Как тебе известно, у каждого человека есть свой ангел-хранитель, который охраняет его от глупостей и ошибок. Например, напился человек пьян и лезет в воду мимо моста, а ангел берет его за шиворот и ведет на мост. Или решил ты идти в народные комиссары, а ангел тебе шепчет: дурак, оставь! Или вздумал ты принять участие в новой газете, а ангел целую ночь скулит у твоего изголовья: брось, Сережа, опять напорешься! Или начал ты влюбляться в недостойную особу, а ангел ей нарочно прыщ на носу посадил, вот ты и спасся.
И вот у одних ангелов работы совсем мало, просто-напросто бьют баклуши и круглые сутки спят. Например, что делать моему ангелу, когда я сам так мудр и осторожен? Но зато попадаются и несчастные субъекты, замученные работой, как извощичьи лошади на Рождество. Таков ангел у Анны. К концу дня поистине страшно взглянуть на его потное, бледное, ошалелое лицо. Еле передвигая ногами, спотыкаясь и скрипя зубами, он ведет Анну спать: только и отдыху, пока она спит! К несчастью, сам он от переутомления страдает бессонницей и целую ночь я слышу его тихи мучительные стоны. Скверно будет, если он совсем сляжет или просто забастует, ссылаясь на общее движение в России. А Анна упрямо твердит: раз он ангел-хранитель, так пусть и охраняет, мне-то какое дело! Пробовал я, ввиду общности нашего имущества, меняться с нею своим ангелом, но не вышло: ее ангел сразу заснул возле меня, как убитый, так что я вовсе остался без охраны, а мой возле нее начал быстро и решительно сходить с ума и выкамаривать такие вещи, что даже неудобно рассказывать. Читать далее А у вас есть ангел-хранитель?
Метка: литература
Леонид Андреев. Ипатов.
В Библиотеку — Леонид Андреев. Ипатов.
…Началась болезнь с молчания и слез. То, что говорил Ипатов, не было неразумно и не обнаруживало больного ума; но все меньше он говорил, а молчать начал часами. И, оставаясь молчаливым, не жалуясь и не ропща, он вздыхал протяжно и так горестно, что как бы последним, как у умирающего, являлось каждое дыхание его. Но не было оно последним, как у умирающего, и, в себе самом черпая горькую силу, возрастало оно до степени воздушного крика, бессловесного стенания. Уже весь дом смолкал, внимая стенаниям, а они все продолжались и вдруг заглушались тишиною; и тогда можно было видеть, заглянув в щелку двери, что Ипатов сидит, склонившись над столом, положив руку на деревяшки счетов, и горестно плачет, каплет слезы и на руку, и на счеты. Читать далее Леонид Андреев. Ипатов.
Иосиф Бродский: У всего есть предел…
У всего есть предел: в том числе у печали.
Взгляд застревает в окне, точно лист — в ограде.
Можно налить воды. Позвенеть ключами.
Одиночество есть человек в квадрате.
Так дромадер нюхает, морщась, рельсы.
Пустота раздвигается, как портьера.
Да и что вообще есть пространство, если
не отсутствие в каждой точке тела?
Оттого-то Урания старше Клио.
Днем, и при свете слепых коптилок,
видишь: она ничего не скрыла,
и, глядя на глобус, глядишь в затылок.
Вон они, те леса, где полно черники,
реки, где ловят рукой белугу,
либо — город, в чьей телефонной книге
ты уже не числишься. Дальше, к югу,
то есть к юго-востоку, коричневеют горы,
бродят в осоке лошади-пржевали;
лица желтеют. А дальше — плывут линкоры,
и простор голубеет, как белье с кружевами.
Иосиф Бродский 1981 г.
Так дромадер нюхает, морщась, рельсы.
Пустота раздвигается, как портьера.
Да и что вообще есть пространство, если
не отсутствие в каждой точке тела?
Оттого-то Урания старше Клио.
Днем, и при свете слепых коптилок,
видишь: она ничего не скрыла,
и, глядя на глобус, глядишь в затылок.
Вон они, те леса, где полно черники,
реки, где ловят рукой белугу,
либо — город, в чьей телефонной книге
ты уже не числишься. Дальше, к югу,
то есть к юго-востоку, коричневеют горы,
бродят в осоке лошади-пржевали;
лица желтеют. А дальше — плывут линкоры,
и простор голубеет, как белье с кружевами.
Иосиф Бродский 1981 г.
