Иногда совсем простой психологический ход оказывается самым действенным в трудной ситуации. Большая удача – найти те слова, которым поверят. Два случая из практики психолога Екатерины Мурашовой.история первая
«Мне было 13 лет, когда в ужасной автокатастрофе, в которую мы попали всей семьей, погибли моя мать, отец и младший брат. Удивительно, но я сама тогда не только выжила, но и практически не пострадала, отделавшись несколькими царапинами и трещиной в запястье. Но вот друзей после гибели родных у меня фактически никогда не было. В школе я не понимала, почему, ведь я не была ни злой, ни глупой, хорошо училась, никогда никого не предавала… На выпускном вечере я спросила об этом у подвыпившей девушки, которая была моей подругой в начальной школе. Она ответила: «Да ты сама нормальная, но с тобой долго невозможно, ты как будто свою погибшую семью таскаешь с собой в сумке, а кому это надо?»
В институте я посещала психолога. Он тоже сразу сказал, что я не прожила ту давнюю травму, мне надо ее прожить и идти дальше. Я стала проживать под его руководством, много плакала, похудела на 12 кг, мама и брат снились мне каждую ночь, разговаривали со мной. Днем не могла заниматься, все думала о них, о том, как бы сложилась наша, моя жизнь, если бы они не погибли…»
история вторая
«Какие у меня проблемы? Так мы ж с Ванькой к вам приходили с полгода назад, не помните? Слабоумный он у меня, Ванька-то, в спецшколе учится, в четвертом классе, тогда ни с того ни с сего вдруг драться начал, вот я к вам и пришла. Сейчас полегче стало, да, отец, как вы и велели, стал его с собой на рыбалку брать, мы с ним гулять, в торговые центры ходим. Ну люди на Ваньку пялятся, конечно, ну и что, я уж привыкла. Мне главное, чтобы муж не ушел — вы ж сами знаете, из семей, где ребенок больной и точно не поправится, мужики чаще всего уходят. Я-то волнуюсь, его спрашиваю, а он говорит: ты еще спроси, спроси раз сто, тут я вас и брошу. Ну я и сама вижу: подумывает, надоело ему, да я и сама себе надоела. А что делать? Мама у меня с онкологией, когда получше, когда похуже, операцию сделали, врач сказал: сердце у нее здоровое, настраивайтесь, организм будет долго бороться…
Как посмотрю на мать, она там спокойненько носок Ваньке вяжет, а я сразу думаю: вот, она умрет скоро, или на Ваньку взгляну, подумаю, какая его дальше-то жизнь ждет, и опять слезы… И на мужа тоже – он хороший мужик, за что же ему моя семейка, ушел бы, жил нормально, но ведь и я без него одна с двумя детьми и больной матерью пропаду… А тут мне и старшая дочь сказала: мама, с тобой невозможно стало, на тебя посмотришь, поговоришь, и сразу настроение портится…»
решение, одно на двоих
Первая – одиночка, интеллектуальна и алгоритмична, ей нравятся четкие, понятные методы. Вторая – семейственна, эмоциональна и ни разу не интеллектуалка, ей ближе нечто типа катарсиса или вообще чуда, она готова пойти к экстрасенсу для снятия порчи, уход в любую общину (включая долговременную групповую психотерапию) несомненно облегчит ее собственное состояние, но тут же сформируется психология сектантки, и тогда уйдет муж (ее главный страх).
При этом обе – сильные женщины, способные успешно нести очень большую тяжесть и одновременно радоваться и достигать. Но для этого нужно освободить место, занятое сейчас виной, воспоминаниями, анализом, дурными прогнозами. Изгнать их страхи, боль и прочее прямо сейчас не представляется возможным. Значит, нужно их подвинуть.
Первой женщине я сказала приблизительно следующее: «Тот день был преждевременной инициацией. За один день вы повзрослели, и дальше жил уже взрослый человек, поэтому на вас и не подействовали разрушающе все поблажки, предоставляемые миром «несчастной сиротке». Как ни крути, но это ужасное событие – самое яркое и действенное, что было у вас в жизни. Это ужасно, но это нельзя забыть. Так бывает. Часто. Например, тысячи, если не миллионы людей десятилетиями психологически не возвращаются с войны, на которую они попали в 18–20 лет и где прошли ту самую инициацию.
Так и вы – не вернулись до конца. Давайте примем это. Но уже давно идет другая, мирная жизнь. Ее тоже нужно жить. И мы просто поделим сферы влияния. Я предлагаю – два часа в сутки. Эти два часа вы посвятите воспоминаниям, сожалениям и сокрушениям, выстраиванию альтернативной истории и т.д. – боль по погибшим на фронте товарищам, как сложилась бы жизнь, если бы не было войны, неслучившаяся из-за войны любовь и всякое такое. Вы понимаете? Два часа. Можете ставить будильник. Сели, налили бокал вина, зажгли свечи, включили военный марш и – время пошло. Все остальное время дня – вы живете обычной теперешней жизнью. Это честно и ни для кого не обидно».
Через месяц она просто светилась: «Вы знаете, я не верила, делала, потому что просто прилежная от природы, но оно – помогает! Я теперь их как будто навещаю в урочные часы, как старенькую тетушку. Здороваюсь, рассказываю, как прошел день, что-то спрашиваю, делюсь трудностями. Если они всплывают в другое время, я им говорю: не сейчас, не сейчас, ребята, подождите, вот сяду в машину…»
Про вторую женщину понятно? Все то же самое. Те же два часа – всех жалеть, обо всех переживать, представлять ужасы ужасные, молиться Богу, перечислять грехи, каяться и все такое. Остальное время – мама еще жива, Ванька в общем приятный, незлой мальчишка, с мужем поболтать, в кино сходить, с дочкой посмеяться, всей семьей – на дачу или на пикник, сестру с сыном – с собой, ее алкоголика, когда в ремиссии – тоже. Если лезут в неурочное время – «ужас-ужасы, подождите до своего срока, придет час, я вас всех приголублю».
Она так всем и сказала: «Мне психотерапевт два часа прописал, чтоб у вас была хорошая жена, дочь и мамочка, так что не лезьте». Они согласились, сразу легче стало. Потом она говорит: мне два часа подряд много получается, приходится насильно думать, можно я еще в это время чего-нибудь другое поделаю?..
Подробнее см. в книге Е. Мурашовой «Все мы родом из детства» (Самокат, 2015).
Источник — psychologies.ru