Самого по себе, отдельного, инстинкта нет, и изолировать его на практике нельзя. Он всегда тесно связан с архитепическими содержаниями, имеющими возвышенный вид, которыми он как оправдывается, так и ограничивается. Другими словами, инстинктивное желание всегда и неизбежно связано с чем-то в природе мировоззрения, каким бы архаическим, тусклым, недостаточно освещенным это что-то ни было. Инстинкт заставляет человека думать, и, если он не думает по своей собственной воле, возникает принудительное мышление, ибо два полюса психики, физиологический и духовный, неразрывны. Вот почему нельзя освободить инстинкты без того, чтобы не коснуться духа, точно так же как дух осужден на бессмысленную активность, когда разведен с инстинктивной сферой. Не надо думать все-таки, что связь между духом и сферой инстинктов обязательно гармонична. Наоборот, он исполнена конфликта и предполагает страдание. Отсюда наивысшая цель психотерапии — не перевести пациента в недостижимое состояние полного счастья, а помочь обрести твердость и философское терпение, что даст ему возможность вынести страдание. Жизнь требует для своего исполнения равновесия между радостью и страданием, но так как само по себе страдание — это неудовольствие, то люди, естественно, предпочитают не думать о том, сколько же горя и заботы предуготовано человеку его природным жребием. Например, люди употребляют удобные слова вроде «прогресс» и «величайшее возможное счастье», забывая о том, что само счастье отравлено, если не была исполнена мера страдания. За неврозом часто скрыты все те естественные и необходимые страдания, которые пациент терпел с большой неохотой.
К.Г.Юнг. Психотерапия и мировоззрение. //К.Г.Юнг. Божественный ребенок. — СПб.-М.: «Олимп», ООО «Издательство АСТ-ЛТД», 1997. С. 115.