Какие проявления говорят о травме?

В психоанализе существуют ясные критерии, по которым можно определить «уровень травмированности» человека. Если опустить все подробности, эти критерии сводятся к спектру механизмов защиты психики, которые преимущественно использует конкретный индивид.

   Механизмы защиты — это процессы, которые помогают нам справляться с психической болью или страхом эту боль снова пережить. Чем больше ужасов с нами произошло, тем выше наша тревога относительно того, что это может повториться, а соответственно, тем более сильными и жёсткими должны быть наши защиты.

   Механизмы делят на два вида: высшего порядка (основанные на вытеснении) и низшего порядка (основанные на расщеплении).

   Механизмами высшего порядка пользуются преимущественно люди, у которых бо́льшая часть болезненных переживаний была обработана с помощью поддержки извне. Будь это забота и любовь родителей, другие восстановливающие отношения или уже долгосрочная терапия. Они слабые, легко поддаются разрушению и именно этим способствуют наиболее комфортному приспособлению к окружающей среде.

   Механизмы низшего порядка являются более ригидными, потому-что их задачей является не адаптация, а уберегание от сильных эмоциональных потрясений (как от тех, что были в прошлом, так и тех, что происходят в настоящем или могут произойти в будущем). Такие защиты могут искажать восприятие реальности в угоду ощущению контроля и безопасности человека в жизни.

   Ниже приведены механизмы защиты низшего порядка, использование которых свидетельствует о травматическом опыте в истории человека.

   Расщепление является следствием неспособности выдерживать неопределенность, неясность, растерянность и амбивалентность. Эта защита говорит о том, что человек пережил состояние, где он испытывал противоречивые чувства. Например, родители, которых он любил, могли быть вспыльчивыми и в состоянии аффекта причинять ему сильную боль и пугать. Это могло происходить неожиданно, незаслуженно, что вызывало у ребенка абсолютное непонимание происходящего, ощущение хаоса и полное отсутствие контроля и влияния на эти вспышки.

   Проявляется позднее эта защита в категоричном делении вещей на «однозначно хорошие» и «однозначно плохие». Потому-что всё должно быть однозначно и понятно. Иначе я снова переживу этот ужас.

   Из-за неспособности выдерживать амбивалентный образ себя (что в какой-то мере я добр, а в какой-то мере могу быть опасен для окружающих), эти представления расщепляются и будто отталкиваются в разные стороны сознания, чтобы не сталкиваться друг с другом и не вызывать невыносимое чувство противоречия и непонимания. То есть, эти два образа себя не могут присутствовать в сознании одновременно, поэтому всегда чередуются. Либо я абсолютно хороший и классный, либо я ужасный и как меня вообще земля носит. Это приводит к непоследовательному и непредсказуемому поведению, потому-что я не могу опираться на один чёткий образ себя. Он постоянно меняется и я уже даже не знаю какая я на самом деле.

   Этот механизм еще более увеличивает тенденцию рассматривать все внешние объекты как «абсолютно хорошие» или «абсолютно плохие», поскольку их «хорошесть» или «плохость» искусственно усиливается.

   Часто проявляется, когда человек заинтересован в отношениях, и поэтому склонен отрицать недостатки партнёра (не замечать их), а остальные черты и свойства — преувеличивать. Этот механизм помогает людям часто и быстро влюбляться. Потому-что, если кто-то проявил ко мне доброту и внимательность, то это навсегда. В отношении меня он теперь всегда так будет себя вести. Или наоборот, если кто-то проявил по отношению ко мне раздражение — значит он в целом ко мне плохо относится и всегда будет делать мне гадости.

   Снова же, по причине неспособности выдерживать противоречия, в случае разочарования в ком-то, происходит тотальное обесценивание, с сохранением уверенности, что в этом виноват тот другой (это он плохой, если не нравится мне). В противовес ситуации, когда разочарование всего-лишь даёт понять, что мои представления о нём, по какой-то причине, просто не соответствовали действительности. А другой человек может быть таким, каким хочет.

   Проекция – это процесс, в результате которого внутренние импульсы воспринимаются как приходящие извне. То есть когда происходит автоматическая интерпретация поведения других людей, наделяя его исключительно проективным содержанием (если бы я так себя вела, то это было бы потому, что…), не допуская других вариантов и не проясняя верны ли мои предположения. Из-за того, что это происходит молниеносно, — нет возможности поставить под сомнение мысль, что «этот человек точно что-то недоброе замышляет против меня». Я воспринимаю это уже как опасность из вне, хотя я сама наделила поведение другого человека этим смыслом.

   Интроекция — это процесс, в результате которого идущее извне ошибочно воспринимается как приходящее изнутри. Обратный процесс. Когда кто-то другой высказывает какую-то идею, а я сразу принимаю её как руководство к действию, хотя ещё не успела даже задуматься, согласна ли я вообще с этим утверждением и соответствует ли оно моим жизненным целям. «Нельзя злиться», «Нужно много работать», «Секс — это плохо».

   Проективная идентификация – сложное понятие, основанное на проекции. Например, когда человеку становится плохо, он часто злится, раздражается, может грубить для того, чтобы разрядить напряжение. Соответственно, начинает эти же переживания проецировать на окружающих, везде видя только недовольство и раздражительность. В соответствии со своим восприятием начинает ещё и бояться людей, подозревать их в недобрых намерениях, доходя до ощущения обоюдной неприязни между собой и ними, чем ограничивает сам себя от получения участливой поддержки и помощи.

   Этот защитный механизм позволяет игнорировать (отрицать) очевидные факты, защищая психику от осознания вещей, которые человеку просто не выгодны или могут привести к невыносимым переживаниям. Отрицание является первой реакцией на смерть близкого и это нормально. Но люди, для которых отрицание является основной защитой, всегда настаивают на том, что «ничего страшного не произошло и все к лучшему».

   Человек абсолютно отдаёт отчёт в том, что происходит с ним. Но из-за того, что он не придает этому никакого значения, проблема не может быть осознана. «Да, это происходит, но это ничего не значит». Так же люди могут в невероятной степени отрицать свои потребности, физические ограничения, объективную опасность или свою смертность.

   Отрицание срабатывает везде, где осознание проблемы, по каким-то причинам, сделает человеку хуже, чем нахождение в ней. Так, материально зависимые жены часто отрицают, что мужья им изменяют или всячески оправдывают их поведение. Многие мошенники, не желающие отказаться от такого вида деятельности в силу его выгодности, чтобы избежать чувства вины, отрицают, что приносят людям вред, придумывая рациональные объяснения своим поступкам.

   Эта защита является следствием невозможности переживать чувство бессилия и признать собственные ограничения. В основном свойственна тем людям, которые абсолютно не ощущали защиты и поддержки в детстве. Мне необходимо всё контролировать и всё мочь самой, потому-что кроме меня обо мне больше никто не позаботится. Я никогда ни на кого не рассчитываю и никому не могу ничего доверить.

   Следствием такой убеждённости является ощущение человеком ответственности за всё вокруг. А если что-то происходит не так, как было запланировано, возникает чувство вины, что я предусмотрела не всё. Вина, в данном случае, лишь способ избегать переживания бессилия.

   Также эта защита способствует формированию нереалистичных требований как к самому себе, так и к окружающим. Они верят в существование людей с неограниченными ресурсами. А простые, приземлённые, человеческие вещи могут вызывать у них отвращение. Например, мысль, что все люди ограничены своим возрастом, а соответственно количеством опыта, знаниями и навыками, которые успели за это время приобрести. И над которыми сами трудились, а не которые были даны им свыше. Что у каждого есть свои физические, умственные и психические ограничения. И что все регулярно переживают состояния усталости, возбуждения, злости или страха.

   Изоляция — это уход от отношений и социальных коммуникаций, и замещение напряжения, происходящего от взаимодействий с другими, — стимуляцией, исходящей от фантазий их внутреннего мира. Склонность к использованию химических веществ также может рассматриваться как разновидность изоляции (уход в изменённое состояние сознания).

   Главное достоинство изоляции как защитной стратегии состоит в том, что, позволяя психологическое бегство от реальности, она почти не требует ее искажения. Человек, полагающийся на изоляцию, находит успокоение не в непонимании мира, а в удалении от него.

   Когда я одна, я чувствую себя спокойно и в безопасности. Отсутствие других людей рядом избавляет меня от напряжения, разного рода тревог и расходования энергии.

   В то же время, такие люди лишают себя той энергии, которую они могут получить БЛАГОДАРЯ коммуникации с другими.