Двое в одном уравнении
Об этом написано сотни, сотнями. Это водоворот, в который легко сорваться со скалы, на которую возносишься легко-легко. Чем гуще тень, чем гуще гуща внутри, тем грандиознее падение, тем громче грохот. Так хрустит вся эта «осознанность», все эти часы терапии, все эти откровения о себе и другом. Они, конечно, никуда не деваются, и через пару десятков минут или часов, когда можно будет взять паузу и отдышаться, всё становится понятнее, яснее, виднее — извне. Но в урагане, смерче, шторме аффекта волна накрывает следующую волну, это карусель и круговерть боли, которая никогда не заканчивается, которой нельзя выслужить себе никакого счастья, которая не трансформирует изнутри, а просто болит, болит, болит. Так болит старая непрожитая травма, в которую грохаешься с высоты десятиэтажного дома. Казалось бы, столько уже понято, проработано, пережито. Но зависимые отношения, отношения зависимости, можно только пройти — сквозь. Здесь нет обходных путей или платных проездов. Впрочем, даже дорога по прямой имеет свою высокую цену. И не всегда есть чем расплатиться.
Даже первоначальное притяжение зачастую такое — навылет, с первого взгляда, сильное, непреклонное. Конечно, это может быть действительно созвучием и синхроном, сбалансированными и гармоничными отношениями. Но это никогда не известно заранее. И без должной степени осознанности и понимания себя (себя отдельно, себя в отношениях) мы носим в себе сбитый прицел. И тогда сильная тяга, невероятная связь, острые чувства выглядят и воспринимаются как любовь.
Наш семейный терапевт на одной из сессий с улыбкой вспоминала Оруэлла.
— Вы однажды спросили, — сказал О’Брайен, — что делают в комнате сто один. Я ответил, что вы сами знаете. Это все знают. В комнате сто один — то, что хуже всего на свете. То, что хуже всего на свете, разное для разных людей. Это может быть погребение заживо, смерть на костре, или в воде, или на колу —да сто каких угодно смертей. А иногда это какая-то вполне ничтожная вещь, даже не смертельная.
Иногда это просто другой человек. Возлюбленный. Который через какое-то время, после сладкой приятной эйфории влюблённости показывает тебе собой, как зеркалом, всё то, от чего ты так долго убегал. И приходится с этим встречаться — в себе и в другом.
Есть сотни описаний этого. Проективная идентификация, созависимые отношения, дыра (пропасть, бездна) нелюбви, в которую что ни брось, всё пролетает сквозь и не насыщает ни капли. Нарциссическая травма. Комплементарные отношения, где мы — вывернутые копии друг друга. Ты — это мой внутренний я, а я — это мой внутренний ты, и мы складываемся как кусочки паззла, и проигрываем один и тот же сценарий снова и снова. Мы — сломанная пластинка. В этом море боли нет взрослых людей. В этом море боли каждый сам за себя, каждый — раненый ребенок, умирающий, ищущий, не находящий.
Дикий зверь с дырой недолюбленности внутри готов снести голову с плеч того, кто эту любовь не даёт. Кто даёт меньше. Кто даёт то, что не может быть усвоено, переварено. И где-то внутри меня маленькая девочка топает ногой. Или: маленький ребенок падает на спину и лягается. Или: злая фурия просыпается, чтобы аннигилировать и уничтожать. Иногда отношения слишком неглубоки, чтобы до этого дойти. Иногда — они начинают состоять только из этого, и не пройти дальше.
Во всём этом я хочу помнить,
что рядом тот, кто не желает мне зла,
кто так же хочет принятия и любви,
кому так же нужна поддержка и тепло.
Кому важно слышать:
я вижу тебя,
я рядом,
ты злишься на меня, но я всё равно тебя люблю,
я злюсь на тебя, но я всё так же люблю тебя,
и — даже сильнее, потому что могу показывать и это.
Я не буду сражаться с тобой, я складываю оружие, чтобы протянуть тебе руку.
Кажется, лишь так мы можем напитать свои дефициты, исцелить свои детские ранки и раны, встать на ноги и пойти (на своих ногах) дальше. Вместе — или уже нет.
На своих ногах
Во все свои отношения (а в особенно — в первый брак) мы тащим за собой все свои «хвосты»: из родительской семьи, из идеальных представлений о том, как это «должно быть», из своих незавершенных действий, из качеств других важных людей (и не всегда это такие уж приятные качества).
В современных российских реалиях (и это ужасно досадно) нет общей практики отделения от родителей, взросления, индивидуации и дифференциации. И в первый брак мы несём идею о совершенном родителе, который уж точно напитает и примет, исцелит все ранки и восполнит детские дефициты. Нужно ли говорить, что встреча с реальностью после безоблачного периода сладкой влюбленности может оказаться несколько обескураживающей.
Психологический возраст двух людей, вступающих в отношения, редко когда сильно отличается друг от друга. Особенно если это первый брак двух детей, не слишком отделившихся от родителей. Первый брак или первые отношения, в которых каждый так сильно-сильно хочет, чтобы другой просто был стабильным, был рядом, принимал и грел. Был базой, основой, опорой — для чего угодно. И сами не даём, и не получаем, и кусаем-надгрызаем друг друга больно. И в этой битве не будет выигравших, потому что это битва за то, по чьим правилам мы будем жить (классическая борьба за власть, а именно: кто останется ребёнком, а кому все-таки придется взять на себя незавидную родительскую роль). Я не хочу бороться, я складываю оружие.
Расставание, развод может стать важным процессом, ускорить или инициировать этот долгожданный процесс отделения от родительской фигуры. Даже ценой собственных отношений и собственного брака. Первого, второго или пятого — как повезёт осознаться, как повезёт пройти свою собственную инициацию.
Инициировать инициацию
Когда, после долгих лет (десятилетий?) я встала на свои ноги, я поняла, что у меня намного больше ресурсов и опор, чем я могла подумать. Само собой, они не появились разом из ниоткуда (это было бы продолжением всё той же песни), это был долгий процесс узнавания себя: кто я есть, какая я одна, каких отношений я хочу и какая в отношениях.
Для этого нужно было отделиться, совсем. Отделиться, когда пришло время. Перестать делать то, что я всегда делала, лишь бы не чувствовать свою собственную боль, не встречаться с какой-то частью себя лицом к лицу. «Перестать действовать вместо того, чтобы чувствовать» — это краткое описание выхода из зависимости, и это совсем не так просто и коротко, как произнести эту фразу. Но это процесс, у которого есть результат и результаты на протяжении всего пути.
И тогда. После круговорота этих игр и взаимодействий чувствую себя, как после крушения. Крушения старых скрипучих шаблонов, бессознательно любимых, неосознанно избираемых, словно это имело когда-нибудь какое-то отношение к «любви» или «благу». Как будто алкоголь, который выбирает алкоголик, имеет отношение к любви.
***
Отношения сами по себе перестали иметь такую ценность, как раньше. Приоритеты сдвинулись, первостепенными стали отношения с самой собой. Появились ресурсы и опоры, не просто в достаточном количестве — их действительно много. И тогда отношения — важная часть, но только часть; вся конструкция устойчива, не трещит и не ломается, если в отношениях шторм или цунами. Отношения сами по себе перестали иметь ценность, ценность имеют отношения с Мужчиной. Но я за всю свою жизнь так мало и редко была женщиной, что, конечно, я так мало и редко встречала мужчин.
Сейчас я понимаю, что хочу и могу брать свою часть ответственности в отношениях. Хочу и могу её нести. По-честному. Не сбрасывая на другого. И тогда мне важно, чтобы и партнёр рядом так мог. В этом и состоит эта взрослая равность, в этой способности брать ответственность, быть сильным. При этом не забывая о том, что мы разные. Не забывая о том, что нам не за что бороться. И что мы можем обогатить друг друга.
Сейчас я знаю, что могу на себя положиться — и могу позволить другому положиться, могу его поддержать. Но не как маленькому ребенку, а как партнеру. Порой всё это загадочным образом упирается в процесс взросления обоих. Ведь сейчас, когда я могу стоять на своих ногах и полагаться на себя, ребенок в другом мог бы подумать на минутку, что он «победил». Только больше нет этой глупой игры.
eroskosmos.org
