Психиатрическое лечение, вопреки расхожему мнению, – это не постоянный прием различных препаратов, а в первую очередь групповая терапия, занятия по распознаванию своих чувств и знакомство с самим собой. Об этом пишет колумнист Yle Рику Сиивонен, прошедший курс лечение в больнице «Аврора».
Я с теплотой в душе вспоминаю психиатрическую лечебницу. Когда я попал весной на отделение номер десять больницы «Аврора», я был ходячей развалиной, которую бросало в слезы по совершенно неожиданным поводам. Спустя десять недель я смотрел, как смеются мои дети, и тоже начал улыбаться. Тогда я понял, что что-то изменилось к лучшему. Я стал спокойнее – и я начал присутствовать в моменте.
Вопреки расхожему мнению, в больнице практически не-воз-мож-но получить успокоительные средства. Их не дают, даже если канючить. Вместо них мне предлагали всевозможные массажные коврики с шипами, тяжелые одеяла, кубики льда и конфеты с перцем чили.
Конфеты с чили!
Могу заверить, что когда накатывает подавленное состояние, немедикаментозное лечение начинает серьезно раздражать. И даже называть заведение «психбольницей» больше нельзя. К счастью, на закрытом, остром отделении, где я находился круглосуточно, политика в отношении лекарств была не такой жесткой. Но на отделении номер десять находятся только днем – и там невозможно побыть в покое. Все время приходится говорить, учиться и тренироваться. Тренироваться распознавать, расслабляться, сознательно присутствовать и еще много чего.
Большую часть «лечения» даже сложных психотравм составляют базовые принципы самопомощи: регулярный распорядок дня, правильное питание, физическая активность. Существует и правило относиться к самому себе со снисхождением. Таким образом можно научиться переносить состояние угнетенности – и действовать не так, как требует охватившее чувство. Мы, находившиеся в больнице, так мало разбирались в своих глубинных эмоциях, что нам приходилось читать длиннющие списки того, какие чувства вообще бывают.
Именно эти эмоции приводят к мыслям и поступкам, которые могут быть вредны для нас самих. За время в больнице я понял, что по природе сумасшествие является крайне обыденным явлением. В отношении наших особенностей, симптомов и причуд мы все находимся на одной черте. На одной линии, но в разных ее точках. У одного настроение портится всего на секунду, другой надолго погружается в ворох негативных мыслей. Крайние точки отличаются, но шкала все равно одна.
У меня есть зеленая папка, в которую я складывал все учебные материалы и записывал посещавшие меня мысли во время пребывания в больнице. И это не мысли сумасшедшего. Такие мысли посещают всех нас.
«Связано ли все это со страхом быть отвергнутым?»
«Я хочу чувствовать радость».
Грань между здоровым и больным призрачна и бессмысленна и не определяется отдельными факторами. Не существует нас и вас, здоровых и больных. Нет бредового мира безумцев. Зато психические нарушения мешают существовать в нашем общем мире. Либо становится невозможно выполнять рутинные действия, несмотря на то, что хотелось бы, либо вас охватывает такое тяжелое состояние угнетения, что хоть в петлю лезь.
У нас у всех бывают парализующие чувства, с которыми приходится жить. В больницу попадают те люди, которые в силу травм и жизненных перипетий начинают сильно страдать, или те, кто с рождения обладает специфическим мышлением и не может приспособиться к жестким требованиям нашего социума. А кому современный мир не кажется подчас жестоким? Ответ очевиден. Вопрос в том, как мы можем оставаться дееспособными в сложные периоды, в моменты проявления наших наклонностей и симптомов.
У моего лечения было три цели: более свободное осознание своих чувств, менее категоричное отношение к себе и к другим, а также поиск источников радости и удовольствия. Кто бы не хотел достичь всего этого? В больнице нам выдали так называемую «дневную программу отличного самочувствия», основные пункты которой были следующими:
– Позавтракай
– Займись каким-нибудь приятным или успокаивающим делом
– Не забывай о физической активности
– Встречайся с друзьями
– Займись еще каким-нибудь приятным или успокаивающим делом
– Займись чем-нибудь бесполезным, но доставляющим удовольствие
– Ложись спать вовремя.
Хоть лечение и кажется несерьезным, проблемы, с которыми оно борется, таковыми не являются. В больнице можно узнать, насколько жестоки родители могут быть по отношению к собственным детям – и к чему это может привести. Простые, бытовые вещи оставили неизгладимый след на многих пациентах. Это проявляется разными способами: употреблением алкоголя и наркотиков, глубокой депрессией, тревожными неврозами, перееданием, анорексией, обсессивно-компульсивным расстройством.
Изменение собственных привычек сложно дается всем, а особенно тем, кто находится в непростом душевном состоянии. Обычное лечение в поликлинике, то есть три встречи с психиатрической медсестрой, тут не поможет. Для многих спасательными становятся длительные периоды в больнице и ежедневная поддержка от собратьев по несчастью, пусть даже поначалу групповые занятия и кажутся пугающими.
К концу лечения вся наша группа рыдала от того, что общение должно прекратиться. И так, по словам сотрудников, происходит каждый раз.
Для многих прыжок вглубь собственных чувств стал чем-то новым. Погрузиться в себя удается только тогда, когда стираются привычные роли. Тогда наружу выходят скрытые и запретные чувства: цепкая печаль, бессильная горечь и неистовая ненависть.
Прежде всего сумасшествие полно непредсказуемости и стыда, но за десять недель происходят небольшие чудеса. Это простые прозрения: я не единственный, кто это ощущает. У меня есть достоинство. Мне не обязательно стыдиться. Я не виноват во всем. Я понимаю и контролирую свои чувства.
Короткие фразы, которые спасают жизни.
Лечение, которое я прошел, – удел немногих. Например, в Хельсинки групповая интенсивная терапия за исключением одной группы упразднена. И это ошибка. Человек не может вылечиться в одиночку. Ему нужны люди, ему нужны мы потому что он – один из нас.
Рику Сиивонен, журналист и сценарист
yle.fi
