Метка: семья

Опубликовано от — Оставить комментарий

Эмоциональная работа.

Эрехтейон, портик кариатидВ 2016 году я вместе с мужем перевела этот текст Мири Могилевски и это до сих пор самый читаемый мой материал. С тех пор понятие «эмоциональной работы» стало широко встречаться в рунете, и я очень рада, что приложила к этому руку. Если вы хотите поддержать авторку текста, Мири, это можно сделать тут

Давным-давно я прочла вот этот замечательный текст о том, что могут делать мужчины на практике, чтобы поддержать феминизм. Практически каждый пункт в списке перекликался с моим опытом, а сильнее всего — вот этот:

2. Делайте 50% (или больше) эмоциональной работы в ваших личных отношениях и дружбе.
Осознавайте, что на женщин возлагается непропорциональная ответственность за эмоциональный труд, и эта ответственность отнимает у них силы и время для занятий, которые приносят им удовлетворение.

Поскольку это был просто список, в нем больше ничего не было на эту важную тему. Когда я расшарила эту статью и стала обсуждать ее с другими людьми, в том числе мужчинами, я поняла, что многие мужчины просто не понимают, что значит «эмоциональная работа». Я думаю, что это само по себе часть проблемы.

Я долго собиралась написать текст, чтобы объяснить это понятие, но за разными делами забывала. Потом я прочла вот этот прекрасный текст:

Нам постоянно твердят, что у женщин лучше развита интуиция, эмпатия, что они от рождения больше склонны и способны поддерживать и помогать советом. Как удобно, что это представление дает мужчинам оправдание для эмоциональной лени. Как удобно, что оно представляет работу с чувствами как «внутреннюю необходимость, призвание, предположительно происходящее из глубин женской натуры».

Этот текст породил отличный тред на Metafilter, в котором люди обсуждали свой опыт, связанный с эмоциональной работой, а он, в свою очередь, привел к другому треду с вопросом, который я, собственно, и хотела обсудить с самого начала: что такое эмоциональная работа и как узнать, что вы честно делаете свою часть?

Если эта тема вас интересует, я советую прочесть эти обсуждения, потому что они очень-очень полезны и доступны. Мне хочется вынести сюда некоторые вещи из обсуждения на Metafilter:

Исходный пост на Metafilter:

Совместная жизнь с партнером

  • Я спрашиваю у своего партнера, был ли у него трудный день?
  • Если да, то что я делаю, что облегчить ему жизнь каким-то способом? (приготовить еду, убрать в квартире и т.д.)
  • Говорю ли я открыто и прямо про свои желания, не вынуждая моего партнера догадываться о них?
  • Вношу ли я конструктивный вклад в планирование еды, встреч, путешествий и т.д.?
  • Работаю ли я над тем, чтобы партнер чувствовал себя в безопасности в моем присутствии?
    (Это звучит так, как будто речь о том, чтобы не бегать за партнером с топором по дому, но дело далеко не только в этом. Человек, который ощущает себя в безопасности, не боится говорить о важных для него вещах, не боится выражать свои чувства, не боится вносить предложения. Такие вещи, как, например, обесценивающее отношение к проблемам партнера, вроде «не выдумывай», «тоже мне проблема» лишают партнера чувства безопасности. — Даша)
  • Стараюсь ли я делать что-то приятное для моего партнера без просьб с его стороны? (Цветы, развлечения и т.п.)
  • Занимаюсь ли я своими организационными делами (документы, счета) без постоянных напоминаний?
  • Поддерживаю ли я моего партнера в его решениях, больших и маленьких?
  • Я признаю чувства моего партнера и отношусь к ним с уважением?
    (Например, когда ваш партнер говорит «я устал», а вы ему говорите — «да как ты мог устать, ты же ничего не делал». Или говорит «мне обидно», а вы ему говорите «да тут не на что вообще обижаться!» — вот это называется «не признавать чувства». У разных людей разные чувства могут возникать по самым разным причинам, и если вы не хотите никого обидеть или ранить, то самое разумное, что можно сделать — верить человеку на слово о том, что именно он чувствует и почему. — Даша)
  • Благодарю ли я вслух моего партнера, когда он очень старается сделать что-то приятное для меня?
  • Веду ли я себя мило с семьей партнера (если партнер этого хочет)?

Компании друзей

  • Помогаю ли я скоординировать расписания, чтобы мы все могли провести время на пикнике/вечеринке/настольных играх и т.д.?
  • Когда я планирую встречу, думаю ли я о возможных межличностных конфликтах?
  • Когда я планирую встречу, думаю ли я о предпочтениях разных людей по поводу еды, напитков, музыки и прочего, так, чтобы никто не чувствовал себя выброшенным из компании?
  • Приготовил(а) ли я все для встречи, которая проходит у меня, или хотя бы явно и честно делегировал(а) приготовления?
  • Если эмоциональная или физическая работа неравномерно распределена, рискну ли я создать неловкую ситуацию в группе, чтобы улучшить положение тех, кто в проигрыше?

Другие отношения (семейные и прочие)

  • Помню ли я о том, чтобы звонить и приходить в гости к людям, о которых я думаю и с которыми хочу поддерживать отношения?
  • Помню ли я о том, чтобы посылать открытки людям, которые мне небезразличны?
  • Посылаю ли я письма с благодарностью людям за ту эмоциональную работу, которую они делают для меня?
  • Веду ли я себя внимательно и поддерживающе по отношению к людям, которые переживают трудные времена (смерть близких, болезнь, смерть домашнего питомца и т.д.)?

Дополнения от юзер_ки phunniemie:

  • Я бы добавил(а) к этому «хожу ли я вовремя к врачу?
    Я знаю многих парней которые все время жалуются (или просто упоминают) о тех или иных странных вещах, которые происходили с их телом, но в 9 случаях из 10 (на самом деле больше, но не будем вдаваться в детали) когда я спрашиваю, ходили ли они к врачу с этой жалобой, они отвечают «нет», или «это не важно», или «я не могу, потому что у меня нет врача» (хотя они живут в одном и том же месте 5 лет или больше).
    В итоге я должн(а) с ними беспокоиться об их Странных Родинках, с которыми они сами ничего не могут или не собираются делать.
    Следите за тем, чтобы самостоятельно заботиться о себе и своем здоровье (физическом и психическом), так чтобы женщинам в вашей жизни не приходилось чувствовать себя вашей сиделкой.

WidgetAlley прибавил(а):

  • Очень важный для меня пункт, особенно в отношении к психическим заболеваниям, травмам или расстройствам: делаете ли вы эмоциональную работу для себя самого?
    Я имею в виду просьбы о поддержке, и о том, чтобы другие подстраивались под ваши чувства и ваши проблемы, если вам это нужно. Стоит договориться с партнером о ваших потребностях, но при этом не стоит делать свои проблемы его проблемами. Если у вас депрессия или давняя травма — скажите об этом партнеру, не вынуждайте его догадываться. Попросите его внести разумные изменения в его поведение и взаимодействие с вами, или, если вы не знаете, что именно вам нужно, просто держите его в курсе дел настолько, насколько можете.
    А потом займитесь своими проблемами сами и обратитесь к врачу, психотерапевту или другому подходящему профессионалу, который может вам помочь. Да, разумно и правильно и замечательно просить помощи, любви и утешения, но не взваливайте решениеваших внутренних проблем на партнера, если можете.

Wintersweet написал(а):

  • Оцениваю ли я ситуацию (невербальные сигналы партнера, его действия в данный момент, события дня), прежде чем вовлекать его во взаимодействие со мной? (Будь-то вопрос, прикосновение, или что угодно еще)
  • Отвечаю ли я на запросы моего партнера?
    (Речь о понятии из статьи Эмили Эсфахани Смит в the Atlantic. Запрос  –  это действие, предполагающее в ответ эмоциональный контакт с партнером. Например, муж заметил щегла и говорит жене «Смотри, какая красивая птица там, снаружи!». Это не просто комментарий  —  это запрос на реакцию от жены, знак интереса или поддержки.
    Жена может ответить на запрос в каком-то виде, либо проигнорировать его. Хотя на первый взгляд ответ на реплику о птице кажется чем-то глупым и незначительным, психолог Джон Готтман обнаружил, что высокий процент ответов на запросы коррелирует с длительностью отношений.     Так, люди, которые развелись в течении первых шести лет после вступления в брак, отвечали на запросы в среднем в 33% случаев, а люди, чей брак за это время не распался —  в 87%.  — Даша).
  • Беру ли я на себя ответственность за то, чтобы самому следить за своими делами, добавляя напоминания в календарь или любым другим способом помогая себе помнить о том, что нужно сделать?
  • Осознаю ли я всю незаметную работу, связанную с занятиями вроде приготовления еды, и стараюсь ли я разобраться в них, чтобы разделить этот труд?

HotToddy добавил(а):

  • Как часто я прибегаю к бездумным оправданиям вроде «я забыл», «я старался», «я сделал все что мог», «это не так уж важно» вместо того, чтобы сказать «Ой черт, извини, давай я [наконец-то постараюсь и самостоятельно придумаю как мне сделать эту чертову хрень, про которую мне уже сто раз сказано, что это важно, и которую я обещал сделать, но все еще не сделал]»?

RogueTech добавил(а):

  • Является ли взаимодействие со мной адским трудом, потому что «яжемужчина» и жду от всех, что они подстроятся под меня?

E. Whitehall написал(а):

  • Дергаете ли вы партнера почем зря? Когда ваш партнер занят, является ли это менее важным для вас, чем вопрос, ответ на который вы могли бы легко нагуглить вместо того, чтобы отвлекать партнера? Подумайте, так ли вам нужно обязательно спрашивать именно его, именно сейчас, именно об этой конкретной вещи. Подумайте, пробовали ли вы найти ответ самостоятельно. Вы погуглили? Посмотрели в тех местах, где обычно лежит эта вещь? Несколько раз? Попробовали ли вы оторвать попу от стула и своими руками поискать то, что вы потеряли?

В этом обсуждении еще много хороших примеров, но этих вполне достаточно, чтобы составить некоторое представление о том, что такое эмоциональная работа.

Вы, наверное, заметили, что некоторые пункты в списке относятся скорее к какому-то минимуму, необходимому для того чтобы быть достойным другом или партнером, например, уважение и признание эмоций другого человека. Другие не кажутся чем-то необходимым (или даже желательным) в каждых отношениях. Самое важное это баланс. Если вы и ваш друг или партнер находитесь в таких отношениях, где всегда делите между собой обязанности по дому и расходы, непонятно, почему ваш партнер должен постоянно напоминать вам сделать вашу часть работы, в то время как сам он делает свою без напоминаний с вашей стороны.

Конечно, очень легко посмотреть на эти списки и начать говорить что-нибудь вроде «Да, но мой партнер намного лучше справляется с планированием, чем я, поэтому логично, что он всегда планирует все наши общие встречи» или «У меня есть психическое расстройство, а у моего друга нет, так что нельзя ждать от меня, что я всегда буду помнить о том, чтобы спросить у него, как прошел его день, когда он спрашивает про мой».

Действительно, это не какой-то абсолютно необходимый и полностью законченный список, и у разных людей в разных ситуациях возникают разные нужды и ограничения. Я призываю вас не зацикливаться на отдельных пунктах в этом списке, а вместо этого подумать о концепции в целом.

Я веду к тому, что в общем и целом от женщин ждут что они будут делать много подобных вещей в отношениях и дружбе, а от мужчин  –  нет. Вполне может быть, что в среднем мужчины объективно хуже справляются с этими вещами, чем женщины — но это так только потому, что с них никогда этого не спрашивали, и в итоге они просто не выработали соответствующие навыки.
Большинство мужчин всю свою жизнь слышат, что женщины просто «по природе» приспособлены к этой работе, а мужчины — нет, так о чем беспокоиться? Гендерный эссенциализм не очень-то способствует гибкости сознания, так что многие люди просто не осознают, что коммуникативные навыки или эмпатию вообще можно развить.

После того, как я прочитала эти статьи и обсуждения, я стала намного лучше понимать, откуда у меня берется фрустрация по отношению к мужчинам: друзьям, соседям и партнерам. Дело в том, что такого рода дисбаланс проявлялся во всех отношениях с мужчинами, которые у меня когда-либо были. Мужчины-партнеры постоянно игнорировали очевидные проблемы в отношениях, так что мне каждый раз приходилось самой начинать сложные разговоры, хотя казалось бы, эти отношения для них были настолько же важны, как и для меня. Мужчины-соседи вынуждали меня просить, умолять и присылать смс с напоминаниями даже о самых простых делах по дому. Мужчины-друзья пытались использовать меня в качестве психотерапевта или заставляли меня волноваться об их физическом здоровье и при этом отказывались идти к врачу, хотя у них была страховка.

Самые разные мужчины в моей жизни, действуя из лучших побуждений, систематически не замечали мои невербальные знаки, даже очень заметные, вынуждая меня раз за разом объяснять границы, которые должны бы быть очевидными. (Например: «Ты видишь, что я прямо сейчас увлеченно читаю книгу? Это значит, что я хочу почитать и не хочу разговаривать прямо сейчас». Или «Ты видишь, что я сгорбилась, прижала руки к животу и скорчила гримасу? Это значит, что мне больно и наверное у меня неподходящее настроение для жизнерадостного трепа!». «Обрати внимание на эти большие наушники у меня на голове и на то, что я смотрю в монитор и очень быстро печатаю. Вот поэтому я не услышала ни одного слова из тех, которые ты только что мне сказал, и поэтому сейчас не самое подходящее время, чтобы обсудить, как прошел твой день!»).

Вот почему отношения с мужчинами, даже платонические, так утомляют меня. Хотя я люблю их и забочусь о них, я ощущаю эти отношения как работу.

Конечно, эти явления, как и любые гендерно-окрашенные вещи, существуют не только в отношениях между мужчинами и женщинами, и перекос не всегда происходит в одну и ту же сторону. Такое может происходить в любых отношениях, романтических или платонических, серьезных или не очень. Я подчеркиваю гендерный аспект здесь потому, что он очень часто встречается и очень вреден, но, например, если вы мужчина и понимаете, что вы делаете большую часть эмоциональной работы в ваших отношениях с кем угодно какого угодно пола, у вас конечно есть полное право расставить все по местам.

У меня есть сильное подозрение, что именно дисбаланс в эмоциональной работе лежит за частью мужских разговоров о том, как им трудно заводить и поддерживать дружбу с другими мужчинами. Когда никто из двоих не способен положиться на другого в вопросах эмоциональной работы, отношения рушатся. В дружбе и отношениях с женщинами мужчины могут быть уверены, что мы разберемся со всеми этими сложными штуками-про-чувства.

Так же я предполагаю, что именно это стоит за страхом и гневом, которые проявляют некоторые мужчины в ответ на неготовность женщин выполнять эмоциональную работу. Это не оправдание для тех форм, которые обычно принимает выражение этих эмоций, но объяснение. Я им сочувствую: действительно, должно быть жутко чувствовать, что ты не можешь сам справиться со своими проблемами, и человек, от которого ты ждал помощи в этом, тебе отказывает. Это должно быть особенно жутко, когда ты даже не понимаешь, откуда эти чувства берутся и не можешь сам себе сказать «ОК, мне страшно, потому что я никогда сам этого не делал и сейчас самое время научиться».

Представьте себе, что всю жизнь перед вами просто внезапно появлялась готовая еда, как только вы ощущали голод (или как только вы говорили «я голоден»), и вдруг вам говорят не просто что готовой еды больше не будет, но что вам нужно пойти поохотиться и пособирать еду самому. ШТА?

Эмоциональная работа часто невидима для мужчин, потому что заметная ее часть происходит за пределами их поля зрения. Эмоциональная работа — это когда мы с друзьями тщательно планируем вечеринку, чтобы быть уверенными, что ни у кого из приглашенных нет драмы в отношениях с кем-нибудь еще из гостей, и потом все приходят, прекрасно проводят время и вовсе не думают о том, сколько усилий стоит за этим.

Эмоциональная работа — это когда я каждый раз должна справляться со стрессом от необходимости мыться в грязной ванной или готовить в грязной кухне просто потому, что мой сосед по комнате не подумал, что ему нужно убрать за собой.

Эмоциональная работа — это начинать сотый по счету разговор с моим соседом по комнате о том, что мне нужно, чтобы моё жизненное пространство было более чистым. Эмоциональная работа — это напоминать ему на следующий день, что он обещал убрать за собой бардак, но не убрал. Эмоциональная работа — это успокаивать его и говорить, что все ок, я не очень злюсь, я понимаю, что у него была напряженная трудная неделя. Эмоциональная работа — это не говорить ему в ответ, что у меня, вообще-то, тоже была трудная напряженная неделя и его гребаный бардак сделал ее еще хуже.

Эмоциональная работа — это снова и снова говорить своему партнеру что да, я люблю его, да, мне он кажется привлекательным, да, я действительно хочу быть с ним, — потому что он не собирается работать над своей уверенностью в себе и полагается на то, что я буду постоянно перевязывать его незаживающие раны. Эмоциональная работа — это доносить до моего партнера, что мне не понравился секс с ним прошлой ночью, потому что он сделал что-то, о чем не спросил заранее, хочется мне этого или нет. Эмоциональная работа это уверять его, что нет, все ок, я не зла до чертиков, я просто хочу чтобы он впредь об этом помнил, да, конечно я люблю его, нет, это не значит, что мне он не нравится, мне просто не нравится такой секс. Эмоциональная работа — это значит не ждать от него, что он успокоит меня и скажет, что это не моя вина, что мне не понравился секс, поскольку разговор снова обернулся тем, что я успокаиваю его.

Эмоциональная работа — это когда мой друг пишет мне длинные сообщения каждые несколько недель про разные события в его жизни, и я слушаю его внимательно и сочувствую. После этого он благодарит меня за то, что я такой хороший слушатель. Он спрашивает, как мои дела, и я говорю: «Ну, неплохо, но в последнее время так тяжело с учебой…» —  и он отвечает «Эх, фигово! Ну ладно, мне пора спать, но спасибо еще раз что выслушала!».

Эмоциональная работа — это когда мой друг пишет мне и без всяких предупреждений, едва я успею ответить на приветствие, разражается историей, включающей самоповреждение, или суицид, или еще что-нибудь эдакое, потому что «ты же все знаешь про эти штуки».

Эмоциональной работой было отвечать на сообщения в мессенджерах в старшей школе, когда практически все мальчики-друзья в старшей школе мне жаловались, что девушки вечно выбирают мудаков.

Эмоциональная работа — это когда мои партнеры решают, что больше не хотят быть в отношениях со мной, но вместо того, чтобы сказать об этом прямым текстом, начинают игнорировать меня или вести себя грубо на протяжении нескольких недель, так что именно я должна в конце концов спросить, что, собственно, происходит, в ответ услышать «Наверное, я просто больше не увлечен тобой», и после этого предложить закончить отношения. В качестве бонуса — мне же потом приходится помогать им пережить разрыв.

Эмоциональная работа — это снова и снова устанавливать одну и ту же границу, и каждый раз слышать «Извини, я знаю, что ты мне это уже говорила, я просто забыл».

Эмоциональная работа — это когда тебя просят полностью объяснить и обосновать твои границы. «Я имею в виду, ты имеешь на это право, и я конечно отнесусь к этому с уважением, но я просто хочу понять, понимаешь?».

Эмоциональная работа — это скрывать симптомы психологических проблем, делать вид, что мои слезы –  это аллергия, и слишком громко смеяться на его шутками, не потому, что я из принципа не хочу говорить об этом, а потому что я знаю, что он не может иметь дело с моими психологическими проблемами, и что все это закончится тем, что мне придется его успокаивать, потому что моя боль слишком невыносима для него.

Эмоциональная работа это разбираться с чувствами моих партнеров-мужчин о том, насколько часто у нас секс, и утешать их в случае, когда они ждали, что мы будем заниматься сексом (хотя я не говорила, что будем), а секса не было, и объяснять, почему мне в этот раз не хочется заниматься сексом, и делать так чтобы мы «хотя бы немного пообнимались перед тем как пойти спать», хотя если честно, после всех этих разговоров, последнее чего я, черт побери, хочу — это прикасаться к нему.

Хотя все эти примеры создают негативные коннотации, эмоциональная работа не является чем-то плохим по сути. В здоровых, сбалансированных отношениях или дружбе все участники выполняют какую-то часть такой работы, хотя ее общее количество зависит от типа отношений и нужд участников. Эмоциональная работа становится злом, когда на конкретных людей перекладывается ее львиная часть, хотя если бы у них был выбор, они предпочти бы уделить внимание другим занятиям. Она становится злом, когда она невидима, когда ее принимают как данность, а не как что-то, что участники отношений сознательно обсуждают и распределяют вместе.

Как эмоциональный труд может выглядеть на практике? Вот несколько примеров:

  • «Я борюсь с депрессией сейчас, и кроме того я очень занят своей диссертацией, поэтому я не смогу делать X, Y и Z в этих отношениях. Вместо этого я приложу дополнительные усилия чтобы делать A и B. Это подходит тебе?»
  • «Если мы собираемся жить вместе, то я хочу быть уверен(а), что мы оба будем делать равные части Х. Ты согласен(на)?»
  • «Я знаю, что тебе в последнее время пришлось много раз напоминать мне выполнять простые задачи для себя и для нашего дома. Я работаю над тем, чтобы лучше помнить это самому: [поставил(а) себе напоминания на телефоне/обсуждаю это с психотерапевтом/начал(а) принимать лекарства/уменьшил(а) стрессовые факторы]. Пока я работаю над этим, ты можешь продолжить напоминать мне? Если ты почувствуешь, что за [определенный период времени] дела не стали лучше, ты скажешь мне?»
  • «Я заметил, что ты много занимаешься взаимодействием с моей семьей. Я чувствую, что ты ладишь с ними лучше, чем я, так что, может быть, есть смысл в том, чтобы ты планировал(а) наши встречи с ними, но тебе самой(му) это не трудно? Ты хочешь, чтобы я принимал(а) в этом более активное участие?»
  • «До сих пор в большинстве наших совместных дел я проявлял(а) инициативу, и хотя мне всегда приятно тебя видеть, я хотел(а) бы ясности в этом вопросе. Если тебе не очень нравится проводить время со мной, я хочу об этом знать. Если нравится — то я буду очень рад(а), если иногда ты тоже будешь приглашать меня проводить время вместе».

Помните, что одно из проявлений дисбаланса в эмоциональной работе — это то, что именно человеку, который делает основную ее часть, приходится начинать все эти разговоры и говорить вам, что он уже очумел от количества эмоциональной работы, которую ему приходится делать.

Разорвите этот круг. Поднимите эту тему сами и спросите своего партнера, что они думают об этом. Помните, что многие люди, которые делают основную часть эмоциональной работы, особенно женщины, могут вначале сказать, что все в порядке, даже если они на самом деле чувствуют, что это не так. Дайте им возможность изменить свое мнение, когда они почувствуют себя более комфортно с вами, и потом не говорите вещей вроде «Ты же раньше говорила, что все в порядке!».

Я прекрасно понимаю, что это не просто. Если вышеописанный труд кажется вам изнурительным и непосильным, так что лучше вы переложите его на свою девушку/подругу/etc, вместо того чтобы разбираться вместе — я понимаю это. Это правда трудно. Но все гораздо проще, когда эта работа распределяется более честно. Эмоциональная работа — это не какой-то там глупый девчачий навык. Это жизненный навык.

Это тяжело еще и потому, что воспитание большинства мужчин ограничивает их в языке и навыках, необходимых для того, чтобы хотя бы просто думать о таких вещах, не то что работать над ними. Поэтому так много мужчин вообще не знают, что такое эмоциональная работа, и понятия не имеют, что им делать когда они себя плохо чувствуют. Им в голову приходит только одно решение  —  найти женщину и переложить эту работу на нее. Обычно они даже не осознают в этот момент, почему они делают то, что делают. Как я уже говорила, это должно быть просто ужасно и я совершенно не завидую мужчинам на этот счет.

Но нельзя чему-то научиться, если не тренироваться. Начинайте сложные разговоры. Сделайте паузу перед тем как говорить и посмотрите на сигналы тела вашего партнера. Спросите себя: «Что я могу сделать, чтобы облегчить ей жизнь? Что она делает, чтобы облегчить мою жизнь, без всяких просьб с моей стороны?» Потратьте какое-то время, чтобы прислушаться к своим чувствам и понять, как они называются, перед тем как поспешно вывалить их на кого-то или заглушить их чем-то более приятным.

Я ни капли не преувеличиваю, если скажу, что если больше мужчин научатся так делать, мы сможем изменить мир.

***
Хотя я решила здесь разобраться в гендерных аспектах (поскольку чувствую, что разбираюсь в этих вопросах лучше, чем в других), очень важно отметить, что такого рода дисбаланс в эмоциональной работе происходит и между другими группами. Например, небелые люди как правило выполняют эмоциональную работу за белых, особенно в разговорах о расовых проблемах. Как раз когда я дописала этот текст, мой друг запостил на Фейсбуке стихотворение об этом.

***

Апдейт: юзер Maecenas, который(ая) создал(а) дискуссию на Metafilter, собрал(а) комментарии оттуда вот в этот очень полезный гуглдок.

Спустя некоторое время Мири написала к этой статье послесловие. Его мы тоже перевели.

Оригинальная статья: Мири Могилевски, «Emotional Labor: What It Is and How To Do It»
Перевод: Дарья Андреева, Петр Танатаров.

Главная

 

Комментарий от Маши Рупасовой:
По ссылке — длинный полезный текст о том, что такое эмоциональная работа в отношениях.
У меня развалилось несколько дружб и приятельств с мужчинами — я просто отпустила вёсла и перестала грести навстречу: и все, дружба замерла.
Так выяснилось, что гребла только я, а друзья — при всей заинтересованности в общении со мной — были не способны писать первыми, помнить о важных для меня датах и событиях, дарить подарки, заботиться о поддержании связи. А я поняла, что вкладываться лучше в подруг, там я всегда получаю отдачу.
Так же многие мужчины неспособны поддерживать отношения с собственной роднёй, не говоря уже о родне жены (прикиньте, ребят, поздравлять тещу и тестя с Новым годом без напоминаний, а?): вся эта эмоциональная работа делегируется жене, которая звонит, пишет, поздравляет, помнит о днях рождения, подарках, болячках, открытках, потому что ну, баба «паприроди» на это заточена. Тут тоже бывает интересно отпустить весла и посмотреть, че будет.
А будет то, что забывчивый мужчина (ну забыл я, что теперь) постепенно окажется в эмоциональной изоляции, не умея и не желая учиться тому, как поддерживать отношения хотя бы с собственными друзьями. Да хотя бы с собственными детьми.
Если отец не вкладывается в отношения с собственным ребёнком, его часть эмоциональной работы делает жена.
Справедливости ради — может быть и наоборот, давайте говорить просто «родитель».
Если один партнёр — веселый занятой родитель-праздник, делающий ребеночку козу по выходным, это значит, что менее занятой (ну а че) и куда менее веселый (с чего бы, а?) второй родитель:
— полностью обслуживает эмоциональные потребности ребёнка, выступая в роли психотерапевта с бездонным ресурсом;
— бесконечно читает литературу о выращивании детей, о психологических особенностях того или иного возраста, консультируется, получая от второго партнера реакцию «ну че ты так загоняешься, нормально с ним все»;
— знает, в каком состоянии успеваемость ребёнка, поддерживает контакт с учителями и воспитателями;
— держит в голове расписание ребёнка на день, неделю, месяц, год;
— поддерживает контакт с друзьями ребёнка и родителями друзей, занимается социальными связями ребёнка, планирует детские мероприятия;
— следит за детским гардеробом;
— следит за состоянием здоровья ребёнка, за его рационом, водит по врачам, имеет в голове медицинский план на месяц-год;
— вовремя латает дыры в успеваемости, в носках и отношениях ребёнка;
— заказывает подарки ребёнку и его друзьям;
— отслеживает, что ребёнку интересно, и планирует семейные мероприятия с учетом детских интересов;
— наполняет информационную среду ребёнка, выбирая книги, фильмы, занятия, концерты и музеи;
— приучает ребёнка к режиму и гигиене;
— выстраивает с ним глубокие доверительные отношения за двоих.
И нет, это нихрена не весело, не паприроди и хотелось бы делить ребёнка поровну со вторым родителем. Просто в случае с ребёнком перестать грести невозможно.
Опубликовано от — Оставить комментарий

Эмоциональная устойчивость: упражнения для всей семьи.

Эмоциональная устойчивость: 5 упражнений для всей семьиЭмоциональная устойчивость – это способность справляться с болезненными переживаниями и извлекать из них ценные уроки, которые бы положительно формировали нашу личность. Эмоционально устойчивые люди способны выдерживать большие нагрузки, спокойнее реагируют на трудности и быстрее восстанавливаются после жизненных испытаний. И научиться этому не так уж сложно, особенно если это делать всей семьей.

Какой навык можно назвать самым ценным и востребованным в наши дни, когда технологии развиваются со скоростью света и меняют нашу жизнь, когда природа приносит все новые сюрпризы, когда финансовая стабильность кажется лишь смутным воспоминанием, а человеческая близость утекает сквозь пальцы?

Качество, которое поможет нам и нашим детям справляться со стрессом и вызовами современности и прожить осмысленную и радостную жизнь, – это эмоциональная устойчивость.

ЛУЧ НАДЕЖДЫ В ТЕМНЫЕ ВРЕМЕНА

Современные исследования указывают на рекордный скачок психических расстройств у детей и подростков, и чемпионами в этом деле становятся тревожные расстройства и депрессия – они стали встречаться примерно на 50 % чаще, чем 15 лет назад. По разным данным, примерно один из восьми детей от 5 до 15 лет сталкивается с тем или иным психическим расстройством. У трети подростков, которым сейчас от 13 до 18 лет, в течение жизни разовьется хотя бы одно тревожное расстройство.

В основе такой пугающей статистики лежит колоссальное давление, которые испытывает молодое поколение. Это и стресс, связанный с учебой в школе и многочисленных секциях, и травля со стороны сверстников (в том числе виртуальная), и волнение по поводу профессиональных и финансовых перспектив, и переживания по поводу внешности и образа тела на фоне нереалистичных социальных шаблонов.

Если вы, будучи родителем, чувствуете свою беспомощность перед лицом всех этих испытаний, вы не одиноки. Было бы, наоборот, странно думать, что вы можете полностью обезопасить своих детей от суровой и непредсказуемой действительности. Тем не менее, самый ценный подарок, который вы можете сделать своим дочерям и сыновьям, – это передать им навык эмоциональной устойчивости.

ОСОЗНАННЫЙ РОДИТЕЛЬ – ОСОЗНАННЫЕ ДЕТИ

Наша задача не в том, чтобы держать своих детей в вакуумных пузырях всю жизнь, пытаясь их спасти от ошибок и боли. Напротив, современное родительство предполагает, что мы предоставляем дочерям и сыновьям возможность развивать осознанность, уверенность и силу ума, чтобы они могли принимать собственные решения в жизни.

Но что делать, если эмоциональной устойчивости не хватает нам самим? Разве можно научить ребенка чему-то, чего у нас нет? Оказывается, можно. Особенно если вы будете учиться вместе с детьми.

Современная наука давно доказала, что наш мозг продолжает развиваться всю жизнь: свежие нейронные связи выстраиваются в ответ на новую информацию и действия. Учиться, моделировать и поддерживать навык стрессоустойчивости можно в любом возрасте. Если вы делаете это вместе с детьми, это становится частью привычного распорядка, к тому же это позволяет взрослым вернуться в давно забытый режим игры – а ведь это самый эффективный способ обучения.

УПРАЖНЕНИЯ ДЛЯ ВСЕЙ СЕМЬИ

Плодородная почва для развития эмоциональной устойчивости – сильная система поддержки и развитая коммуникация. Если в отношениях можно безопасно и грамотно выражать эмоции, то их участникам легче замечать свои чувства, распознавать причины своих огорчений и предпринимать необходимые действия для улучшения своего состояния. Для создания таких отношений не требуются какие-то широкие жесты и геройские подвиги. Достаточно маленьких ритуалов и внимательности к ценным моментам близости.

1. ВРЕМЯ ОДИН НА ОДИН

Не только детям, но и взрослым нужно внимание, нужна привязанность. Внутренний «стержень», который мы так хотим развить в себе и своем потомстве, не возьмется ниоткуда – он рождается из осознания того, что рядом всегда есть человек, которому ты нужен или нужна, который тебя видит. Сколько бы вы ни работали, каким бы загруженным ни был ваш день, в нем можно найти драгоценные крупицы времени, когда можно посмотреть своему ребенку в глаза и выслушать его или ее, не листая при этом ленту новостей на смартфоне. Дети – волшебные существа. Они, в отличие от нас, умеют радоваться мелочам. Ребенку достаточно 5–10 минут качественного контакта, вашего нераздельного внимания, чтобы напитаться от вас поддержкой и уверенностью.

Если же вы продолжаете проверять почту с планшета по время игры в дочки-матери или тонете в выпуске новостей за ужином, вы преподаете не самый полезный урок: что постоянно отвлекаться – это нормально и что ваши дети недостаточно важны для того, чтобы уделить им время.

Настоящее время один на один не значит, что надо бросать все дела, сажать ребенка за стол и требовать, чтобы он изливал вам душу. Даже в самом загруженном распорядке уже есть такие моменты близости, как купание, поездки на автобусе, совместные приемы пищи, ожидание в очередях. Именно в такие «пустые» моменты можно выползать из своих мыслей и знакомиться ближе со своими маленькими людьми. Поболтать, послушать, рассказать о своих чувствах, поддержать их в ответном самовыражении. Если такие минутки один на один станут регулярными, ребенок будет уверен в том, что с вами безопасно оставаться собой.

2. ОТСРОЧЕННОЕ ВОЗНАГРАЖДЕНИЕ

Если вы хотите достичь эмоциональной устойчивости, важно понимать, что вы не всегда будете получать все, как только захотите этого. В наше время, когда все желания исполняются одним прикосновением к экрану смартфона, это знание особенно важно передать детям. Без умения откладывать сиюминутное удовольствие с учетом долгосрочной выгоды люди утрачивают навыки планирования и теряют контакт со своими истинными ценностями.

Какое занятие учит отсроченному вознаграждению? Например, настольные игры. Они требуют самодисциплины и контроля импульсивных реакций, развивают умение дожидаться своего хода и продумывать свои действия наперед. Большинство настольных игр развивают префронтальную кору головного мозга, которая отвечает за анализ ситуации, принятие решений, креативность и эмоциональную регуляцию. Если вы будете еще и показывать на своем примере, как можно с достоинством проигрывать, это тоже будет хорошим уроком эмоциональной устойчивости.

Есть и множество других источников отсроченного вознаграждения: обучение игре на музыкальных инструментах, освоение иностранного языка, сборка сложных механизмов (например, в кружке робототехники), проведение химических и физических опытов (вы когда-нибудь пробовали выращивать кристаллы?) или даже просмотр любимых сериалов по серии в неделю, а не всего сезона залпом за пару дней.

3. ЗДОРОВЫЙ СОН

Недосып – это мощный двигатель стресса, который вносит ощутимый вклад в развитие депрессии и тревожных расстройств у взрослых и детей. Он ухудшает память и внимание, снижает скорость мышления и осложняет принятие решений.

Самое простое решение для улучшения качества сна – это снижение количества времени перед экраном. Наверняка вы слышали про голубое свечение экранов, которое подавляет выработку гормона сна мелатонина (именно поэтому лучше выбирать для детской комнаты ночники и лампы с желтым или даже красным спектром света).

Кроме того, мультфильмы и игры держат нас (и детей особенно) в эмоциональном напряжении и стимулируют мозг – что не способствует расслаблению перед сном.

Полезно ввести семейное правило, согласно которому за час до сна все устройства выключаются. Если нужно, ставьте свой смартфон в авиарежим или выключайте wi-fi в доме. Главное – не забывайте следовать этому правилу сами, если будете требовать этого от своих детей.

4. АКТИВНЫЙ ОТДЫХ

Спорт творит чудеса – и это не преувеличение. Физические нагрузки действительно улучшают работу мозга и повышают нашу устойчивость к стрессу. Когда вы и ваши дети даете своему телу двигаться, организм привыкает быстрее переключаться из режима стресса в режим успокоения. Во время тренировок вырабатываются те же гормоны, что и в состоянии психологического стресса, – только на короткое время и с пользой для сердца и сосудов. Грамотно подобранные регулярные аэробные тренировки иногда способны даже заменить медикаменты при лечении депрессии и тревожных расстройств – хоть об этом и стоит сначала поговорить с врачом.

Двигаться и шалить вместе с детьми – еще и очень веселое занятие. Сейчас можно найти много видеоуроков по коротким домашним тренировкам в игровой форме, которые можно делать всей семьей: например, изображая разных животных или даже разыгрывая спектакль, состоящий из приседаний, прыжков и кувырков. И чем нелепее это будет выглядеть, тем звонче будет детский хохот и тем радостнее будет возвращаться к этим занятиям день ото дня.

5. ПОДЗАРЯДКА БЛАГОДАРНОСТЬЮ

Одна из самых полезных для психического и физического здоровья эмоций – благодарность. С одной стороны, это главное противоядие одиночеству: если есть что-то или кто-то, кому можно сказать «спасибо», это уже настраивает нас на ощущение контакта.

С другой стороны, благодарности присущ другой гормональный фон и общее физиологическое состояние по сравнению с тревогой, грустью или гневом, поэтому сами мысли о признательности оказывают благотворное влияние на тело и психику.

Чтобы практика благодарности стала регулярной, можно ввести волшебный семейный ритуал: за ужином, перед сном или вообще в любое время дня делиться друг с другом ответами на три вопроса: Какие люди и события сегодня порадовали меня? Что мне сегодня удалось сделать, чтобы порадовать кого-то? Что нового мне удалось сегодня узнать? Эти вопросы содержат в себе тот эмоциональный компонент, которого не хватает более привычному допросу из разряда «Как прошел твой день?» или «Чем сегодня занимались в школе?».

Обсуждение благодарности и источников удовольствия учит замечать приятные переживания, а не отфильтровывать их на общем тревожно-напряженном фоне. Кто знает, может, этот простенький ритуал поможет вам узнать о ваших детях или даже о самих себе то, о чем бы вы не стали упоминать в более формальной беседе? Такие разговоры напоминают о доброте и взаимопомощи, а в нашем мире мы слишком часто забываем о том, насколько тонко влияем друг на друга своими действиями и словами.

Если кирпичики эмоциональной устойчивости склеивать цементом благодарности, у нас появится шанс построить куда более здоровое и осознанное общество – и начать вполне можно с собственной семьи.

www.psyh.ru

Опубликовано от — Оставить комментарий

Депрессия в наследство от прабабки.

Можно ли получить депрессию в наследство? Кто-то получает в наследство фамильное серебро и дом под Питером, а кому-то достаётся в наследство горе. Именно оно становится причинной депрессии.

Наследство – это же то, что мне изначально не принадлежало, что было чьим-то, принадлежало кому-то до меня, моему родственнику, предку.  И горе бывает таким же. Только по наследству передаётся не всякое горе, которое произошло когда-либо в вашей семье, а лишь неотгорёванное, не прожитое, когда человек, который должен был горевать и плакать, этого не сделал, не смог, не успел, не стал.  И тогда горе «захоранивается» в семейной системе, хранится в ней, передаваясь как родинка на щеке или родимое пятно на животе, в следующее и следующее поколение.  Как если бы более старшее поколение бессознательно бы делегировало младшему это горе пережить вместо них. Ногоре на то и захороненное, что не очень-то младшее поколение в курсе о том, что произошло, об этом-то не особо и говорят… А кстати, о чём?

ГОРЕ, КОТОРОЕ МОЖЕТ ПЕРЕДАВАТЬСЯ ПО НАСЛЕДСТВУ И СТАТЬ ПРИЧИНОЙ ДЕПРЕССИИ У НЫНЕ ЖИВУЩЕГО ПОКОЛЕНИЯ, СВЯЗАННО С САМЫМИ СЕРЬЁЗНЫМИ ПОТЕРЯМИ ДЛЯ РОДА. ЭТО УТРАТА, ГИБЕЛЬ ДЕТЕЙ. ЧАЩЕ НЕ ОДНОГО, А НЕСКОЛЬКИХ. ПОТЕРЯ СВОИХ ДЕТЕЙ ТОГДА, КОГДА ОНИ БЫЛИ ЕЩЁ ДЕТЬМИ.

Война, геноцид и голод не очень-то способствовали выживаемости детей. Вымирали целыми семьями. Бывало так, что и плакать было уже не кому.  А выжившим было не до слёз. Да и забыть поскорее они хотели всё это, вычеркнуть из своей памяти. Те, кто прошёл войну, предпочитали о ней лишний раз не говорить. А о том, что твои братья и сёстры умерли от голода у тебя на руках, если и говорят, то далеко не со всеми.

Итак, мы –  30- 45 летние. Наши бабушки и дедушки прошли голод, войну и геноцид.  Кого-то задело меньше, кого-то больше. В чьей-то семье потери были существенные. На Кубани, например, во время голодомора в 30-33 годы вымирали целые деревни. Женщины -матери, которые могли бы оплакать потерю, выживали редко. А детям, выжившим в страшный голод и пережившим всё это,  было не до слёз. Так и застыли они от ужаса и схоронили этот ужас глубоко внутри себя.

Дети, рождаемые в глухих деревнях из принципа «дал бог детей, даст и на детей» и не пережившие даже период младенчества; дети, рождённые во время войны и умершие один за другим; дети, попавшие в концлагеря; дети, оставшиеся без попечения родителей, и сгинувшие на просторах нашей необъятной Родины – кто плакал по ним? Было ли кому? А что стало с выжившими? Если не весь род вымер, а осталось из 5-6 детей двое или остался один из десяти детей. Что с ним? Каково ему?

Он будет изо всех сил жить. И постарается забыть, запрятать, схоронить все ужасы, которые он видел, так глубоко, как только способен. Чтобы никогда не вспоминать, никому не рассказывать, стереть из памяти, всё что он пережил, всех, кого похоронил, и то как это было. Он запрячет всё это переживание ужаса глубоко вовнутрь и оставит в неприкосновенности. В таком виде и передаст своим детям «ядро меланхолии» или «захороненное горе» – нетронутое, неоплаканное, застывшее в немом крике от ужаса горе.

Первое поколение .

Но у него же тоже появятся дети. Дети, рождённые сразу после войны. Дети, которые живут сами по себе, как трава, дети не имеющие никакой ценности. Очень самостоятельные дети. Могущие всё сами – и обед приготовить и в доме управиться и на огороде наравне со взрослыми поработать.  Их можно отправить на поезде   одних за несколько тысяч километров или в четыре утра через весь город пешком в молочную кухню, да куда-угодно. За них не страшно. И не потому что время было другое – «тихое и спокойное» – сразу же после войны, ага… А потому что дети ценности никакой не представляли.  «Помрут и помрут, вон сколько тогда-то померло… и не плакал никто». Чтобы этих ценить, надо тех вспомнить. И завыть от ужаса и боли. И признать, что такое горе произошло, что не приведи Господи. И плакать, и вспоминать, и каяться… А ну-ка с виной выжившего встретиться… “Они то померли, а я-то жив, не приведи Господи… Уж лучше никогда не вспоминать. А дети – это так… «моё говно», да и кто их считает…”

Тревожные, надолюбленные, неоценённые, но очень сильные и самостоятельные дети родят своих детей. И будут очень сильно за них переживать, бояться потерять и от всего лечить. Проявляться их депрессия будет не в форме апатии, а в форме тотальной тревоги. Где-то на подкорке они чувствуют, знают, что ребёнка можно потерять в любой момент.  С одной стороны, – ими движет страх за своих детей, с другой стороны, – «меланхоличное ядро» требует отгоревать, поплакать, похоронить детей… В конце концов похоронить и отплакать детей!  И живёт женщина с этим горем внутри, с этим тотальным страхом, тревогой за жизнь своих детей. С горем, которого в её жизни не было, она-то детей не теряла. А чувства у неё такие, что это она где-то их бросила, где-то оставила, где-то потеряла, похоронила, но не отплакала. Живёт с горем, переданным по наследству, и проецирует это горе на своих детей. Которые, отвечая на потребность матери, будут усиленно болеть.

Второе поколение.

«Когда мне плохо, моей маме сразу легче». «Моя мама с детства любит меня, обращает на меня внимание, когда я болею». «В нашей семье любить – это значит тревожиться за другого». А чего не болеть, если тебя любят только больного?

Болеть – значит получать любовь, заботу и делать счастливой маму, как бы не абсурдно это ни звучало. Ну а кто не хочет сделать маму счастливой?

«Меланхоличное ядро» продолжает своё путешествие. В этом поколении депрессия проявляется в форме соматизации. Люди ищут причину для горя, равноценную тому огромному ужасу, который у них живёт внутри. Но ничего не находят. Вот если только… болезнь. Серьёзная, страшная, основательная, чтобы между жизнью и смертью, чтобы в напряжении держала весь род. Тогда ужас, живущий внутри, уравновешивается с ужасом, происходящим снаружи. Если люди освобождаются от болезни (удаляют забелевший орган) или  болезнь переходит в ремиссию, то начинает накрывать депрессия, просыпается «меланхолическое ядро».

Третье поколение.

И у этих детей есть дети. Если они решаются их конечно завести. А вот эти дети появляются на свет с депрессией в форме меланхолии. Это самая тяжёлая форма депрессии. Этим детям приходится постоянно с ней как-то справляться. Грусть, которая постоянно почему-то внутри.

Четвёртое поколение.

Это поколение пытается воспроизвести картину горя, произошедшую в семье. Или дети погибают один за другим. Или женщина делает количество абортов, равное количеству погибших детей, потерянных родом. С одной стороны, – она может пытаться бессознательно восстановить утрату, сколько род потерял, столько и родить. С другой стороны, – у рода есть потребность похоронить и оплакать.  Она пытается  бессознательно обе эти потребности удовлетворить, чтобы разрядить «меланхолическое ядро».

Пятое поколение повторяет путь первого. Депрессия переживается в форме тотальной тревоги за жизнь и безопасность детей.

Шестое поколение – путь второго. Депрессия выражается соматически в форме системных заболеваний.

А седьмое поколение –  путь третьего. Депрессия – в  форме меланхолии.

До седьмого колена живёт потеря внутри рода. Следы её тянуться до седьмого поколения.

***

Этот путь «меланхолического ядра» по вертикали Большой депрессии был представлен Светланой Мигачёвой (тренером МГИ) на Гештальт –конференции в марте 2017 года в г. Краснодаре.  В мае 2017  Мигачёва Светлана начинает программу для психологов, посвящённую работе с депрессией, имеющей  глубокие родовые корни.

***

Исследуя эту тему в терапии и встречаясь с её отголосками в историях клиентов, я прихожу к выводу, что у пути «меланхолического ядра» и его наследования есть вариации. Этот путь может идти внутри поколения, и формы депрессии могут распределятся среди детей одного поколения.

***

Каждому из нас хочется знать, что с нами происходит. Если причины ситуативной депрессии можно достаточно легко выявить – потеря ли это, расставание, не прожитое горевание, переживание кризиса, и с этими причинами можно эффективно работать в терапии, что приводит к исчезновению депрессии, – то как работать с депрессией, доставшейся в наследство?   Ведь, чтобы пережить горе, его надо обратить к тому, о ком горюешь. И нельзя пережить не своё горе, отгоревать, оплакать вместо кого-то. Можно пережить только своё.  Хорошо, когда   в роду  есть хотя бы осколки рассказов, воспоминаний о том, что же произошло «тогда».  В этом случае в терапии можно пережить  всю гамму чувств  к ситуации, к людям, ко всем, кто был там и в особенности к тем, кто умер , не дождавшись тебя, не порадовавшись твоему рождению, не встретив тебя в этом мире. Кто не стал твоим бабушкой или дедушкой, тётей или дядей, кто не улыбнулся тебе, а ушёл, оставив тебя сиротливо ёжится в этом враждебном мире. Можно позлиться. И позавидовать своим детям, что у них это есть.

Переживание горевания наполнено массой противоречивых чувств – в нём и жгучая обида, и злость, и жалость, и любовь, и тоска, и сострадание и чувство вины и отчаяние, опустошение, одиночество. Переживая потерю в горизонтали своей жизни, мы проходим все эти чувства, и если не блокируем их, то горе затихает, рана заживает, и через некоторое время уже отзывается не болью, а тихой грусть и благодарностью, надеждой и верой в жизнь.

Горе, произошедшие в нашем роду, стало непосильной ношей, для тех, кто выжил. Оно поднялось по древу жизни к следующим поколением, осталось незаживающей раной в сердце каждого вновь рождённого. Пережив свою часть горя относительно произошедшего, мы можем разрядить часть ядра. И сделать трагедию , доступной для оплакивания, сделать частью истории нашего рода, тем, по чему можно горевать и грустить, о чём можно знать и помнить, но не обязательно тянуть с собой.

Каждая история когда-то завершается. Но какие-то тянуться слишком долго. Мы не рождаемся чистым листом в стерильной среде с идеальными родителями. История поколений так или иначе звучит в нас. Она оказывает влияние на качество нашей жизни, на то как мы проживаем свою собственную жизнь. И на жизнь наших детей и внуков. Какой она будет, что они возьмут с собой, отчасти зависит  от нас.

Дыбова Ирина Михайловна Россия, г. Краснодар Психолог, Коуч, Психотерапевт

psy-practice.com