лет не поможет сделать братьев и сестер любящими, доброжелательными друг к другу. Ребенок чувствует себя не любимым, а значит плохим, недостойным любви. Он что-то сделал не так, раз мама его разлюбила. И он начиает придумывать тысячи объяснений, причин, за что его нельзя любить. Он начинает ненавидеть себя, смещая, проецирую свою ненависть на окружающих, на младшего члена семьи. Внешне это может проявляться в излишней услужливости, покорности в отношениях с родителями. Но сколько уходит жизненной энергии, чтобы удерживать ненависть, агрессию, те чувства, которые проявлять не принято в нашем обществе! Удерживать в месте пустоты. Удерживать долго очень трудно, чувства нужно заморозить. А вместе с ненавистью и агрессией замораживают и другие всевозможные эмоции, которые возникают в общении с людьми. Депрессивные личности выглядят «зажатыми», неуклюжими, мрачными и малоэмоциональными. Им присуща некоторая внешняя заторможенность.
Появившаяся в детстве естественная агрессия должна быть отреагирована.
Родители должны понять ее и принять. Это позволит укрепить «Я» и не поломать внутреннюю структуру личности. Отреагирование у ребенка может проявляться как в виде направленной агрессии на любой объект, так и регрессии в более младший возраст. Может появиться «сюсюканье» в речи, мокрые простыни, просьбы чтобы взяли ручки. В случае если родители стыдят старшего ребенка, перекладывают свои обязанности заботиться о маленьком, запрещают проявлять те или иные, естественные в данном случае, негативные чувства, ребенок вырастает взрослым не умеющим любить. Причем, частой психологической защитой у такого взрослого будет проекция. Проекция своих чувств на Другого.
«Это не я не умею любить, это они меня не ценят и не способны на любовь».
И для того, чтобы объяснить себе, почему они меня не любят, бедняга придумает массу причин, обвиняя себя во всех смертных грехах. Начиная от недовольства внешностью – нос большой, ноги кривые, я толстый (ая) — до — я не умею красиво говорить, я тупая (ой), у меня судьба такая и т.д. Эта затопляющая ненависть вызывает чувство неполноценности и приводит к самообвинениям. Формирует межличностные проблемы, образуя внутри пласт негативизма.
«Я не могу любить людей, поэтому я вынужден(а) их ненавидеть».
Любовь неосознанно воспринимается как страдание. Другого опыта любви не было.
Любовь – это то, что они со мной делают.
Таким образом, они воссоздают первичную любовь матери. Такие люди часто вызывают к себе жалость, постоянно ища в себе недостатки. У Других пытаются вызвать чувство вины. Мстят, мучают ближнее окружение, говоря о своих неудачах или работая до изнеможения. Часто идентифицирует себя с агрессором (мамой), направляя гнев на себя самого, лишая себя радости и удовольствий в жизни. Свои страдания могут выводить на уровень Божественного (Иисус страдал, и я буду). Своими мучениями они где-то даже наслаждаются, заполняя внутреннюю пустоту. Я буду это любить в себе.
Ценность для него – это то, чем он заполняет свою пустоту – обиды, зависть, ненависть, вина.
Пусть хоть что-то будет, только не пустота. Но эти чувства требуют подпитки. При общении с Другими негативные чувства нужно отыгрывать в своих сценариях. Но отыгрывание приводит к новым разочарованиям и самоуничижению.
Я — никто, я — беспомощен, я ничего не могу, я не на что не способен.
Это является ядром депрессивного состояния. Подавленное чувство ненависти – основа для чувства вины. Это бессознательное чувство вины несет идею, что только он один несет ответственность за ВСЕ что происходит. Этакое всемогущество.
Одна из основных задач психотерапии — вывести внутриличностный конфликт на межличностный уровень.
Терапия депрессивного клиента строится на восстановлении, воссоздании адекватного «Я», способного к адекватной оценке реальности. «Дорастить», «докормить», «долюбить» клиента. Интроецировать смягченного, опять-таки, адекватного, здорового родителя в Суперэго клиента.
В терапии методом симводрамы я использую на первом этапе образы, ресурсирующие, наполняющие клиента тем, что ему не хватило в детстве. Используем мотивы – «Луг», «Ручей», «Место где мне хорошо», «Цветок, у которого все есть для жизнедеятельности и роста» и многие другие. Дальше размораживаем (признаем что они есть и называем вещи своими именами) обиду, зависть, агрессию (мотивы «Дикая кошка», «Лев», «Дыра в болоте»). Прорабатываем конфликтный материал (мотив «Опушка леса»). На каком-то этапе подключаем работу с телом, строим генограмму. Часто, ближе к концу терапии, когда я вижу, что клиент окреп – он может отстаивать свои границы в общении, понимает свои реакции и состояния, выражает, называет свои чувства – мы работаем с целеполаганием. Это уже не первоначальный запрос терапии, а его, только его, ни его мамы, папы непрожитые, недостигнутые цели, а цели и желания клиента. Здесь уже я могу подключить такие техники как «Интеграция лингвистических уровней», «Мое идеальное Я», «Строительство дома», «Надел земли».
Мы с клиентом планируем пошагово действия для достижения цели.
Это уж не первоначальный запрос часто инфантильный, а цель взрослой личности, понимающей и принимающей себя и других. Осознающей реальность.
Это общая схема работы. Все очень индивидуально и уникально с каждым человеком. Ведь каждая отдельная личность – это целый непостижимый, неповторимый и уникальный мир, как для самой личности, так и для психотерапевта
Источник: https://psy-practice.com/publications/travmy/psihoanaliz_depressii/ При копировании материалов, ссылка на источник обязательна © psy-practice.com
Метка: преодоление
Наталья Щербакова. Психическая травма. Виды. Что делать.
В настоящее время понятие психической травмы и возможности ее исцеления как никогда актуальны. В данной статье будут освещены разные виды травм и способы исцеления при помощи психодинамической терапии «символдрама».
Психическую травму можно определить как прорыв в естественной психологической или физической защите человека, когда он оказывается полностью беззащитным перед лицом события, угрожавшего его жизни и здоровью. Это экстраординальное, чрезвычайное событие, которое характеризуется внезапностью, неожиданностью.
Выделяют следующие виды травм (две основные, остальные конкретизирующие):
Шоковая травма или травма угрозы жизни, биовыживательная травма
К этому виду травм относятся такие события как военные действия, катастрофы, стихийные бедствия, сексуальное и физическое насилие, медицинские травмы (оперативное вмешательство, болезненные медицинские процедуры. А так же травма развития, эмбриональная травма, травма рождения.
Данный вид травмы формируется в результате кратковременного интенсивного воздействия, превосходящего возможности защитных механизмов личности. Происходят нарушения в области базовых потребностей (сон, питание, сексуальное поведение, навыки саморегуляции). Характеризуется такими внезапными аффектами как острая тревога, чувство беспомощности, дизориентации, гипервозбуждение и травматическая дисоциация. Само травматическое событие вытеснено из сознания.
При шоковой травме процесс психотерапии будет состоять из стабилизации состояния, обучения навыкам саморегуляции. Конфронтация с травмой исключаются.
Эмоциональная травма
Эта такие события в жизни как потеря близких, разводы, измены, предательства. События характеризуются нарушением душевного комфорта, потерей объекта привязанности, нарушением диадических отношений. Станет ли такое событие травмирующим зависит от многих факторов, важным из которых являются особенности структуры личности клиента, наличие в анамнезе травмы развития.
Формируется в результате потери объекта привязанности и любви, ограничения в самореализации, самоуважении. Это психологическое нарушение с физиологическими последствиями (психосоматическими расстройствами). Для этой травмы характерны навязчивые мысли и переживания, связанные с событием. Как правило, эти переживания имеют регрессивный характер и отображают, как бы повторяет на новом витке жизни травму развития. Состояние можно охарактеризовать как «психическая травма», если человек «застревает» в травматической ситуации. Психотерапия носит поддерживающий характер в период проживания горя (от года до 2 лет в зависимости от структуры личности). После этого периода возможна проработка самой травмы.
Травма развития
Нарушение в последовательном психоэмоциональном развитии ребенка или подростка, вызванное депривацией, фрустрацией или травмирующим событием.
Эмбриональная травма
Она сочетает шоковую травму (угроза жизни матери или плода во время беременности при неблагоприятном воздействии на плод, желание сделать аборт и т.д. и травмой развития:нежеланная беременность, депрессия матери во время беременности, эмоциональная травма матери в период беременности).
Травма рождения
Так же сочетание шоковой ( угроза жизни ребенка во время родов) и травмой развития (анестезия при родах, медикаментозная стимуляция при родах).
Если клиента я прошу показать где ощущается травма он покажет: на живот, солнечное сплетение, если это биовыживательная травма (шоковая, эмбриональная); на грудь, если это эмоциональная травма. Даже не вспоминая травмирующие события, но испытывая дискомфорт в жизни, можно предположить вид травмы в зависимости от того где расположена боль переживаний клиента.
Большинство травм затрагивают физиологический, психологический и социальный уровни жизни.
Физиологический уровень
При сверхсильной угрозе жизни человека, в теле образуется большой заряд энергии для осуществления генетически заложенных в каждом человеке копинг-стратегий выживания: «Дерись» или «Беги». Основной характеристикой травмы является полное бессилие человека что-либо предпринять. Выделенная энергия не используется по назначению, подавляется и остается неразряженной в теле и нервной системе. Позже, последствием неразряженной энергии будут те или иные симптомы травмы. Это – иррациональный страх перед чем-то, панические атаки, необъяснимая тревога или соматические симптомы, аутоиммунные заболевания. «Память тела», то как ощущается симптом, хранится в таламусе головного мозга, тревожные симптомы активизируются миндалевидным телом головного мозга.
Как проявляется механизм травмы на физиологическом уровне
Травмирующее событие можно описать при помощи каналов восприятия. Визуального (я вижу), аудиального (я слышу), кинестетического (я ощущаю, обоняю). В момент травматизации, через каналы восприятия, информация о запахах, образах, телесных ощущениях запечатлевается в разных отделах головного мозга ( таламусе, гипоталамусе, гипофизе, ретикулярной формации), имеющих древнее происхождение времен рептилий. Это инстинкты.
Триггером (спусковым механизмом) травмы может явиться появление запаха, сопровождавшего травматическое событие, позы тела, образа, напоминающего обстановку или личность агрессора. Человек, теряет контакт с реальностью, и, проваливаясь в воронку травмы, начинает вести себя как во время травматизации. Данное явление называется ретравматизацией.
Психологический уровень.
Определяется чувствами и переживаниями в момент травмы и после нее: от полной беспомощности, гнева, страха, ярости до унижения собственного достоинства и чувства вины, а так же способами когнитивно выстраиваемых конструктов, помогающих объяснить и справится с произошедшим. Эмоции регулируются лимбической системой головного мозга.
Социальный уровень.
То как травмирующее событие будут объяснять ближайшее значимое окружение, влияет на формирование идентификации пережившего травму. Т.е. то, что он «включит» в представление о себе, отвечая на вопрос: Кто я? Какой(кая) я?. Сила, интенсивность, продолжительность эмоциональных реакций при травмирующем событии напрямую коррелирует с силой переживания собственной виновности, ответственности, беспомощности и страха, переживаемых после. Одним из способов справится с такими интенсивными переживаниями является поиск виноватого за произошедшую трагедию. Чаще всего родственники и близкие друзья начинают избегать пострадавшего, обвиняя его самого в случившемся, что называется «вторичной раной» и является иногда более травмирующим, чем сама травма.
Общие этапы психологической работы с психологической травмой включают в себя:
1.Этап стабилизации: собирается анамнез, оцениваются внутренние и внешние ресурсы. Пациент обучается навыкам саморегуляции, которые со временем может использовать вне кабинета психотерапевта. И только когда он достаточно окреп, мы можем погружаться с ним в травмирующее событие или переживание. Используются мотивы: «Надежное и защищенное место», «Строительство крепости», «Внутренние помощники», «Целебный источник» и т.д.
Мотив «строительство крепости» является очень ресурсным в работе с травмой, потому что сама травма означает нарушение внутренней безопасности, угроза разрушения личности. На символическом уровне, на уровне нейронных связей, при помощи этого мотива, мы с клиентом восстанавливаем ощущение защищенности и внутренней безопасности.
2.Трансформация травмы — работа с травматической историей и переживаниями. Используем техники НЛП : «экран», «съемки документального фильма», техники арт-терапии, метафорические карты.
3.Работа с постравматическими чувствами тоски, грусти, глубокой печали. Задачи этого этапа прожить и принять происшедшее событие. Хорошо помогают на этом этапе мотивы «Дом, в котором живут чувства», «Заброшенный сад», «Внутренний сад».
4.Интеграция – следующий этап психотерапевтической работы. Задача этого этапа – формирование нового чувства идентичности, принятие травматического события как часть жизненного опыта. Нахождение смыслов. Наряду с другими используются мотивы «Мост», «Путь».
Будьте добры к себе, проявляйте заботу и нежность!
Источник: https://psy-practice.com/publications/travmy/psikhicheskaya-travma-vidy-chto-delat/ При копировании материалов, ссылка на источник обязательна © psy-practice.com
Альфрид Лэнгле. Смысл этого часа.
Всемирно известный специалист по экзистенциальному анализу Альфрид Лэнгле воплощает классический образ психотерапевта. Мягкая харизма, сканирующий взгляд, спокойный тембр голоса и ясные ответы на глубокие жизненные вопросы без ноток нравоучения. Это увлекает – ведь все мы сталкиваемся с вопросом «в чем мой смысл» или с тем, что придаем его тому, к чему не лежит душа, – кто на это ответит лучше, чем классик экзистенциального направления, ученик Виктора Франкла. Да и профессор, похоже, увлекся.
БИОГРАФИЯ
- Альфрид Лэнгле Родился в 1951 году в Австрии. M. D., Ph. D., Dr. h. c. mult.
- Изучал медицину и психологию в университетах Вены, Инсбрука, Рима, Тулузы.
- Работал в психиатрическом отделении больницы, с 1982 года начал частную практику. Работал в тесном сотрудничестве с Виктором Франклом.
- Является основателем и президентом Международного общества логотерапии и экзистенциального анализа. Отделения общества находятся в разных странах мира, в том числе в России.
- Постоянный лектор университетов Вены, Инсбрука, Буэнос-Айреса, Мендосы и Сантьяго-де-Чили. Возглавляет магистерскую программу «персонология и экзистенциальная психотерапия» в московской Высшей школе экономики.
- Обладатель большого количества профессиональных наград и золотой медали за заслуги перед Австрийской Республикой.
- Автор более чем 300 публикаций, посвященных теории и практике экзистенциального анализа.
НАША ПСИХОЛОГИЯ: Альфрид, Вы считаете, что избавление от травмы происходит после восстановления доверия к миру. Москва – это зона повышенного риска по сравнению, например, с тихой Австрией. Часто наиболее успешны здесь те, у кого лучшая стратегия – недоверие. Получается, люди, достигая социального успеха, тем самым травмируют себя?
АЛЬФРИД ЛЭНГЛЕ: Не могу утверждать, не зная статистики. Но это вполне возможно. Когда человек живет в зоне повышенной опасности, ему необходимо быть внимательным, оберегать себя. И это еще нельзя считать недоверием. Недоверие возникает, как только человек принимает решение не доверять кому-то. Например, я передаю таксисту бутылку виски и прошу доставить ее по нужному адресу. Я заранее оплачиваю эту услугу, то есть доверяю, и предполагаю, что таксист довезет эту бутылку моему другу. Или не доверяю, думая, что он сам ее выпьет. Недоверие – это установка, которая изымает человека из отношений. И конечно, она говорит о растущей изоляции. Можно, несмотря на это, быть успешным бизнесменом. Если, допустим, человек не доверяет своим сотрудникам в компании, он будет постоянно испытывать страх и стресс, думать, что его обманывают, что фирма вот-вот развалится. В этом случае быстро возникают параноидальные чувства. Мания преследования, чувство, что против тебя организуются заговоры. Такой образец патологического развития – Сталин. Вышедшее за рамки и превратившееся в патологию, недоверие к миру становится настоящей болезнью. Последствия недоверия – миллионы жертв диктаторов. Если это чувство возникает, его нужно растворять, разбавлять доверием к определенной группе людей. Иначе накапливаемый стресс может привести к психическому расстройству. Очень важно устанавливать связь с позитивными моментами, доверять тому, что представляет собой ценность. Красивая природа, вкусная еда, хороший секс, общение с искусством, литература дают «питание» нашей жизни. Также важно устанавливать связи с людьми, которые нам интересны, с кем можно обмениваться мнениями, находиться в диалоге, благодаря которому можно встретить и себя. Все это – нечто наполненное смыслом. Экзистенциальный смысл означает, что это наилучшая возможность, которая есть у меня сейчас в том, что я делаю или переживаю. Если у меня сейчас есть возможность дать интервью журналу «Наша Психология» – это смысл этого часа.
НП: Как понять, что это твой смысл? Его надо конструировать или принимать?
А.Л.: Смысл станет моим персональным, если я сам дам ему внутреннее согласие. Экзистенциальная проверка ситуации заключается в положительных ответах на четыре вопроса: могу ли я это сделать, нравится ли мне это делать, имею ли я на это право и должен ли это делать? Если на все четыре вопроса я могу ответить «да», то это именно то, чего я действительно хочу, чему даю внутреннее согласие. Живя с чувством внутреннего согласия от того, что я делаю, я могу ощутить полноту бытия, чувство счастья. К смыслу нашей жизни мы приходим шаг за шагом. Чем бы вы ни занимались – обращайте внимание на внутреннее согласие. Если его нет – оставьте это занятие или постарайтесь изменить обстоятельства, условия, собственную установку в отношении него.
НП: Смысл жизни не так далеко, как кажется, он здесь, с нами?
А.Л.: Он зависит от нас. Куда жизнь поведет, мы сказать не можем. Экзистенциальное понимание смысла – процессуальное, динамическое. Если я буду жить, как живу, то могу сказать уже сейчас: моя жизнь имела смысл. Я в чем-то участвовал, беседовал с людьми, которые плакали, помог им пережить много сложных ситуаций; наслаждался приятными беседами, закатом солнца, прекрасной музыкой. Все это наполнило мою жизнь смыслом. Экзистенциальный смысл действительно зависит от нас, а ответственность заключается в том, чтобы жить в согласии с собой.
НП: Согласно исследованиям, если человек не может ответить на вопрос о том, какие у него цели, он проживет меньше.
А.Л.: Подобные исследования проводятся во всем мире на протяжении последних пятидесяти лет. Результаты действительно показывают, что люди, обладающие экзистенциальным смыслом, в котором они участвуют всем сердцем, менее подвержены стрессу. Они меньше переживают и болеют, дольше живут. Такие люди довольны жизнью, у них легче складываются отношения и с близкими, и с собой.
НП: Иногда чувствуешь, что ты должен что-то сделать, но так не хочется… Что предпринять?
А.Л.: Подобная ситуация знакома любому человеку. Попав в нее, можно все равно делать то, чем не особенно хочется заниматься. Важно определиться – чего же я хочу на самом деле. Например, мне может не нравиться работа, но я хочу зарабатывать деньги. Можно помочь себе, осознав ценность того, что ты делаешь, сказать себе: «В этих условиях это самая лучшая возможность, которая у меня есть. Как только я увижу другую возможность (найду другую работу), я воспользуюсь ею. Для меня ценна жизнь семьи, для которой я зарабатываю деньги. Я помог компании достичь таких-то результатов». Это – первый путь. Но есть и другой – сопротивление. Человек ленится, многое отодвигает на потом, накапливает кучу незавершенных дел, потому что он не хочет этим заниматься. Хотя сам прекрасно знает, что должен это сделать: посетить маму, убрать в квартире, подготовиться к экзаменам или найти работу. Он защищает свое «я не хочу», пока может это делать. К симптомам сопротивления следует относиться внимательно. Иногда лучше сократить объем работы, меньше зарабатывать, но не заболеть, не дожидаться срыва.
НП: Решение экзистенциальных вопросов может противоречить социальному успеху?
А.Л.: Экзистенциальная психология и экзистенциальный анализ не преследуют цели адаптации к социальному успеху, они исследуют аутентичное бытие с самим собой в том мире, в котором я сейчас нахожусь.
НП: Недавно в России в Уголовный кодекс была введена статья об оскорблении чувств верующих. Чувства – это все-таки то, что ближе к экзистенции, чем к праву. Как вы оцениваете это нововведение?
А.Л.: Закон следовало бы сформулировать более общими словами: должно быть запрещено оскорбление достоинства человека. А достоинство человека ущемляется несправедливым обращением в такой же степени, как, например, отрицанием религиозных чувств. Несправедливые процессы тоже следовало бы включить в закон, они оскорбляют мою веру в правосудие. Нельзя ничего возразить против идеи этого закона. Но странно, что он касается только религиозных чувств. Нужно говорить о всех ценных чувствах человека, и прежде всего – достоинстве. В немецком законодательстве закреплено: достоинство человека неприкосновенно. Что понимается под достоинством – подробно описывал Кант. Это уже этический аспект.
Источник: https://www.psyh.ru/smysl-etogo-chasa/?utm_source=facebook&utm_medium=statja&utm_campaign=smysl&utm_term=smysl+etogo+chasa&utm_content=site
© Наша Психология
