Традиционно травма рассматривается как нечто отрицательное, как то, что влияет на нас негативно, делает нашу жизнь не такой яркой, не такой продуктивной, включает негативные переживания, лишает радостей жизни и часто приводит к различным последствиям, как психическим, так и соматическим.
Вот как выглядят графически варианты последствия травмы.
Последствия травмы
проживание травмы пост-травма
— посттравматическое состояние — посттравматическое развитие
Я же в своей статье хочу сосредоточиться на посттравматическом личностном росте как одном из вариантов последствия травмы. И попытаюсь посмотреть на травму как на феномен, который способствует возможности выхода человека на более высокий уровень функционирования, уровень духовного развития, запускает в личности ее скрытые ресурсы. Такой взгляд на травму является нетрадиционным.
Понятие посттравматического роста было введено в психологию совсем недавно, буквально в конце прошлого века. Я в своей работе с клиентами интуитивно выходил на этот феномен.
Почему я решил обратиться именно к такой теме, рассматривая травму не только лишь как негативное явление?
Дело в том, что травма – это феномен нашей повседневной жизни. Травмы были раньше в жизни человека, есть сейчас и будут в будущем. Это та реальность, в которой нам приходится жить. Поэтому важно знать, какие возможны позитивные способы совладания с травмой.
Посттравматический личностный рост – трансформация личности в результате проживания травмы, приводящая к его росту. Это субъективный опыт позитивного психологического изменения после воздействия на человека стресса, угрожающего жизни.
Пост-травматический личностный рост или пост-травматическое развитие личности – это, к сожалению, не единственный и не самый частый исход травмы. Не все травмы и не у всех людей ведут к пост-травматическому личностному росту. Довольно распространенный итог травмы – пост-травматическое состояние как негативный результат воздействия травматического события. Однако у некоторых людей травма запускает внутренние механизмы, приводящие к личностному росту, и способствуют выводу человека на более высокий уровень его функционирования. Пост-травматический личностный рост возможен как не для всех людей, так и не для всех видов травм, а только для экзистенциальных травм и травм потери.
В каких ситуациях это становится возможным? Каковы механизмы и условия трансформации травмы в пост-травматический личностный рост? Попробую ответить на эти вопросы.
Условия и механизмы пост-травматического личностного роста. Здесь я буду опираться на свой опыт работы с клиентами-травматиками. Я бы выделил два таких механизма, благодаря которым становится возможным пост-травматический личностный рост.
Трансформация травмы в кризис
Травма и кризис, несмотря на внешне кажущееся сходство, имеют ряд принципиальных различий.
Травма Кризис
Внешне обусловлена Внутренне обусловлен
Уникальна Универсальный
Отношения с миром Отношения с миром, с другими, с Я
Бессрочна Ограничен
У человека, находящегося в ситуации травмы, могут запускаться механизмы кризиса, причем не простого кризиса, а кризиса экзистенциального. Чаще именно экзистенциальные травмы, связанные с потерями, серьезными болезнями запускают экзистенциальный кризис.
Принятие человеком травматического события как данности собственной жизни, которую невозможно изменить (согласие с реальностью).
В тот момент, когда человек перестает бороться с травматическим событием, у него появляется возможность как-то его ассимилировать, вписать в свою идентичность. Тогда это становится частью его жизненного опыта. Я называю это словом «согласие», считая, что принятие здесь не всегда возможно. Согласиться значит признать, что нечто имеет право быть, что в жизни это возможно, принять же – это поместить это нечто в свою душу, что не всегда оказывается возможным. Согласие приводит к избавлению человека от некоторых иллюзий или базисных убеждений.
Если говорить об условиях, способствующих трансформации травмы из патологического состояния в пост-травматический личностный рост, то они, на мой взгляд, следующие:
- Интегрированная идентичность. Такая идентичность парадоксально соединяет в себе дифференцированность образа себя и его целостность.
- Рефлексивность. Рефлексия способствует внутреннему диалогу, позволяет занять некоторую позицию по отношению к себе и своей жизни в целом. Именно через рефлексию появляется отношение к жизни, способность рассматривать свою жизнь как некоторую данность, способность поисследовать свою жизнь и выстроить с ней новые отношения: есть Я и есть моя Жизнь. И я могу вступить с жизнью в диалог. Начинать нужно с Я. Кто Я, какой Я, зачем Я, чего Я хочу. Но для любого диалога нужно двое. Я и моя жизнь.
- Духовность. Идея духовности, вера в некоторый высший разум дает человеку возможность выхода из матрицы своего биологического существования и позволяет посмотреть на свою жизнь в более широком контексте и обнаружить какие-то новые ее смыслы.
- Поиск смысла. Способность и потребность размышлять о смысле своей жизни, в том числе и о некотором смысле травмы, смотреть на травматическое событие как на некоторую данность, осмыслять его в контексте своего жизненного пути.
- Страдание. Пожалуй, это важнейшее условие трансформации травмы в личностный рост, как это странно не звучит. Именно страдание позволяет прожить, пережить травматическое событие и ассимилировать его в жизненный опыт, трансформировать его из застывшего патологического состояния в личностный рост. Люди, которые избегают страдания, прибегая к травматическим защитным механизмам, оказываются защищены в том числе и от пост-травматического личностного роста. Оставаться в травме, не закрывать на нее глаза, переживать целый каскад сильных негативных эмоций, страдать и остаться в этом переживании непросто. Но лишь тогда возникает возможность пост-травматического личностного роста. В противном случае может возникнуть феномен пост-травматической устойчивости, известный по фразе: «Все что не убивает меня – делает меня сильнее». Делаться сильнее в этой ситуации – значит наращивать броню, становиться менее чувствительным, ригидным, закрытым. Такой человек становится более устойчивым к последующим травматическим событиям за счет потери чувствительности. Следовательно, страдание является одним из важнейших условий пост-травматического личностного роста. Собственно в психотерапии пост-травмы мы через процесс репереживания реанимируем в клиенте страдание и сопровождаем его в этом.
Пост-травматический личностный рост может запускаться произвольно и вне ситуации психотерапии. Но лучшие условия для этого все же возникают в ситуации психотерапии, когда терапевт может направлять и сопровождать клиента в его переживаниях, сопровождать его в поисках смысла, интенсифицировать его рефлексию, помогать интегрировать и ассимилировать травматическое событие в его идентичность.
Феномены пост-травматического личностного роста
С чем встречается человек в ситуации пост-травматического личностного роста? Он духовно растет. У него меняется его система ценностей, возникает новая жизненная философия, другая картина мира. Его идентичность становится более сложной и интегрированной. Я выделяю следующие изменения в идентичности у человека, который смог запустить пост-травматический личностный рост.
Трансформация идентичности
- Концепция Я (сдвиг в восприятии себя от «Я-жертва» к «Я-выживший», чувство уверенности – «если я пережил это, то я справлюсь с другими трудностями», обостренное понимание собственной смертности, ценности и хрупкости жизни)
- Концепция другого (отношения с Другими более открытые, эмоционально экспрессивные, сочувствующие, осознается ценность близких отношений)
- Концепция жизни (экзистенциальная переоценка жизни, новая жизненная философия, принятие неизбежных человеческих ограничений, изменение жизненных приоритетов, появление новых ценностей, умение ценить жизнь как в целом, так и в мелочах, духовный рост, мудрость как преобразование трагедии через ее осмысление и проживание)
Какие еще феномены мы можем обнаружить в ситуации пост-травматического личностного роста?
- отношение к другим;
- новые возможности;
- сила личности;
- духовные изменения;
- повышение ценности жизни.
Кроме того, результаты пост-травматического личностного роста можно обнаружить и в изменении базисных убеждений человека, пережившего травму.
Базисные убеждения – имплицитные представления человека об окружающем мире, собственном «Я», а также об отношениях между «Я» и миром (Р. Янофф-Бульман)
Базисные убеждения в результате пост-травматического роста также трансформируются. Происходит разрушение существующих у человека до травмы базовых иллюзий.
- Иллюзия доброжелательности мира
- Иллюзия о справедливости мира
- Иллюзия о ценности и значимости Я.
Базисные убеждения становятся качественно иными. Их восстановление происходит не полностью, а лишь до определенного уровня, освобождающего человека от иллюзии собственной неуязвимости. Картина мира выжившего человека может звучать следующим образом: «Мир доброжелателен и справедлив ко мне. Я обладаю правом выбора. Но так бывает не всегда». Базовые убеждения становятся более приближенными к реальности. Человек становится ближе к миру, он лучше его чувствует, видит, слышит.
А сейчас я хочу обратиться к истории, которая, на мой взгляд, позволяет проиллюстрировать мои теоретические рассуждения.
История Леры.
Клиентка 52 г. В детстве подвергалась эмоциональному насилию. Мать свою описывает как биполярную (любовь и ненависть, по мнению клиентки, сменялись по непонятным для нее причинам). Кроме того мать, по ее мнению, с выраженными нарциссическими чертами. Говорит, что использовала ее в качестве контейнера с раннего детства, «сколько себя помню».
Лера – миловидная женщина, интеллигентная, рефлексивная, склонная к самоанализу. Ее рефлексивность и чувствительность к тексту дали мне возможность отчетливо увидеть ее душевные переживания и практически дословно донести их вам. Клиентка любезно согласилась опубликовать ее историю в надежде, что ее опыт сможет кому-нибудь помочь.
Далее я буду анализировать ее текст, в контексте рассматриваемого феномена пост-травматического личностного роста.
Клиентка длительное время (в течении 7 лет) находилась в депрессии. «Была у трёх психиатров, один из которых поставил мне БАР 2 типа. Пыталась принимать антидепрессанты, чувствовала себя с ними гораздо хуже, чем без них. Быстро отказалась».
Вот как она описывает депрессию:
«В депрессии дошла до дна, практически лежала. Понимала, что мне конец. Каждое утро – ад, полная бессмысленность и болезненность существования. И совершенная уверенность, что это навсегда. О суициде думала недолго, быстро поняла, что не смогу себя убить. Просто лежала и молила о смерти. Завидовала тем, кто умер, — ну почему же не я?»
Но одной лишь депрессией беды клиентки не ограничились. Она узнает об онкологии. «В 2019 г у меня диагностировали меланому. За полгода до этого состояние чуть улучшилось, депрессия как будто отступила. До удовлетворительного было далеко, но перестало быть очень больно. Стало больновато – ровно».
Далее описание клиентки подходит под определение травмы.
«Вначале была пустота. Я как бы замерла. Я смотрела вокруг – вокруг была жизнь, люди, но я ничего не чувствовала. Так продолжалось какое-то время. Потом меня накрыла глубочайшая печаль. Но это длилось недолго».
У клиентки после фазы оцепенения нахлынули интенсивные чувства.
«На смену великой печали пришёл величайший страх. Страх животный – вот его точное определение. Недели три я испытывала ни с чем несравнимый по интенсивности ужас. Там не было даже мыслей. Чистый страх смерти».
«Постоянное учащённое сердцебиение. Это не страх, это ужас перед великой неизвестностью. Я с ним боролась, пыталась его подавить. Почувствовала ещё большее отдаление от людей. Я — отдельно, совершенно одна, весь мир отдельно».
Эти переживания свидетельствуют о встрече клиентки с идеей смерти. По содержанию дальнейших ее переживаний можно судить, что она перешла из травмы в экзистенциальный кризис (появление экзистенциального взгляда на мир).
«Было сильное желание возненавидеть весь мир, и я его ненавидела. Ненависть сменялась страхом, страх отчаянием, отчаяние надеждой и опять отчаянием! Хотелось умереть, исчезнуть и ничего этого не чувствовать. Но я продолжала это делать вновь и вновь».
Однако клиентка нашла в себе силы и не заморозила эти тяжелейшие переживания. И далее мы видим, как в ее душе начинается трансформация. Дальнейшие переживания клиентки касаются изменения ее концепции жизни. В жизни появляются новые ценности.
«Потом пришло сильное желание жить. Желание жить было такой же интенсивности, как и страх. Ощущение величайшей ценности жизни как таковой. Оказывается, просто жить — это так круто, жить без всяких дополнительных ништяков. Неважно ничего, только дышать, чувствовать и созерцать. В это время приходили в голову следующие мысли: если мне суждено жить, допустим, ещё три месяца, это так круто! Так долго!»
Мы здесь видим, как в душе клиентки разворачивается борьба между смертью и жизнью!
Вернемся к тексту клиентки, описывающему события ее жизни и ее переживания.
«От момента первой операции (удаление родинки) и результата гистологии до момента второй операции прошло не больше 3 недель. Через три недели я была повторно прооперирована. Мне предстояло ждать месяц до окончательного результата (по поводу наличие или отсутствие метастаз). Я шла после операции пешком (онкоцентр был в 40 минутах ходьбы от моего дома). Был конец февраля, был солнечный день, страха во мне уже не было совсем. Мне позвонил друг, я разговаривала с ним и испытывала любовь (он один из моих любимых друзей). Я говорила ему об этом, мы ржали, говорили, что любим друг друга и что мир есть любовь)».
Здесь уже очевидно изменение не только ценности жизни, но и ценности другого, близких отношений. В сознании клиентки происходит ревизия системы ее ценностей.
«Затем, уже дома, я поняла, что продолжаю испытывать любовь, меня просто распирало от любви. Это такое похожее на наркотическое чувство, просто любовь в чистом виде. Оно во всём теле, ты любишь всё. Всё на свете. Это были необъяснимые прекраснейшие ощущения. Это даже не ощущения, а концепция, которая меня захватила и полностью поглотила. Я сидела и думала: господи, что со мной?? И слово само пришло — и слово это было «благодать». Я испытала благодать. Длилось это состояние долго, больше месяца, потом оно постепенно ослабевало и мне было жаль, но я ничего не могла с этим поделать. Но все же это окончательно не ушло, оно осталось во мне в виде если не любви ко всем, то в виде согласия-понимания каждого. Во мне появилась какая-то часть, которая готова и пытается их понять».
Мы видим, как в результате кризиса внутренний мир клиентки становится сложнее, в нем появляются новые функции, ранее не присутствующие.
«Я долго никому не рассказывала об этом феномене, как будто не верила самой себе. Потом я прочитала книгу Кристины Грофф «Неистовый поиск себя. Руководство по личностному росту через кризис трансформации» и поверила себе. Странно, что поверила себе через человека, испытавшего подобные чувства. Я тогда стала другим человеком. Вообще другим. Я счастливая. Я везучая».
В этом тексте отчетливо видны яркие свидетельства трансформации Концепции Я. А далее в тексте можно увидеть, как происходит трансформация ее концепции Мира и концепции Другого.
«Я увидела мир по-другому: это было как в сказке. Как будто для меня сняли доброе сказочное кино, где я в главной роли и всё для меня. Начиная от того хирурга, который удалил мне родинку до того хирурга, который меня оперировал второй раз. Передо мной как будто расстилали ковровую дорожку из любви, заботы, помощи, сострадания, уважения. Все эти врачи-онкологи, хирурги, все, кто мне встретился за эти 3 недели, как будто говорили мне: мы все любим тебя, доверься нам, вот посмотри, всё для тебя, мы тебя спасём и поможем тебе. И да, мне помогли и меня спасли, и друзья мне дали много денег, которые и не пригодились почти».
И далее по тексту клиентки: «Когда я пришла через месяц за результатом и на очередную перевязку, я очень хотела сначала результат, а потом перевязку (не терпелось узнать, сколько мне ещё жить..)). Я ждала хирурга возле его кабинета, он вылетел из него и жестом пригласил меня пройти с ним в перевязочную. Я пошла вместе с десятком его пациентов, которые всегда шлейфом двигались за ним (у него в день по много операций и все за ним бегают, потому что ему некогда консультировать сидя. Мы зашли с ним в перевязочную, там были ещё 2 медсестры, я стояла к нему спиной, он снимал с меня повязку и сказал мне на ухо: у вас всё в порядке. И сёстры заулыбались и поздравляли меня, а я плакала. Плакала от благодарности. За этот месяц перед этим доктором прошли сотни таких же пациентов как я. А он помнил, что я — это именно я»
В данной истории мы можем очевидно наблюдать как через экзистенциальный кризис происходит трансформация всех компонентов идентичности клиентки: Я-концепции, концепции другого и концепции мира, и она выходит на другой, более высокий уровень функционирования личности. И еще один позитивный результат ее экзистенциального кризиса – у нее пропала депрессия, длившаяся 7 лет.
История Леры, на мой взгляд, очень отчетливо иллюстрирует феномен пост-травматического личностного роста, который становится возможным благодаря ее личным качествам и способности не замораживаться в ситуации травмы, а интенсивно ее переживать.
АВТОР ПУБЛИКАЦИИ: Малейчук Геннадий Иванович Белоруссия, г. Минск Психолог, Консультант, Психотерапевт
psy-practice.com
Поступил анонимный запрос. Просьба поделиться, если возможно, своим опытом применения кето при шизофрении (можно мне написать в личку текст комментария, и я его опубликую, если не хотите, чтобы не было упомянуто ваше имя). Удалось ли вам уменьшить дозу лекарства? Может быть, кто-тог смог сойти с психотропных препаратов?
Этим летом я была счастлива принять участие в новаторской Международной конференции по исследованию проблем психиатрии (ISNPR) International Society for Nutritional Psychiatry , которая состоялась в Бетесде, штат Мэриленд. Встреча была действительно вдохновляющей и интересной для тех из нас, кто считает, что подходы к питанию — это прогрессивный метод в лечении психических расстройств. В то время как большинство презентаций на этой конференции были посвящены омега-3 жирным кислотам, исследованиям микробиома, микроэлементам и средиземноморской диете, было проведено несколько небольших семинаров, посвященных изучению потенциальных преимуществ кетогенных диет. Кетогенные диеты — это специальные низкоуглеводные диеты, которые использовались для лечения эпилепсии в течение почти 100 лет и демонстрируют большие перспективы в контроле большого количества разнообразных нарушений работы головного мозга.