Унижение входит в категорию переживаний, которых мы стараемся избегать. Это вполне понятно. Быть униженным или делать что-то унизительное – значит, соприкасаться с чем-то, что роняет наше человеческое достоинство, снижает самоуважение и, в крайних случаях, бросает человека на самое социальное дно. Не зря разного рода деспотические цари/правители/директора, удерживающиеся у власти за счет подавления инакомыслящих, очень часто стараются не просто «обезвредить» своих жертв, но и унизить их – как в их собственных глазах, так и в глазах окружающих. В уголовной среде крайняя степень унижения – быть «опущенным», ниже статуса в иерархии тюрем нет.
Цель оскорблений, которыми часто бросаются люди в реальной и виртуальной жизни – унизить, то есть показать, что тот, кого я оскорбляю – хуже, ниже меня. А на противоположном от унижения полюсе располагается высокомерие – тоже отвергаемое многими людьми переживание и связанное с ним поведение. В общем, очень неприятный ряд выстраивается вокруг унижения – оскорбление, презрение, отвержение, отвращение, высокомерие…
И поэтому довольно странным будет, возможно, утверждение, что переживание унижения – это часто неотъемлемая составляющая подлинного развития человека, без которого продвижение вперед нередко крайне проблематично. Я, разумеется, не предлагаю унижать людей, но хочу поразмышлять по поводу этого моего утверждения.
В чем суть унижения – действия и переживания, теснейшим образом связанного с чувством стыда? Я думаю, лучше всего его выражает следующая фраза, обращенная к самому себе: «я не так хорош, как я верил и чувствовал» (а если кто-то нас унижает, то он сообщает нам: «ты не так хорош, как ты сам о себе воображаешь» – и мы верим). Не «так хорош» в целом или в каких-то отдельных сферах жизни. У всех нас есть несколько образов самих себя. Есть «я-идеальный», к которому стремимся, который может ощущаться как недосягаемый образец – или же как простой ориентир в своей жизни, с которым мы сверяем свои поступки и решения. Есть «я-реальный» – то, какими мы являемся «на самом деле». «На самом деле» – это не в объективной реальности, разумеется, а то, какими мы чувствуем себя сейчас. И большинство из нас осознанно или неосознанно ощущает себя как пусть относительно, но все же хороших людей. На этом «в целом я хороший» – основано чувство собственного достоинства, способность видеть свою ценность, самоуважение. Несколько старомодное – но от этого не ставшее менее актуальным – слово «честь» тоже базируется на восприятии себя как «в целом хорошего». Основой чести является, насколько я понимаю, соответствие личностных качеств и поведения человека образцу, который принят им или обществом за достойный. Это право оценивать себя и свое существование в категории самоуважения. Честь определяет наличие у человека допустимых и недопустимых для него слов и действий, и совершение последних роняет человека в его же собственных глазах.
На переживании «я нынешний – в целом хороший» основаны и наши многочисленные самооправдания, когда мы совершаем какие-либо поступки или с нами делают нечто, явно нарушающее то, что мы сами считаем допустимым. Например, заставляют лгать там, где мы лгать не хотим, или под угрозой увольнения делать то, что для нас «вроде бы» неприемлемо… Там, где не работает самооправдание, успокаивающее совесть, нередко работают вытеснение, расщепление и многие другие защитные механизмы, оберегающие нас от непереносимого стыда.
Важно разграничить унижение как намеренное действие по отношению к другому человеку и унижение как действие, совершаемое внутри нас самих (я, в основном, здесь пишу о внутреннем действии). Например, играют две хоккейные команды, и одна беспощадно разгромила другую. Унизила ли она соперника самим фактом разгромной победы? Нет, но проигравшие могут чувствовать себя униженными: «мы ощущали себя достойными сразиться с ними, но они указали нам наше место». И победители могут с сочувствием отнестись к побежденным, а могут – оскорблять. Сам факт их победы унижением не является.
Так вот, унижение – это не просто обнаружение того, что твои действия (мысли, чувства, качества, умения, способности…) полностью противоречат образу «хорошего настоящего Я», а разрушение этого «Я» (или, что чаще – его части). Это переживание падения с пьедестала, на который сам же себя и вознес. Часто унижение возникает во время учебы и в профессиональной сфере. Например, вы считаете себя отличным профессионалом в своем деле – и тут вас направляют на учебу в какой-то центр, и вы обнаруживаете, во-первых, профессионалов намного лучше себя, и их много, и они не уникальны. И осознаете, что то, чем вы гордились и что считали вершиной своего мастерства – это лишь первая ступенька, начальный уровень. И, что хуже всего – окружающие тоже заметили, что вы.. ну… не очень по сравнению с ними. Нет, они не издевались, не смеялись – но увидели… И как вы отреагируете?
Или, например, я считаю себя умным и критично настроенным человеком – и тут вдруг обнаруживаю, что в важном для меня вопросе я не просто не прав, но допустил ряд откровенно глупых допущений или ошибок, характерных как раз для тех, кого я считал хуже себя. Как я отреагирую? Сразу скажу «да, я неправ, здесь допустил ошибку» – или сначала постараюсь увильнуть от унижения, найти оправдание для себя и попытаться запрыгнуть обратно на пьедестал «всегда умного и критично настроенного человека», с которого только что слетел?
С унижением плохо справляются и целые нации. Побежденные в войнах и противостояниях с трудом признают «похоже, мы не так уж хороши, раз проиграли» – нередко они начинают говорить про «пятые колонны», предателей, коварство врагов и так далее. Национальное унижение немцев в Первую мировую взрастило нацистов, которые предложили немцам броситься в другую крайность – расистское высокомерие: «вы хуже нас». С трудом переживает унижение после распада СССР и пост-советские страны, и это касается не только России.
Для переживания унижения требуется не только внутреннее ощущение, что «я не так хорош, как верил». Почувствовать себя ниже можно только по сравнению с кем-то. Например, долго воображаешь себе, что ты лучше других людей в чем-то, и потом что-то происходит – и ты осознаешь, что такой же или даже хуже. Что лжешь так же, как «они»; что пьешь водку в таких же количествах и с такими же последствиями, что и «последний алкаш».
Дополнительные оттенки унижению добавляет разочарование других людей в нас. «Мы думали, что ты такой, а ты…». В переживание вливаются нотки вины: «вы на меня надеялись, а я… подвел, обманул». Но разочарование других людей в нас становится почти непереносимым, когда мы сами собой были очарованы. В общем, в этом и есть источник нашего унижения, на мой взгляд – очарованность собой, когда вместо тыквы (возможно, даже очень хорошей и красивой) видишь карету. И разочарование в себе – это необходимый этап для того, чтобы вернуться в реальность.
Возвращение в реальный мир, в котором ты не стоишь на шатком основании, а опираешься ногами на широкую землю – одно из возможных следствий унижения. Чем выше постамент, чем сильнее очарованность собой – тем больнее падать и тем непригляднее картина, когда с глаз спадает пелена. По словам одного алкоголика, он осознал всю глубину своей деградации тогда, когда увидел в глазах своего школьного друга, с которым не виделся много лет, отвращение. И тогда печальный принц-философ, переживающий несовершенство этого мира, превратился в дурно пахнущего алкоглика, пропившего всю мебель, потерявшего жену и работу. Самое настоящее отрезвление.
Правда, моменты трезвости могут быть очень краткими. Часто люди бросаются в одну из крайностей.
1. Вернуть очарование. Для этого есть богатый арсенал защит, направленный на претворение в жизнь лозунга «я принц, меня просто подвели и грязью вымазали». Это не мы проиграли, это нас предали. Это не я некомпетентен в тех или иных вопросах, это критикан завидует мне. Я психотерапевт/коуч/учитель – универсал, а то, что с некоторыми клиентами не получается работать – так это клиенты/ученики неготовые, бездари и без мотивации. В хоккее мы проигрываем не потому, что деградирует под нашим руководством хоккей, а потому, что не тех игроков взяли, вот если бы вместо Баранова и Большего взяли бы Козлова и Гигантова – вот было бы дело!
Можно объявить среду, в которой мы постоянно сталкиваемся с внутренним унижением, «дискомфортной, не подходящей для меня» – и уйти туда, куда полегче. Речь, конечно, не идет о среде, где нас реально другие люди стараются унизить и разоблачить – из такой среды нужно уходить. Но, кстати, начать усиленно унижать окружающих, впасть в высокомерие – это тоже способ заново собой очароваться. Высокомерный человек берет себе статус, выше которого нет – статус судьи. «Я лучше вас, не подходите ко мне».
2. Вторая крайность – унизить себя еще больше. Высокомерие, обрушенное на самого же себя. Памятник себе-хорошему глядит на нас, лежащих у его подножия, и с неприятной гримасой твердит: ты не справился, ты – это не я, отойди от моего пьедестала, не марай своими соплями мой постамент! Самые яркие примеры шатания от высокомерия до самоуничижения я регулярно наблюдаю у наших спортивных болельщиков, которые в моменты побед кричат эту набившую оскомину «мы лучшие! мы всех порвем!», а в моменты поражений – «мы дни-и-и-ще, все плохо!». От сеанса самовозвеличивания к сеансу саморазоблачения и самобичевания.
Есть третий вариант, и он не совсем про «золотую середину». Упав и больно ударившись, можно встать и начать осматриваться: где я оказался? Да, я чувствую унижение, и это очень болезненно, вон, от удара синяки ноют или даже перелом в душе. Но что это за высота, с которой я свалился? Как я там оказался, на этом высоченном пьедестале? Чем был очарован? И что меня сейчас окружает?
Есть ли люди, к которым я даже в таком состоянии могу прийти за поддержкой? Которые не будут воротить нос «фу, какой ты на самом деле», а примут – и не будут петь сладкие песни о том, что ты прекрасен, а с сочувствием посмотрят на раны, и помогут их подлечить? Расскажут о своих шрамах или даже их покажут – и поделятся опытом? И будешь ли ты в состоянии их услышать, или захочешь сбежать в высокомерное «я не нуждаюсь в вашей помощи»?
А потом – на тренировку. Да, нас могут пытаться унижать совершенно незаслуженно. Начальник может быть самодуром. Унизительно может быть идти учиться у тех, кто тебя превзошел, и кого считал себе ровней (или даже ниже). Унизительно признавать, что занимался самообманом. Унизительно обнаруживать, что время твоего триумфа прошло, и что позолота уже отшелушилась, а лавры засохли. Все это точно больно, и можно пытаться эту боль ослабить, отвлечься от нее. А можно взять эту боль на вооружение, прислушаться к ней, развеять очарованность собой – и воспользоваться энергией, которую она дает, чтобы научиться делать что-то в реальности. Еще лучше, конечно, не очаровываться, а знать, в чем моя сила, и в чем моя слабость. Но способность после провала встать, сказать себе «да, я был плох здесь», и пойти работать над ошибками без самоуничижения точно к слабостям не относится. Более того – люди такую реакцию видят и ценят, потому что в этом, на мой взгляд, одно из высших проявлений человеческого достоинства. А тот, кто не видит и норовит ударить упавшего, сам, скорее всего, не в силах справиться со своим ужасом перед унижением.
Человек — всего лишь капля… но какая высокомерная!
Время от времени меня накрывает желание убить себя или умереть за кого-то. Уволили с любимой работы, частично по моей вине, частично нет. Потеряла профессиональные ориентиры, чувствую, что я не нужна, что я не хочу искать новую работу, новых приятелей, что-то решать.