В БИБЛИОТЕКУ
У меня был друг. Это была невероятная духовная связь, я никогда не думала, что такие отношения бывают. Ни с кем даже близко не было подобного: когда принимаете друг друга полностью со всеми недостатками, соблюдаете личное пространство, уважаете отношения друг друга… При этом уровень искренности, доброты и тепла максимальный. Тебя понимают так, что не надо ничего объяснять, тебя видят таким, какой ты есть. Никто не ждал ничего от другого, спокойно относились к долгим разлукам и понимали, что нужно сбавить интенсивность общения, когда начинались новые отношения.
Никто никогда так не радовался со мной за меня. Не сопереживал, когда грустно, причем без каких-то разговоров «по душам». Это платоническая любовь, что ли, называется, я не знаю. После знакомства с ним я начала намного меньше общаться с другими людьми, не было больше потребности в разговорах «о моде и погоде» и о чужих проблемах. Это не напрягало: с профессиональным общением и формальным общением по интересам все было в порядке.
Я понимаю, что такого человека уже не будет, и боюсь совсем замкнуться в себе, так как не вижу смысла в общении. Чувствую, что я снова, как и до встречи, одна на планете. Три недели было отрицание, отсутствие эмоций. А потом резко начала злиться — на него, на себя. Сейчас я часто вспоминаю о нем, но в основном совместные моменты, наше взаимопонимание, и начинаю плакать от светлой грусти, счастья и благодарности за то, что это было. Мне нравится вспоминать о нем, я как будто бы общаюсь с ним. Стоит ли это делать или лучше стараться отвлекаться от воспоминаний?
Александра, 27 лет
Александра, мне очень жаль, что вы потеряли такого близкого для вас человека из-за его выбора закончить свою жизнь. И мне очень жаль, что без него вы сейчас чувствуете себя одиноко на этой планете.
В первую очередь мне хочется сказать, что все чувства, о которых вы пишете, — нормальны. Это естественно с точки зрения работы горя, быть в отрицании сразу после его смерти (нам требуется время, чтобы осознать потерю) и пребывать в состоянии шока и «заморозки» эмоций в первые недели — такая «заморозка» важна, чтобы не перегрузить нашу эмоциональную систему слишком интенсивными переживаниями в первое время.
Это также естественно для стадии горевания — гнева — испытывать злость на умершего человека, злиться на себя, мир, окружающих. Более того, гнев и злость — это очень важная часть процесса горевания. Она как раз помогает нам «разморозиться» и снова начать чувствовать, поэтому важно не подавлять эти мысли и состояния в себе. Гневу и злости в горевании крайне важно давать место — это равносильно тому, чтобы дать место энергии жизни.
Нормально и ваше желание «общаться» в мыслях с умершим человеком, чтобы таким образом чувствовать с ним связь. Смерть — это когда жизнь человека не может больше продолжаться в этом теле.
Но смерть не обесценивает все дорогие вам моменты и воспоминания, которые вы создавали при его жизни
Что касается вашего вопроса, не лучше ли отвлекаться: избегание определенных мыслей и состояний в процессе горевания скорее усложнит и продлит работу горя. Обычно траур по потере близкого человека длится минимум год. Но траур не значит лишь только переживание тяжелых эмоций. Траур длиною в год — это про повышенное внимание к своим состояниям и переживаниям, возможно, это год сниженных требований и ожиданий от себя.
Это время нужно, чтобы прожить весь годовой цикл праздников (в частности, дни рождения ваш и его, Новый год) и все смены сезона без близкого для нас человека. Каждый праздник и сезон может поднимать определенные воспоминания и провоцировать новые «схватки горя», когда боль снова накатывает с высокой интенсивностью, когда потеря близкого и его нехватка в нашей жизни снова ощущается достаточно остро.
Всем этим переживаниям очень важно дать место, а себе — время, чтобы это пережить и буквально научиться жить в мире без близкого человека
В первый год после потери мы только осознаем, каково это — жить без человека, осознаем, какие мы без возможности общаться с ним, что это для нас значит и какие чувства мы испытываем по этому поводу.
Ваш страх замкнуться в себе тоже кажется вполне естественным, учитывая степень близости, которую вы описали. К сожалению, точно такого же человека, с которыми вы сможете построить такую же связь, действительно встретить невозможно, потому что каждая связь уникальна. Но ценность этой связи еще и в том, что теперь вы знаете, что так бывает, что это возможно.
Эта связь может помочь вам понять, что именно было для вас ценно, что для вас важно в контакте с другими людьми, какие отношения вы бы хотели строить с людьми в будущем — и опираться на этот опыт.
Саша Леа Адина УикенденДоула смерти, основатель Death Foundation
Александр Рязанцев, практикующий психолог с 30-летним стажем, очень доступно рассказывает о каждой стадии переживания и принятия утрат. Он дает простые и действенные советы: как относиться к своим потерям, что можно предпринимать в тех или иных ситуациях, как реагировать, как настроиться на правильный лад и полюбить свою изменившуюся жизнь. В основе его методики обширные 20-летние исследования и работа в качестве психолога с родственниками моряков, погибших на подводной лодке «Курск». В книге есть четкий авторский алгоритм, следуя которому вы сможете осознать, как именно утраты влияют на качество вашей жизни и как это изменить, чтобы не позволить горю разрушить себя.
Далеко не всем выпало счастье расти с принимающей и любящей мамой. Душевные раны детства оставляют след на всю жизнь. Автор книги «Нелюбимая дочь» Пег Стрип советует не ждать изменений в родителях, а начинать исцеление с себя и рассказывает, что нам мешает на этом пути.
Понятие травмы происходит от латинского слова trauma, т. е. повреждение, и обозначает внезапное воздействие на человека внешних факторов, которые могут вызвать нарушения анатомической целостности и функций организма (физиологических, психологических) и которые сопровождаются определенными реакциями тела и психики.
