Из сегодняшней консультации: — Мне бывает даже стыдно за то, что я не страдаю. Во время беременностей токсикоза не было — часто слышу: «Разве ж это беременность без токсикоза?» — Рожала — не больно было. Рассказываю подружкам — реакция такая: «Ну, тогда ты не знаешь, что такое рожать!» — Купила робот-пылесос — мама комментирует: «Да, это ж удобно…. Не надо на коленках ползать и убираться. Конечно, проще же кнопочку нажать…» Надо ли говорить, что в этих словах звучит упрек?
Общество, окружающие словно требует, чтобы человек страдал, причем — человек любого пола и возраста. Сейчас я буду говорить в основном о страдании женщины. Причем, не о страдании привнесенном извне, а о страдании как образе жизни. Причем, такая жизнь и считается единственно правильной, достойной. Итак, страдание как образ жизни — но выбранное почти не осознанно, усвоенное без критического осмысления. Труд должен быть обязательно изнурительно тяжелым, по крайней мере, не любимым. Только так можно получать деньги — тогда они «кровно заработанные». У «Наутилуса» есть замечательная песня «Круговая порука». «Здесь мерилом работы считают Усталость…» Не процесс, не результат, даже не заработок. Усталость есть мерило работы.
Все верно. Кстати, это одна из точек непонимания, расхождения во взглядах между поколениями. Знакомый упрек от родителей: «Да что там твоя работа? Подумаешь, сидишь в кабинете, в компьютер смотришь и разговоры разговариваешь…Вот я в твои годы….(сталь варил, полы мыла, землю копала…)»…То есть, предполагается, что труд обязательно должен быть процессом нелюбимым, мучительным, изматывающим.» Если женщина любит свою работу, увлечена ей, если у нее все получается — она рискует прослыть «карьеристкой», «плохой хозяйкой», «не настоящей» женщиной. То же касается и домашней работы. Ну как можно сделать ее простой? Я знаю примеры, когда женщина отказывалась стирать постельное белье в стиральной машине, и упорно стирала его руками в ванной, мотивируя тем, что так будет чище. На самом деле, здесь работает, скорее, динамический стереотип — так легче прочувствовать сам процесс и ощутить утомление.
Итак, тяжелая и нелюбимая работа. И к ней — обязательно трудности в личной жизни. Муж, который будет оскорблять, возможно, драться. Муж, который изменяет. Пьющий муж. И все это будет длиться долго — иногда всю жизнь, просто потому что: — все так живут, — жизнь — она полосатая, — все мужики…известно кто, — ну, и конечно: «Бьет — значит, любит.» Доходит до того, что женщину, которая довольна своим браком, подруги могут считать неискренней. Скрывает, наверное, что-то. Одна из моих клиенток рассказывала, что вспоминая эпизоды жесточайшего насилия в семье, она злиться не столько на отца — источника насилия, но на мать, которая до сих пор упивается собственными страданиями, охотно рассказывает о них всем, кто готов ее слушать….но ничего не делает, чтобы ситуация хоть как-то изменилась. «Ну все ж так живут!»
Работа должна быть тяжелой, семейная жизнь — сложной, а дети…дети — с детьми все ужасно. Дети должны быть сначала «светом в окошке», надеждой…а потом — еще одним источником страдания: неблагодарные, непутевые, словом…это еще одна причина для страдания. Особый случай — это проживание тяжелых жизненных ситуаций, утрат. Да, человек, переживший смерть близких людей, действительно, достоин сострадания и уважения. Но я сейчас пишу о случаях, когда страдание становиться этаким «знаком отличия», который «дает право…» Таким людям «весь мир теперь должен». Вспоминаю женщину, которая почти в каждом серьезном разговоре с гордостью повторяла «у меня мать умерла на руках…» — и это воспоминание, как ни странно, наполняло ее уверенностью в себе и…чувством, что она имеет право на помощь, сочувствие, понимание и так далее. Точно так же люди могут словно «хвалиться» своими болезнями. «Да что там твой артрит! У меня вот давление — 220! И ничего, хожу!»
Страдание становиться «фундаментом личности», на котором строится все — самооценка, самоуважение, восприятие окружающих, как страдавших больше или меньше. Наконец, страдание становиться смыслом и образом жизни. Это означает, что переработка травматических переживаний в опыт не происходит, драгоценный опыт не накапливается, человек застывает в одной-единственной роли из всего богатства ролевого репертуара — в роли «страдальца». Этой роли — страдальцу — неизменно сочувствуют окружающие. Но его же и сторонятся, а частенько используют как фон для сравнения : «Как Вы чувствуете себя? Спасибо, по сравнению с Бубликовым, не плохо!» В эту роль легко войти. Но очень не просто выйти — слишком сильно искажается восприятие реальности.
В работе со «страдальцами» обычно начинаем со старой притчи:
Однажды по пыльной дороге шел путник и за поворотом, на самом солнцепеке, в пыли, увидел человека, тесавшего огромный камень. Человек тесал камень и очень горько плакал… Путник спросил у него, почему он плачет, и человек сказал, что он самый несчастный на земле и у него самая тяжелая работа на свете. Каждый день он вынужден тесать огромные камни, зарабатывать жалкие гроши, которых едва хватает на то, чтобы кормиться. Путник дал ему монетку и пошел дальше. И за следующим поворотом дороги увидел еще одного человека, который тоже тесал огромный камень, но не плакал, а был сосредоточен на работе. И у него путник спросил, что он делает, и каменотес сказал, что работает. Каждый день он приходит на это место и обтесывает свой камень. Это тяжелая работа, но он ей рад, а денег, что ему платят, вполне хватает на то, чтобы прокормить семью. Путник похвалил его, дал монетку и пошел дальше. И за следующим поворотом дороги увидел еще одного каменотеса, который в жаре и пыли тесал огромный камень и пел радостную, веселую песню. Путник изумился. «Что ты делаешь?!!» – спросил он. Человек поднял голову, и путник увидел его счастливое лицо. «Разве ты не видишь ? Я строю храм!»www.b17.ru
