То, что это была именно паническая атака, я осознала уже после того, как пришла в себя. Спасибо психосоматике, которая в моем случае была уровня «для чайников», — ощущение удушья даже я смогла расшифровать.

Но с ними пусть разбираются врачи, меня тут заинтересовало другое. За несколько дней до этой сильнейшей панической атаки гидрометцентр внутри меня грозился мощным циклоном. Я это знала, более того, знала истинные причины. На меня надвигалась вполне реальная и серьезная проблема, связанная со здоровьем. Но мне было так хорошо в моем предпраздничном настроении, за которым следовала восхитительная лень каникул, в моих смелых мечтах и планах, что ни думать, ни говорить об этом не хотелось.

Дальше — больше. Когда проблема окончательно подтвердилась, я твердо решила не опускать нос, руки и другие выдающие страх части тела. Некогда, не сейчас. Мне так хотелось держать проблему в тени, что даже с близкими я проговаривала ее вскользь.

Это ночное ощущение удушья было красноречивее всего. Домолчаться до состояния, когда уже невозможно вздохнуть, — увы, мой стиль. Это по-настоящему страшно — остаться наедине с собой во время отчаяния и бессилия. Мы готовы выдать первоклассный спринт при малейшей возможности столкнуться со своей слабостью. Остаться в этом для нас невыносимо. Глушим боль соцсетями, пустой болтовней, зомбируем себя позитивными аффирмациями с одной целью — удрать подальше от необходимости побыть в этом.

Та часть нас, которая особенно нуждается в поддержке и сострадании, выжигается дотла, лишь бы только не чувствовать, лишь бы не чувствовать… И наступает момент, когда внутри остается только пепел, а весь этот банный комплекс вспыхивает и летит ко всем чертям. Вот тогда-то мы и лежим ночами, хватаясь за сердце и замеряя давление.

Я снова и снова отчетливо ощущаю, как это опасно и жестоко по отношению к себе. Это как любить правую ногу, а левой все время отбивать пальцы порогами. Невозможно игнорировать страх, боль существования, которые есть в каждом из нас.

Хотя нет, очень даже возможно, мы это часто наблюдаем. Со временем это вылезает из человека в другой форме — в виде напрочь атрофированной эмпатии. Это, знаете, когда «близкому плохо, я все время думаю, как ему помочь и очень переживаю». Но вслух произношу: «Ой, ужас, в мире такое творится, жить страшно. Ты, главное, сама не переживай. О чем мы? Так вот, купила я себе на распродаже отличные туфли…» Когда вы перестаете чувствовать свою боль, боль других становится лишь неприятной и навязчивой мухой, от которой бы отделаться поскорее, чтобы приятный обед не портила.

Ана Мелия

Журналистка, автор книги «Стучитесь, открыто. Как я боролась с раком, потеряла надежду и нашла себя»

https://www.psychologies.ru/

https://www.psychologies.ru/

Прочная эмоциональная связь с родительской фигурой, привязанность к родителям — главное условие формирования собственного самоощущения как личности, чувства своего бытия. Когда ребенок ощущает поддержку, видит, что за ним наблюдают с любовью, ободряют его, он чувствует себя любимым в самом прямом смысле слова. Если он любим, значит, он может любить самого себя.

Ресурс возобновляется и вновь создается на протяжении всего детства и даже всей жизни. Возьмем, к примеру, подростка: у него все в порядке, если он может влюбляться, горевать, когда его бросают, и снова влюбляться. Значит, он обрел и укрепил в себе способность преодолевать неудачи.

Что может повредить нашей вере в себя?

Нам от природы присуща способность преодолевать трудности. Но в то же время повторяющиеся провалы, обидные слова, которые исходят от близкого человека, от начальника или от школьных приятелей, расшатывают уверенность в себе. А если подобные ситуации еще и эхом повторяют какую-то историю из прошлого, заставившую когда-то сомневаться в себе, в своих возможностях, нанесшую нарциссическую травму, то боль и переживания, связанные с прежней травмой, возвращаются.

Это хорошо видно на примере взрослых, которые приходят на консультацию с проблемой неверия в себя, чаще всего выражая ее словами: «Я не такой, каким должен быть, я ничего не стою». И очень часто у таких клиентов обнаруживается проблема с учебой в школе, пережитая ими в совсем юные годы.

Есть риск попасть в замкнутый круг: сомневаясь в себе, мы можем действительно сделать что-то не вполне хорошо, что, в свою очередь, вызывает чувство провала, падение самооценки. Это происходит не только в работе, но и в отношениях, как любовных, так и социальных.

Как восстановить внутреннее чувство защищенности, доверие к себе?

Я думаю, что надо постепенно заново «приручать» себя, двигаясь от простого к сложному. Не будем сразу ставить перед собой слишком амбициозных целей, сделаем то, что у нас точно получится. И будем выбирать обходные пути: развлечения, занятия спортом, кулинария — все равно что, лишь бы нам нравилось то, что у нас тут получается, даже если это не связано напрямую с той областью нашей жизни, которая уязвима. Так постепенно мы сможем вновь посмотреть доброжелательно на себя и на то, что мы делаем. Это психология обыденной жизни.