Метка: счастье

Опубликовано от — Оставить комментарий

Зинаида Миркина. О Ёлке.

Kuvahaun tulos haulle Зинаида Миркина, Григорий Померанц. О Ёлке.Мне давно хотелось, а сейчас стало как-то необходимо написать о моей Ёлке. Что она для меня такое? Почему так невозможно не строить Ее?
Когда-то, 56 лет назад (в 45-м году), со мной произошло нечто, о чем я много раз говорила. И все же скажу еще раз: Ель перед моим балконом на даче вспыхнула Фаворским светом. О том, что такое Фаворский свет, я узнала гораздо позже. А тогда я увидела его, не зная, что это так называется.
После огромного страдания, вернее, во время страдания, захлебываясь от всех душивших меня «проклятых вопросов», я вдруг увидела Ель всю в огнях. Это было после грозы. Взошло солнце, и сотни, мириады капель вспыхнули невероятным, прожигающим всю душу светом. И вот, в единый миг душа переросла свое страдание, переросла все вопросы, в которых только что тонула. Что-то произошло в душе такое, чего представить себе раньше я никогда не смогла бы. Возможно, так бывает, когда из куколки вылетает бабочка. Душа из скукоженного комочка превратилась вдруг в крылатое существо, и иначе, чем преображением, это не назовешь.
Много позже, когда я увидела и очень полюбила икону Феофана Грека «Преображение», я там узнала все, что произошло со мной.
По бокам иконы идут четыре человека, Иисус и три ученика. Он хочет показать им нечто, что знает сам и чего не знают они – Просиявшую Истину.
Где она? Они смотрят на Иисуса. Они оглядываются по сторонам. Но вот Гора. На Горе Иисус, который просиял .
А ученики? Что с ними? Они, как планеты, сорвавшиеся со своих орбит. Они перевернуты. Они, кажется, потеряли всякие ориентиры в пространстве и во времени. Никто из них на Иисуса уже не смотрит. На него невозможно смотреть. Его свет прожег их, ослепил. У одного из них глаза совсем закрыты. У двух других открыты, но они смотрят не на Иисуса. Они смотрят внутрь себя. Ибо Истина видна только там – внутри. Свет, прожегший их, открыл им их же Глубину, ввел в эту Глубину, показал, что она есть. Внутри нас есть источник света . Просиявший Иисус открыл им этот источник в них самих, прожег вход в Глубину, всегда свою собственную и в то же время не только свою. Она одна на всех. Ты либо вошел туда, либо нет. Если вошел – встретился там с другими, понял, что мы едины.
У всех ветвей дерева – один ствол; у всех наших органов – ушей, глаз и т. п. – одна кровь, одно сердце – единый организм. Тот, кто вошел в единую для всех Глубину, нашел Бога – то, в чем мы едины. Наша целостность, включающая все и всех в себя – вот Он, Бог. Всем открытая тайна, которая всегда остается Тайной, ибо существует только на последней Глубине. Там сияет. Туда зовет.
Я упала на колени. И когда встала с колен, знала: Творец этой красоты совершенен . Мы не отдельные разорванные частицы, мы составляем нечто целое. У нас есть общее Сердце. В мире есть величайшая Гармония. И сердце мое, мое маленькое настрадавшееся сердце забыло о своем страдании и трепетало, как струна под пальцами величайшего арфиста: «Только прикоснись! Весь мой смысл в том, чтобы быть Твоей Арфой!»
Елка в моем доме – с моих восьми лет, когда ее разрешили советским детям. А моя любовь к елке началась, кажется, с двух лет. Трудно поверить, но я помню, как меня поднесли к наряженной серебристо-зелеными шарами елочке нашей соседки тети Шуры. Елочка маленькая, стояла на столе. Мама держит меня на руках, а я тянусь, выскальзываю из маминых рук за шаром. Зачарована совершенно. Наверное, ору, чтобы мне дали шар. И добрая тетя Шура снимает с елки чудо из чудес и протягивает мне. И я мгновенно затихаю. И вдруг – шар выскальзывает из ручонок и разбивается на мириады сверкающих дрожащих осколков. Новый крик, но он мгновенно прерывается. Мама рассказывала, что была потрясена, как я моментально затихла, прикованная взглядом к дрожащим переливающимся осколкам на полу.
Вот еще с тех пор – моя любовь к елке. Потом, у подружек, я видела игрушки из детства их родителей (у мамы, к сожалению, все пропало в Гражданскую войну).
Серебряная картонажная рыбка… Она была поистине той самой золотой рыбкой, которая исполняла все заветные желания, сама была заветным желанием, точно знала, что душе нужно, и вела в какое-то неведомое сверкание.
Вела, вела от двух до девятнадцати лет. По каким мытарствам вела!.. И вот привела к Той преобразившей меня вспыхнувшей Ёлке…
Мытарства не кончились. Они стали еще во сто раз больше. Но это было уже нечто совсем другое – сознательное и осмысленное. Смысл жизни был найден. Бог стал реальностью, постигаемой только в опыте глубочайшего сердца.
И вот, начались мои Ёлки (не сразу… надо было еще пять лет пролежать парализованной, а потом встать, но – начались). Точно я получила задание показать , собрать и показать ту внутреннюю гармонию мира, которую душа моя знала . Собрать осколки, разбросанные на поверхности, и соединить в единое целое, дать Образ.
Что такое Небесный Иерусалим? Это глубинная реальность, которая, как солнце густыми тучами, закрыта нашими иллюзиями – проекциями нашего эго.
Небесный Иерусалим – это внутренний Свет, который не нуждается ни в чем внешнем. «Ни солнца, ни луны там не будет, ибо Господь Бог – светильник их». Это тот незаходящий свет, который сам является своим источником и сам из себя черпает силы. Небесный Иерусалим, Небесный Град, в котором «Бог отрет каждую слезу с очей их, и ни болезней, ни смерти больше не будет, ибо прежнее прошло, миновало».
Эти последние слова Апокалипсиса всегда переворачивали мне душу. И я знала, что это правда, правда, правда!
Небесный Иерусалим светится внутри всегда . Освободить его от тьмы, скрывающей это свечение, сорвать завесу, дать просверкать нетленному среди тленного мира – вот моя задача. Вот что я делаю, когда создаю мою Ёлку.
Ни одного случайного штриха. Ни одной случайно повешенной ниточки дождя. Каждая игрушка, каждая дождинка, каждый оттенок света должны найти свое точное место, соотнесенное с тем, которое у всего есть внутри, в невидимой глазам первооснове жизни.
Сказка? Сказку рассказывает мне сама Ёлка, ибо все на ней говорит.
Бог есть Слово? Да. Но это Слово говорит только глубине души. Уши его не слышат, но душа слышит и получает задание перевести это Слово с языка беззвучного на язык звучащий. Озвучить свет.
И еще.
Сражение света с Болью. Свет восходит изнутри наружу. А здесь – Боль. Царство Боли. Каждый год она новая, своя, конкретная. И свет падает на эту Боль, как на дождевые капли на ели или на темень леса. Или – куда бы он ни упал, начинается сражение, которое может превратиться в любовные объятия – в ликование; а может и не превратиться.
Сражение с Болью. Свет должен просквозить вот эту сегодняшнюю боль, растворить ее, сразить. Завтра будет другая, и будет новое сражение. Свет все тот же, а боль – новая. Да и свет всегда новый. Просто он никогда не тускнеет, но в каждом новом повороте вновь вспыхивает все тот же вечный Свет и творит новое Действо.
Вот это Действо с массой конкретных подробностей, это – новый поворот луча во тьме – новая сказка. Новый путь странника через лабиринты тьмы, новая мистерия, ибо это всегда мистерия – вход в тайну.
Жизнь таинственна, ибо бездонна. Ощущение бездонности, в которой вечно блуждает и никогда не заблудится Свет, – это ощущение и есть счастье.
Всегда трудное счастье, ибо находиться в Бездне всегда нелегко. Но ощущать Бездну и ощущать собственное сердце – это одно и то же. Сердце бездонно. И тот, в ком полностью пробудилось сердце, чувствует великое ликование, ибо внутри этой бездны – Свет.
3, 18 апреля 2001 года
Опубликовано от — Оставить комментарий

Мария Горшкова. Коварная змея, которая пожирает счастье.

На изображении может находиться: 1 человек, часть тела крупным планом«Мне кажется, как будто я постоянно перед всеми виноват: перед родителями, друзьями, коллегами, незнакомыми людьми на почте, которые стоят в очереди за мной и, наверное, куда-то опаздывают. Я и сам всё время везде опаздываю, а потом чувствую себя виноватым и вынужден извиняться. Заметил за собой, что вообще очень часто прошу прощения».
Почему мы чувствуем себя виноватыми? Что такого ужасного мы совершаем ежедневно и ежечасно? Вроде бы, ничего плохого. Даже наоборот. А чувство вины при малейшем поводе поднимает голову и, скалясь змеиной пастью, заглядывает в глаза: «Я здесь, ты не забыл обо мне?»
Навязанное чувство вины часто формирует глубинные установки: «я плохой», «я недостойный», «я хуже других».
Откуда такое представление о себе? К сожалению, как правило, от родителей. Эти установки могут передаваться из поколения в поколение и служат отличным средством растить «удобных» детей. Виноватый ребёнок – послушный ребёнок. Ведь нет ничего страшнее для маленького человека, чем видеть гнев родителей, направленный на него. Значит, нужно сделать всё, чтобы мама и папа не ругали. Не бегать, не прыгать, не шуметь, хорошо учиться, не плакать, не жаловаться, ничего не просить.
Но родители продолжают ругать и обвинять, часто незаслуженно, ведь их самих когда-то так же воспитывали их родители. Тогда малыш перестаёт сопротивляться и доказывать, что он на самом деле не виноват, и принимает родительскую агрессию, направляя на самого себя: «Я плохой. Меня ругают за дело. Я действительно этого заслуживаю». Для ребёнка намного проще принять то, что он плохой, чем то, что родители могут поступать плохо. Родители – это весь его мир, а если мир плохой, то и жить не за чем. Часто ранние детские решения «Не хочу жить» принимаются именно из-за того, что ребёнок несёт на себе непосильный груз навязанной вины.
Еще одна причина хронического чувства вины – вина за собственное рождение. Она проявляется в тех случаях, когда ребёнок знает о том, что был нежеланным; помешал реализации каких-то важных для родителей планов; родители остались вместе только ради него и часто ссорятся; ребёнок родился не того пола, как хотели родители; во время беременности или родов была угроза жизни матери и многое другое.
Тогда малыш с самого раннего возраста мог слышать: «Ты – моя главная ошибка!», «Эх, я так хотел пацана, а родилась ты», «Из-за тебя я не получила высшего образования», «Твой отец бросил меня, когда узнал, что я беременна», «Мне все говорили – сделай аборт. А я всё равно тебя родила», «Я чуть не умерла, когда тебя рожала», «Ты родился в очень тяжёлое для нашей семьи время». К сожалению, этот список можно продолжать бесконечно.
Также вину за своё рождение может испытывать ребёнок, в год рождения которого умер кто-то из близких родственников. Тогда он с детства слышит: «Бабушка Валя умерла почти сразу после твоего рождения. Одного человека Бог дал нашей семье, другого забрал», — вздыхают родственники, и в сознании малыша выстраивается цепочка: если бы я не родился, бабушка осталась жива. Маленькому ребёнку вообще свойственно думать, что большая часть событий происходит из-за него или напрямую связана с ним.
И самое главное – постоянное несоответствие ожиданиям родителей: «плохо учишься», «глупый», «ленивый», «бездарный», «неспортивный», «неповоротливый», хуже чем Коля, Даша, Саша, Наташа, а то и вообще хуже всех. «Другие своими детьми гордиться могут – они и спортом занимаются, и олимпиады выигрывают, и общительные, и опора для родителей, а ты у меня — недоразумение».
А чего стоят с такой лёгкостью произносимые, разрушительные по своей сути слова: «Сам виноват»! Виноват, значит, плохой. Поэтому так важно говорить: «ты поступил плохо» и объяснять почему, не превращая это в установку «ты плохой». Способность брать ответственность за свои поступки отнюдь не равна постоянному чувству вины.
Хроническая вина лежит в основе огромного количества проблем. Сюда можно отнести тревожность, депрессивные расстройства, суицидальные мысли, страхи, фобии, невозможность построить гармоничные отношения, достичь успехов в работе и учёбе, прокрастинацию, неосознанное избегание любых событий, которые могут изменить жизнь к лучшему, психосоматические заболевания, расстройства пищевого поведения и многое другое.
Глубинное убеждение человека в том, что он «плохой» заставляет его снова и снова попадать в те ситуации, где ему будет плохо, потому что бессознательная часть психики будет воспроизводить сценарий наказания за несуществующую вину.
Хроническое чувство вины коварно – оно редко осознаётся самим человеком и редко предъявляется как проблема при обращении за психологической помощью, однако выявление и устранение его является невероятно важным для того, чтобы человек мог жить счастливо, а иногда и вообще — жить.
Наш Внутренний родитель всегда говорит голосом наших настоящих родителей, поэтому главная задача терапии в данном случае – изменить его образ с критикующего и наказывающего на доброго и принимающего. Потому что там, в далёком детстве, томится грустный малыш, который ждет, что мы, наконец, сможем его защитить и сами больше никогда не будем обвинять и наказывать.

Частная психотерапевтическая практика

 

Опубликовано от — Оставить комментарий

Kun burnout sumensi koko elämän, Anne Kassimäki, 37, pakotti itsensä rakkaan harrastuksen pariin ja toipui

Anne Kassimäki istuu tyhjällä näyttämöllä.Teatteriharrastus oli Anne Kassimäelle tie ulos uupumuksen kierteestä. Lavalla hän sai hetken olla joku muu kuin se väsynyt, vähän tyhmistynyt Anne. Taiteen on useissa tutkimuksissa osoitettu ennaltaehkäisevän sairauksia, edistävän toipumista ja jopa vähentävän tarvittavien lääkkeiden määrää.
Ensimmäinen merkki oli puheen muuttuminen änkytykseksi. Sitten Anne Kassimäki huomasi unohtelevansa yksinkertaisia asioita, kuten missä on työpaikan wc.
Työkseen Anne Kassimäki, 37, hoitaa suuren yrityksen asiakaskontakteja.
Kun hän sairastui ensimmäisen kerran burnoutiin, hän soitti työtoverinsa pakottamana lääkärille. Heti kun työkaveri poistui huoneesta, Kassimäki peruutti juuri varaamansa vastaanottoajan. Oli ylivoimaisen vaikeaa myöntää, että hän tarvitsi apua. Lopulta vaihtoehtoja ei enää ollut.
Mennessään asiakastapaamiseen hän huomasi, ettei osannut ajaa Helsingistä Lahteen. Silloin oli pakko pysähtyä moottoritien laitaan ja soittaa apua.

Ajatukset meni ihan lumipalloksi ja puuroksi.

Kassimäen burnout uusi vielä kahdesti. Vaikka hän oppi tunnistamaan uupumisen oireet, silti ne aina yllättivät.
– Toisella kerralla vaan tajusin, että nyt ahdistaa taas. Änkytän ja sekoilen ja unohdan koko ajan asioita. Mietin vain, että olenkohan mä koskaan parantunutkaan.
Puhelias Kassimäki alkoi pelätä yhteisiä keskusteluja, koska joku olisi saattanut kysyä asioita, joihin hän ei tiennyt vastausta.
– Ajatukset meni ihan lumipalloksi ja puuroksi, Anne Kassimäki muistelee.
Myös henkilökohtainen hygienia unohtui, eikä Kassimäki harjannut pörröistä tukkaansa viikkoihin.

Anne Kassimäki on vetänyt pitkät hiuksensa kasvojensa eteen.
Kuva: Yle / Mira Pelo

“Teatterissa sain lomaa mun omasta elämästä”

Harrastajateatterissa Kassimäki oli viihtynyt jo lapsuudenmaisemissaan Pohjois-Karjalassa, mutta harrastus oli ajautunut taka-alalle. Toivuttuaan ensimmäisestä burnoutista hän etsi kotipaikkakunnaltaan Vantaalta harrastajateatterin ja pyysi päästä mukaan.
Teatterissa hän saattoi unohtaa arjen vaikeudet, suorittamispakon ja muut paineet.
– Teatterilla mä sain olla ihan joku muu kuin se väsynyt Anne, joka oli vähän tyhmistynyt, koska ei osannut reagoida ja jolla meni aivot solmuun. Joko se toinen ihminen oli upea kaunotar tai joku vihainen mieshahmo. Mutta se ei ollut väsynyt ja uupunut. Mä sain lomaa mun omasta elämästä.

Anne Kassimäki teatterin puvustossa.
Kuva: Yle / Mira Pelo

Kassimäki sai burnoutiinsa kaikki tavanomaiset hoidot. Sairauslomasta ja mielialalääkkeistä huolimatta hän käpertyi helposti sohvanpohjalle, koska jo pelkkä kaupassakäynti saattoi laukaista paniikkikohtauksen. Yhden sellaisen jälkeen hän päätti, ettei menisi enää edes teatteriin.

Kun tulin teatterilta, mulla oli pitkän aikaa kevyen rento olo.

Onneksi puoliso ymmärsi, että teatteri oli ainoa paikka, josta palatessaan Kassimäki oli hyväntuulinen. Siksi hän suostutteli Kassimäen lähtemään näytelmäharjoituksiin ja lupasi viedä ja hakea tämän. Itkuinen Kassimäki yritti estellä, mutta suostui.
– Kun tulin sieltä, mulla oli pitkän aikaa kevyen rento olo. Ei ollut enää sellainen ahdistunut ja puristava tunne. Kotona mä itkin sitä onnellisuutta ja myöskin sitä, että mä haluan eroon tästä sairaudesta. Halusin takaisin teatterille, olla iloinen ja nauttia siitä.
Näytteleminen ja harrastajateatteritoiminta merkitsivät Kassimäelle pääsyä pois uupumuksen kehästä. Hän on miettinyt, että koska on luonteeltaan sähäkkä ja ulospäinsuuntautunut, hän oli kahminut itselleen liikaa velvollisuuksia niin työ- kuin vapaa-ajallaan.

Anne Kassimäki seisoo Navetta-teatterin seinustalla vihreän sateenvarjon alla.
Kuva: Yle / Mira Pelo

Taide ennaltaehkäisee sairauksia ja edistää toipumista

Maailman terveysjärjestö WHO julkaisi 11. marraskuuta 2019 raportin taiteiden merkityksestä ihmisten terveydelle ja hyvinvoinnille. Raportti on laatuaan ensimmäinen ja se osoittaa hyvin konkreettisesti, kuinka taide lisää ihmisten hyvinvointia, ennaltaehkäisee sairauksia sekä edistää toipumista.
Raportin julkistamisen yhteydessä Debs Teale kertoi oman tarinansa. Hän oli sairastanut kroonista masennusta koko aikuiselämänsä, ja joutui ottamaan mielenterveysongelmiinsa päivittäin 21 eri lääkettä. Kun Teale löysi terveysaseman vastaanotolta esitteen taidekurssista, hän päätti tarttua siihen. Omien sanojensa mukaan jotain hänen sisällään tapahtui, kun hän tarttui pensseliin ja maaleihin. Nyt Teale on ollut ilman lääkkeitä seitsemän vuotta ja hän hän on kiertänyt laajasti ympäri Britanniaa kertomassa kokemuksistaan.
Lue myös: Keskoset toipuvat nopeammin musiikkia kuunnellen, tanssi voi kuntouttaa Parkinson-potilaita – WHO:n raportti kertoo, kuinka taide voi hoitaa sairauksia

Debs Tealen ja Anne Kassimäen kokemukset taiteen parantavasta voimasta saavat tukea myös Lääkäriliiton toiminnanjohtaja Kati Myllymäeltä.
Myllymäen kiinnostus taiteen käyttöön terveydenhoidossa lähti konkreettisesta potilastyöstä. Kun vastaanottohuoneen seinällä oli taideteos tai kuva, monet potilaat ja omaiset ryhtyivät keskustelemaan siitä.
– Kuvat ja musiikki auttavat ihmistä sanoittamaan omaa kipuaan tai pelkoa ja ahdistusta.
Myös lääkärin on helpompaa lähestyä vaikeita aiheita taiteen kautta.
– Esimerkiksi jos lääkäri kysyy potilaalta, että pelkäätkö kuolemaa, niin kyllähän se tulee aika lailla päin näköä, toteaa Myllymäki.

Anne Kassimäki seisoo Navetta-teatterin seinustalla.
Kuva: Yle / Mira Pelo

Myös sängyn pohjalta koettu taide auttaa

Taiteen käyttö osana terveydenhuoltoa ei tarkoita, että potilaan tarvitsisi olla kulttuurin suhteen aktiivinen. Kaikille se ei ole edes mahdollista. Ihmisellä pitäisi kuitenkin myös sairastuttuaan tai jouduttuaan laitoshoitoon olla mahdollisuus nauttia niistä asioista, joista hän terveenäkin on nauttinut. Siksi kulttuurin toimijoiden on tultava osaksi terveydenhoitoa.

Hoitajat päättävät liian usein, millaisesta kulttuurista vanhukset pitävät.

Tärkeää on myös kuunnella, mikä on kunkin potilaan oma kiinnostuksen kohde. Yhdelle se voi olla käsillä tekeminen, toiselle laulaminen. Joku saa voimaa uppoutumalla kirjojen tarinoihin, toinen taas löytää digimaailmasta oman pelikenttänsä.
– Esimerkiksi vanhusten hoitokodeissa hoitajat päättävät liian usein ja liian stereotyyppisesti, millaisesta kulttuurista vanhukset pitävät, sanoo Taideyliopiston Arts Equal -hankkeen varajohtaja Kai Lehikoinen.
Arts Equal -hankkeessa on tutkittu, miten taide ja kulttuuri julkisina palveluina voisivat lisätä yhteiskunnallista tasa-arvoa ja hyvinvointia 2020-luvun Suomessa.

Anne Kassimäki seisoo Navetta-teatterin seinustalla.
Kuva: Yle / Mira Pelo

Ajatukset pois kivusta ja pahasta olosta

Taiteen ja sairaanhoidon yhteys ei ole uutta, vaan siinä palataan lääketieteen alkujuurille. Kun käytössä ei ollut lääkkeitä tai muita tehokkaita hoitovälineitä ajateltiin, että kauneus ja taide parantavat viemällä ajatukset pois omasta kivusta tai pahasta olosta. Siksi myös sairaalat pyrittiin sijoittamaan kauniiseen ympäristöön, jossa oli riittävästi raitista ilmaa ja hyvää ruokaa.
– Kaikki ihmiset tarvitsevat ympäristön visuaalisuutta ja siihen kuuluu myös akustinen taide, musiikki. Hoitajien ja lääkäreiden puukenkien kopse muovimatolla tai laitteiden yksitoikkoinen surina ja piipitys eivät ole akustisesti kaikkein rauhoittavimpia elementtejä, Myllymäki toteaa.

Sitä miettii, miksi sairaaloista on tullut niin steriilin valkoisia.

Myllymäki viittaa tutkimuksiin, joissa musiikki on auttanut saamaan yhteyden aivohalvauspotilaaseen ja kuinka dementit tunnistavat lapsuutensa laulut. Myös siitä on tutkimusnäyttöä, että tietyiltä potilaita voidaan vähentää psyykenlääkkeitä ja kipulääkkeitä, jos ympäristössä on tarjolla taidetta, väriä tai luontonäkymä.
– Kun tiedetään, mitkä värit rauhoittavat ja mitkä ahdistavat, niin sitä miettii, miksi sairaaloista on tullut niin steriilin valkoisia, ja miksi lääkärillä on valkoinen takki, pohtii Myllymäki.

Anne Kassimäki seisoo Navetta-teatterin seinustalla.
Kuva: Yle / Mira Pelo

Taidehankinnat vai hoitajien palkat?

Moni uusi sairaala on ottanut taidehankinnat mukaan jo suunnitteluvaiheessa. Hienoimpia esimerkkejä ovat Uusi lastensairaala ja Mikkelin sairaala-alueen Perhetalo.
Taloudellisesti tiukkoina aikoina ei ole kuitenkaan helppo perustella, miksi rahaa käytetään taidehankintoihin eikä esimerkiksi hoitajien palkkoihin. Näin oli myös Mikkelissä, mutta potilaspalaute oli toisenlaista, kertoo Myllymäki.

Onhan se inhottava ajatus, että tuijotat valkoista kattoa ja odotat, milloin alkaa oksettaa.

Kun päiväsairaalassa keksittiin laittaa savolaisia luontokuvia huoneisiin, joissa dialyysi- ja syöpäpotilaiden olivat tiputuksessa, potilaat kokivat niiden helpottavan omaa oloaan.
– Onhan se inhottava ajatus, että tuijotat valkoista kattoa ja odotat, että milloin tulee paha olo ja alkaa oksettaa. Ja kun sinne tuli näyttelijä lukemaan runoja, niin potilaat halusivat seuraavallakin kerralla tulla hoitoon heidän kanssaan samaan aikaan, kuvailee Myllymäki.
Kai Lehikoinen nostaa esiin vauvasirkustoiminnan, joka on ollut käytössä Pirkanmaan sairaanhoitopiirissä. Neuvoloiden kautta on tarkoitus tunnistaa sellaisia vanhempia tai perheitä, joissa side aikuisen ja lapsen välillä ei ole paras mahdollinen.
– Vauvasirkuksessa haetaan akrobatian ja leikin kautta yhdessä tekemistä ja vaikka ymmärrystä siitä, että lapsi ei heti hajoa, kertoo Lehikoinen.

“Koska saan tehdä sitä mitä rakastan, olen voimakkaampi ja vahvempi myös töissä”

Teatteriharrastus on rentoa ja paineetonta, mutta siitä huolimatta kaikki tekevät parhaansa.
– Teatterissa moka on lahja, kiteyttää Kassimäki.
Kassimäelle teatteri on antanut paljon voimaa ja vahvuutta olla oma itsensä.
– Koska saan tehdä siellä sitä mitä rakastan, olen voimakkaampi ja vahvempi myös töissä ja kotona, hän summaa.

Anne Kassimäki hymyilee tiivissä kasvokuvassa.
Kuva: Yle / Mira Pelo

Teatterin lisäksi Kassimäki harrastaa kauhuperformansseja. Hän kuuluu After Dark –ryhmään, joka rakentaa kauhuesityksiä. Kassimäki on aina tykännyt seurata ihmisten reaktioita.
Liikkuessaan esityksissä vampyyrina tai muuna hirviönä hän pääsee näkemään, miten tuntemattomat ihmiset ilmaisevat pelkoa. Joku tarttuu kädestä kiinni, toinen ei reagoi millään tavalla.
– Pelon tunne on monelle aika vieras. Mä en pelkää että mun burnout enää uusii, mutta mä tiedostan, että se on minussa. Sanotaan, että mä vähän jännitän sitä.

Työ, koti ja harrastus tasapainottaa toisiaan.

Keskittyminen itselle tärkeimpään harrastukseen auttoi saamaan palikat paikalleen Kassimäen elämässä. Harrastus alkoi tukea hyvinvointia ja myös työelämää.
– Kyllä mä väitän, että aina teatteriproggiksen edetessä olen jaksavampi, voimallisempi ja innokkaampi koska työ, koti ja harrastus tasapainottaa toisiaan.
Lue myös: Luovat harrastukset parantavat terveyttäsi – tässä neljä lajia, joista jokainen voi napata tutkitut terveyshyödyt

Anne Kassimäki seisoo Navetta-teatterin seinustalla.
Kuva: Yle / Mira Pelo

Taide parantaa, mutta toisin kuin pilleri

– Taide ei toimi kuten täsmälääke, että otetaan pilleri taidetta, niin se toimii. Sen pitää lähteä vapaaehtoisuuden pohjalta, muistuttaa Lehikoinen.
Tarvitaan myös lisää tutkimusta siitä, mitkä ovat niitä konkreettisia mekanismeja, joilla taide vahvistaa terveyttä ja hyvinvointia, Lehikoinen toteaa.
– Onko se sosiaalisuus, onko se luova toiminta vai niiden yhdistelmä?

Voisi ajatella kulttuuri- ja taidesuositusta Käypä hoito -suositusten sijaan.

Tällä hetkellä vaikuttaa siltä, että kiinnostusta asian tutkimiseen on. Myös siksi, että ennaltaehkäisevat toimenpiteet ovat yleensä halvempia kuin korjaavat toimenpiteet. Tarvitaan kuitenkin hurjasti lisää täsmätutkimusta, jotta taideulottuvuus saataisiin mukaan Käypä hoito -suosituksiin.
– Sinne halutaan niin paljon asioita. Ehkä voisi ajatella jotain yleisempää kulttuuri- ja taidesuositusta sen sijaan, että se upotettaisiin näihin hyvin yksityiskohtaisiin ja tautikohtaisiin Käypä hoito suosituksiin, sanoo lääkäriliiton Myllymäki.
Lehikoinen pitää WHO:n raporttia yhtenä osoituksena siitä, että on tapahtunut iso muutos ajattelussa, mitä terveys on. Nyt lähestytään uudestaan WHO:n määritelmää vuodelta 1948, jossa terveys ymmärretään fyysisenä, psyykkisenä ja sosiaalisena hyvinvointina eikä vain sairauden tai heikkouden poissaolona. Terveys nähdään elämän voimavarana.
Mutta tietysti asia on kiinni myös paikallistason toimijoista: lääkäreistä, hoitajista, omaisista ja sosiaalityöntekijöistä. Mikä on heidän suhtautumisensa taiteeseen ja kulttuuriin?
yle.fi