Человек с травмой отвержения – это ветеран внутренней войны за значимость. Это человек для людей – для всех, кроме себя, потому что не он выбирает.Его выбирают.
Человек с травмой отвержения живет в постоянном голоде и поиске способа наполнения груди. Там должно жить доверие к миру и любовь, но нет ни того, ни другого.
Люди с травмой отвержения не умеют любить.
Они умеют соответствовать и быть правильными. И все равно каждый раз чувствуют себя не подходящими и не правильными.
Женщина с такой травмой не выбирает партнеров. Она в них влипает и живет в постоянном страхе – того, что будет отвергнута. Часто страхи становятся явью. Во-первых, потому что она сама отвергается. Во-вторых, потому что с людьми с травмой отвержения бывает несладко.
Они обижаются, когда вы не обижаете.
Берут на себя плохое настроение каждого.
Постоянно виноваты, а в ошибках убиваются.
Не просят о помощи, когда она нужна. По итогу обижаются на то, чего не получают.
Требуют совершенства от себя – и других.
Не знают, чего хотят, и что им нужно на самом деле.
Не знают, что они чувствуют в тех или иных обстоятельствах.
Оценивают себя по оценке других. Зависимы от мнения окружающих.
Постоянно сравнивают.
Постоянно ищут признания и принятия, но никогда ими не насыщаются.
Потому что невозможно заткнуть дыру внутри. Она долго формировалась, к тому же рано.
Травма отвержения это травма отношений – со значимым взрослым, который был либо отвергающим, либо наказывающим, либо игнорирующим, либо холодным, либо эмоционально недоступным. Либо не давал маленькому ребенку права проявляться – ожидал только соответствия. И ребенок этого соответствия добивается – знать бы, чему соответствовать.
И так эта травма живет – сначала с матерью, отцом или бабушкой. А потом проступает в отношениях с другими людьми.
Регрессы на каждом шагу. А если вы в отношениях с человеком с такой травмой, то человека вы не знаете.
У него нет права быть собой.
У вас нет шанса узнать его.
И это погоня за призраками и туннель с кривыми зеркалами. Все неуловимо. Все на уровне чувств – это самое «я не подхожу» не опирается на факты, оно опирается на дыру внутри.
Образования, деньги, машины, друзья и значимость – все это не важно. Все это невозможно присвоить человеку с травмой отвержения – он ведь опирается на дыру внутри, а не свои достижения, компетенции, качества.
И в отношениях он опирается на свои страхи и уверенность, что нельзя быть собой – а не на то, какие это отношения на самом деле. Любой конфликт здесь грозит расставанием, любая неопределенность – паникой, любая близость – сквозняком внутри, который сдувает всю ценность тепла и принятия, любое бессилие, грусть или тревога – самобичеванием и несостоятельностью. И отношения превращаются в пороховую бочку.
А если это отношения с человеком с травмой привязанности – в ядерную войну.
И пепелище – постоянный такой внутренний пейзажик. И внешний сценарий.
Внутренний мир творит внешнюю реальность.
И можно все понимать и знать про себя – но это ничего не меняет. Меняет долгий эмоциональный опыт – постоянный, регулярный, стабильный и аккуратный. Опыт проживания себя важным, значимым, не правильным и не неправильным — таким, как есть. Опыт эмоционального вовлечения – в свои реакции. Опыт проживания себя разным рядом с другим – рядом. Не в одиночестве.
Это в голове можно понимать, что негативно окрашенные чувства имеют место быть. А эмоционально – это воронка, куда сливается вся надежда на то, что этому можно жить в контакте.
Долгий опыт «вместе», в отношениях – эту надежду воскрешает. По капле выдает право жить рядом с другим и проявляться. По грамму отстраивает внутреннюю уверенность в том, что не я для людей и не люди для меня.
Что люди живут в контакте, они друг для друга – вместе, рядом.
Что выбор – это не чек лист на «правильно» и «неправильно». И выбирают не идеальных, а тех, с кем хорошо.
Что хорошо может быть с жизнью – не с системой заученных правил.
И что не выбор не означает, что с тобой что-то не так. Он значит, что так просто бывает.
Это долго. Это муторно, тоскливо, непонятно и постоянно по минному полю. И чем важнее отношения, тем чаще гремят взрывы. Но идти – важно. Нужно. Обязательно.
Я не знаю, или из травмы отвержения можно выйти – все же это дыра. Но в нее можно перестать проваливаться. И получить возможность жить счастливо, несмотря на. И узнать себя достаточно, чтобы ловить себя над пропастью каждый раз, когда триггер запускается. И начать верить контакту и отношениям, а не внутреннему сценарию — можно.
Как? В психотерапии и любви без гарантий.
Автор — Yaryna May
Когда мы подвергаемся действию чудовищного стресса, то уязвимым оказывается и наша память. И если раны заживают, то сбой работы памяти может остаться надолго. В процессе запоминания принимают участие разные отделы головного мозга. Миндалина обнаруживает опасность, гиппокамп ставит теги – где, когда это происходило, есть ли похожие случаи и записывает в автобиографическую память, а префронтальная кора помогает осмысливать происходящее. Поэтому наша память структурирована.