Мы с легкостью оперируем словами «шизофрения», «депрессия», «анорексия». Но как представить себе, что испытывают люди с подобными диагнозами? Если мы сможем хотя бы отчасти представить себя на их месте, то будем лучше их понимать и бережнее относиться к их хрупкому внутреннему миру.
За последние годы психологи провели целый ряд исследований с целью изучения личного опыта людей, страдающих теми или иными психическими расстройствами. Вот некоторые результаты этих научных работ.
В 2014 году исследователи университета Биркбек (Лондон) опросили семь человек, у которых была диагностирована депрессия1. Главной в их рассказах была тема истощения и опустошения. «Как будто что-то ушло из меня, забрав с собой мое счастье», «Иногда мне кажется, что моя жизнь заблокирована». Другой важной темой было чувство разобщенности с другими людьми. «Ты как будто один на острове… Ты видишь вдали берег, там все остальные люди, но к ним нет пути, а может быть, нет пути, по которому мне хотелось бы пойти». Авторы исследования Джонатан Смит и Джон Родес отмечают, что все опрошенные испытывали одиночество, внутреннюю пустоту и ощущение, что у них нет будущего.
Обсессивно-компульсивное расстройство: враг и друг
Проведя часовые опросы девяти человек с диагнозом ОКР, исследователи Хелен Мерфи (Университет Восточного Лондона) и Рамеш Перера-Делкур (Суррейский университет) выделили в ответах три главные темы: «хочу быть нормальным, быть как все», «жизнь не удалась» и «люблю и ненавижу ОКР». Первые две темы были связаны с болезненными ситуациями, возникавшими из-за навязчивого поведения. Например, один из опрошенных, снимавший квартиру вместе с другим жильцом, каждый день по часу драил ванную чистящим средством, прежде чем решался ею воспользоваться. Но вместе с тем опрошенные признавались, что им было бы страшно совсем избавиться от навязчивостей, служивших им своего рода «костылем».
Диагноз «шизофрения» пугает, но он открывает путь к лечению
В исследовании, проведенном Лорной Хоув (Lorna Howe) из Нотттингенского университета и ее коллегами, были опрошены семь пациентов с шизофренией2. Всем им пришлось столкнуться с трудной дилеммой: с одной стороны, им было необходимо узнать свой диагноз, чтобы начать лечение, с другой стороны, он заранее страшил их как позорное клеймо. Они пытались скрывать свой диагноз от окружающих, они отмечали, что врачи пытались обойти пугающее слово, подбирая более обтекаемые определения типа «психоз»… «В разговоре со мной стараются не произносить этого слова, оно звучит как ругательство». Все участники опроса отмечали неразрешимое противоречие между научным подходом к этому заболеванию, имеющему биологическую природу («химический дисбаланс»), и восприятием их близких и знакомых. «Моя мать только и сказала: я же говорила, все дело в том, что ты экстрасенс…» — призналась одна из опрошенных. Исследователи подчеркивают, что страх больных перед этим диагнозом мешает им своевременно начать лечение.
Голоса в голове могут восприниматься по-разному
Клинические психологи из Ноттингема Люси Холт ((Lucy Holt) и Анна Тикл (Anna Tickle) изучили семь ранее проведенных исследований, содержавших личные свидетельства пациентов со слуховыми галлюцинациями. Оказалось, что переживания, связанные с «голосами в голове», отличаются большим разнообразием. Кому-то кажется, что голоса звучат в его голове, кому-то — что во внешнем пространстве; одни полагают, что могут управлять голосами, другие нет. Интересно, что те, кто объясняет себе эти галлюцинации химическим дисбалансом в мозге, в меньшей степени чувствуют, что способны управлять ими. Голоса в голове влияют на социальные отношения человека, когда критикуют его друзей или семью. С другой стороны, они порой помогают человеку справляться с одиночеством. «У меня мало друзей… по-настоящему мне близки эти голоса, а я близок им».
Сложные отношения с зеркалами
Дисморфия (дисморфофобия) — расстройство, связанное с чрезмерной концентрацией человека на каком-то небольшом изъяне (или изъянах) своей внешности. Эта озабоченность так велика, что мешает работать, взаимодействовать с людьми и так далее. Исследователи из Лондонского городского университета недавно опубликовали результаты опроса одиннадцати человек, страдающих таким расстройством3. Все они описывали свое сложное отношение к зеркалам, которые их пугают. Одна из участниц опроса, например, однажды смотрелась в зеркало в течение 11 часов подряд, пытаясь найти ракурс, при котором она понравилась бы себе настолько, чтобы решиться выйти на улицу. Другая назвала зеркала «ублюдками», а смотрение в зеркало — разновидностью членовредительства. «Я выгляжу как чудовище», «У меня омерзительная, отталкивающая внешность», «Все, буквально все вокруг привлекательны. Я чувствую, что только я одна уродина», — вот типичные ответы.
Самоповреждения: некоторых людей успокаивает вид собственной крови
В ходе массового скрининга 1100 вновь поступивших студентов-психологов было выявлено 64 человека, склонных к самоповреждениям. Более половины из них признавались, что для них важно увидеть свою кровь. Самое типичное объяснение состояло в том, что это успокаивает. Встречались также ответы «тогда я чувствую, что существую», «это показывает, что я все сделал правильно/поранил себя достаточно глубоко». Те, кому важно было увидеть свою кровь, повторяли самоповреждения в несколько раз чаще других и чаще упоминали при опросе, что для них это способ регулировать свои эмоции. Подростков, склонных к самоповреждению, попросили в течение двух недель носить с собой специальное цифровое устройство и при каждом эпизоде самоповреждения фиксировать свою мотивацию. Примерно в половине случаев подростки формулировали ее как способ почувствовать удовлетворение, стимуляцию, боль.
Анорексия начинает управлять человеком
«Анорексия становится твоим другом», — такая формулировка прозвучала в ходе опроса людей, восстанавливающихся после анорексии. — Я чувствовала себя одинокой… но по крайней мере, со мной была моя А.». Такое обозначение, как если бы это было имя собственное, не случайно. Как отмечают авторы исследования Сара Уильямс (Sarah Williams) и Мари Рейд (Marie Reid), участники опроса признавались, что со временем анорексия становилась в их представлении как бы отдельным существом, с которым им приходилось бороться за контроль над собственным разумом. Вот еще характерное высказывание: «Как будто во мне было два человека: одна часть меня знала, как поступать правильно, другая пыталась увести меня с пути истинного. Ана (такое имя человек дал анорексии) пыталась сбить меня с толку и командовать мной».
Процесс исцеления идет постепенно, а результаты осознаются внезапно
Несколько лет назад исследователи решили выяснить, как воспринимается самим человеком процесс восстановления его душевного здоровья. Были проведены интервью с 18 женщинами и 9 мужчинами, страдавшими депрессивными и тревожными расстройствами. Ученых интересовало, как пациенты ощущали позитивные изменения в ходе когнитивно-поведенческой терапии. «Все происходило постепенно, но осознание перемен пришло внезапно», — ответил один из опрошенных. Многие из участников могли вспомнить момент, когда это случилось. Вот основные темы, звучавшие в этих интервью: мотивация и готовность («Я был готов на все, чтобы вернуться к себе прежнему», обучение («Я научился изменять свое поведение», «Я прочел много материалов об ассертивности»), взаимодействие с психотерапевтом («… они не оценивают тебя, не претендуют на то, то видят тебя насквозь»), изменения в самовосприятии («Я сильная личность») и облегчение, которое приносит психотерапия («Это возможность выговориться, освободиться от всего, что гнетет»).
Подробнее см. на сайте издания Research Digest.
1 J. Smith, J. Rhode «Being depleted and being shaken: An interpretative phenomenological analysis of the experiential features of a first episode of depression», Psychology and Psychotherapy: Theory, Research and Practice, 2015, vol. 88, № 2.
2 L. Howe et al. «Schizophrenia is a dirty word’: service users’ experiences of receiving a diagnosis of schizophrenia», The Psychiatric Bulletin, August 2014.
3 J. Silver, J. Farrants «I Once Stared at Myself in the Mirror for Eleven Hours.’ Exploring mirror gazing in participants with body dysmorphic disorder», Journal of Health Psychology, онлайн-публикация, май 2015 года.