Если это поможет хоть кому-то понять, что депрессия — не признак слабости или дурного характера, а серьезная болезнь, которую можно и нужно лечить — наша задача будет выполнена.
«Возьми себя в руки». «Соберись, тряпка». «Ты просто с жиру бесишься». «Займи себя работой». Все эти и многие другие «добрые пожелания» могут убить, и это не фигура речи. Перед вами рассказы тех, кто лечился и продолжает лечиться от депрессии. О том, как им удалось выжить и вернуться в нормальный мир, без боли и слез, без обесценивания и постоянного страдания. В конце статьи — интервью с доктором Булатом Ильдаровичем Акберовым. Он рассказал, что такое депрессия, как она возникает и проявляется и что делать, если вы подозреваете ее у себя или у своих близких.
Будет тяжело, но может быть это поможет вам понять кого-то рядом. И понять, как ему помочь.
Юлия, Мюнхен: «Я представляла, что депрессия — это Чужой, поселившийся в моем разуме, и как таблетки отрубают его тентакли»
— Депрессия — это когда больно жить. Буквально больно дышать и жить. Иногда она проявляется апатией, когда нет сил встать, помыться и поесть. Иногда «черной каруселью» — в голове крутятся мысли одна другой страшнее, и тело отзывается глухой болью. В другие дни выворачивает от голода при физической невозможности глотать, горло сжимается до размера соломинки. Во время одного депрессивного эпизода я питалась исключительно пельменным бульоном, остальное не могла проглотить.
Но больше всего изматывает бессонница, когда при сильной усталости не заснуть и не отдохнуть, днем бродишь сонной мухой, ночью мучительно смотришь в потолок, спина болит, в голове — хор из мыслей про собственное ничтожество и потерянную жизнь, жжение на лице и в груди.
Жизнь выглядит и чувствуется беспросветной. С тобой всегда знаменитая депрессивная триада: прошлое мрачно, настоящее безрадостно, будущее таит только опасности и тревоги.
Было сложно дойти до психиатра. Казалось, стоит еще потерпеть — и само пройдет. Но становилось все хуже, пришлось буквально ползти к врачу.
Конечно, я пыталась справиться сама. Было много спорта, ела шоколад и бананы как источник эндорфинов, занималась прогулками и шопингом. Ничего не помогало — наоборот, каждое действие забирало и без того минимальный ресурс. Мир был серым, унылым, меня съедало чувство вины, собственной никчемности и беспомощности. Очень хотелось выпить и этим заглушить боль, хотя бы на время. Но нельзя, алкоголь сам депрессант, в депрессии спиваются на раз.
От работы в офисе пришлось отказаться и уйти на фриланс, на меньшую ставку. Депрессия видна и на фотографиях тех периодов: на лице как будто маска, опущенные плечи, воспаленные веки, тусклая кожа и волосы, оскал вместо улыбки. Я тогда пыталась успокоить себя тем, что это болезнь, а не я сама — жалкое существо, живущее в пыльном сумраке.
Родственники считали мое состояние несерьезным, якобы я дурью маюсь от отсутствия настоящих проблем. По их мнению, надо было справляться самой без химии и психиатрии. Они думали, мне «надо собраться». На счастье, было настолько худо, что я пошла к домашнему терапевту, а тот отправил меня к психиатру, в соседнее здание. Тот назначил препараты.
Лекарства мне подобрали не с первого раза. Первые таблетки вызывали еще большую бессонницу и рвоту, я была уже готова пойти сдаваться в клинику неврозов. Они работают не сразу, нужно время, чтобы почувствовать их действие. Недели привыкания считаются самыми тяжелыми, и я тут не исключение. Мне только со второго раза удалось подобрать лекарства и нужную дозу.
Антидепрессанты не приносят счастья, эйфории или скачущих в душе розовых единорогов. Лекарства — это скорее теплый, мягкий плед для души, который укутывает тебя от тревожности и душевной боли. Это костыли для души и тела, которые помогают просто жить, а не влачить существование. Увы, у них есть своя цена. Моя когда-то идеальная фигура с тонкой талией и размера xs, расплылась. Я набрала 15 килограммов. Зато я живая, активная, не рыдаю часами, и меня не рвет желчью.
Очень хотелось жить и вылезти из-под пыльного душного занавеса. Я представляла, что депрессия — это Чужой, поселившийся в моем разуме, и таблетки отрубают его тентакли. Монстр исчезал, а с ним — отчаяние, тоска, бессонница и бесконечные часы смотрения в потолок.
Мне очень помогло, когда друзья и знакомые узнав о моем состоянии, рассказывали что они тоже принимали или принимают антидепрессанты, посещают психотерапию. Депрессия, кроме всех прочих пакостей, вызывала у меня стыд и чувство вины: я расклеилась и страдала, несмотря на благополучную внешнюю жизнь. И вокруг все душевно здоровы и справляются сами с проблемами и хандрой, а я одна такая «бракованная». Понять и увидеть, что нас таких немало, прочесть про депрессию у кучи разных людей — это сняло с меня груз вины.
Единственное, о чем жалею, — что не пошла за медицинской помощью раньше. Зачем страдать и бегать в туалет рыдать, когда таблетка размером с ноготь (под врачебным присмотром, конечно же) возвращает к жизни.
В первый прием медикаментов мне резко стало лучше, и через полгода врач отменил антидепрессанты. Я сразу похудела, и казалось, депрессия осталась навсегда в прошлом. Но через полтора года пришел рецидив, скрутило чернотой. Выяснилось, что теперь курс препаратов будет минимум два года. Лишний вес радостно вернулся, но я отношусь к этому философски. Что толку быть худой, но с треснувшей психикой?
Александра, Москва: «Думала, что если меня собьёт машина, то этот ад закончится и станет легче»
— Очень сложно найти какую-то конкретную точку, с которой всё началось. Было много звоночков, которые (как я теперь уже понимаю) говорили о том, что моё состояние ухудшается. Например, сколько я себя помню, я не любила свою внешность, не любила фотографироваться, в старших классах школы занималась селфхармом, пыталась экстремально худеть.
Всё приобрело катастрофические масштабы, когда я поступила в институт. Учиться было тяжело, я два года училась без выходных, постоянно росла тревога, что меня в любой момент могут выгнать, участились случаи селфхарма. Помню, что перед большим экзаменом шла куда-то, переходила дорогу и думала, что если меня собьёт машина, то этот ад закончится и станет легче. На третьем курсе я ужасно устала и обнаружила, что перестаю справляться со всеми занятиями. Нагрузка всё увеличивалась, а вместе с ней — и суицидальные мысли. Стало тяжелее общаться с людьми, вставать с кровати, всё время хотелось спать.
Родители говорили, что надо собраться и преодолеть. Но я втайне от них впервые сходила к психотерапевту, которого посоветовала знакомая. Та прописала мне таблетки. С ними мне было лучше, а без них — резко хуже. Из-за своего состояния я не могла звонить по телефону, поэтому достаточно быстро потеряла контакт с психотерапевтом, а таблетки, которые она мне прописала, закончились.
В сессию случилось несколько вещей разом — я разом прошла на две иностранные стажировки и на работу в России. А ещё — параллельно с этим — попыталась совершить суицид. Не закончила, потому что пожалела маму.
Потом стали пропадать эмоции. Как робот, если хватало сил, выгоняла себя из квартиры, ехала в институт, ехала домой, дома лежала на кровати. Почти ни с кем не разговаривала, бросила работу. Суицидальные мысли, отступившие после прошлой попытки, опять вернулись.
В конце семестра подруга за руку привела меня к другому психотерапевту. Он выслушал мою историю и сказал, что моё состояние уже очень серьезное, надо прямо сейчас ложиться в больницу. Тут надо отдельно подчеркнуть, что я и раньше понимала, что со мной что-то не то, но серьёзность состояния признала только в этот момент. Тогда же это признали и родители. Я легла в больницу с диагнозом «депрессия».
Психбольница — очень странное место. Если до этого мне нужно было постоянно бежать, чтобы, как Алисе, оставаться хотя бы на том же месте, то в больнице не происходило ничего. 3 раза в день еда (из столовых приборов только миски и ложки), 4 раза в день лекарства (бдят, чтобы вы их не выплюнули), в остальное время ты предоставлен сам себе. На окнах решётки. Из дверей вынуты ручки, и врачи носят их с собой. При этом никого к кроватям не привязывают, можно беспрепятственно ходить по коридору, почти весь день пускают посетителей (ко мне регулярно приходили друзья и родители, узкий круг знакомых знал, что со мной происходит).
Если уверены в состоянии пациента, то раз в день выпускают гулять (меня ни разу не выпустили). К сожалению, у меня случился кризис в отделении — я снова попыталась убить себя. После этого за мной стали следить еще внимательнее.
Я долежала в больнице до июля. Тут наступил важный момент — мне либо надо было уходить из больницы и улетать на стажировку в США, либо отказаться от неё. Я ужасно хотела полететь, даже из глубин своего состояния. Мама помогала оформлять все бумаги, хотя врачи не хотели меня отпускать и не давали хороших прогнозов. С одной стороны, я согласна с ними — я тогда была еще больна. С другой — на тот момент уже не хотелось себя убить. В итоге я ушла из больницы, за неделю оформила визу в США и улетела. Сейчас мне кажется, что это был очень отчаянный шаг, но он очень помог — я поверила, что у меня стало всё получаться.
Мое состояние ухудшилось во время второй стажировки. Не исправило ситуацию и возвращение в Россию и в институт. Снова хотелось перестать жить. На третий раз врача нашла мне мама. Новая доктор сменила лекарства, и мне снова стало лучше. Через полгода я закончила пить антидепрессанты. Родители и парень до сих пор крайне внимательно относятся к моему настроению и к моей нагрузке. Даже, пожалуй, внимательнее, чем я.
Закончилась ли моя болезнь? Определенно нет. Есть много мелких проблем внутри меня, которые в итоге привели к этому состоянию. Они не разрешились пока что, их надо проговаривать с врачом. Но антидепрессанты вывели меня из острого состояния, в котором было невозможно существовать. Мне кажется, что жизнь началась заново после острого периода болезни. Я плохо помню, что любила или не любила та девочка, которая жила во мне до этого. Но сейчас хорошо понимаю, что ментальные болезни — это не шутка и не блажь, их лучше не обходить стороной и стараться о них говорить.
Екатерина, Тула: «Если бы не друзья и не любимый мужчина — меня бы очень давно не было»
Фото из личного архива Екатерины
— Как ни странно, в осознании того, что что-то идет не так, мне помог собственный блог. Я пишу о себе не только парадное, типа фотографий из поездок и достижений ребёнка, а просто всё, что слишком занимает голову, чтобы освободить её. Поэтому стало видно, что всё повторяется. Что приступы безысходности повторяются — я уже писала эти слова, думала эти мысли, я узнавала ощущения в теле. Все это уже было. Но приступы становились глубже и длиннее.
Когда я два месяца не могла общаться с людьми и выходить из дома, удалила аккаунты в соцсетях, три недели не могла помыть голову, потому что на это физически не было сил (ну вот как я не могу поднять 200 кг) — стало окончательно понятно, что это беда.
К счастью, я тогда уже знала, что депрессия существует и что она лечится — был пример знакомой. Но все равно, конечно, думала, что у меня-то все нормально, надо просто взять себя в руки (десять лет не удавалось, но если постараться…).
Родственники реагировали на это как на плохое настроение. «Соберись, тряпка, всем нелегко, а у тебя ребенок». Честное слово, когда нет сил дойти до душа, наличие ребенка нисколько не подбадривает — наоборот, есть безысходность от того, что я не справляюсь и с этим тоже.
Друзья и любимый мужчина — это что-то невероятное. Если бы не они, меня бы очень давно не было. Они просто принимали то, что есть. Ною — успокоить, есть нечего — покормить, плохо — обнять, оказалось, что это болезнь, — держись, мы с тобой, дать денег на таблетки? Не понимаю, почему со мной общаются люди, которые не раз видели меня и в дикой истерике, и в дикой апатии, это так себе зрелище. А они продолжают.
Я пробовала помочь себе сама. Пробовала абсолютно все, что советуют в таких случаях и что могла придумать. Есть побольше фруктов, гулять пешком, бегать по утрам, заниматься сексом, постричься, алкоголь (его как раз не советуют — это депрессант, но как же не проверить-то), хобби, четыре работы на фултайм, чтобы некогда было отвлекаться, сменить жилье, сменить работу, витамины, рыбий жир, энергетики… Это все сильно меняет жизнь, если ты в целом здоров. Это не лечит, если ты болен.
А еще пришла боль. Почти постоянная, при любом эмоциональном воздействии, которое здоровый человек даже не замечает. Во всем теле, как будто мышцах и костях, боль шла фоном, она просто выматывала, даже если я ее не осознавала. Если накладывалась какая-то «нормальная» боль — зуб или желудок — это захватывало всю личность. Когда случился конфликт с реальным эмоциональным потрясением, я его пережила чудом, до сих пор не понимаю, как. И еще пару лет не могла простить людей за то, что они сделали мне ТАК больно и считали, что я заслужила ТАКОЕ. Сильно позже узнала, что болевой синдром действительно бывает спутником депрессии.
Было очень сложно обратиться к психиатру. Я не знала, где их берут, куда идти, сколько это стоит. У меня совсем не было денег уже — я же не могла и полноценно работать тоже. Откуда было взять силы, чтобы найти врача, чтобы записаться к нему, чтобы вообще узнать, как к нему попадают? Фактически за меня это сделала подруга.
И это главное, что я сейчас знаю о депрессии и о том, как помочь человеку с ней: сделайте это за него. Найдите врача хоть по совету знакомых, хоть тупо в гугле. Позвоните, запишите, отведите за руку. Если надо — оплатите прием. Человек не может сделать это сам. Именно не может, в этом суть депрессии.
Суицидальные мысли были постоянно, потому что я не могла придумать другой выход из ситуации, когда я не справляюсь с жизнью. А я не справлялась. Перегорела лампочка — это сложно, надо заработать денег на новую и сходить её купить. Мужчина, жизнь которого я хочу делать ярче, легче и радостнее, видит меня только больной, рыдающей и неблагополучной. Я не хотела жить так и не могла по-другому.
Но я не предпринимала попыток покончить с собой — несколько раз была близко, но не переходила какую-то черту. Впрочем, в этом не было необходимости. Я, например, часто не замечала машины на дороге и несколько раз отделывалась синяками. Постоянно обо что-то резалась, разбивалась, обжигалась, буквально по несколько раз за день. За одно лето разодрала все рубашки, потому что то и дело падала, в том числе посреди идеально ровной площади. Чисто статистически это вряд ли могло долго оставаться без последствий.
Сейчас пошел уже четвертый год приема антидепрессантов (в моем случае их надо принимать постоянно, природа депрессии бывает разная). До сих пор поражаюсь этому ощущению, что я вернулась к себе. Это — я, я когда-то такой была. Умной, интересующейся, сильной, помогающей близким. Не рыдающей и не бессильной.
Татьяна, Москва: «Моей беде есть имя, и она лечится»
Фото из личного архива Татьяны
— Все началось год назад, когда я поймала себя на том, что не могу работать. Снизились умственная активность, способность усваивать новый материал, концентрация внимания. Я пришла на новую работу, коллеги мне объясняют, что к чему, а у меня в одно ухо влетает, из другого вылетает. Не понимаю и не запоминаю. Позвонить коллеге, чтобы задать вопрос, было большой проблемой. Утром у меня час уходил на то, чтобы составить перечень дел на день, и если я делала хотя бы 20% из них, это уже было успехом.
Я не могла читать книги и журналы — откладывала их непрочитанными. Внимания хватало только на газетные статьи. Пришла тревожность. Я прекрасно понимала, что если и дальше буду так «работать», меня попросят на выход. Так и случилось: я не прошла испытательный срок.
Добавились бытовые проблемы: меня перестал беспокоить беспорядок дома. А утром я по пять минут стояла перед душем, уговаривая себя открыть воду. Куда-то ушло желание заниматься спортом. Не могла затащить себя в зал: прикрывалась делами или усталостью.
О симптомах депрессии я знала, но не думала, что она может случиться со мной. Я же сильная! Я же такая умная! Тогда почему не могу справляться с элементарными заданиями?
До того, как поняла, что это действительно депрессия, а не просто хандра или усталость на фоне хронического переутомления или напряженного этапа в жизни, я пыталась справиться сама. В интернете нашла книгу «С ума сойти! Путеводитель по психическим расстройствам для жителя большого города» Дарьи Варламовой и Антона Зайниева. Прочитала про депрессию — как с меня писали! Дышать сразу стало легче: моей беде есть имя, и она лечится.
Обратилась за помощью к подруге, которая открыто говорила о своем диагнозе, и попросила найти мне психиатра. Уже через полчаса у меня были контакты двух специалистов. Чтобы взять себя в руки и набрать номер, мне понадобилось полчаса. Я рассказывала врачу о том, что происходит. «Мне к вам со всем этим добром?» — «Да, ко мне», — подтвердил доктор. Встретились, побеседовали. Врач подтвердил, что депрессивное состояние есть, и его можно и нужно лечить. Назначил медикаменты.
Мне заметно полегчало уже через несколько дней: голова прояснилась, появилась бодрость, легкость, даже цвета стали ярче. Но через два месяца после начала приема препаратов вновь стало хуже. Опять вата в голове, пришла апатия, появилось ощущение, что я сижу по шею в болоте и не могу выбраться. Врач заменил антидепрессант на другой. Оказывается, это нередкая история, когда первый назначенный препарат не подходит.
Теперь улучшение приходит постепенно. Медленно, шажками возвращается работоспособность. Память и внимание тоже мало-помалу нормализуются. Таблетки не творят чудеса, но они дают силы жить и что-то делать. Чтобы вылечиться полностью, нужно запастись терпением и не ждать чуда. Вопреки обывательскому мнению, депрессия быстро не проходит.
С Сашей, соседкой по квартире, у нас некоторое время назад был разговор о том, что делать, если видишь у близкого человека симптомы психического расстройства. Обе считали, что надо к врачу, но не сошлись во мнениях, как это делать: тянуть за руку или мягко убеждать. Но главное — то, что Саша этот диагноз приняла и решение лечиться медикаментозно под наблюдением специалиста одобрила.
Думаю, что лечение избавило всех от необходимости спасать мне жизнь. Как верующий человек я понимаю, что прекращать жить по своей инициативе недопустимо и наказуемо. Поэтому активных мыслей о самоубийстве не было. Но думала о том, что хорошо бы, чтобы Бог меня сам к себе забрал…
Анастасия, Варна: «Была мысль о том, что я размазня и тряпка, раз не могу просто собраться и жить»
— Депрессия стала для меня неожиданностью. Я всегда была активной и веселой девочкой-оптимистом, устойчивой к разным стрессам, работоспособной, инициативной. Были любимый муж, любимое дело, множество хобби и толпа друзей. Я легко решала и собственные, и чужие проблемы. Умела радоваться мелочам и радовать окружающих.
Если честно, я вообще не понимала серьезности диагноза «депрессия». Мне казалось, что да, есть какая-то такая болезнь, но это у небольшого количества людей, а в основном этим словом называют лень и дурной характер. Я знаю, что такое мнение распространено, и очень хотела бы, чтобы его ошибочность понимали не такой ценой, как я. Но тогда я про это не думала. Просто счастливо жила свою жизнь.
А потом я серьезно заболела. Не депрессией, нет. Просто случилась тяжёлая болезнь с постоянным болевым синдромом. Пришлось сделать операцию. А еще в тот год я пережила развод и смерть близких. Но депрессии не было и тогда. Было просто уныние, нормальная реакция на серьезные неприятности. А потом моя нервная система перестала работать нормально.
Не знаю, в какой момент это началось. Просто я постепенно скатывалась в какую-то дыру. Стала плаксивой и нервной, перестала думать о хорошем будущем, все реже хотелось общаться с людьми и вообще делать что-то сверх необходимого минимума, всё сложнее стало выбираться по утрам из дома, из спальни, из кровати… Потом начались панические атаки. И постоянное чувство вины. Из-за того, что не справляюсь, из-за того, что стала такой безынициативной и скучной, из-за слез…
Тут надо раскрыть тему. Вот живёт обычный человек, с ним постоянно происходит разное. Хорошее и плохое. И он как-то реагирует. Вот угостили его коллеги шоколадкой, он порадовался подарку. Или автобус ушёл из-под носа, человек огорчился. И даже пару раз нервно взглянул на часы до прихода следующего.
Но вряд ли кто-то психически здоровый станет скакать с этой шоколадкой целый год, и маловероятно, чтобы кто-то вспомнил о коварном автобусе через пару месяцев. А когда у меня был тяжелый период депрессии, каждая мельчайшая неприятность казалась катастрофой, а каждая условная шоколадка радовала слабо и буквально пару секунд.
Помню как однажды купила за границей поллитровую бутылку воды. Я хотела воды без газа и взяла по привычке ту, что под белой крышечкой. Вышла из магазина, повернула крышку и услышала характерное «Пшшшш». И я рыдала. Долго и горько рыдала. И было совершенно ясно, что все, просто все в моей жизни кошмарно, раз даже вода с газом. И я знаю, что это очень странно читать человеку, который не сталкивался лично с депрессией.
Однажды я прорыдала полдня и поняла, что все как-то уже совсем неуправляемо. Нашла в сети тест на депрессию. Этот тест не только убедил меня в том, что пора к доктору, но и показал, насколько в действительности все в моей жизни сломалось.
Кстати, о докторах. Часто люди с депрессией до них не доходят. Или доходят очень поздно. Мне повезло. Я сделала это месяца через четыре после заметного ухудшения состояния. Помогло то, что я не боялась психиатрии: не было идеи о том, что психиатр — специалист для каких-то совсем уж потерянных и бесперспективных людей, и что «нормальные» к нему не пойдут. Зато была другая мысль: не справиться самой стыдно, я размазня и тряпка, раз не могу просто собраться и жить.
Кстати, эту идею транслировали и многие мои знакомые. Меня активно уверяли, что антидепрессанты — фигня для слабаков, глупо доверяющих коварным фармкомпаниям. Хорошо, что у меня было достаточно информации о ЦНС и были рядом люди, которые поддерживали идею лечения.
Собственно, на людях я и выгребала все это время. На друзьях и коллегах, на родственниках и знакомых в соцсетях. А больше других — на одном человеке, который стал в итоге моим новым мужем. Он видел во мне не нервную и плаксивую девочку, а светлую и позитивную женщину, которая болеет.
Доктор поставил диагноз и назначил антидепрессант. Многие думают, что вот дадут человеку волшебных таблеток — и он станет весел и игрив. Все не так. Препараты начинают действовать не сразу, а в первые дни даже возможен откат, когда тебе становится еще хуже и тяжелее. В это время важно осознавать, что ухудшение — короткий эффект, что его надо просто пережить. И лучше бы рядом были люди, которые тоже понимают это.
А потом состояние начинает выравниваться. Так медленно, что ты даже замечаешь не сразу. Просто чуть меньше напрягают телефонные звонки, чуть спокойнее становится сон, чуть больше сил на работу, не так страшно выйти на улицу… Не резко, не рывком, по капле каждый день. Но эти капли копятся понемногу, силы восстанавливаются, возвращается нормальное качество жизни.
Сейчас я очень жалею о тех четырех месяцах, которые предшествовали походу к психиатру. Я ощущаю их как время, потраченное зря. Депрессия не дает тебе жить и наслаждаться процессом. Ты просто существуешь день за днем.
Лечение от депрессии должен назначать врач, но курс чаще всего будет длиться не меньше полугода. Организм привык к неправильным химическим реакциям, ему нужно время, чтобы переучиться. Так вышло, что я пила антидепрессанты три с половиной месяца. За это время я успела снова выйти замуж, а потом узнала, что беременна.
Первой о моем положении узнала я сама, а второй — мой психиатр.
Несколько российских врачей сказали, что пить мой препарат во время беременности «ни в коем случае нельзя». В то же время множество западных специалистов считают, что надо оценивать состояние женщины в каждом конкретном случае и исходить из степени депрессии и рисков, например, суицида беременной. А ещё есть исследования, которые показывают совсем незначительное влияние препарата на плод (исследования о влиянии депрессии матери на плод тоже есть, и там все не менее неприятно).
Но я отменила таблетки. Всю беременность прожила без антидепрессантов. Получилось. Все же я успела неплохо восстановиться за те три с половиной месяца. Осенью родилась наша дочь. Чудесная, здоровая и очень веселая девочка.
К сожалению, у женщин, столкнувшихся в своей жизни с депрессивными состояниями, риск послеродовой депрессии в несколько раз выше, чем у других. Меня она тоже не обошла стороной. Сейчас я снова принимаю препараты. Они работают. У моей дочки доброжелательная и включенная мама, а у моего мужа активная и улыбчивая жена.
Очень надеюсь, что однажды восстановлюсь до такого состояния, в котором медикаменты больше не понадобятся. Я внимательно наблюдаю за собой, отмечая и позитивные, и негативные признаки состояния своей психики.
Булат Ильдарович Акберов, психиатр, психотерапевт (Казань)
О том, что такое депрессия и как ее видит врач, нам рассказал Булат Ильдарович Акберов — доктор с 15-летним стажем, заведующий психотерапевтическим отделением 18-й Городской клинической больницы Казани.
— Депрессия — это болезнь, нейрофизиологическое расстройство. До 16% людей в течение жизни переносят хотя бы один эпизод депрессии — это примерно каждый шестой.
Природа человека двойственна: с одной стороны, мы биологические существа, с другой — у нас есть высокоорганизованная психика. Биологическое и психическое тесно между собой связаны, и в основе депрессии лежит в первую очередь изменение активности некоторых центров головного мозга.
Более активными становятся центры, отвечающие за негативные эмоции, менее активными — центры позитивных эмоций (например, тот который в быту называют центром удовольствия). В результате на положительные стимулы, которые дает нам внешний мир, наш мозг почти перестает реагировать, зато на отрицательные реагирует очень сильно.
Если говорить об этом на уровне нейромедиаторов, то в основе депрессии лежит изменение в мозге выработки серотонина, дофамина и норадреналина. Серотонин в прессе давно обозвали гормоном радости, но это не так. Медиатор радости — это скорее дофамин. А серотонин как раз отвечает за регуляцию центров негативных эмоций. Он подавляет центры тревоги, регулирует работу тех участков мозга, которые отвечают за переживание тоски, агрессии.
В случае депрессии мы имеем дело с соматическим расстройством биохимической природы. Повторюсь еще раз: это болезнь, такая же как аппендицит или бронхиальная астма.
Почему возникает депрессия? Можно ли ее унаследовать?
— Поскольку это нарушение работы мозга, то может сработать генетическая составляющая. Есть множество генов, суммарное взаимодействие которых влияет на развитие депрессии.
Вообще, депрессии — вещь очень разнородная. В общем случае их можно разделить на психогенные, органические и эндогенные.
Психогенная депрессия развивается в результате реакции на острый или хронический стресс. Здесь важно понимать, что не любое тяжелое переживание — депрессия. Человек всегда должен интенсивно реагировать на сильное горе или на серьезный стресс: это нормально, это заложено в нашу природу. Но иногда переживания отрываются от события, которое их вызвало. Например, прошло много времени, и уже пора было отгоревать. Или когда причина не соответствует по тяжести переживанию.
Депрессии могут быть органическими: связанными с повреждениями головного мозга. Например, при болезни Паркинсона гибнут дофаминэргические нейроны, медиаторов, о которых мы говорили, вырабатывается меньше, чем нужно, и развивается депрессия.
Эндогенные депрессии возникают, казалось бы, среди полного здоровья и абсолютного благополучия, без явных причин. Так что от депрессии не застрахован никто: ни я, ни ты, ни Путин. У всех шанс примерно 1 к 6.
Каковы ее признаки?
— Четкий, облигатный признак депрессии — ангедония, отсутствие радости. Отключается реакция на хорошее. Ты можешь выиграть миллион долларов, или любимая девушка согласится выйти за тебя замуж, а ты не испытаешь никакой радости по этому поводу. Депрессия плоха в первую очередь тем, что в ней жизнь не идет. Человек должен быть счастливым и жить максимально полной жизнью, но во время депрессии останавливается все. На недели, месяцы, годы.
Одна из стержневых проблем — суицидальные мысли и намерения. При тяжелых депрессиях люди осознанно стремятся к смерти и выбирают надежные способы самоубийства, хорошо их продумывают. Они готовы очень много сделать, чтобы умереть.
Пропадают желания. В норме человеку свойственно чего-то желать. И если раньше он чего-то активно хотел, собирал марки, любил ездить на дачу, то при депрессии абсолютно ничего не хочется. Не хочется тратить на себя деньги и ухаживать за внешним видом. Женщины перестают мыть голову, украшать себя, мужчины перестают бриться. Нет ни душевных, ни физических сил, невозможно заставить себя что-то сделать.
Меняются мысли. Снижается самооценка, начинаешь хуже думать о своих способностях, о внешности. В тяжелых случаях больные не приходят за лечением, потому что “доктор, вы мне ничем не поможете”. То есть человек уже ничего хорошего не ждет. Часто больных преследует бессмысленное, ничем не обусловленное чувство вины.
Аарон Бек, известный американский психотерапевт, основатель когнитивной терапии, хорошо сформулировал, что депрессия заставляет человека негативно оценивать себя, свое будущее и свой опыт. Человек ходит все время как будто в черных очках. Все видится хуже, чем есть.
Как депрессия сказывается на физическом самочувствии?
— Поскольку депрессия — это во многом телесное расстройство, то у нее есть масса телесных проявлений. Нарушается сон, снижаются все физиологические влечения: уходит аппетит, снижается либидо. При затяжных серьезных депрессиях больные, как правило, сильно худеют.
Может развиться болевой синдром. В мозге есть система, которая в норме подавляет постоянно идущую от тела импульсацию. Важными медиаторами к ней являются как раз серотонин и норадреналин. А их, как мы помним, при депрессии дефицит — и получается, что система перестает работать. Любые сигналы от тела, которые подаются непрерывно, мозг теперь распознает как боль.
С этим, кстати, связано то, что антидепрессанты часто назначаются при многих видах хронической боли. Они оптимизируют систему подавления боли.
Депрессия дает нарушение многих других соматических процессов. Например, у женщин может развиться аменорея (отсутствие менструации). При некоторых видах депрессии развиваются вегетативные нарушения: запоры, сухость во рту, сердцебиение, расширение зрачков. При тревожной депрессии (самой частой) искажается чувство восприятия температуры. Страдают обменные процессы: при тяжелых депрессиях люди выглядят больными, у них ухудшается состояние волос и ногтей, кожа «серая». Параллельно могут диагностироваться и эндокринные нарушения. Кстати, бывает и наоборот: гипотиреоз (нарушение работы щитовидной железы) может запустить депрессию.
В тяжелых случаях может быть серьезное торможение психических процессов, замедление движений — вплоть до ступора. Таких больных приводят к доктору родственники.
Как работают антидепрессанты?
— Антидепрессанты не сделают человека спокойнее, веселее, увереннее в себе. Они его нормализуют, возвращают к тому, каким он должен быть — со всеми особенностями его характера. От здоровых отрицательных эмоций (например, когда умирает близкий человек) антидепрессанты не защитят. А вот болезненную составляющую уберут.
Современные антидепрессанты хорошо переносятся, вызывают минимум побочных эффектов. Но даже несмотря на это, диагностировать у себя депрессию самостоятельно и бежать покупать тот же препарат, что пьет ваша подруга, — крайне опасно. Все же антидепрессанты — это серьезные лекарства, которые может назначить только врач. Нужны взвешенность, осторожность и медицинское образование.
Желательно, чтобы прием лекарств сопровождался ведением психотерапевта. Врач должен понимать, как пациент отвечает на лечение, и по мере необходимости корректировать процесс.
Помогает ли психотерапия, можно ли вообще обойтись без медикаментов?
— Чем тяжелее случай, тем больше в нем биологической составляющей. Тяжелые депрессии, которые лечатся в закрытых клиниках, на психотерапию ответят примерно с тем же успехом, что и аппендицит. Но в очень легких случаях действительно можно обойтись только ей. На Западе есть даже книги, которые выполняют роль этой терапии. Человек читает и самостоятельно работает над своим состоянием.
В любом случае, некоторые элементы психотерапии нужно соблюдать всем — и в качестве профилактики депрессии, и при ее лечении. Например, не переутомляться, правильно планировать свой день так, чтобы оставалось достаточно времени для отдыха. Обязательно планировать дела, которые доставляют удовольствие.
Как понять, что пора к доктору, и куда обращаться в первую очередь?
— Заметив у себя то, о чем мы говорили выше — падение сил, исчезновение радости, желаний, трудности общения. Еще раз повторюсь: эмоции нужны нам для того, чтобы реагировать. Если из жизни исчезла радость, значит, что-то в вас не так, нормальный процесс поломался, и это можно починить.
В интернете есть разные самоопросники для выявления депрессии. Например, я рекомендую опросник Бека. Он очень простой, но показательный. В нем побалльно оцениваются все проявления депрессии. Если вы набираете больше определенного количества баллов, есть причина обратиться к доктору. Оптимально, чтобы вы пришли к психотерапевту. В России психотерапевт — это обязательно врач, который и владеет психотерапевтическими техниками, и имеет право выписывать препараты.
В Казани, например, бесплатно можно прийти на первичную консультацию в городской психотерапевтический центр на Бутлерова, 41. Есть еще кабинет психологической помощи в 6-й поликлинике. Можно продиагностироваться и в многочисленных платных медицинских центрах.
И что будет дальше, меня сразу поставят на учет к психиатру?
— В Законе о психиатрической помощи написано, что на диспансерный учет можно взять только человека с тяжелым, хроническим или часто обостряющимся заболеванием. Пограничные депрессии не считаются тяжелыми, в отличие, например, от шизофрении.
Другое дело — тяжелая депрессия, которая лечится только в стационаре. Это неотложное состояние, потому что есть и риск суицида, и экстремальная потеря веса, и нарушение вегетативных функций организма.
Перед доктором не стоит задачи немедленно поставить на официальный психиатрический учет человека, который по состоянию здоровья в этом не нуждается. Но если сильный страх присутствует, есть платные центры. Там вас точно никто ни на какой учет не поставит.
Как распознать признаки депрессии у близкого человека, на что обращать внимание?
— Обращайте внимание на снижение активности, на нежелание общаться, на несвойственное человеку поведение. Постарайтесь заметить самоуничижительные или депрессивные высказывания. Особенно, если рядом с вами человек, который не склонен проявлять напоказ эмоции и в принципе редко говорит о своих переживаниях.
Старайтесь понять. Вообще, человек, который с депрессией ни разу не сталкивался, очень часто не может понять больного — отсюда и идут все эти «тебе надо собраться» и «возьми себя в руки». Близкие не умеют залезть в шкуру больного, и пациенты очень часто жалуются на то, что их не понимают. А ведь у них болезнь. Она такая странная, необычная, ее сложно осознать. Поэтому относитесь к близким максимально терпимо.
Можно полностью излечиться от депрессии?
— Это потребует некоторой кропотливости. Во-первых, антидепрессанты работают не сразу. На рецепторные перестройки нужно время.
Во-вторых, депрессия требует длительного долечивания. Даже когда все уже хорошо, лекарства нужно принимать довольно долго. После первого депрессивного эпизода (приступа эндогенной депрессии) лекарства нужно принимать по меньшей мере шесть месяцев, после второго — год-два, после третьего — очень долго. При этом риск возврата депрессии значительно уменьшается. Это как с гипсом: его надо носить. Не снимать через неделю, когда все худо-бедно на место встало, а носить до тех пор, пока кости основательно не срастутся.
После того, как все заканчивается, надо быть к себе внимательным. Я не призываю относиться к себе как к хрустальной вазе, но отмечайте свои эмоции, соизмеряйте их с тем, что происходит, прислушивайтесь к себе.
svobody.pl
