И понял: не жизнь залипла. Это я залип. Не на экране, не в телевизоре. А в себе. В старых мыслях, в ржавых реакциях, в этих однобоких сценариях, что запускались автоматически — как кофемашина в офисе: подошёл, нажал — жди горечь. Только тут не кофе, а внутренний яд. Яд жалобы.
Я жаловался. Я ведь был настоящим знатоком нытья. Мог бы давать мастер-классы по внутреннему монологу жертвы:
«У них-то, конечно, всё получается… У них — да! А я?.. Я стараюсь, но судьба…»
Но никто не говорил мне простую вещь: когда ты каждый день подливаешь себе в уши «у них — да, а у меня — нет», то становишься не просто несчастным — ты становишься жалким.
А жалкому никто не верит. Даже Вселенная.
Вот, например, однажды я зашёл в гости к старому другу. А он — ну прямо сияет. Дом уютный, дети счастливы, запах корицы и свежего хлеба. А у меня — даже в носу пусто. Сижу, улыбаюсь, а внутри скрежещет: «Почему он? Почему не я?!»
И вот в этом «почему не я» — весь абсурд: я не замечал, что сам не сделал ни шага. Что продолжаю жить, как будто кто-то когда-то пообещал мне награду просто за страдание.
А никто не обещал. Это я сам подписал контракт на страдание. Сам выбрал роль: сгорбленный монах внутреннего пессимизма.
И сам держу в руках сценарий, в котором каждый акт заканчивается тем, что «всё бессмысленно».
И пока я держу этот текст — да, ничего не изменится.
Ни снаружи, ни внутри. Потому что внутри всё ещё звучит старый саундтрек: «мне не повезло», «жизнь несправедлива», «они — да, а я — нет».
И только когда я начал — не, не делать героические поступки — а просто перестал повторять: «всё плохо», «я не могу», «я не знаю»,
вот тогда в одной трещине вдруг заблестел свет.
Не лампа. Сознание.
И, знаешь, этот свет был не снаружи. Он всегда был во мне. Просто я так увлечённо сидел в темноте, что забыл — у меня есть выключатель.
И я как будто на следующее утро проснулся — но не в смысле «встал с кровати», а проснулся внутри. Как будто кто-то, кого я всегда игнорировал, шепнул мне в грудную клетку: «Хватит». Не с угрозой, не с мольбой — просто с таким спокойствием, как говорит старик, который видел всё. Я не знал, кто это был — может, моя Надсознательная Бабушка, может, внутренний шофёр, который наконец устал возить меня по кругу.
И вот я иду по улице. Вроде тот же город — те же лужи, те же лица, даже тот же пенсионер в кепке, который ругает правительство с точностью автоматчика. Но что-то сдвинулось. Я смотрю на девушку с ребёнком, и мне не хочется скривиться от зависти. Я смотрю на мужчину в костюме, и у меня внутри не клокочет обида на себя за то, что я не в костюме, а в растянутом худи с капюшоном эпохи динозавров. И самое странное — мне не хочется никого игнорировать. Даже себя.
Это не значит, что я вдруг просветлел и пошёл учить людей, как жить. Я просто перестал вытирать слёзы об чужую радость. Перестал выдумывать, что кто-то обязан меня пожалеть, заметить, вознаградить, обнять телепатически. Потому что как-то пришло понимание: я же и есть этот «кто-то». Тот, кто может пожалеть, заметить, вознаградить. Своими же руками, своим вниманием, своим выбором. Не в глобальном смысле — не «меняю судьбу!» — а хотя бы тем, что выбираю не думать снова, что «всё бесполезно».
Хотя… О, как же красиво звучит голос мученика! «Я терплю ради высшего замысла. Всё моё страдание будет учтено в божественной бухгалтерии!» Да ну. Боги, если они есть, уважают твой выбор, даже если ты выбрал самосаботаж с перчиком драмы. Как будто они сидят на облаке и хлопают тебе, глядя, как ты уже третий сезон играешь роль «Пострадавший в Плаще Забвения». А ты ещё надеешься, что за это будет какой-то бонус. Кармические баллы, или хотя бы шоколадку на выходе.
Но ведь — давай честно — никакой шоколадки не будет, если ты сам её себе не купишь. И если продолжишь вести себя так, будто кто-то обязан отломить тебе кусок радости просто потому что ты пострадал… то ты просто станешь экспертом в страдании. Почётный член клуба «Умираю, но не сдаюсь, хотя мог бы просто жить».
Вот тут-то и приходит странная тишина. Та, которая сначала пугает, потому что в ней нет привычного гула обид. А потом вдруг оказывается, что в этой тишине можно наконец услышать, что ты хочешь на самом деле. Не ради кого-то. Не чтобы доказать. А просто. Потому что ты вдруг разрешил себе — быть собой. Не великомучеником. А творцом.
И оно не громко начинается. Без фанфар. Просто ты в один момент вдруг не мимо зеркала проходишь, а смотришь. И не морщишься. И это уже всё. Это уже начало.
И вот я сижу, допустим, на кухне. Не в позе лотоса, не с благовониями, а просто ем гречку с яйцом. Потому что деньги на авокадо закончились ещё на стадии духовного пробуждения. И я понимаю, что вот это — и есть практика. Не убежать от своей повседневности, не перекрасить грязную посуду в золотой цвет, а просто сидеть среди тарелок, мыслей, страхов, мелких побед и жить. Не как в кино. А как есть. Потому что именно в этом «как есть» и начинается настоящее волшебство.
Когда-то я думал, что быть собой — это значит найти свой стиль, профессию или хоть какую-то адекватную причёску. А оказалось — это просто перестать предавать себя каждую секунду. Перестать продавать свою радость за похвалу. Перестать выносить мозг самому себе на автопилоте: «а вдруг», «а если бы», «а они думают». Они думают, да. Всё равно что. У них там своя Олимпиада.
Однажды меня спросили: «А тебе не страшно менять свою жизнь?»
И я честно ответил: «Очень. Но мне страшнее остаться в этой же жизни, зная, что я просто продолжу сидеть, ныть и листать чужие успехи, как меню в ресторане, в который никогда не пойду».
И ведь не надо сразу сносить стены. Иногда первое настоящее изменение — это перестать ждать, что кто-то придёт и починит тебе душу. Как будто это кран, который прохудился. А потом понимаешь, что душа — это не кран. Это океан. Он может быть штормовым, мутным, но никто, кроме тебя, туда не поплывёт.
А ты всё ждёшь, что тебя подхватит волна и вынесет на берег успеха, счастья, гармонии и пассивного дохода. А волна не приходит. Потому что ты всё ещё стоишь в луже собственных «не могу», «не сейчас», «а вдруг не получится». И думаешь, что она — море.
Однажды я просто сказал себе: «Хватит ждать прилива, бери лопатку и копай путь к себе». И копаю. Иногда попадается бетон, иногда грязь, а иногда — вода. Живая. Твоя.
И тут же накрывает смех. Такой, знаешь, честный, как у детей. От осознания, что вся эта драма — это был спектакль одного актёра. И что зрителей в зале давно нет. Они ушли на перерыв. А ты всё ещё играешь. Аплодисментов не будет. Но будет что-то лучше — будет тишина. А в ней — ты. Без костюма, без ролей, без нужды кому-то что-то доказывать. Просто ты.
И тогда начинаешь слышать — не голос свыше, не ангельский хор. А шорох. Как будто шевелится что-то в груди. Как будто там просыпается нечто, что долго лежало в спячке. Это и есть ты. Настоящий. Не улучшенный. Не вдохновлённый чужими цитатами. А живой. С руками, которые могут творить. С сердцем, которое может прощать. С ногами, которые могут идти. Даже если пока только до магазина за хлебом.
И если ты всё это читаешь — не глазами, а телом, внутренним ухом, затылком, в котором почему-то мурашки — то уже не всё зря. Значит, внутри есть тот, кто просыпается. Пусть зевает, потягивается, ещё не говорит — но уже живой. И вот к нему и стоит обращаться. Не к старым обидам, не к таблице достижений, не к идеальному образу, которого всё равно не догонишь, потому что это фантом, бегущий по потолку твоих ожиданий.
Я бы посоветовал одно: начни разговаривать с собой как с другом, а не как с лузером. Перестань обзывать себя мысленно, даже если это «в шутку». Мозг не понимает шуток, он глотает всё как есть. Если ты каждое утро смотришь в зеркало и выдаёшь: «ну и рожа», — не удивляйся, что день идёт криво. Попробуй вместо этого сказать: «я есть». Не «красавчик», не «бог», не «воплощение гениальности». Просто: я есть. Это уже чудо. Это уже с чего-то.
Потом — выбрось идею, что изменения — это великие поступки. Настоящие сдвиги часто вообще не выглядят эффектно. Сегодня ты не ответил грубостью. Завтра — не пошёл на вечеринку, где все будут ныть. Послезавтра — лёг спать раньше, потому что захотел тишины. Это уже революция. Без крови. Без флага. Но с внутренним переворотом.
А ещё — перестань ждать, что кто-то разрешит тебе быть счастливым. Родители не дадут этого разрешения, если сами его не получили. Партнёр может только отражать, но не наполнить. Учителя покажут путь, но не пройдут его за тебя. Все эти образы — как зеркала в кривой комнате. Ты в них ищешь лицо, а там — кривляние. Лучше смотри в себя, даже если страшно. Страх — это не враг. Это просто охранник, который привык сидеть на входе в твою свободу.
И ещё — забудь слово «должен». Оно как старый кирпич на шее. Скажи себе: «Я могу», или «Я выбираю». Даже если пока ничего не ясно. Потому что вся ясность приходит после, как дождь после жары. Когда перестаёшь париться, что должен был быть другим.
Так вот. Ты не обязан быть лучше. Не обязан быть кем-то. Ты — уже достаточно. Не потому что так модно говорить. А потому что если ты читаешь эти слова, то в тебе уже проснулась та часть, которая знает: можно иначе. Можно мягче. Можно живее. Можно по-своему. И этого уже больше, чем достаточно, чтобы начать.
А всё остальное — оно подтянется. Потому что когда ты идёшь в сторону себя, мир не может не ответить. Может не сразу, может не по расписанию, но он — отзовётся. Как отзывается тишина, если в неё прошептать правду.
Пшемыслав Твардовски
