Метка: радость

Однажды Эв обратила внимание, как ее американские друзья внимательно изучают этикетки любого продукта: сколько там углеводов, сахара. И ей было непонятно: зачем? Между этим вопросом и признанием, что у нее существует серьезная зависимость от сахара, прошло три года. Как это проявлялось?
«Для меня сладости были эмоциональной едой. С их помощью я глушила эмоции, с которыми не могла справиться. Самая сильная обезболивающая таблетка — это сахар. Я открыла, что прибегаю к сладостям, когда не знаю, как решить тот или иной эмоциональный запрос. Например, мне по роду занятий часто прилетает критика. И тут же прилетают флешбэки из детства, когда мне объявляли бойкоты. В такие моменты я обнаруживала себя поедающей сладкое. И самое неприятное, что не могла остановиться. Есть люди, которые могут съесть чуть-чуть, меня же срывает по полной программе, тормозов нет», — признается Эв.

«Резко отказаться от сахара было трудно физически. На второй день меня начало буквально ломать, как наркомана: температура под 40, тело, кости и мышцы крутило, кожа горела. И это был не грипп — так я еще никогда не болела. У меня совсем не было сил. Я провалялась 6 дней. Чтобы не сорваться, смотрела мотивирующие фильмы про вредное влияние сахара на организм.
И вдруг на седьмой день просыпаюсь — и меня как будто подменили. Боль схлынула, кризис прошел, а вместо ломки — кристально чистое сознание, никакой усталости и сонливости, сумасшедшая работоспособность. Мне не требовалось никаких допингов, чтобы сконцентрировать внимание на какой-то задаче. И все оставшиеся дни до конца эксперимента я чувствовала себя именно так», — вспоминает специалист.

Прошел месяц, и она решила вернуться к сладкому, рассудив, что сможет есть его в пределах нормы, дозированно. Но однажды обнаружила себя прячущейся в комнате и жадно поедающей шоколад. «Как выяснилось, я убрала сахар лишь из рациона. Истинные причины словно ушли за скобки на время эксперимента, но привычка поощрять и ублажать себя, отвлекать от проблем никуда не делась. Я с горечью признала, что зависимость осталась. Что сахар меня победил!» И Эв решила отказаться от сладкого на год.

В результате отказа общий уровень потребности в сахаре снизился, упал порог чувствительности к сладкому (то, что раньше казалось умеренно сладким, теперь на вкус стало приторным). Очень изменились вкусы. Но больше всего новшеств было не на физиологическом, а на психологическом уровне. Сахар как таковой ушел на второй план, а на первый — вышла правда о себе.
«Вдруг увидела, как себя жалею. Когда отставила сладкую таблетку, обнажилось то, что сама от себя скрывала. И это была главная мишень для психологической работы. Я поняла, что где-то внутри у меня было глубинное убеждение, что я с каким-то дефектом. Что-то со мной не так. Не помню, когда приобрела эту мысль, но каждый раз на это натыкалась: боялась критики и того, что меня кто-то разоблачит. Привыкла так думать. Когда ела сахар, то отвлекалась. Даже не представляла, насколько с помощью сладкого убегала от этого убеждения. А без сахара мне пришлось с этим встретиться. Со мной что-то не так? Нет! И я докажу это!»
Второе открытие: Эв была очень жестока по отношению к самой себе. «Я страшно себя критиковала. Не прощала ошибки и промахи, жила в этой игре — выдать вовне идеальную версию себя. Мне нужно все делать тщательнее, лучше. Мой перфекционист меня все время подгонял». После безудержного успокоения сладким она погружалась в чувство вины и стыда.

Она также поняла, что, будучи «сладкой», была очень занята темой собственного одиночества. Ей казалось, что никто не может ее понять. Вместо того чтобы идти к людям, она замыкалась в четырех стенах — смотрела сериалы, читала книги, не потому что интересно, а чтобы отвлечься от главного. А главным — без сахара — оказалось время: на себя, учебу, семью.
«Оставшись без заменителя, я поняла, что у меня полно интересной работы. Вместо того чтобы жалеть себя, я получила новую квалификацию. Мне адски жалко, что потеряла столько часов, дней, месяцев на отвлекающие и бесполезные занятия». Например, раньше ей нравилось готовить для развлечения, просто чтобы заполнить время.
«Я стала больше и эффективнее общаться с детьми и мужем. Мы придумали такую игру: у нас есть коробка, куда складываем записки, где сказано, чем будем все вчетвером заниматься. Каждый из нас по очереди по вечерам вытаскивает записку, и мы проводим время за этим занятием. Мы ждем вечеров, потому что стали ближе друг к другу. Я психологически словно протрезвела. Переформулировала контракт в работе с клиентами. Раньше он был такой: я пошла в психологию, потому что у меня что-то не так, у клиентов тоже что-то не так. И в работе я им помогу». И ей вдруг стало противно от мысли, что нужно кого-то лечить, избавлять от некоего обязательного диагноза. Настолько противно, что на несколько месяцев она прекратила консультирование.

И самое главное — Эв нашла причину своего пищевого расстройства. Сейчас она уверена, что родители допустили ошибку, отдав ее в 4 года в балет. Это не был кружок. Это была тотальная работа на результат шесть дней в неделю, кроме воскресенья.
«Я была маленькой и попала к преподавателю, которому, как сейчас понимаю, близко нельзя подходить к детям. Он меня унижал, издевался при всей группе. В зале было 60 человек, он вызывал меня и заставлял делать что-то перед всеми, а когда у меня не получалось, говорил гадости, смеялся надо мной. Ему не хватало терпения, тогда меня отправляли в раздевалку. Я не понимала, что сделала не так, и сидела на холодной лавке, абсолютно одна. Было очень обидно и больно. И тогда я доставала творожный ванильный сырок с изюмом — я до сих пор помню его вкус — и заедала боль. Мне становилось легче».
Про эту историю из детства Эв забыла, но именно в эксперименте без сахара первоисточник ее зависимости всплыл в памяти. «Без сахара я оказалась на свидании сама с собой. Никогда не знаешь, кого ты встретишь. Когда ты убираешь сахар из жизни, то обнажаются темы, от которых ты бежал».

У человека, который зависим от сахара, особый психологический портрет: это удобный человек, который носит маску плизерства (от англ. «to please» — угодить). Эв поставила целью искоренение плизерства. Сначала у себя, а потом и у других, таких же сладкоежек.
Когда она стала рассказывать о собственном опыте друзьям, знакомым, то увидела заинтересованность, ей задавали вопросы, хотели повторить ее эксперимент. И тогда она объявила бесплатный виртуальный месячный марафон без сладкого, чтобы проверить, испытают ли нечто подобное и другие. Назвала его «Дольче вита» и предложила участникам наполнить жизнь истинной сладостью — настоящими событиями, а не сладкой едой. К великому изумлению психолога, в эксперименте вызвались участвовать 172 человека. И их опыт был не менее интересен, чем ее личный.
Но она внесла в эксперимент коррективы. «Я уже знала, что резкие отмены не работают — могут быть ломка и срыв. Нужно действовать последовательно. Первую неделю марафонцы читали этикетки, меняли привычные блюда на разрешенные — продукты с природным содержанием сахара, обращали внимание на то, что едят. Они не отказывались от сахара сразу. И только потом, постепенно, выводили его из рациона, выполняя при этом определенные задания».

Еще один важный момент: нужна мотивационная идея. «Мотивация помогает нам начать. А привычка помогает продолжать. Если мы начинаем что-то новое, но не вырабатываем привычку, то при первой же трудности сдаемся.
Мотивационная идея, как при любых жизненных изменениях и отучении от зависимостей, — это самое трудное. Тем более, когда зависимость максимально доступна. Сахар воздействует на те же участки мозга (центр удовольствия), что и наркотики. И если их достать непросто, то сладости продаются в любом магазине. «Люди и не подозревают, в какие продукты добавляют сахар. Мы на сладком крючке уже на уровне собственной химии, он у нас в крови».
У мотивации, по мнению Эв Хазиной, такая формула: это желание, подкрепленное волей («Я знаю, что буду страдать, но уверен, что выдержу»). Плюс фантазия о предстоящих изменениях — «Что я получу на выходе». Марафон она объявила перед прошлым Новым годом.
«И я поняла, почему пошел такой отклик. В декабре люди фантазируют об изменениях. Это ожидание перемен витает в воздухе. Людьми движет мечта начать новую жизнь. Пусть это будет, например, жизнь без сахара. Все мы в той или иной степени склонны к волшебному мышлению. Известная по сказкам фраза «Пойти туда, не зная куда, принести то, не зная что» на самом деле — путешествие души в юнгианском понимании».

Какое путешествие, какие фантазии об изменениях представляли себе участники?
Кто-то ждал прибавления энергии, кто-то хотел снизить вес и влезть в новогоднее платье. Одна женщина похудела за месяц на 8 кг. Кто-то задумал оздоровиться — есть четкая связь между потреблением сахара и здоровьем, улучшением кожи, качеством сна. А были те, кто хотел почувствовать новый вкус жизни. И это оказалось довольно распространенной целью на марафоне. Было много открытий о себе, как и у Эв.
Сама Эв Хазина «вошла во вкус» и вот уже два года живет без сахара. Она намерена продолжать и дальше наблюдать за теми изменениями, которые будут происходить с ней и ее жизнью. И такая — несладкая и неудобная — она как психолог стала интереснее клиентам.
«Теперь наш контракт изменился: со мной все в порядке, с тобой все в порядке. Человек приходит к психологу не потому, что он больной или какой-то не такой. Просто у него случилась проблема, и он не может справиться сам. Ему нужна поддержка, трезвый взгляд без жалости. Он пришел разделить со мной трудности. Люди страдают или заблуждаются, у них неправильные привычки или неверная транскрипция реальности. И с этим можно что-то сделать — так же, как и с зависимостью от сахара».