Метка: анализ ситуации

Опубликовано от — Оставить комментарий

Поддержание vs прекращение приема антидепрессантов в первичной медико-санитарной помощи.

В работе, опубликованной G.Lewis, представлено рандомизированное исследование антидепрессантов с целью выбора наилучшей тактики для предотвращения рецидивов при депрессии. В данном исследовании эффект от поддерживающей терапии антидепрессантами сравнивался с эффектом от ее прекращения у пациентов, принимавших данную группу препаратов более 9 месяцев и чувствовавших себя достаточно хорошо, чтобы прервать дальнейший прием лекарств. Результаты исследования продемонстрировали, что у пациентов, прекративших прием антидепрессантов, частота рецидивов депрессии была выше, чем у продолживших их прием.

Часто антидепрессанты являются первой линией лечения депрессии в первичной медико-санитарной помощи. Согласно нескольким систематическим обзорам, у пациентов, прекративших прием антидепрессантов, частота рецидивов выше, чем у продолжавших терапию. Вместе с тем эти исследования имели ряд ограничений: большинство набирали пациентов с депрессией из специализированных служб психического здоровья, проводили их лечение антидепрессантами 3–8 месяцев и случайным образом распределяли пациентов, ответивших на терапию, для ее продолжения или перехода на плацебо. В нескольких исследованиях участвовали пациенты, получавшие поддерживающие антидепрессанты (в основном трициклические антидепрессанты) дольше 8 месяцев. Однако возможность сделать достоверные выводы ограничена малыми размерами выборки.

 

Из пациентов, соответствовавших требованиям, 478 были включены и прошли рандомизацию (238 – в группу поддержания приема антидепрессантов и 240 – в группу прекращения). Примерно три четверти пациентов составляли женщины (средний возраст 54±13 лет); около 95% были белыми. Участвовали пациенты, получающие обычные дозы трех наиболее часто назначаемых антидепрессантов в Великобритании (циталопрам, сертралин и флуоксетин), также был включен миртазапин. Все пациенты более двух лет соблюдали ежедневный режим приема антидепрессантов, сообщили как минимум о двух предшествующих эпизодах депрессии, восстановились после последнего депрессивного эпизода и чувствовали себя достаточно хорошо, чтобы рассмотреть возможность прекращения приема антидепрессантов. Исследование длилось 52 недели, последующее наблюдение осуществлялось через 6, 12, 26, 39 и 52 недели; лекарственные средства содержали антидепрессанты в полной или половинной дозе или лактозу (плацебо).

 

В течение первого месяца в группе прекращения пациенты, принимавшие на исходном уровне циталопрам, сертралин или миртазапин, получали эти препараты в половинной дозе; в течение второго месяца они получали эти препараты в половинной дозе и плацебо в разные дни; с третьего месяца – только плацебо. Пациенты, принимавшие флуоксетин в исходном состоянии, в течение первого месяца получали 20 мг флуоксетина и плацебо в разные дни; со второго месяца – только плацебо, поскольку флуоксетин имеет длительный период полураспада. Поддерживающая группа принимала свои обычные антидепрессанты в обычных дозах.

 

Первичным результатом стал первый за 52 недели наблюдения рецидив депрессии (верифицирован по модифицированному ретроспективному опроснику CIS-R [rCIS-R], адаптированному для данного исследования). Рецидив депрессии наблюдался у 92 из 238 пациентов (39%) в группе поддержания и у 135 из 240 пациентов (56%) в группе прекращения в течение 52 недель исследования. Через 12 недель после основного исследования ухудшение самочувствия наблюдалось у 48 из 228 пациентов (21%) в группе поддержания и у 94 из 216 пациентов (44%) в группе прекращения.

 

Средний балл депрессивных симптомов, оцененных по опроснику PHQ-9, через 12 недель после основного исследования составил 4,1±3,8 в группе поддержания и 6,3±5,1 в группе прекращения, что соответствует разнице в 2,2 балла. Средний балл симптомов тревоги, оцененных по опроснику GAD-7, через 12 недель составил 3,1±3,3 в группе поддержания и 5,3±4,6 в группе прекращения, что соответствует разнице в 2,4 балла. Средний балл побочных эффектов, оцененных по Торонтской шкале, составил 4,2±2,9 в группе поддержания и 4,6±3,0 в группе прекращения, что соответствует разнице в 0,7 балла. Средний балл симптомов отмены по модифицированному DESS составил 1,3±2,4 в группе поддержания и 3,1±3,5 в группе прекращения, что соответствует разнице в 1,9 балла. Средний балл качества жизни, связанного с психическим здоровьем, по опроснику SF-12 составил 46±10 в группе поддержания и 41±11 в группе прекращения, что соответствует разнице в 4,9 балла.

 

Результаты исследования продемонстрировали, что у пациентов, прекративших прием антидепрессантов, частота рецидивов депрессии была выше, чем у продолживших прием в течение 52 недель наблюдения, и в целом были хуже показатели качества жизни и симптомы депрессии, тревоги и отмены. Вторичные результаты обнаружили схожую тенденцию развития, за исключением оценок по компоненту физического здоровья SF-12 и Торонтской шкале побочных эффектов. К концу исследования 39% пациентов группы прекращения вернулись к приему антидепрессанта, назначенного их лечащим врачом, что, возможно, объясняет отсутствие доказательств межгрупповых различий по вторичным результатам при последнем наблюдении через 52 недели.

 

Автор перевода: Туровская Т. М.

 

Редактура: Явлюхина Н. Н., Касьянов Е. Д.

 

Источник: Gemma Lewis, Ph.D., Louise Marston, Ph.D., Larisa Duffy, B.Sc., Nick Freemantle, Ph.D., Simon Gilbody, Ph.D., Rachael Hunter, M.Sc., Tony Kendrick, M.D., David Kessler, M.D., Dee Mangin, F.R.N.Z.C.G.P., Michael King, Ph.D., Paul Lanham, B.A., Michael Moore, F.R.C.G.P., et al. Maintenance or Discontinuation of Antidepressants in Primary Care. N Engl J Med 2021; 385:1257-1267.

https://psyandneuro.ru/

https://psyandneuro.ru/

Опубликовано от — Оставить комментарий

Импульсивность косвенно влияет на появление суицидальных мыслей при депрессии.

Профессора Армейского медицинского университета, Чунцин, Китай, провели исследование, целью которого было установить связь между импульсивностью и суицидальным мышлением при депрессии и рассмотреть взаимозависимость этих трех показателей с помощью модели модерируемой медиации. Согласно результатам, она наглядно демонстрирует взаимосвязь. Исходя из многочисленных сравнений, эти переменные принимают статистически различные значения при изменении уровня импульсивности: чем он выше, тем вероятнее, что депрессия приведет к суицидальным мыслям.

Согласно последней мировой статистике, в 2019 г. около 9,2 из 100 000 человек умерли вследствие самоубийства. Сам суицид можно разделить на три фазы: суицидальные мысли, попытки суицида и летальное суицидальное поведение. Распространенность суицидальных мыслей, варьирующаяся от 2,6 до 25,4%, значительно выше, чем попыток суицида и летальных исходов. Считается, что суицидальным действиям непременно предшествует целый когнитивный процесс.

 

Как предполагается диатез-стрессовой моделью развития депрессии, сочетание факторов уязвимости (диатеза) и неожиданных жизненных ситуаций (стресса) определяет возникновение суицидального поведения, и в частности суицидальной идеации. При исследовании диатеза и стресса в большом объеме изучались импульсивность и депрессия – два существенных фактора, создающих большой риск. Тем не менее точных данных о том, как они взаимодействуют в суицидальном когнитивном процессе, не было.

 

Импульсивность как временное состояние – это процесс быстрого принятия решения или действие без раздумий; импульсивность как черта характера – это устойчивый стиль поведения личности. Импульсивность субъективно измерима опросниками, обычно основанными на модели импульсивности Барратта или шкале UPPS-P. Импульсивность как состояние с меньшей вероятностью повлияет на когнитивный процесс, предшествующий самоубийству, поэтому в данном исследовании внимание в основном уделялось импульсивности как черте. Опираясь на комплексную мотивационно-волевую модель суицидального поведения, авторы предположили, что импульсивность (черта) при взаимодействии с депрессией может прогнозировать развитие суицидальных мыслей, что описывается простой моделью модерации, в которой импульсивность модерирует положение на шкале между депрессией и суицидальной идеацией.Тем не менее такая модель не учитывает корреляцию между импульсивностью и депрессией, доказанную предыдущими исследованиями. Сочетая эти две теории, авторы построили модель модерируемой медиации, которая более наглядно демонстрирует, что импульсивность косвенно влияет и на суицидальную идеацию, и на состояние депрессии.

 

Участники исследования отбирались методом кластерной выборки: контрольная группа включала 480 человек, из них 196 (40,8%) были студентами первого года обучения, 284 (59,2%) – второго; 245 (51,0%) – женщинами, 235 (49,0%) ­– мужчинами. Всех участников опросили по трем вышеозначенным характеристикам. Суицидальная идеация исследовалась по самооценочной шкале суицидальной идеации (SIOSS), состоящей из 26 вопросов с ответами «да» или «нет»; импульсивность – по шкале Барратта (BIS), состоящей из 30 вопросов; депрессия – по самооценочной шкале депрессии Цунга (SDS), состоящей из 20 вопросов. Корреляцию между параметрами оценивали с помощью коэффициента Спирмена.

 

Результаты подтвердили гипотезу авторов о медиации: импульсивность действительно через депрессию может привести к суицидальным мыслям, как и усилить саму депрессию. Также авторы выяснили, что импульсивность не влияет на возникновение суицидальной идеации напрямую или независимо: наличие депрессии как соединяющего моста в модели необходимо, поскольку, с одной стороны, она является важнейшей причиной появления суицидальных мыслей, а с другой – имеет доказанную связь с импульсивностью, которая в данном исследовании рассматривалась как черта характера, существовавшая до развития депрессии. Вне депрессии наличие у человека импульсивности (черты) не приведет к возникновению суицидальных мыслей.

 

Исследование подтвердило, что импульсивность косвенно влияет на суицидальные мысли через медиатор –депрессию – и одновременно модерирует эффект медиации. Это означает, что риск развития суицидальных мыслей выше у лиц с импульсивными чертами (ввиду их большей склонности к депрессии), и что у людей, страдающих депрессией, с большей вероятностью появится суицидальное мышление, если у них имеются импульсивные черты. Следовательно, в клинической и здравоохранительной практике для предупреждения возникновения суицидальных идей у пациентов с депрессией необходим мониторинг уровня импульсивности в течение преморбидного периода и при манифестации заболевания.

 

Автор перевода: Быкова Н.

 

Редактура: Явлюхина Н. Н.

 

Источник: Jingxuan Zhang, Xiaolin Zhang, Guoyu Yang and Zhengzhi Feng, Army Medical University, Chongqing, China. Impulsiveness indirectly affects suicidal ideation through depression and simultaneously moderates the indirect effect: A moderated mediation path model.

https://psyandneuro.ru/

https://psyandneuro.ru/

Опубликовано от — Оставить комментарий

Анастасия Рубцова. Тревога — это как дрель за стеной.

Уважаемые соседи! Затеяли ремонт, шуметь будем, кто знает время, когда громкие работы проводить нельзя? Тихий час на.. | ВКонтактеЕщё раз повторю признаки тревоги, потому что времена такие, что стоит помнить их, как обеденную молитву.
Чем тревога отличается от страха? Принято считать, что страх предметен и более конкретен (мы примерно понимаем, чего именно боимся — собаки, скандала, бомбежки, одиночества). И мы лучше осознаем его.
Когда мы говорим «мне страшно» или даже «мне тревожно» — это может быть никакая не тревога. Мозг просто трезво оценивает риски.
Тревога ощущается как напряжение.
В голове, в шее, во всем теле.
Ощущение окаменевших плеч, которые тянутся к ушам, и головы, вжатой в плечи — это она.
Лоб, стянутый ремнем.
Губы и челюсти, постоянно сжатые до спазма.
Часто, чтобы «поймать» тревогу, нужно раз за разом специально проверять, в каком состоянии плечи-спина-лицо-челюсти.
Потому что фоновое это напряжение организм просто перестает замечать.
Как мы привыкаем к фоновому звуку дрели из соседней квартиры, если она работает неделями.
Поверьте, если дрель включают месяц днём и ночью — она становится привычным малозаметным шумом.
Вот тревога — это наша дрель в соседней квартире.
По каким телесным проявлениям тревогу можно узнать?
✓ по мышечному напряжению, частым болям в спине, а иногда — мелкому дрожанию мышц, одновременно перевозбужденных и очень уставших
✓ по сухости во рту, когда бывает трудно глотать
✓ по тому, как часто хочется в туалет
✓ по тому, что мы в принципе плохо чувствуем тело. Может возникать лёгкое головокружение, тело кажется не до конца реальным, мы не уверены в его контурах, а руки и ноги слегка немеют
✓ по вихрю мыслей в голове, когда кажется, что «мозг горит»
Если мы прислушались и нашли у себя все физические симптомы одновременно — давайте запишемся ко врачу немедленно.
И проверим, нет ли у нас генерализованного тревожного расстройства.
Потому что мы мучаемся сами, что было бы ещё полбеды, а главное — терзаем близких.
Рядом с человеком в хронической или острой тревоге всегда очень сложно находиться.
Как будто ты все время помогаешь придерживать дрель.
Сутками.
Но у тревоги есть и не такие очевидные признаки.
Например:
✓ когда мы бесконечно пытаемся контролировать близких. Во всем. В самых ничтожных мелочах. Чем они позавтракали, когда и с кем встретились, как вытирают попу — по часовой стрелке или против?
✓ и дико злимся на них, естественно, когда наши попытки контроля проваливаются. Когда они опоздали на две минуты. Или не ответили на наш звонок немедленно. Или забыли купить хлеб, а мы просили. И не можем простить им ни малейших ошибок.
✓ и одновременно чувствуем, как мы от них устали и как же они все бесят. Вообще ощущение, как будто мы изо всех сил держим землю на собственной шее, а остальные неблагодарны и не замечают этого — это она, родненькая, тревога.
✓ когда мы пугающе забываем все — кому собирались позвонить, зачем открыли холодильник, зачем пришли в комнату, что обсуждали на совещании, куда положили телефон. Переутомленный и перевозбужденный мозг раз за разом даёт команду — это неважно, неважно, неважно, это нет смысла запоминать, не будем.
✓ как следствие, мы и делать ничего не можем, хватаемся за много дел одновременно, а потом замираем. В голове круговерть, расставить приоритеты невозможно, так что организм на всякий случай впадает в паралич.
✓ постоянное чувство бессилия и беспомощности- тоже один из спутников тревоги.
✓ мы не в состоянии услышать чужую точку зрения, просто физически не в можем, потому что в голове нет под нее пространства.
Там все занято этим тревожным напряжением и дребезжание. И любое чужое ощущается как враждебное. И мы готовы с вилами в руках защищать свои рубежи.
Даже в моменты, когда на них никто не нападает.
Что делать с тревогой? В момент, когда мы ее обнаружили — ничего.
Ничего не делать.
Судорожное желание немедленно победить тревогу — это как попытка не думать о дырке на колготках.
Можно пока изучать ее форму и проявления. Глубоко дышать и пытаться определить ее меру.
Автор — Анастасия Рубцова