Опубликовано Оставить комментарий

Pilvi Hämäläinen katosi ystäviltään kahdeksi vuodeksi.

Pilvi Hämäläinen on muuttanut Kalliosta Käpylään, lähemmäs luontoa.Näyttelijä Pilvi Hämäläinen uuvutti itsensä niin, että ei pystynyt enää nukkumaan ja ahdistus muuttui fyysiseksi. – Minulla oli hirveä itseviha.

Näyttelijä Pilvi Hämäläinen, 37, on tuore esikoiskirjailija. Romaanin kirjoitusprosessi ei ollut Pilville helppo. Hän työskenteli samaan aikaan useassa tv-produktiossa, ja aina kun hänellä oli taukoa kuvauksista, hän kirjoitti.

Aluksi tekstiä syntyi intensiivisesti, mutta vähitellen Pilvi alkoi uupua – hän ei ehtinyt palautua kuvaustauoilla.

Ahdistus alkoi kasvaa, ja pian Pilvi lamaantui kokonaan.

– En enää pystynyt nukkumaan ja koin koko ajan huonommuutta.

Ahdistus muuttui fyysiseksi. Pilvillä oli jatkuvasti iso möykky rintalastan alla, joka painoi ja muistutti tekemättömistä töistä.

Kun ystävät soittivat ja pyysivät Pilviä tapaamisiin, hän ei enää mennyt.

– Minulla oli hirveä itseviha. Ajattelin, etten ansaitse seuraa ja kavereita.

Hän makasi yksin sohvallaan ja ruoski itseään siitä, ettei saanut kirjoitettua.

– Kaikki vaikeat asiat elämässäni alkoivat tulla pintaan. Olin niin paskana, ettei se ollut enää normaalia.

Lopulta Pilvi ymmärsi tarvitsevansa apua. Hän meni psykiatrille ja sai diagnoosin masennuksesta ja ahdistuneisuushäiriöstä. Se hätkähdytti.

– Ilmankos tuntui niin pahalta koko ajan. Olin pitkään kuvitellut, että kunhan kulloinenkin työprojekti menee hyvin, minusta tulee onnellinen ja ahdistus sisältäni lähtee pois. Ja kun niin ei tapahtunut, ajattelin, että no ehkä niin käy seuraavassa projektissa. Sen takia en hakenut apua aiemmin, vaan välttelin terapiaa kymmenen vuotta.

Pilvi sai masennuslääkkeet ja alkoi käydä terapeutilla kaksi kertaa viikossa.

Siellä hän ymmärsi, että juurisyy hänen pahaan oloonsa oli arvottomuuden tunne, jota hän oli yrittänyt paikata suorittamalla.

Nyt Pilvi on käynyt terapiassa kaksi vuotta, ja hän on pystynyt lopettamaan masennuslääkkeiden syömisen.

– En väitä, että osaisin rakastaa itseäni, olen siinä vielä alkutekijöissä. Mutta olen ottanut ensiaskeleita, hän sanoo.

Pilvi on iloinen, että sai romaaninsa Cinderella lopulta valmiiksi. Sekin lämmittää, että se on myynyt hyvin ja saanut kehuvia arvioita.

Nyt hän on taas ruvennut näkemään ystäviään.

– Olen kiitollinen, että he ovat vielä olemassa, vaikka katosin pariksi vuodeksi enkä edes vastannut puhelimeen, hän sanoo.

Pilvi kamppailee huonon itsetunnon kanssa – mitä hän siitä kertoo? Mistä on peräisin Pilvin roolihenkilön Aina Inkeri Ankeisen parahdus ”Oi luoja, ota minut jo pois täältä”? Millaisen elämänmuutoksen Pilvi on tehnyt? Lue koko haastattelu tuoreesta Me Naisista 48/22. Lehden tilaajana voit lukea sen täältä. Jos et vielä tilaa lehteä, kokeile Digilehdet.fi-palvelua.

is.fi

 

Опубликовано Оставить комментарий

Возникновение и частота депрессии в постковидном синдроме.

Все больше пациентов после выздоровления от COVID-19 сообщают о продолжающихся или впервые возникших симптомах, составляющих постковидный синдром. Oliver Renaud-Charest et al. задались вопросом о частоте проявления депрессивных симптомов и клинически значимой депрессии спустя 12 и более недель после инфекции SARS-CoV2. Результаты обзора, опубликованные в Journal of Psychiatric Research, показывают отсутствие связи между частотой депрессивных симптомов и степенью тяжести COVID-19. Частота проявления депрессивных симптомов варьировалась от 11 до 28%, клинически значимой депрессии – от 3 до 12%. Стоит учитывать, что в отношении групп пациентов исследования были гетерогенными, и большинство из них не включало контрольную группу.

Инфекция COVID-19, затронувшая уже более 194 млн человек (на 26 июля 2021 г.), продолжает распространяться по всему миру. Исследования говорят о наличии продолжающихся симптомов, в том числе после бессимптомной формы заболевания. По определению Национального института здравоохранения и совершенствования медицинской помощи Великобритании, постковидный синдром – это симптомы, возникшие и/или продолжающиеся более чем через 12 недель после инфекции SARS-CoV2. Они часто включают нейропсихические проявления (утомляемость, депрессию), что подразумевает вероятный нейротропный эффект вируса. Депрессивные симптомы, а также клинически значимая депрессия в постковидном синдроме могут существенно влиять на качество жизни пациентов.

 

Поиск статей, опубликованных с 1 января 2020 г. до 5 июня 2021 г., осуществлялся с помощью ресурсов PubMed, Ovid Medline и Google Scholar. Критериями включения выступали: подтвержденная анализом ПЦР коронавирусная инфекция; использование стандартизированных шкал для оценки симптомов депрессии (HADS-D, PHQ-9, критерии DSM-IV или DSM-5); оценка симптомов депрессии через более чем 12 недель после инфекции SARS-CoV2.

 

Частота депрессивных симптомов спустя 12 недель составила от 11 до 28%, клинически значимой депрессии и/или тяжелых депрессивных симптомов – от 3 до 12%. Главными факторами, ассоциированными с депрессией, выступили женский пол, психиатрический анамнез, системное воспаление в острой фазе COVID-19. Одно из исследований выявило корреляцию между значением индекса системного иммунного воспаления (SII) и выраженностью симптомов депрессии в периоде, охватывающем 3 месяца после выздоровления. Снижение индекса SII было ассоциировано с меньшей тяжестью депрессии. Некоторые исследования не показывают связи между тяжестью COVID-19 и выраженностью депрессии. Не отмечалось существенного влияния возраста на возникновение симптомов. Тем не менее пациенты старше 75 лет зачастую были более подвержены риску депрессии. Остается актуальным вопрос о степени влияния системного воспаления и социально-экономических факторов на развитие депрессии в постковидном периоде.

 

Таким образом, несмотря на имеющиеся факторы риска, нельзя утверждать, что депрессия наблюдается у пациентов с постковидным синдромом чаще, чем в общей популяции. Последующие исследования должны включать контрольные группы, не подверженные SARS-CoV2.

 

Автор перевода: Горбунова Е. В.

 

Редактура: Явлюхина Н. Н.

 

Источник: Olivier Renaud-Charesta, Leanna M.W. Luia, Sherry Eskander. Onset and frequency of depression in post-COVID-19 syndrome: A systematic review. Journal of Psychiatric Research.

https://pubmed.ncbi.nlm.nih.gov/34619491/

https://psyandneuro.ru/

https://psyandneuro.ru/

Опубликовано Оставить комментарий

Андрей Беловешкин. Стресс и память.

Возможно, это изображение 1 человек, стоит, военная форма и на открытом воздухеКогда мы подвергаемся действию чудовищного стресса, то уязвимым оказывается и наша память. И если раны заживают, то сбой работы памяти может остаться надолго. В процессе запоминания принимают участие разные отделы головного мозга. Миндалина обнаруживает опасность, гиппокамп ставит теги – где, когда это происходило, есть ли похожие случаи и записывает в автобиографическую память, а префронтальная кора помогает осмысливать происходящее. Поэтому наша память структурирована.
При сильном стрессе гиппокамп не справляется и информация записывается в память в хаотическом виде: без привязки к месту и времени, без указания, что стрессовая ситуация уже закончилась, без упаковки в цельный образ (а фрагментированным несвязанным набором запахов, сцен, форм и т.п.), без осмысления происходящего (кора же в ауте).
Именно поэтому травматические воспоминания так отличаются от обычных – их трудно выразить словами, сложно восстановить историю, они не ослабевают, нет ощущения, что ситуация завершилась, они могут реактивироваться при действии случайного триггера в виде изображения, запаха, звука. Как только что-то напомнило о травме, миндалина бесконтрольно активирует стрессовую реакцию и не сдерживается гиппокампом. Часто может возникать даже подавление памяти. Именно поэтому нельзя советовать отоспаться после травмы – это еще глубже фиксирует травматические воспоминания.
Если доступ утрачен или затруднен, то человеку с ПТСР (посттравматическим стрессовым расстройством) тяжело обсуждать произошедшее вербально, обдумывать его. Здесь на помощь приходит арт-терапия. Она позволяет безопасно извлекать страхи и тревоги, дистанцироваться от них, воплощая их в объекте, выражать творчеством то, что не удается выразить словами. Это позволяет получить доступ к травмирующему воспоминанию и проработать его.
Арт-терапия задействует визуальные, тактильные, спонтанные триггеры и это помогает снизить боль как экспозиционная терапия, облечь эмоции в слова, чтобы получить возможность дальше работать через когнитивно-поведенческие практики. Также результат арт-терапии виден и может хранится. Обычно арт-терапия проходит три этапа: сначала фокус на стабилизации симптомов и облегчение их, затем обработка травмы, после этого – осмысление и интеграция.
Арт-терапия – это огромный спектр активностей, включая пение, танцы, лепка, рисование, сложение стихов, игра на инструментах и многое другое. Можно использовать специальных техники, например zentangle или раскрашивание шаблонов маски, которое использовалось в исследованиях ПТСР у участников военных действий. Использование воображения, креативности, фантазии помогает безопасно выразить то, что сложно выразить словами, коснуться безопасно то, касание чего вызывает ужас, создать историю из фрагментированных осколков памяти.
Active-duty military service members’ visual representations of PTSD and TBI in masks Int J Qual Stud Health Well-being. 2017; 12(1): 1267317.
‘Master My Demons’: art therapy montage paintings by active-duty military service members with traumatic brain injury and post-traumatic stress Med Humanit 2019 Dec;45(4):353-360.
A Systematic Review of Randomized Controlled Studies of Art Therapy Journal of the American Art Therapy Association Volume 31, 2014 — Issue 1
The Effectiveness of Art Therapy in the Treatment of Traumatized Adults Trauma, Violence & Abuse Vol. 16, No. 2 (April 2015), pp. 220-228