Манифест депрессии может произойти на любом этапе жизни, однако многие факторы риска, связанные с данным расстройством, специфичны для определённых возрастных групп. К подобным факторам относятся половое созревание, беременность, менопауза или хронические соматические заболевания, а также такие факторы внешней среды, как жестокое обращение в детстве, развод или смерть близких. Близнецовые исследования оценили среднюю наследуемость депрессии примерно в 40%. Однако этот показатель увеличивался до 47% у лиц с ранним манифестом депрессии (до 30 лет) и снижался до 10% при более позднем дебюте (после 30 лет). Таким образом, ранний манифест, согласно данным исследований, является важным клиническим признаком, отражающим генетическое влияние на развитие депрессии и указывающим, в ряде наиболее клинически сложных случаев, на семейные формы данного расстройства.
В кросс-секционное, мультицентровое исследование Российского национального консорциума по психиатрической генетике было включено 172 пациента с депрессией с целью анализа клинических особенностей течения данного расстройства у пациентов с ранним манифестом.
Ранний манифест депрессии ассоциирован с такими её клиническими характеристикам, как гиперсомния и пониженное либидо, а также более высокой тяжестью текущего депрессивного эпизода (на основании суммарного рейтинга по MADRS). Кроме того, ранний манифест ассоциирован с наличием сопутствующего обсессивно-компульсивного расстройства и, в сочетании с семейной отягощённостью, с более длительной продолжительностью депрессивного эпизода.
Нейровегетативные симптомы, в т.ч. гиперсомния и пониженное либидо, являются наиболее интересными с клинической и научной точек зрения. Так, атипичные нейровегетативные симптомы депрессии (повышенный аппетит и гиперсомния) в большей степени ассоциированы с БАР и болезнями зависимости от психоактивных веществ, а также воспалительными процессами, метаболическим синдромом и сердечно-сосудистыми заболеваниями. Именно сочетание атипичных нейровегетативных симптомов и раннего манифеста депрессии, которые по результатам ряда исследований в большей степени характерны для БАР, позволяют говорить о континуальной модели расстройств настроения и относить пациентов с данными клиническими признаками к группе риска развития в будущем гипоманиакальных, маниакальных или смешанных эпизодов. С другой стороны, гиперсомния и другие атипичные симптомы не всегда определяли последующее развитие БАР.
Ещё одна интересная находка заключалась в том, что ранний манифест депрессии был связан с наличием сопутствующего ОКР, причём вероятность его развития также была связана с мужским полом. Данные результаты согласуются с эпидемиологическими исследованиями ОКР, где была показана его высокая коморбидность с депрессией (до 50,5% в течение жизни), а также типичное начало в позднем подростковом возрасте. При этом дети мужского пола составляли почти две трети случаев ОКР, развивающихся в детском возрасте (как правило, до 15 лет), в то время как женщины преобладали в группах с более поздним развитием ОКР.
У данного исследования имелся ряд ограничений. Во-первых, данное исследование не было лонгитюдным, а имело кросс-секционный характер с ретроспективной оценкой течения заболевания, что также могло в некоторой степени снизить качество данных о течении депрессии у пациентов. В-вторых, в исследование включались пациенты из клинических центров, что, в свою очередь, могло привести к большему числу пациентов с более тяжёлым течением депрессии и, следовательно, её более ранним манифестом.
Таким образом, ранний манифест является важным признаком, отражающим генетическое влияние на развитие депрессии. Необходимы дальнейшие клинические и генетические исследования для изучения специфических эффектов возраста начала депрессии на её клинические проявления и течение.
Источник: Касьянов Е.Д., Николишин А.Е., Рукавишников Г.В., Лежейко Т.В., Гареева А.Э., Казанцева А.В., Савицкая К.С., Сараев И.Д., Малышко Л.В., Солдаткин В.А., Хуснутдинова Э.К., Валинуров Р.Г., Тимербулатов И.Ф., Берёзкин А.С., Голимбет В.Е., Незнанов Н.Г., Кибитов А.О., Мазо Г.Э. Клинические особенности депрессии с ранним манифестом: фокус на нейровегетативные симптомы // Российский психиатрический журнал. 2021. №2. С. 43-53.
http://psyandneuro.ru
http://psyandneuro.ru
Метка: симптомы депрессии
Анна Чирва. Истощение.
Читая книгу о депрессии, я столкнулась с теорией шведского клинициста Мари Осберг, которую автор называет «Воронка истощения». Мне эта теория показалась чрезвычайно важной и интересной.
Ее суть – это то, что каждый человек испытал в большей или меньшей степени на себе. И многие из нас продолжают испытывать ее в данный момент.
Теория говорит о том, что в ситуации, когда у человека увеличивается количество обязанностей, количество необходимых дел, первая из реакций, которая формирует наше поведение – отказаться от не столь значительных дел, не столь срочных и важных, в пользу тех самых главных дел.
И парадокс в том, что самыми неважными делами окажутся….да-да! Именно те, которые дают нам силы, ресурс, энергию и вдохновение.
Родитель, на которого сыпятся и сыпятся дела, добавляются и добавляются чрезвычайно важные рутины и жизненно важные обязанности – кормить, ухаживать, работать, оплачивать счета, закупать продукты, соблюдать гигиену, лечить, учить, бесконечно давать и давать заботу… Так вот этот родитель начнет каждый день делать выбор. Выбор в пользу этих важных дел. Оставляя, как не требующие срочности, как те, к которым можно вернуться позже, дела, которые конечно звучат не так значимо – встречи с друзьями, прогулки у моря, музыка в тишине, ванная с пеной, романтический вечер с близким человеком, творчество, танцы (продолжить из своего списка).
И парадокс в том, что отказываясь от дел из этого списка, человек теряет источники пополнения энергии, источники вдохновения, не пополняет свои аккумуляторы и батарейки, а только черпает черпает черпает, как будто есть что-то бесконечное.
И тогда новый круг – энергии все меньше, нужно оставлять самое важное. Это опять минус «чепуха» и удовольствия. Ведь это может ждать… И новый виток потери сил. И так до самого дна…
К сожалению, среди родителей, особенно малышей, нескольких малышей, детей требующих особенного внимания, этот процесс встречается слишком часто. Нет времени на вышивку крестиком. Не так уже важно прогуляться с друзьями по городу, да и помыться можно без пены и музыки, а ужин приготовить не из источника творчества, а из точки необходимости, как в том анекдоте – из чего суп? – из последних сил…
Мне видится знание этого алгоритма очень важным. Каждый раз, отменяя то, что рождает в вас творчество и дает вам энергию, Вспомните этот рисунок. Он воронка, он водоворот, он засасывает и действует очень глубоко и незаметно. Но всегда именно так, до самого дна.
Нужно знать это, чтобы, расставляя приоритеты соблюдать баланс, оставляя ту самую ерунду и глупости, без которых только кажется, что можно жить. На самом деле – это они дают нам энергию и силы. И делают нас нами.
psychologyjournal.ru
Гай Винч. Естественное беспокойство и нездоровая тревожность — в чем разница?
Переживать из-за текущих проблем вполне естественно, такой стресс позволяет нам развиваться. Но постоянная тревожность парализует волю и наполняет страхами. Как отличить одно от другого?
«Мы часто путаем понятия «беспокойство» и «тревожность», которые отражают психологически несхожие ситуации», — считает клинический психолог, Гай Винч (Guy Winch). Если естественное беспокойство эволюционно необходимо для движения вперед, то тревожность лишает вкуса и интереса к жизни. Попробуем разобраться.
1. Беспокойство концентрируется в мыслях, тревога — в теле
Здоровое беспокойство заставляет анализировать сложную ситуацию, чтобы принять решение и начать действовать. В том же случае, когда внутренняя тревога делается нашим постоянным спутником, начинает страдать здоровье.
«Мы часто жалуемся на плохой сон, головные и суставные боли, дрожь в пальцах, — говорит Гай Винч. — Порой чувствуем постоянную слабость и сонливость. Это оказывается красноречивым ответом нашего тела на постоянно травмирующий фон жизни».
2. Беспокойство связано с конкретными событиями, тревога часто беспричинна
Вполне естественно переживать, успеем ли вовремя добраться в аэропорт и не опоздать к самолету из-за пробок. Как только мы справляемся с задачей, эти мысли нас отпускают. Тревога может быть связана со страхом путешествия как такового: полетом на самолете, необходимостью погружения в новую среду.
Если босс не поинтересовался, как прошли соревнования по хоккею у вашего сына, это не значит, что вам грозит увольнение
3. Беспокойство побуждает решать проблемы, тревога их усугубляет
Как правило, в процессе решения проблемы беспокойство уменьшается, мы оставляем случившееся в прошлом и впоследствии говорим об этом с юмором. «Тревожность же буквально парализует нас, лишая воли и желания менять ситуацию, — считает Гай Винч. — Это напоминает бегущего хомячка в колесе, который, как бы он ни спешил, всегда возвращается в прежнюю точку».
4. Беспокойство имеет под собой больше реальных оснований, чем тревога
Гай Винч объясняет это так: «Если вы опасаетесь потерять работу, потому что идут крупные сокращения, а последний ваш проект не принес успеха, у вас есть все основания для беспокойства. Однако если босс не поинтересовался, как прошли соревнования по хоккею у вашего сына, и вы находите это признаком грядущего увольнения, скорее всего, вы живете с чувством постоянной тревоги». И ваше бессознательное лишь ищет воображаемый хворост, чтобы разжечь костер внутренних переживаний.
5. Беспокойство лучше поддается контролю
Именно потому, что оно мобилизует наши силы и волю к действию, мы в состоянии владеть собой. Тревога же способна ввести в нас в состояние, когда мы уже не можем контролировать мысли. Если вовремя не обратить на это внимание, то состояние тревоги может привести к затяжной депрессии или паническим атакам, бороться с которыми значительно труднее.
6. Беспокойство не влияет на профессиональную и социальную жизнь, тревога может ее отнять
Переживания из-за того, как ребенок сдаст экзамен, не заставят вас брать больничный. Состояние глубокой тревожности со временем подтачивает наши силы настолько, что мы не способны ни к продуктивной работе, ни к полноценному общению.
По материалам книги Гая Винча «Первая психологическая помощь» (Попурри, 2014).
