Опубликовано Оставить комментарий

Miehen masennus voi jäädä tunnistamatta.

–Vaikka tämä hiukan stereotyyppinen ajatus onkin, niin kulttuurisesti naisille on edelleen odotuksenmukaisempaa puhua tunteista ja ilmaista niitä, sanoo sosiaalipsykologi Jukka Valkonen.Asiantuntija kertoo 6 itsehoitokeinoa, joista masentunut – tai kuka tahansa – voi saada apua mielen hyvinvointiin.

Suomalaisten miesten masennus voi jäädä piiloon tilastoista.

Näin kertoo sosiaalipsykologi Jukka Valkonen juuri julkaistussa teoksessaan Mies ja masennus – paremman voinnin paluu! (Tuuma).

Tuoreimpien väestötutkimusten mukaan masennushäiriöjakson on vuoden sisällä sairastanut 7 prosenttia naisista ja vain 4 prosenttia miehistä. Ero on samansuuntainen eri tavoin ja eri kriteerein toteutetuissa kyselyissä.

Kirjan yksi viesti on, että miesten masennuksen yleisyys voisi kuitenkin näyttää erilaiselta, jos sitä arvioitaisiin miehille tyypillisemmillä kriteereillä.

Mies voi paeta tunteita toiminnallisuuteen

Valkonen on tehnyt pitkään töitä mielenterveyskysymysten parissa, ja hän toimii MIELI Suomen Mielenterveys ry:n erityisasiantuntijana.

– Tilastoissa ei ole mitään virhettä, Valkonen korostaa.

Hänen mukaansa on kuitenkin vahvoja viitteitä siitä, että miesten ja naisten oireet voivat olla niin erilaisia, että miesten psyykkinen huonovointisuus jää siksi usein tunnistamatta.

– Masennuksen virallisiin kriteereihin kuuluu melko sisäänpäin kääntyneitä oireita, jotka liittyvät tunteisiin ja sisäisiin kokemuksiin.

Miehet taas monesti purkavat masennustaan ulospäin ja yrittävät pitää tunteet piilossa muilta ja itseltä.

– Kiusallisilta tai häpeällisiltä tuntuvia tunteita saatetaan paeta jonkinlaiseen toiminnallisuuteen, Valkonen sanoo.

Kivusta ja särystä on helpompi kertoa kuin pahasta olosta

Tyypillisin merkki miehen psyykkisestä huonosta olosta on päihteiden käytön lisääntyminen.

– Muita oireita voivat olla esimerkiksi liiallinen työntekoon uppoutuminen, tolkuton liikunnan lisääminen tai ärtyneisyys ja aggressiivisuus, Valkonen kertoo.

Jonkin verran naisia enemmän miehet myös pukevat oireitaan ruumiillisiksi.

– On helpompi kertoa säryistä, kolotuksesta ja vatsavaivoista kuin viitata sisällä olevaan pahaan oloon – eikä terveydenhuollon henkilökuntakaan aina osaa masennuksesta kysyä.

 Kärsimys ei välttämättä jalosta. Jos on paha olla, siihen on lupa hakea apua.

Kirjan mukaan miehiin kohdistuu yhä tyypillisesti tiettyjä sosiaalisia ja kulttuurisia odotuksia.

– Vaikka tämä hiukan stereotyyppinen ajatus onkin, niin kulttuurisesti naisille on edelleen odotuksenmukaisempaa puhua tunteista ja ilmaista niitä.

– Miehen taas pitäisi olla kestävä, pärjätä ja menestyä. Tämän vuoksi voi olla vaikea tunnistaa edes itse jaksamattomuutta ja haavoittuvuutta.

Masennuksen tunnistaminen ja siihen hoidon saaminen olisi kuitenkin ensiarvoisen tärkeää.

MAINOS (TEKSTI JATKUU ALLA)

MAINOS PÄÄTTYY

– Kärsimys ei välttämättä jalosta. Jos on paha olla, siihen on lupa hakea apua eikä tarvitse omin voimin yrittää kestää kaikkea.

”Masennus on erityisesti miehelle hengenvaarallinen tila”

Valkonen muistuttaa, että liian usein ongelmilla on taipumus vain pahentua, jos niille ei tee mitään.

– Seurauksena voi olla pitkäaikainen toimintakyvyn menetys. Avun hakemisella voitaisiin välttää sitä nykyistä trendiä, että tiputaan kokonaan pois työelämästä.

Asiantuntija nostaa esiin myös itsemurhariskin.

– Masennus on erityisesti miehelle hengenvaarallinen tila. Miehet ovat niin yliedustettuina itsemurhatilastoissa, että jo siksi avun hakemisen kynnystä olisi tärkeä saada madallettua.

 Oireiden kanssa on täysin mahdollista elää hyvää elämää.

Kun masennus on hyvässä hoidossa, osa kokee tutkitusti elämänsä jopa tyydyttävämmäksi kuin se ennen masennusta on ollut.

– Masennus saattaa jättää jonkinlaisia jälkiä ajatteluun tai tunnesävyihin, mutta oireiden kanssa on täysin mahdollista löytää uudenlainen tasapaino ja elää hyvää elämää.

6 tapaa voida paremmin

Masennuksen hoito kuuluu lääkärille, mutta myös itsehoitokeinot voivat tutkitusti auttaa masentunutta – tai ketä tahansa, joka tuntee mielialansa matalaksi.

Lista ei ole kaikille sopiva suositus, mutta kokeile, saatko jostakin keinosta apua mielen hyvinvointiin.

1. Selviydy huumorin avulla

Huumori voi tarjota uhkaavaan tai kuormittavaan tilanteeseen vaihtoehtoisen ja toiveikkaan näkökulman, ja sillä voi myös puskuroida stressiä. Jaettu huumori antaa myönteisen kokemuksen yhdessäolosta toisten kanssa ja vie ajatukset pois omista murheista. Lisäksi nauru itsessään tuottaa mielialaa kohottavia hormoneja.

2. Pyri rationaaliseen ajatteluun

Kyky analysoida tilannetta rationaalisesti voi auttaa ulos toivottomuudesta. Mieti, mistä paha olo johtuu, onko siihen olemassa jotakin ilmeistä syytä, ja mitä asian korjaamiseksi voisi tehdä. Vaikeassa masennuksessa kaikki näyttää yhtä mustalta, mutta usein pahimmaltakin tuntuvassa tilanteessa on mahdollista löytää jokin asia, joka edelleen tuottaa iloa ja luo toivoa paremmasta.

3. Lähde liikkumaan

Liikkumisella on niin merkittäviä myönteisiä vaikutuksia mielenterveyteen, että säännöllinen liikunta voi joillakin vähentää masennusoireita yhtä paljon kuin lääkitys. Mielen hyvinvoinnin kannalta lajilla ei ole väliä, vaan tärkeintä on, että liikkuu itselle mieluisalla tavalla. Säännöllisyys on eduksi, mutta vähäinen ja satunnainenkin liikunta on parempi kuin passiivisuus.

4. Vietä aikaa luonnossa

Luonnossa oleminen on tutkitusti hyväksi mielenterveydelle. Voidaan ajatella, että luonto on ihmiselle luonnollinen ympäristö, eikä siksi olekaan yllättävää, että metsästä eri aistien kautta saatavat ärsykkeet vaikuttavat mielialaan myönteisesti.

5. Käy saunassa

Saunominen itsessään tuottaa mielihyvää. Joskus sauna voi myös luoda sellaisen arjesta erottuvan ympäristön, jossa avautuminen myös kipeistä asioista ja omasta haavoittuvuudesta on mahdollista.

6. Harrasta seksiä

Seksin aikana vapautuu mielialalle edullisia hormoneja, ja se rentouttaa sekä poistaa stressiä. Näitä hyötyjä saa myös kumppanin kosketuksesta ja hyväilystä. Seksi myös vahvistaa kumppaneiden välistä läheisyyttä, mikä on hyvä vastalääke masennukselle.

Lähde: Jukka Valkonen: Mies ja masennus – Paremman voinnin paluu! Tuuma, 2019.

www.is.fi
 

Опубликовано Оставить комментарий

Как будто живу не свою жизнь.

В десятой версии МКБ появился отдельный код для описания постковидного синдрома. Он был включен по инициативе российских терапевтов. В начале пандемии врачи считали, что коронавирусная инфекция полностью проходит у большинства пациентов за пару недель. Теперь появились новые данные: долгосрочные симптомы, затрагивающие мышление и настроение, могут сохраняться до нескольких месяцев — в том числе у бессимптомных больных.


Папа позвонил мне в панике около одиннадцати часов ночи. «Любовь Васильевна не может сходить в туалет. Она как будто забыла, как это делается!» — с ужасом в голосе сказал он. Любовь Васильевна — это женщина, которая воспитывала папу после смерти его матери: сейчас ей 89 лет, она живет одна за городом.
Папа ухаживает за ней после падения и перелома руки, и с наступлением зимы родители планировали забрать ее жить к себе. Дело было в конце октября: еще неделю назад мы с Любовью Васильевной разговаривали — ей как раз исполнилось 89, я звонила по скайпу поздравить ее с днем рождения, и она отвечала совершенно бодрым и адекватным голосом. «А позавчера я приехал к ней, а она не ориентируется в пространстве, вообще не понимает, что происходит. Решил забрать ее к нам прямо сейчас. С каждым часом ей становилось хуже: сначала я еле уговорил Любовь Васильевну сесть в машину и поехать со мной в город, потом уже пришлось объяснять ей, что надо сходить в туалет. Мы с мамой под руки отвели ее в ванную комнату, поставили над унитазом, но она как будто боялась на него сесть — и вообще не понимала, чего мы от нее хотим. Еле уговорили», — жаловался отец. Я убедила его в том, что нужно вызвать скорую помощь прямо сейчас.
Приехавшая через пару часов бригада послушала легкие бабушки, и по всем симптомам фельдшеры предположили, что у нее ковид.
На вопрос, может ли спутанность сознания быть одним из симптомов инфекции, медики лишь отмахнулись
«Что вы хотите в таком возрасте?» — возразили они. И их не интересовало то, что женщина еще неделю назад с легкостью пользовалась компьютером и разгадывала на ночь кроссворды. Но они все же посоветовали вызвать на следующий день участкового врача и провериться на ковид.
Диагноз подтвердился: коронавирусной инфекцией переболела вся семья. Участковый врач оказалась более внимательной: она прописала Любови Васильевне, сатурация у которой упала на тот момент уже до 90 процентов, антикоагулянты — лекарства, препятствующие образованию тромбов, которые важны для профилактики инсультов и микроинсультов у больных ковидом. Сегодня бабушка уже снова нормально разговаривает, ориентируется в пространстве и ходит в туалет.
Но есть ли опасность подобных осложнений на мозг у более молодых пациентов с ковидом? Чтобы разобраться с этим, мы решили изучить научные данные и личные свидетельства перенесших инфекцию людей.

Нетипичный вирус

Ученая Триша Гринхалг одной из первых предположила, что коронавирусная инфекция очень не похожа на обычные ОРВИ — и не только более суровым течением болезни и куда более высокой смертностью. Она обратила внимание на то, что у некоторых пациентов неприятные симптомы, которые возникли во время болезни, сохраняются в течение многих недель и даже месяцев. Причем, если при обычной простуде долговременные последствия чаще развиваются у тех, кто особенно тяжело болел, при ковиде такой корреляции нет — отложенные «побочки» могут проявиться даже у бессимптомных пациентов.
Гринхалг назвала описанное постковидным синдромом, или хроническим ковидом, который, по данным ученой, переживают до 10 процентов переболевших. Среди основных симптомов — усталость и туман в голове, депрессия и тревожность.
«Уже прошло семь-восемь недель с момента заражения, а я только начинаю чувствовать себя хотя бы приблизительно самим собой. Но все еще испытываю усталость, которая заставляет меня прилечь в середине дня, периодически накатывают волны тревожности, и я нахожусь в выраженной депрессии», — рассказал 40-летний участник исследования Триши Гринхалг, который до ковида был в хорошей физической форме.
Помимо когнитивных симптомов, люди с хроническим ковидом могут продолжать испытывать и физические проблемы, схожие с симптомами острой болезни, — это одышка, мышечные боли, тяжесть в груди, головные боли, проблемы с пищеварением.
Москва во время новой вспышки коронавируса COVID-19Фото: PhotoXPressИ если с симптомами физического характера более-менее понятно, что делать — больше отдыхать, постепенно наращивать свою активность, принимать обезболивающие, — то с когнитивными проблемами все сложно. «У кого был туман в голове, сразу ли он начался? У меня туман в голове появился после “короны”, спустя месяц после болезни. Кто и как справлялся с этим явлением и что делать? Физкультура и йога не помогают особо, жутко сложно работать, как будто мозг спит», — делится Евгений Иванович в фейсбучной группе «Нетипичный коронавирус (пост ковид)».

Пока похоже на то, что даже врачи не очень понимают, что с этим делать
Специалисты клиники Майо, одного из лучших медицинских учреждений США, лишь указывают, что ковид может вызывать инсульты даже у молодых людей. Также они говорят о том, что перенесенная коронавирусная инфекция может увеличивать риски болезней Альцгеймера и Паркинсона. Все эти факты косвенно свидетельствуют о том, что ковид может приводить к проблемам с кровообращением или даже к отмиранию нейронов в отдельных областях мозга — и это может провоцировать те самые долговременные когнитивные последствия.
Российский врач Павел Воробьев, который давно специализируется на лечении пневмоний разного характера, считает причиной постковидных изменений в мозге тромбоваскулит — заболевание, которое поражает стенки сосудов вследствие вирусной инфекции или аутоиммунной реакции (которая в том числе может наблюдаться при ковиде). В результате может развиваться такое заболевание, как ковидный энцефалит. Он, в свою очередь, может приводить к постковидному синдрому со слабостью и с головными болями, а также большим количеством самых разных нарушений, в том числе функций сердца, легких, кишечника.
Одним из проявлений постковидного синдрома может стать такое временное повреждение функций мозга, как энцефалопатия. Вообще, энцефалопатия у людей довольно распространенное состояние. Она может возникать по множеству разных причин: это и последствия вирусных инфекций, и сотрясение мозга, и длительная алкогольная интоксикация, и врожденные особенности кровоснабжения мозга. К основным симптомам относят расстройства памяти и сознания, отсутствие инициативы, головную боль, желание умереть, головокружения, шум в голове, депрессии, раздражительность, рассеянность, слезливость, быструю утомляемость, общую слабость и проблемы со сном.
Все эти симптомы пересекаются с тем, что рассказывают переболевшие коронавирусом о своем постковидном синдроме.

О тумане в голове

«Два часа поработаю, и аж плакать хочется — шум в голове, не могу сконцентрироваться на задаче», — рассказала в соцсетях переболевшая ковидом Анна. Похожие симптомы проявились и у Елены: после двух недель болезни она начала чувствовать себя «как зомби».
По словам другой пользовательницы фейсбука Татьяны, туман в голове у нее был около четырех дней — и это при умственной работе. В результате вернуть мозговую активность получалось только с помощью простых задач. Аналогичным образом решала проблему и другая Татьяна. «Мне помог выход на работу. Сначала было очень тяжело. Прям мозговой штурм! Потом с каждым днем голова начала проясняться», — сообщила она.
У многих переболевших ковидом улучшения стали проявляться после лечения, назначенного неврологом. «Думала, что со дня на день инсульт разобьет. Пила постинсультный препарат — врач-невролог назначил курсом на три месяца. Уже на третий день мне стало лучше», — поделилась Екатерина.
При этом далеко не всегда поражения мозга можно увидеть на УЗИ, назначенных неврологами. Как рассказала пользовательница Мария, она сделала исследование и мозга, и сосудов шеи, однако там ничего не нашли. «Спросила у невролога: и что дальше, после этих исследований? — Ну поделаем массаж шеи, возможно, какие-то упражнения и все те же самые таблетки, других вариантов пока нет», — пересказала она.

О расстройствах настроения и когнитивных функций

«Говорят, ковид влияет на мозг, поражая глиальную ткань. Вопрос: как восстановить мозг? Или он сам [восстановится]? Сейчас по ощущениям сложнее концентрироваться и сдерживаться, стал агрессивнее», — спросил в группе «Нетипичный коронавирус» пользователь Александр.
«У меня жуткая слабость, уже третий месяц. К вечеру состояние, как было при сотрясении мозга: с трудом воспринимаю информацию, сложно даже воспринимать чужую речь. Проблемы с памятью. Пару раз в день резко клонит в сон, прямо как в детстве — готова тут же упасть и спать, хоть и посреди улицы», — делится участница группы Елена.
Москва во время новой вспышки коронавируса COVID-19Фото: PhotoXPressДругая пользовательница рассказала, что все забывает через несколько минут и поэтому вынуждена все записывать. «До двух часов дня меня хватает. Дальше — тупость в голове, зрение плывет, мозг отказывает», — написала она.
Спутанность сознания — это один из признаков наступающего цитокинового шторма, уверена Лидия, которая переживала не только этот симптом, но и другие: тахикардию, затрудненность дыхания, температуру, потливость. «В общем, это дело нарастало — и, конечно же, я не могла написать ни строчки, я даже не могла нормально отвечать на сообщения людей, которые писали, чтобы помочь. Трудно было любую мысль довести до конца. Я паре людей написала, что мне очень плохо — и ощущение, что подыхаю скоро, еще немного — и начну ласты заворачивать», — поделилась она.
«Мне вчера директор фирмы написал. Говорит, спроси у (имя пишет), а я не могу вспомнить, кто это вообще! Потом коллега пишет: ты чего, это же наш отдел кадров. Пять лет в этой фирме работаю», — рассказала другая участница группы.
Пользовательница Ирина сообщила, что симптомы остаются после того, как она переболела в марте. «В октябре начались нереальные головокружения, боли. Про память, внимание и испорченный характер даже умолчу!» — написала она, добавив, что УЗИ выявило повышенное внутричерепное давление, а МРТ — множественные разнокалиберные очаги глиоза, местами слитного характера.

Про сон и сны

Переболевшие ковидом жалуются сразу на несколько проблем, связанных со сном. Кого-то мучает ужасная бессонница, какой не было никогда в жизни. Другие страдают от постоянной сонливости. А у некоторых появились очень красочные сны, после которых кажется, будто мозг во сне вовсе не отдыхал.
«Я не мог спать вообще, от слова совсем. Как будто мозг забыл, что он так умеет. При этом, когда в итоге засыпал, просыпался бодряком через три-четыре часа», — рассказал участник группы Александр. Пользовательница Наталья сообщила, что у нее тоже впервые началась бессонница.
«Лежал до четырех ночи и рассматривал потолок. Попытался считать барашков. Но это невыносимо!» — поделился Вячеслав.
«Я в ковид и пост период больше пяти-шести часов спать не могла, что странно было, потому что слабость была жуткая. Слабость месяца полтора тянулась», — рассказала Наталья, переболевшая коронавирусом два месяца назад.
Участница группы Светлана заметила, что бессонница практически у всех ее знакомых, которые заразились коронавирусом. «Но опыт победы над ней у всех очень разный. У кого-то мелатонин — и вуаля, сон. У кого-то психоневрологический диспансер — и до сих пор на психотропных препаратах, сон так себе», — написала она.
Другие сообщали о снах как яркое кино. «Эти сны красочные настолько реальны, что просыпаюсь, не понимая, где я. У меня такого не было никогда!» — поделилась Элли. «У меня во время активной фазы ковида (с марта по май) регулярно были очень красочные, сюжетные и хорошо запоминающиеся сны. Потом это прошло», — написал Анатолий.
Москва во время новой вспышки коронавируса COVID-19Фото: PhotoXPress«Болел в июне, мучаюсь от постковида — надоела бессонница и яркие сны, состояние тревожности, измучился совсем», — пожаловался Андрей.
«Прерывистый сон замучил, в голове словно часы тикают. Сплю 30, ну пусть 40 минут — и просыпаюсь посмотреть на часы… И так до будильника. Я выписан из госпиталя 21 октября, и с тех пор только так. Цветные сны-триллеры вселяют в меня страх. Одно успокаивает, что я уже пожил», — иронично заметил участник группы Виктор.
О том, что яркие сны не всегда желанны, также сообщила другая участница группы. «Днем, как кошка, ухожу в темноту и на 15—30 минут отключаюсь — иначе ничего не соображаю и даже не могу говорить. Чуть слюни не пускаю от слабоумия и усталости. Вечером выключаю все вокруг, убираю телефон, лежу, смотрю в окно и не позволяю ни о чем думать. Потихоньку так засыпаю. Но сны снятся — ужас… В 3D и неприятные очень. Не могу сказать, что кошмары. Просто какие-то тяжелые, липкие, реалистичные…» — поделилась она.

Как жить дальше?

Ученые уже выделили постковидный синдром в отдельное заболевание. В декабре по предложению российских врачей он был внесен в Международную классификацию болезней десятого пересмотра (МКБ-10) под кодом U08. 9 — личный анамнез COVID-19 неуточненный.
Сейчас врачи ищут эффективные решения для пациентов с постковидным синдромом. Например, последствия ковида для мозга изучают в исследовательском центре Northwestern Memorial в Чикаго, в специализированном отделении Neuro COVID-19 Clinic.

Там установили, что неврологические симптомы могут затрагивать до трети пациентов с коронавирусной инфекцией
Игорь Коральник, врач из Northwestern Memorial, рассказывает, что такие последствия могут возникать из-за недостатка кислорода в мозге как следствие поражения легких и падения сатурации. Также вирус, по мнению исследователей, может проникать непосредственно в мозг: есть гипотеза, что сначала он поражает обонятельные нейроны, внедрившись в слизистую носа (отсюда потеря обоняния у многих зараженных), а уже через них распространяется в центральной нервной системе и может в том числе добраться до мозга.
Также проблемы с мозгом и нервной системой могут возникнуть вследствие атаки собственной иммунной системы человека на нейроны — такое может произойти во время цитокинового шторма — чрезмерной воспалительной реакции, которая бывает при тяжелом течении ковида.
Коральник отмечает, что в их клинике людям подбирается персонализированное лечение — в зависимости от симптомов и причин, вызвавших когнитивные и другие неврологические нарушения. Но параллельно они проводят исследование, сопоставляя течение болезни у людей, дальнейшие повреждения нервной системы и эффективность разных терапий для их устранения. В дальнейшем это поможет выработать уже универсальные протоколы лечения для людей с разными постковидными состояниями.
Начальница Центра реабилитации и восстановительного лечения ЦКБ доктор медицинских наук, профессор Елена Гусакова согласна с американскими коллегами в том, что нужно наблюдать за переболевшими ковидом и после их выздоровления.
«Я не знаю ни одного человека, который бы, выписавшись из больницы после лечения новой коронавирусной инфекции, чувствовал себя абсолютно здоровым. Даже переболевшим в легкой форме требуется как минимум психологическая реабилитация. После болезни у всех пациентов сохраняются астенизация, слабость, головная боль, одышка, повышенная потливость и подавленное настроение. Мы дали этому симптомокомплексу условное название “постковидный синдром”», — рассказывает Гусакова.
Она отмечает: вирус обладает выраженной нейротропностью и нейротоксичностью с развитием аносмии — внезапной потери обоняния, головной боли, нарушений сна, а также когнитивных нарушений в виде снижения памяти и умственной работоспособности. Причем даже после перенесения инфекции в легкой форме.
Москва во время новой вспышки коронавируса COVID-19Фото: PhotoXPressТяжелобольным ковидом врачи рекомендуют менять положение тела в кровати, делать легкую гимнастику в положении лежа, дыхательные упражнения и, как только начнут появляться силы, наращивать двигательную и умственную активность: ходить по квартире, начинать гулять, разгадывать кроссворды или ребусы.
Но, если постковидный синдром мешает жить и работать, лучше обратиться за помощью к специалистам, например в тот же Центр реабилитации и восстановительного лечения ЦКБ. Там назначают индивидуальный план реабилитационной программы, в которую входит комплекс процедур: лечебная гимнастика, дыхательная гимнастика с применением респираторных тренажеров, массаж, психо- и диетотерапия, физиотерапия, включая ингаляции, электро- и магнитотерапия, вибротерапия, гипербарическая оксигенация, рефлексотерапия и так далее.
«Ничего в жизни само собой не происходит. Поэтому, даже если вы восстанавливаетесь после болезни дома, постарайтесь делать ежедневную лечебную дыхательную гимнастику, небольшой комплекс упражнений для нижних конечностей и плечевого пояса, начните вести здоровый образ жизни — бросьте курить, откажитесь от алкоголя, начните правильно питаться и контролировать артериальное давление, сатурацию, глюкозу в крови и холестерин», — резюмирует Елена Гусакова.
takiedela.ru
 
Опубликовано Оставить комментарий

Я плакал и понимал: наркотики сильнее меня, я погибну.

Возможно, это изображение (1 человек и небо)Олегу Болдыреву 46 лет, и 17 из них он принимал наркотики. Сейчас он врач-психиатр, основатель сети центров выздоровления от наркомании и сам спасает десятки тяжелых пациентов. Олег рассказывает, чего ему стоило освободиться от зависимости.
Отец-инженер. Детский сад. Школа. Курил с семи лет. Собирал окурки на улице и воровал деньги на сигареты. Стройки. Рощи… Часто семья разыскивала меня после уроков по всему району. «Все дети как дети — почему с тобой вечно что-то не так?! — кричал отец. — Почему?!» Я не знал ответа. В первом классе я записался на плавание в бассейн, а потом меня взяли в Школу олимпийского резерва. В 7 утра — первая тренировка, мы проплывали по 4-8 километров. После этого «сухие» тренировки, завтрак, школа — и снова на тренировку. Четыре года прожил без сигарет, но потом опять закурил и вдобавок почувствовал навязчивое желание пробовать новые вещества — сродни одержимости, мании.
Слово «захотел» здесь неуместно, ведь оно подразумевает выбор: «хочу, но не могу», «хочу, но не буду». А у зависимого нет выбора. И спорт не служит ни профилактикой зависимости, ни тем более методом лечения. В 13 лет я попробовал снотворные, транквилизаторы, гашиш и даже эфир, который я воровал на уроках физики. Приходя домой к одноклассникам, я под любым предлогом залезал в аптечку: искал препараты, которые изменяли сознание, настроение, поведение.
Откуда взялось это желание у ребенка, никогда не пробовавшего наркотики? Думаю, дело в нарушенном (по разным причинам) гормональном балансе, дефиците нейромедиаторов, которые отвечают за счастье и удовлетворение, — серотонина, дофамина и эндорфина. С детства я испытывал постоянную эмоциональную боль, беспокойство, раздражение, неудовлетворенность. Организм требовал недостающих веществ.
В 1990 году я поступил в медицинский университет и тогда же впервые попробовал тяжелые наркотики. На смену тягомотно-серо-пустому ощущению в области груди моментально пришло чувство легкости. Естественно, я не хотел стать наркоманом. Я хотел быть счастливым и увидел такой путь. Эта страсть продолжалась десятилетия… Я уважал отца и любил маму, но мои семейные ценности постепенно разрушались. При этом я продолжал заниматься спортом. Учеба, социальная жизнь — все это не давало быстро скатиться вниз.
Мама руководила крупными клиниками в нашем городе. Она видела, что происходит что-то непонятное, и догадалась, что я употребляю наркотики. Привела меня на консультацию к лучшему психиатру — безрезультатно. Для меня та жизнь, которую я вел, была единственно возможной: подъезды, наркотики, подвалы. Каким-то чудом учился. Каким-то чудом женился. И, естественно, развелся. «Я не буду рожать от наркомана» — эти слова первой по-настоящему близкой для меня женщины как бритвой вырезали кусок сердца…
Так продолжалось 7 лет, до того момента, пока в моей жизни не появился героин. И он меня размазал, превратил в раба. Мама делала все, чтобы меня спасти. Врачи-наркологи, отчитки от бесов, поездки к святым мощам, военные госпитали, отделения искусственной почки… И рыдания мамы у моей кровати.
В 1999 году я впервые прошел курс лечения по американской программе в новом реабилитационном центре, потом еще в двух. В перерывах жил в православных монастырях, старался выполнять все предписания. На время останавливался и снова срывался.
Становилось все хуже. Но тихий внутренний голос говорил, что я не для того пришел в мир, чтобы дырявить вены и приносить страдания близким. Слезы матери, потерянные возможности, презрение жены — я чувствовал, что все должно быть не так. Я хотел открыто смотреть людям в глаза, хотел помогать другим, достичь в этом успеха и четко осознавал, что так его добиться невозможно. Эйфорию, вызванную наркотиками, быстро сменяли абстиненции и мучительные ломки. Навязчивые мысли — где и как достать новую дозу — полностью лишили меня воли и ощущения свободы.
Перелом в жизни произошел в 2000 году, когда мама перестала меня спасать, сказала: «Я ничем тебе, дорогой сынок, больше помочь не могу. Это твоя жизнь, и если суждено тебе погибнуть так — значит, суждено. Я буду молиться».
Я ведь знал путь к выздоровлению — однажды между срывами я попал на обучение к американским специалистам: они привезли в Россию программу реабилитации полностью разрушенных наркоманов, которых нужно заново учить жить, думать… Я увидел, что она может сработать в сочетании с другой — 12-шаговой программой, которая многим помогла изменить мышление.
К тому моменту я был уже дипломированным психиатром и в 2001 году открыл под Санкт-Петербургом свой первый реабилитационный центр. Самые тяжелые наркоманы начинали у нас выздоравливать. Но у меня самого тогда был небольшой срок чистоты, не хватало знаний и опыта. И я опять стал употреблять, пришел в тяжелейшее состояние, покинул центр, разрушив свою карьеру.
Понадобилось еще два с половиной года, чтобы пройти все этапы принятия ситуации: отрицание, гнев, торг, грусть — и достичь самого дна. Я ощутил всю безнадежность своего состояния. Стоял, смотрел на себя в зеркало, плакал и понимал: наркотики сильнее меня и, скорее всего, я погибну. Это был момент истины. Только когда я признал, что в одиночку не справлюсь, то почувствовал, что готов обратиться за помощью и делать все, что скажут, не торгуясь.
Я приехал в Москву, посещал группы поддержки для зависимых и тренинги личностного роста, соблюдал режим дня, правильного питания и физических нагрузок, занимался с психотерапевтом и выполнял все его рекомендации — словом, цеплялся за любые возможности наладить жизнь. Параллельно я работал менеджером в реабилитационном центре. Через год я стал замглавврача, потом открыл там программу длительной реабилитации, а позже, с партнерами, и свой центр с аналогичной программой. Ребята, которые прошли у нас лечение, свободны от зависимости, у них появилась работа, семьи.
За 16 лет я ни разу не сорвался. Я основатель и стратегический директор сети реабилитационных центров по России. Мы лучшие друзья с мамой, часто созваниваемся. У меня есть любимая, мы вместе путешествуем и занимаемся духовными практиками.
Анализируя свой опыт, я понял: пока я не сделал выздоровление приоритетом, ничего не получалось. Я живу в сегодняшнем дне. Один день, каким бы тяжелым он ни был, можно вытерпеть без наркотиков, я точно знаю! Еще одно условие — создание своей «группы поддержки» из тех, кто сам завязал с наркотиками, и тех, кому я мог доверять. И, наконец, связь с высшими силами. Каждый день я молюсь, медитирую, занимаюсь йогой. У меня в душе мир.